часть 3. (1/1)

И, кажется, я знаю, как все исправить.Тихое, едва слышное дыхание выдавало ее волнение даже сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.Беспокойство затаилось почти в каждом ее жесте, в каждом движении, в каждой, даже самой мимолетной гримасе. Ее тонкие руки неуверенно дрожали, поглаживая косматую волчью шерсть, а отчужденный, рассеянный взгляд метался из стороны в сторону, словно девушка усердно пыталась не встречаться с чужими глазами. И больше всего на свете Атрей боялся [и сам не знал, почему], что отныне она станет смотреть на него как на бездушного, кровожадного монстра, как на ненасытного убийцу с руками по локоть в крови. Он боялся, что она запомнит его чудовищем?— запомнит именно тем, кем он отчаянно не хотел становиться.Атрей готов был поклясться, что отчетливо слышал, как стучит ее сердце.Как отлаженный ритм мгновенно сменяется на скорый, и каждый новый удар отдается в висках с двойной силой, с двойной громкостью, отчего весь остальной мир начинает меркнуть и мгновенно теряет все свои краски. Боль волчонка убивала и ее тоже, и юноша не мог не думать о том, что своим выстрелом он непреднамеренно ранил их обоих.Он очень хорошо помнил: убийство?— это всего лишь необходимость, обыденная часть их выживания, и не было абсолютно никакого проку разводить дискуссии о таких очевидных вещах. Ведь так все время говорил отец, так внушал здравый смысл и богатый опыт охоты за их плечами, это казалось совершенно нормальным, совершенно правильным, истинным, но все же… Где-то там, на непостижимой глубине его очерствевшей души, где все еще оставались прежняя теплота и мягкость, почему-то рождалось сожаление.И это было так странно. Так ново для него!Ведь Атрей давно уже забыл, что умеет чувствовать хоть что-то еще, кроме сжигающей ненависти к собственному бесполезному существованию.И вот она вновь обратила на него свой потерянный взгляд.Словно пытаясь найти в его фатальном образе ответы на все свои вопросы, девушка раз за разом терпела неудачу. Старательно заглядывая в самую душу, узнавая в потухшей синеве его глаз оттенки знакомой лазури, она читала его, словно по рунам, и выкраивала в каждой крапинке на радужке что-то невообразимо чудное. И все же Атрей оставался для нее загадкой. Сложнейшим пазлом, который невозможно было собрать с самой первой попытки. Но это не останавливало девущку, а лишь подстегивало пытаться снова, и она с почти фанатичным азартом начинала игру по новой.Это было даже забавно.Ведь лучник, совершенно не прилагая усилий, легко разглядел в шоколаде ее глаз робкую, почти призрачную надежду. Он почти с полувзгляда понял: она надеется спасти свою родственную душу и из последних сил цепляется за любую возможность. Ее руки неистово дрожат, взгляд тороплив и обрывист, и она каким-то удивительным для него образом умудряется сохранять спокойствие. Скрывать волнение за натянутой улыбкой? Прятать дрожь в руках за тканью угольной мантии или опускать глаза, гуляя взглядом по белому снегу, только бы не показывать никому свой истинный страх? Да, все это определенно было ему знакомо. Но все же эта девушка не была испытаниями в Храме Тюра, не была долгожданным призом, и потому сражаться за каждую мелочь в ее почти кукольном образе юноша был не намерен. И пусть думать о ней оказалось довольно приятно, пусть выкраивать детали в этом маленьком силуэте было счастливее сотни тайных желаний, Атрей резво помахал головой, надеясь отогнать от себя эти странные мысли. —?Не думаю, что ему можно помочь,?— незнакомка тихо вздохнула, выдергивая его из череды размышлений, и потрепала волчонка за ухом, с неким сожалением и печалью вглядываясь в родные малахитовые глаза.Казалось, сильная связь соулмейтов позволяла им говорить друг с другом беззвучно, путем длинных невидимых нитей, натянутых меж двумя, и именно так эта девушка смогла передать зверьку какое-то тайное сообщение, после которого тихий скулеж вдруг сошел на ?нет?, а сам волчонок податливо обмяк в руках охотника. Атрей читал ее слова не по губам, а по глазам цвета горького шоколада, и не мог не заметить, как целое море сомнений и горечи приютилось в ее мягком взгляде.