Глава 17. Морская впадина (1/1)

—?Итак,?— сказал Уилл Эрондейл с мрачной ноткой в голосе,?— по какой причине вы решили, что сразиться с Мандихорским демоном в одиночку?— разумная и хорошая идея?Глаза Люси затрепетали и открылись. На мгновение ей показалось, что отец обращается к ней, и задумалась, как бы поскорее сбежать. Она тут же отбросила эту мысль?— ее тело было придавлено тяжелыми одеялами. Она моргнула, увидев знакомую обстановку; каким-то образом она оказалась дома, в своей собственной постели. В комнате приятно пахло чаем и одеколоном ее отца.Неудивительно, ведь он сидел на стуле рядом с кроватью. Мама положила руку Уиллу на плечо, а Джеймс прислонился к стене неподалеку. Он ещё не переодевался со времени битвы на мосту, хотя его руки и лицо были очищены от крови и ихора, а на горле поблескивала новаяцелительная руна.Кто-то положил Кортану на туалетный столик Люси. Она вспомнила, что у нее не было ни малейшего шанса вернуть меч Корделии после того, как она очнулась на реке.—?Кристофер использовал одно из своих новых устройств,?— солгал Джеймс. —?Он предназначен для того, чтобы улавливать следы темной магии. Мы не думали, что это действительно к чему-то приведет. Вот почему мы не предупредили вас.Брови Уилла взлетели вверх.—?Вы все шестеро явились на Тауэрский мост в полном снаряжении, хотя думали, что это ни к чему не приведет?Люси крепко зажмурила глаза. Гораздо лучше, если они думают, будто она спит. Джеймс определенно мог справиться с этим самостоятельно: как он никогда не уставал напоминать ей, он был старше.—?Мы решили, что лучше быть готовыми,?— произнёс Джеймс. —?Кроме того, я знаю, что в моем возрасте ты совершал гораздо более рискованные поступки.—?Ужасно, что ты все время бросаешь мне это в лицо,?— сказал Уилл.—?Ну, я думаю, что они проделали хорошую работу,?— вмешалась Тесса. —?Демона Мандихора не так-то легко победить.—?И мы не победили его,?— мрачно сказал Джеймс. —?Нападения будут продолжаться. Нефилимы все еще в опасности.—?Милый, ответственность за то, чтобы все это исправить, лежит не на тебе,?— мягко произнесла Тесса. —?Просто знание, что демон на самом деле Мандихор, очень поможет нам.—?Да, и ты должен сказать Кристоферу, что Конклав хочет использовать это его новое… устройство. Похоже, оно может быть очень полезным,?— сказал Уилл.—?Э-э,?— красноречиво протянул Джеймс. —?К сожалению, устройство было съедено демоном.Не в силах сдержаться, Люси хихикнула.—?Ты проснулась! —?Тесса бросилась к кровати и горячо обняла дочь. —?О, Люси!Уилл тоже встал и обнял ее. На мгновение Люси позволила себе насладиться любовью и вниманием родителей, хотя и слышала, как Уилл ругает ее за то, что она выбежала на берег реки одна.—?Но я сделала это, чтобы помочь Корделии! —?воскликнула она, когда родители отодвинулись, а мама села на кровать рядом с Люси, чтобы та могла держать ее за руку. —?Ты бы сделал это для Джема, папа, когда вы были парабатаями?Уилл прислонился спиной к столбику кровати.—?Вы с Корделией пока еще не парабатаи, Люси.—?Это не только для мальчиков?— рисковать жизнью друг за друга,?— яростно сказала Люси. —?Мне пришлось позвать на помощь…—?Да, и слава Ангелу, что один из проходивших мимо лодочников увидел Корделию и вытащил ее на берег,?— сказала Тесса. —?Ты действительно помогла спасти ее, Люси.Люси взглянула на брата. Она знала, что он не видел призраков, которые вытащили Корделию из воды… даже Магнус был слишком далеко, чтобы увидеть их. Тем не менее он выглядел задумчивым.—?С Корделией все в порядке, она выкашляла речную воду,?— успокаивающе заверил он. —?Мэттью, Кристофер и Томас отвезли ее домой на извозчике.—?Но Кортана все еще здесь,?