Словам его незнакомка верила смутно?— все прищуривалась, недоверчиво, точно волком глядела и даже сейчас надеялась отыскать в его взгляде хоть намек, хоть единственную крохотную надежду на то, что все сказанное минутой раннее?— чистая правда. Без капли подлой, убедительно наглой лжи. —?Я… —?парень на секунду осекся, прекрасно понимая, что никогда не сможет дать ей точного ответа.Ручаться за полную безопасность волчонка было бы глупо с его стороны, ведь рана на брюхе, оставленная его стрелой, выглядела достаточно глубокой, чтобы безоговорочно ввести в ужас не только эту хрупкую девушку, но и его самого. И все же Атрею так хотелось вселить в ее душу этот маленький огонек надежды, утешить хотя бы немного, обнять или удержать фарфоровую ладонь и вот так, совершенно глупо и по-детски, пообещать ей, что все обязательно будет хорошо.Мама всегда учила его быть добрым и понимающим, какие бы трудности не возвышались на пути. Мама учила отвечать за свои поступки, принимать последствия за свои деяния и помогать тем, чье сердце отчаянно в этом нуждалось.Волнение разрывало сердце на части, но мальчик даже не дернулся. Он спокойно вдохнул и также спокойно выдохнул, не выдавая ни доли своих эмоций, и обратил на девушку взор, полный неведомого тепла.Эта была его ноша, его ответственность за содеянное, и он принял это без колебаний. —?Я не могу обещать, что спасу его. Но я могу попытаться.Чем могла закончиться эта авантюра?— было известно лишь одному Всеотцу?— и все же Атрей обязан был попробовать. Ведь шанс на спасение был, пусть и ничтожно маленький, а значит девушке пока не стоило терять надежду. Потому что, лучник будет стараться изо всех сил, чтобы искупить свою вину.В ее карих глазах все еще ярко сияли огоньки мучительного сомнения, но все-таки незнакомка неуверенно закивала головой, давая понять, что она доверится этому ужасному плану, пусть и нехотя, и отдаст все в его крепкие руки. Она поспешно утерла слезинки и звучно шмыгнула носом: уж очень старалась казаться сильной, старалась взять все эмоции под строгий контроль, но выходило из рук вон плохо. Но лучник и не думал ее осуждать, ведь у него самого едва ли получалось лучше.Девушка потянулась, чтобы спрятать свои ладони в долгих рукавах, но одним бережным движением Атрей перехватил ее руки [боже, какими же они были холодными] еще до того, как девушка успела хоть что-то сообразить, и наклонился чуть ближе, позволяя хриплому, приглушенному шепоту ненароком обжечь ее кожу: —?Я сделаю все, что смогу, ладно?..Странница едва заметно улыбнулась ему в ответ.Ее сердцебиение постепенно вернулось в норму, дыхание стало размеренным, а ладонь, все это время брыкающаяся в цепкой хватке, наконец обмякла. И когда она вновь кивнула, поджимая губы, Атрею почему-то стало чуть спокойнее.***Звук ударов топора по старому, почти иссохшему древу оглушил изредевший после прихода осени мидгаровский лес.Каждый новый замах, казалось, был мощнее предыдущего?— точно больнее, яростнее. Будто бы Кратос старался заглушить ими ту жгучую боль, что заразой сидела внутри и каждую секунду, с почти одиновским старанием, терзала его измученную душу. Она поселилась где-то глубоко-глубоко в сердце, прямо под ребрами, и просто не давала ему спокойно жить.Казалось, все их беды должны были закончится еще очень-очень давно, когда прах Фэй осыпал мертвый Йотунхейм, а блудные путники, завершившие свое дело, наконец вернулись домой после долгого и невероятно трудного путешествия. Все страшное должно было остаться позади: больше никаких разрывов между мирами, одичавших валькирий и кровожадных монстров, преследующих их на каждом шагу; больше никаких приключений, опасностей и забавных историй Мимира под шум морского прибоя…Больше ни-че-го. Только короткие обрывки из затертой ленты памяти. И никто и никогда не захотел бы вернуться к тому, что было раньше. Ведь старая жизнь осталась для них лишь темным, ужасным воспоминанием, исчезнувшим, скорее всего, Атрей все еще плохо понимал, что собирается делать, но старался казаться спокойным и уверенным, чтобы его спутница даже не задумывалась о волнении. Сегодня на ее долю итак выпало немало горя и боли, и охотник не хотел лишний раз заставлять ее беспокоиться.Он нес на руках раненого волка и шел довольно быстро, будто бы по старой привычке стараясь не отставать от скорых шагов отца. Девушка не спешила его догонять: еле ступая по глубоким сугробам, она терялась где-то далеко позади и даже несколько раз пропадала из виду, заставляя Атрея в который раз замедлять шаг или вовсе стопориться посреди дороги. Ее медлительность определенно не понравилась бы Кратосу, но юноша нашел в этой особенности свое объяснение?— возможно, незнакомке мешали вовсе не укрытые снегом лесные тропы, и причина крылась в нем, в самомАтрее, в одном лишь его присутствии, таком раздражающем и навязчивом. Возможно, ей было страшно идти с ним наравне, и она все еще находила его ужасным и кровожадным. Атрей не знал, почему решил поселить эту мысль в своей голове, но так определенно было проще, чем бесконечно гадать о том, ненавидит ли она его или просто пытается держать дистанцию.Лучник чуть сбавил шаг, позволяя скорой и быстрой поступи стать более размеренной, и довольно скоро незнакомка поравнялась с ним, сама того не заметив. Они шли практически бок о бок, совершенно одни в огромном, абсолютно тихом лесу, и, несмотря на таящееся в глубине души беспокойство, Атрей чувствовал себя умиротворенно спокойным. Он не понимал, почему, но теплое, трепетное чувство, все это время спрятанное в сердце, именно сейчас решило показать себя. —?Я хотел сказать, что мне жаль,?— как никто другой, парень понимал, что словами он не исправит сделанного, но ему уж очень хотелось поддержать девушку в такой момент и сказать ей, что не все еще было потеряно. —?Правда жаль, что так вышло. Я не мог даже предположить, что вы родственные души.Незнакомка одарила его растерянным взглядом и тихо хмыкнула, мимолетно удивляясь такой осведомленности своего спутника. Сейчас ей совершенно не хотелось говорить о рунах, о крепкой и неразрывной связи, о магии, наложенной лишь на двоих, и о том, насколько важен и дорог ей этот маленький волчонок. И потому отчасти она была даже благодарна за то, что юноша знал об этом и без ее бессвязных объяснений.Серебристый снег едва слышно скрипел под их почти совпадающими шагами, а неловкое молчание уже совсем не требовало слов. Губы парня дрогнули в легкой улыбке [хотя он не улыбался, кажется, уже целую тысячу лет], когда девушка, до сих пор державшаяся от него на довольно приличном расстоянии, стала более расслабленной и позволила себе спокойно шагать рядом с Атреем. Он не знал, уверена ли была она в том, что он не причинит ей вреда, но этот хрупкий и чуткий момент доверия определенно смог немного согреть его замерзшую душу. —?И я понимаю, насколько больно будет, если ты потеряешь его,?— зачем-то пробормотал он, и в карих глазах черты бесстрашного, холодного лучника начали постепенно смягчаться и приобретать вполне себе человеческое обличье.Может, девушка и была излишне доверчива и наивна, но когда он произнес ?понимаю? как-то слишком тихо, почти вполголоса, странница увидела в этом намек на что-то сокровенно-личное?— на что-то, что болью отзывалось в чужой груди. Да, расспросы ей пришлось оставить, но его слова позволили ей самой немного приоткрыть завесу.Она не знала, зачем именно.Просто очень захотелось рассказать. —?Мы росли вместе,?— подала она голос, и лучник мгновенно обратил на нее свое внимание: в его глазах читался неподдельный интерес, волнение, и это все же заставило девушку неуверенно продолжить. —?Когда я была еще ребенком, одна знакомая ведьма с помощью рунической магии связала наши души?— мою и волчонка. И с этого времени Хати всегда оберегал меня, защищал, заботился… В общем, был рядом даже в самые худшие времена. —?охотник увидел, как задрожали ее тоненькие пальцы, и сердце тревожно сжалось от мысли, насколько сильные страдания принес он этой девушке. —?И он всегда мог почувствовать, что было у меня на душе. Боль, радость, печаль?— неважно, что именно, он все чувствовал. Мы всегда были вместе, не разлучаясь и не бросая друг друга. И…Да, ты прав, мне больно от одной лишь мысли, что когда-нибудь ему придется оставить меня навсегда. Однажды он просто уйдет, и наша связь навеки разорвется. —?