— Люси указала на сверкающий клинок. —?Дейзи будет волноваться. Для нее это больше, чем просто меч. —?Она с трудом села в постели. —?Я должна немедленно отнести его ей.—?Люси, нет,?— строго сказала Тесса. —?Тебе нужно отдохнуть…—?Я отвезу Кортану в Кенсингтон,?— вызвался Джеймс. В его глазах было какое-то отстраненное выражение. —?Я хочу проверить, как там Корделия, и убедиться, что она поправляется после реки.Тесса все еще выглядела обеспокоенной.—?Возьми экипаж, Джеймс, пожалуйста,?— сказала она. —?Так будет безопаснее.Экипажи нефилимов были усилены отпугивающим демонов электрумом и рунами, искусно сплетенными по всему дереву. Джеймс вздохнул и кивнул.—?И возьми Бриджит с ее огромным копьем,?— напутствовал Уилл, с трудом скрывая улыбку. —?А может быть, сначала ты переоденешься? Никогда не помешает выглядеть наилучшим образом для светского визита.***?Если бы только существовала руна для сушки одежды?,?— печально подумала Корделия. Она чувствовала, как яростно хлюпала носом. Девушка сидела на заднем сиденье, прижавшись к Мэттью, лицом к Томасу и Кристоферу. Мэттью любезно накинул ей на плечи свою куртку, потому что ее была насквозь мокрой; юноша остался в рубашке с короткими рукавами и обнимал ее одной рукой. Это было странное, но приятное ощущение.Все было как в тумане… она вспомнила силу, с которой лапа демона ударила ее, чувство невесомости, когда из-под ног ушла твёрдая поверхность. Луна переворачивается вверх ногами, а река приближается с ужасающей скоростью. Горькая черная вода, запах гнили и смерти, борьба, как она поняла, с речными водорослями. Ее первое ясное воспоминание было о Джеймсе, склонившемся над ней со стилом в одной руке и Кортаной в другой. Она задыхалась, ее тело сотрясалось в конвульсиях, очищая легкие от воды. Джеймс рисовал иратце за иратце на ее руках, а вокруг толпились ?веселые разбойники?.В какой-то момент появился Мэттью, чтобы сменить его, а Джеймс поспешил к Люси, которая потеряла сознание. Магнус тоже был там, заверяя их, что с Люси все в порядке, и это обычный шок.Сияющий мост, который создал Магнус, исчез, и движение по настоящему Тауэрскому мосту возобновилось, так что ему не составило труда поймать два экипажа и разделить ребят на две группы: Люси и Джеймс отправились в Институт, а остальные?— сопровождать Корделию в Кенсингтон.Колдун также сказал Джеймсу, что если тот не передаст Уиллу и Тессе информацию о том, что демон, ответственный за нападение, был Мандихором, то он сделает это сам.Корделии удалось только один раз сжать руку Люси, прежде чем ее и Джеймса запихнули в экипаж и увезли прочь. Она вдруг обнаружила, что дрожит с ног до головы от холода, а влажные волосы слиплись и походили на сосульки.—?Ты уверена, что с тобой все в порядке? —?уже не в первый раз поинтересовался Томас. Он сидел напротив Корделии, упершись своими коленями в ее. Люди такого роста, как Томас, не были созданы для обычных извозчиков.—?Я в порядке,?— настаивала Корделия. —?Все нормально.—?Как ты набросилась на того демона! Просто великолепно! —?восхитился Кристофер. —?Я думал, он был у тебя на прицеле, но потом ты упала в реку…Корделия почувствовала, как плечо Мэттью затряслось от беззвучного смеха.—?Да,?— сказала Корделия. —?Я и сама была в таком же заблуждении.—?А что потом произошло? —?спросил Томас. —?Как Люси вытащила тебя из воды?Корделия удивленно нахмурилась.—?Я не знаю,?— медленно произнесла она. —?Я этого не помню. Я слышала, как Люси звала меня… звала по имени… а потом я просто проснулась на берегу, кашляя.—?Течение могло просто вынести на берег,?— сказал Кристофер. —?Течение Темзы может быть довольно сильным. Мэттью с любопытством посмотрел на нее.—?