И почему же он должен уйти? —?Атрей непонимающе нахмурился. В голове вертелись сотни самых различных вариантов, но вместо глупого гадания он решил спросить у самой девушки, чтобы все наконец стало на свои место. —?Если вы родственные души, то он всегда будет рядом с тобой.Горькая улыбка тронула ее губы.Да, этот вопрос ей явно приходилось слышать далеко не впервые, но она по-прежнему не смогла найти на него ясного, четкого ответа: без слез, что водопадами плыли по щекам, и без потерянного, сорванного голоса ответить ей все как-то не удавалось. —?Дело в том, что у каждого заклинания есть свои тонкости.?А магия… Ты должен понимать, что у нее есть одно единственное правило, которому подчиняется все живое: если ты хочешь что-то взять, то придется и что-то отдать взамен. И потому Хати со мной лишь до тех пор, пока я не обрету свою настоящую родственную душу. Пока в моей жизни вдруг не появится ?любовь, от которой будет разрываться сердце, а душа не расцветет необыкновенной красоты цветами?. Кажется, как-то так звучало это дурацкое предсказание. Так что… Когда Хати поймет, что отныне я больше не нуждаюсь в его защите?— он просто покинет меня. Навсегда. —?Оу,?— Атрей не нашел нормального ответа,?— Честно говоря, звучит… Как-то не очень.Она лишь хмыкнула. —?Да уж.

От ее слов юноше стало не по себе?— сердцебиение вдруг стало чаще, дыхание?— сбилось к чертям собачьим, а разум даже представлять не хотел, каким сильным ударом стало бы для девушки расставание с родственной душой. Лучник глухо вздохнул вслед за ней, обводя взглядом массивные ветви деревьев, и незнакомка не решилась продолжать. И дальше они шли уже в полном молчании?— напряженном, тяжелом, угнетающем?— и направлялись к забытой лесной хижине. Как помнилось Атрею, в ней давно уже никто не жил, а им нужно было где-то приютиться, чтобы сделать все необходимое для спасения волчонка.Дошли они довольно скоро, и старый, почти разрушенный домик, присыпанный ноябрьским снегом, почти сразу же показался на опушке. Парень толкнул ногой трухлявую дверь, и она легко поддалась, впуская уставших путников внутрь. Охотник вошел следом за девушкой, и прикрыл дверцу, чтобы не впускать в хижину еще больше холода. —?Мне нужно, чтобы ты кое-что принесла,?— тихо отозвался Атрей. Он уложил волчонка на старый полусгнивший стол и провел рукою по серебристой шерсти, со всем вниманием лекаря вслушиваясь в приглушенный скулеж. Девушка согласно кивнула головой, готовая выполнить любую его просьбу. —?Возле дома есть одно высокое дерево?— на нем больше всего снега, и ветви там едва ли не касаются земли?— ты увидишь, под ним должны расти белые цветы. Это ?сердечник?. Сможешь найти его для меня?Дальше продолжать уже было не нужно. Незнакомка тут же скрылась за дверьми, а после уверенно направилась к тому самому дереву, о котором и говорил Атрей?— среди остальных оно действительно выглядело немного выше, да и находилось гораздо ближе к дому. Среди серебристого снега было довольно сложно разглядеть те самые цветы: белые, точно хрустальные, они казались почти прозрачными, и их окраска ?— такая же чистая и невинная?— придавала им еще большей красоты. Девушка осторожно коснулась тоненького стебелька и оторвала его от земли?— лишать жизни такое прекрасное создание было печально, но, чтобы спасти того, кто был ей по-настоящему дорог, приходилось все же правильно расставлять приоритеты и… Приносить необходимые жертвы.Еще не до конца раскрывшийся бутон точно растаял в ее тонких пальцах.На мгновение незнакомке даже показалось, что она смогла догадаться о происхождении названия, ведь этот цветок определенно мог пробудить в каждом, даже самом холодном сердце, тепло и нежность. Он был таким красивым!.. А эти лепестки? Они так были похожи на снежинки!..Снежинки?..Девушка вдруг вздрогнула, истошный крик застрял в ее горле.Ей захотелось позвать на помощь, закричать изо всех сил?— так громко, чтобы все девять миров звучно содрогнулись?— но слова и вовсе не слетели с губ, а комком застыли где-то внутри. И когда рядом с ней приземлился огненный шар, разворошивший снег, она испуганно отпрыгнула, попятилась назад, стараясь оказаться как можно дальше от опасности. Но перед ней могучей и неприступной стеной воздвигся драугр. Его нескладная, устрашающая фигура нависла прямо над бедной девушкой, и монстр приготовился занести над ней свой последний, решающий удар.Незнакомка закрыла лицо руками и приготовилась к самому страшному.Перед ее глазами будто пролетела целая жизнь. Каждый момент, каждое мгновение будто пыталось закрепиться в памяти, будто пыталось удержаться, остаться, соулмейтов. Мама даже рассказывала мне историю, в которой возлюбленный сумел исцелить свою избранницу с помощью магии сердечника. И, знаешь… —?он на секунду задумался, и уголки его губ тут же растянулись в легкой усмешке. —?Моя мама никогда мне не лгала. Так что… Давай попробуем.Его последние слова позволили мягкой улыбке расцвести и на лице незнакомки. Он рассказывал обо всем с таким энтузиазмом и интересом, что она порою невольно тонула в словах, секундами забывая даже о раненом волчонке. Этот юноша безумно любил свою семью и был, как ей показалось, вполне доволен своей счастливой и беззаботной жизнью.Ох, жаль, Мимир не видел всей этой картины: он бы точно удивился да выругался бы по-доброму, ведь мальчик уже давно не был так втянут в какое-либо занятие. —?Возьми,?— тихо скомандовал лучник, подавая девушке белоснежный цветок. Она завороженно потянулась к его руке и осторожным движением обхватила крепкую ладонь. —?О, не мою руку,?— Атрей приглушенно засмеялся,?— Цветок.Ее щеки стремительно окрасились в алый. Охотник ненароком подметил, что она очень мило смущается, и сам, кажется, смутился лишь только больше. —?Теперь,?— когда ее пальцы обхватили тонкий стебелек, Атрей хотел было уже перейти к следующему этапу, но девушка остановила его одним лишь коротким жестом.Будто бы прочитав его мысли, она уже заранее знала о том, что нужно было сделать. Мягким движением она коснулась волчьей макушки и уткнулась носом во взъерошенную шерсть; ее голос бессвязно зашептал о чем-то важном, сокровенном, понятном лишь для них двоих, но у Атрея слух?— немного с примесями бога?— и он, скрепя зубами, пытался не слышать ее горького ?только живи?. Незнакомка взяла в ладони маленькую волчью лапку и вложила в нее хрупкий цветок?— так, чтобы они держали его вдвоем, как и положено родственным душам. —?Закрой глаза и подумай о самом ярком моменте. О самом важном вашем воспоминании. —?почти шепотом произнес полубог, чтобы не нарушать момент, но девушка, занятая неведомым ритуалом, слышала эти слова уже сквозь туманную пелену.Она шумно выдохнула, словно волнение, таящееся в душе, мешало ей сосредоточиться на этих неясных деяниях. Обрывки самых разных воспоминаний начали летать вокруг нее целыми стаями, и кареглазая никак не могла решить, какое же из них?было для нее самым важным и драгоценным. Ведь буквально каждое?было неизмеримо уникально, и лишь одно?— самое-самое, заветное, не стояло вровень с другими. Рунами по смятой бумаге она рисовала благородный образ волчонка. Все пыталась найти в нем свой ответ, свое решение для этой запутанной загадки. Она исследовала, кажется, каждый закоулок собственной памяти?— каждую деталь, каждую мелочь она пыталась принять во внимание, но что-то как нарочно ускользало из пальцев. И вот, ответ нашел ее сам: раскрашенный яркими цветами, с заливистым детским смехом и песней давно забытых времен?— это была самая первая встреча с маленьким волчонком?— точной копией ее самой. Дорожками вен руны сразу же расписали ее покатые плечи, пустились рекою вниз по хрупким запястьям и слились в единый знак на ее ладони и волчьей лапке?— да, в тот самый символ единства. Волк едва вздрогнул, когда рана, оставленная стрелой Атрея, постепенно затянулась, безвозвратно забирая с собой всю боль и страдания. Хати живо поднялся с трухлявого стола и первым делом удостоверился в безопасности своей хозяйки: ластясь к ней с еще бо?льшей любовью, он облизал языком ее лицо, затем ладони и запястья. Но сильнее всего, кажется, волчонок радовался тому, что не оставил свою маленькую принцессу на растерзание коварному охотнику.