Когда мы были на мосту, и Джеймс сражался с Мандихором, мне показалось, что демон говорил с ним. Вы слышали что-нибудь?Корделия колебалась.Пойдем со мной, дитя демонов, туда, где тебя будут почитать. Ты видишь тот же мир, что и я. Ты видишь мир таким, каков он есть на самом деле. Я знаю, кто твоя мать и кто твой дед.Пойдем со мной.—?Нет,?— ответила она. —?Просто какой-то рычащий звук. Никаких слов. Экипаж остановился; они подъехали к дому Кенсингтонов, сверкающему белизной в лунном свете. На улице было тихо и спокойно, лишь легкий ветерок шелестел верхушками платанов.Корделия не совсем помнила, как это случилось, но Томас и Кристофер остались ждать в экипаже, пока Мэттью провожал ее до входной двери, мимо черно-золотых перил, окружавших сад.—?А твоя мама не рассердится? —?спросил Мэттью.—?А ты слышали когда-нибудь о смерти от тысячи порезов? —?ответила Корделия.—?Я всегда предпочитал смерть от тысячи кошек,?— сказал Мэттью.Корделия рассмеялась: они подошли к черной входной двери. Она начала снимать куртку Мэттью, чтобы вернуть ее ему; он поднял руку, покрытую шрамами, как и у всех Сумеречных охотников. Она могла видеть его руну парабатай?— темную печать на внутренней стороне запястья.—?Оставь себе,?— сказал он. —?У меня их по меньшей мере семнадцать, и эта самая простая.Семнадцать. Он был просто смешон. А еще богат, поняла Корделия. Ну конечно же. Его мать была Консулом дольше, чем Корделия жила на этом свете. Его одежда всегда была немного возмутительной, но также дорогой и прекрасно сшитой. В петлице его рубашки красовался шелковый цветок, выкрашенный в зеленый цвет. Она легонько коснулась лепестка кончиком пальца.—?Что это значит?—?Зеленая гвоздика символизирует любовь к искусству, так как зеленая гвоздика не была создана природой. —?Мэттью заколебался. —?Она также прославляет любовь к любому, кого ты выберешь, будь то мужчина или женщина.Мужчина или женщина. Она с удивлением посмотрела на Мэттью: неужели он такой же, как Аластер? Но нет, подумала она, ей казалось, что Аластер предпочитает в романтическом плане только мужчин. Он ведь сам сказал, что никогда не обманет женщину, притворяясь, что любит ее. Мэттью ясно дал понять, что ему нравятся и женщины, и мужчины.Мэттью смотрел на нее нерешительно, как будто не мог понять ее ответа или, возможно, думал, что она может рассердиться. Она вспомнила обиженный взгляд Аластера, когда брат понял, что она шпионила за ним. Корделия подумала о тайнах, которые люди хранят, и о том, что они похожи на шрамы или раны под кожей. Вы не всегда можете видеть их, но если вы коснетесь их неправильно, то можете причинить колоссальную боль.—?Мне нравится,?— сказала она. —?И я уверена, что любой, кого ты выберешь, будь то мужчина или женщина, будет хорошим человеком.—?Я бы не был так уверен в себе, Корделия,?— сказал Мэттью,?— или в своем выборе.—?Мэттью,?— сказала она. —?Что ты такого сделал, что чувствуешь себя так плохо?Он положил одну руку на дверной косяк над ее головой и пристально посмотрел на нее сверху вниз. Слабый свет уличных фонарей освещал высокие скулы Мэттью и мягкие растрепанные волосы.—?Ты не поверишь, если я тебе скажу.—?Я считаю, что Джеймс не выбрал бы тебя в парабатаи, если бы в тебе было что-то настолько ужасное.Он на мгновение закрыл глаза, как будто почувствовал вспышку боли. Когда он открыл их, то улыбнулся, хотя улыбка не коснулась его глаз.—?Ты стала настоящим сюрпризом с тех пор, как вошла в нашу жизнь,?— сказал он, и она поняла, что под ?нашей? он подразумевал их пятерых, ?веселых разбойников? и Люси. —?Я не чувствовал, что наша маленькая группа что-то упустила до твоего приезда, но теперь, когда ты здесь, я не могу представить себе всех нас без тебя.