Атрей увидел, как глаза незнакомки скоро наполнились слезами: она не спешила смахивать их со своих щек, и они свободно лились целыми ручьями, лишь украшая ее прекрасную счастливую улыбку. Он даже не собирался останавливать ее, ведь все еще помнил: в такой момент каждый просто обязан был забыть о сдержанности и силе духа. Ведь, разве могло быть что-то дороже??Позволить себе вновь быть самым обычным человеком?— живым, со своими эмоциями, переживаниями и страхами.Девушка будто совсем позабыла о существовании Атрея.Она мягко потрепала волка по макушке, а затем заключила его в немного неуклюжие, нежные объятья. Ее губы растянулись в благодарной улыбке, от которой на душе охотника стало немного легче [она не говорила ?спасибо?, которого он не заслуживал, и он все понимал].Взгляд его блестящих серо-голубых глаз лишь на мгновение встретился со взглядом жгучих карих. И безнадежно холодное сердце, которое Атрей считал потерянным навсегда, вдруг снова вернулось к жизни, расцвело теми самыми белоснежными цветами и громко отбило размеренный ритм в груди.Два заблудших атома будто снова стали единым целым.Две потерянных части одной вселенной будто снова нашли друг друга через миллиарды лет, вновь ощутили это приятное жжение и мелкую дрожь, которая все больше напоминала электрические разряды. Это был один лишь миг, но его хватило с головой, чтобы юноша раз и навсегда запомнил этот проникновенный взгляд. Боже, да не только взгляд?— эти тонкие фарфоровые руки, точеную фигуру, спрятанную под матовой тканью мантии и забавные кудряшки цвета горького шоколада.Атрей поймет лишь позже, но именно это мгновение раз и навсегда изменило его жизнь. —?Думаю, дальше ты вполне управишься без меня,?— он смущенно опустил глаза и шумно сглотнул, даже не зная, что еще добавить. И лишь после, надеясь оставить ее наедине с самым дорогим и сокровенным, он медленно последовал к двери.Но далеко, почему-то, уйти не сумел. —?Постой,?— парень живо повернулся на ее голос, будто бы ждал, что она все же его окликнет. Выпуская волчонка из своих объятий, девушка выпрямилась [ее осанка, чересчур правильная, идеальная, едва ли граничила со спартанской] и сделала три уверенных шага ему навстречу. Подошла почти вплотную?— непростительно близко?— и снова, уже куда увереннее, вгляделась в его, теперь уже не серые,?— небесные глаза. —?Спасибо… Эм… —?она осеклась, понимая, что за их, пусть и короткое, путешествие даже не удосужилась узнать его имени. —?Атрей,?— мягко отозвался парень, прежде чем осветить ее очередной солнечной улыбкой.Это было настоящей загадкой, но за последние несколько часов он улыбался больше, чем за все прошедшие годы. —?Спасибо за то, что спас его, Атрей,?— его имя с такой непривычной теплотой и нежностью соскользнуло с чужих губ, что мальчишка невольно вздрогнул?— слышать такое определенно было неожиданно, но тем не менее все равно приятно. В ее глазах медленно угасли озорные нотки страха и уже ненужного волнения, все больше проявлялась радость, неподдельное счастье и… Немного ехидства, очаровательной женской харизмы. Какой бы скромной не казалась эта девушка, она определенно умела красть чужое внимание. И когда после минуты неловкого молчания юноша наградил ее вопросительным взглядом, она почти по-детски хихикнула, протягивая ему свою маленькую ладошку. —?Ох, точно, прости. Меня зовут Элин.Их руки мимолетно соприкоснулись в рукопожатии.Да, это имя было красивым.Атрей бы с радостью его запомнил. —?Что же, Элин,?— под стать ей продолжил лучник, не отрывая от нее своего внимательного взгляда. —?До скорой встречи?..Девушка захватила губами воздух, согласно кивая, прежде чем обветшалая хижина вновь потонула в тишине. Они просто смотрели друг на друга, не говоря ни слова, не переставая держаться за руки, и, казалось, какая-то неведомая сила не позволяла им расстаться.Атрей был первым, кто нарушил это молчание.Он оставил ее с тихим ?будь осторожна? и быстро исчез в зачарованном танце хрустальных снежинок. Элин отпустила его легко и беззаботно, но тепло его рук все еще оставалось на ее ладонях, а эта абсолютно обезоруживающая улыбка застыла в ее сознании радостным воспоминанием.Она проводила взглядом его торопливо удаляющийся силуэт. —?До скорой встречи, Атрей…