Прежде чем Корделия успела ответить, дверь открылась, и на пороге появилась Риса. Она бросила удивленный взгляд на Корделию и через плечо позвала Сону. Через мгновение мама вышла на крыльцо, закутанная в шелковый домашний халат. Она перевела взгляд с Мэттью на Корделию, с которой капала вода, и ее темные глаза расширились.—?О,?— ахнула она, и в ее голосе прозвучала смесь неодобрения и беспокойства, на которую способна только мама. —?О, Лейла. Что случилось?***Если Корделия ожидала, что мать рассердится, то она была приятно удивлена. Как виртуозный лжец, Мэттью сочинил для Соны историю о храбрости, интригах, опасностях и намеках на романтические отношения. Корделия была в Институте, утверждал он, и осталась бы верна Джеймсу?— ведь он очень горевал о потере Барбары,?— но знала, что ее мать будет волноваться, если она не вернется домой. Мэттью предложил сопровождать ее, но на мосту Темзы на них напали демоны. Корделия храбро сражалась, но ее сбросили в реку. Все это было очень драматично.Сона заставила Мэттью съесть плитку шоколада ?Фрай? и толстый шарф, прежде чем он успел убежать. Затем с ледяной решимостью направилась к Корделии, убедившись, что та сняла с себя мокрую одежду и что Риса приготовила для нее горячую ванну. Как только Корделия вышла из ванной и надела ночную рубашку и тапочки, она обнаружила, что лежит на диване перед ревущим камином. На ее плечи был накинут уютный халат, и Риса, держа в руках свежую чашку чая, неодобрительно покачала головой.Корделии никогда в жизни не было так жарко.Сона присела на подлокотник дивана. Корделия настороженно наблюдала за матерью из-за края своей чашки, совершенно уверенная, что Сона готовится к долгой лекции. Вместо этого ее темные глаза были полны беспокойства.—?Корделия,?— сказала она. —?А где Кортана?Корделия вздрогнула. Она вспомнила, когда в последний раз видела Кортану… в руке Джеймса, на берегу реки. Но в последовавшем хаосе она забыла забрать меч у него, прежде чем ее посадили в карету, которую вызвал Магнус.—?Я…—?Я не хочу, чтобы ты волновалась, Корделия Джун,?— сказала Сона. —?Я знаю, как твой отец всегда заставлял тебя относиться к этому мечу. Что это была большая часть семьи Карстаирсов, чем ты… чем я могу себе представить. —?Корделия уставилась на неё; странная ситуация?— неужто ее мать как-то критикует Элиаса? —?Меч можно потерять во время битвы. Всегда лучше потерять оружие, чем воина.—?Maman,?— начала Корделия, с трудом поднимаясь с груды подушек. —?Это совсем не то, что ты думаешь…В дверь постучали. Мгновение спустя Риса вернулась в комнату, ведя за собой Джеймса.Он сменил грязное снаряжение, в котором был на мосту, и надел темное честерфилдское пальто с бархатным воротником-стойкой. Он бережно нес Кортану, золото было ярким пятном на фоне темного твида его одежды.Риса с довольным видом отряхнула руки и направилась на кухню. Сона сияла всем своим видом.—?Корделия! Джеймс вернул тебе Кортану. Корделия потеряла дар речи. Она, конечно, ожидала, что Кортану она в любом случае вернёт, но не думала, что Джеймс появится в Корнуолл-Гарденс после полуночи.—?Я оставлю вас наедине,?— сказала Сона и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.Корделия была слегка шокирована. Если Сона решила оставить свою дочь наедине с Джеймсом, пока Корделия наденет свой спальный костюм, значить она очень уверена в супружеских намерениях Джеймса. О, боже! Поставив чашку на низкий столик рядом с диваном, Корделия подняла голову и посмотрела на Джеймса. В его темно-золотистых глазах застыла напряженность; на коже красовались несколько синяков, а волосы были влажными, вероятно, от недавнего мытья.Тишина растянулась между ними. Может быть, ни один из них никогда больше не заговорит.—?Родителям ты ничего не сказал? —?наконец спросила Корделия. —?Насчет Мандихора? Или того, что случилось на мосту?—?Почти все,?— признался Джеймс. —?Не о Пиксисе, конечно, или Агалиарепте, или… ну, вообще-то я скрыл большую часть того, что мы делали в последнее время. Зато теперь они знают, что Мандихор несет ответственность за эти нападения, и это очень важно.Корделия на мгновение задумалась, не сообщил ли он им то, что Мандихор сказал ему на мосту. Дитя демонов. Она уже во второй раз слышала, как демон насмехается над его наследием. Это был излюбленный способ Великих демонов?— находить слабые места в людях и пронзать их. Она надеялась, что Джеймса не задели его слова и понимает, что он не более дитя демонов, чем Люси, Тесса или Магнус Бейн.—?Спасибо,?— сказал Джеймс, заставив ее вздрогнуть. —?За то, что ты сделала на мосту. Это был невероятно смелый поступок.—?Какой именно?Его улыбка сверкнула, как внезапная молния, преобразив его лицо.—?Ты права. Ты совершила довольно много смелых поступков на мосту.—?Это не то, что я… —?она начала бормотать, а затем протянула руку, когда он протянул ей Кортану. Было так приятно снова держать ее в своих руках. —?Кортана, moosh moosh-am,?— сказала она. —?Я рада, что ты вернулась.—?Ты только что употребила ласкательное выражение для своего меча? —?удивился Джеймс. Он выглядел измученным, когда вошел в комнату, но сейчас казался бодрым.—?Это значит ?мышь?, и да, это ласкательное слово. Кортана была со мной во многих трудных временах. Это должно быть оценено по достоинству. —?Она прислонила меч к каминной решетке, чтобы жар не запятнал лезвие.—?Жаль, что я не знаю персидского,?— посетовал Джеймс, опустившись в одно из кресел. —?Я хотел бы поблагодарить тебя, Дейзи, за то, что ты спасла мою жизнь и рисковала своей собственной. И за то, что ты помогла нам, особенно когда никто из твоих знакомых не болен. Вы все могли бы сбежать обратно в Париж или Сайренворт, как только это началось.Корделия часто мечтала сама научить Джеймса персидскому языку. Английские нежности были так ограниченны по сравнению с персидскими, что она всегда думала: персы никогда не думали о том, чтобы сказать кому-то, кого они любят, fadat besham, что значит ?я умру за тебя?, или назвать этого человека noore cheshmam, ?свет моих очей?, или adelbaram, ?похититель моего сердца?. Она вдруг вспомнила искрящийся огонь в Комнате Шепота и запах роз. Девушка прикусила нижнюю губу.—?Ты не должен благодарить меня,?— произнесла она. —?Или обращаться со мной так, как будто я совершенно бескорыстна.Джеймс приподнял черные брови.—?О чем это ты?—?У меня есть свои причины, чтобы участвовать в поисках лекарства. Конечно, я хочу помочь тем, кто болен, но я также хочу оказать такую услугу Конклаву, как помощь в прекращении этой демонической болезни, чтобы они, несомненно, даровали бы моему отцу снисхождение.—?Я бы не назвал это эгоизмом,?— сказал Джеймс. —?То, о чем ты говоришь,?— эта обязанность делать добро ради твоего отца и вашей семьи.Корделия слабо улыбнулась.—?Ну, я уверена, что ты добавишь это к списку моих многочисленных достоинств, когда будешь помогать мне найти мужа.Джеймс даже не улыбнулся в ответ.—?Дейзи,?— сказал он. —?Я не могу… я не думаю, что я… —?он прочистил горло. —?Возможно, после того, что произошло в Комнате Шепота, я не тот человек, который мог бы найти тебе мужа. Я не могу себе представить, что ты доверяешь мне это…—?Я действительно доверяю тебе. —?Корделия говорила онемевшими губами. —?Я все прекрасно понимаю. Ты никогда не позволял себе вольностей, Джеймс. Это было притворство. Это была ложь, я знаю…—?Ложь? —?эхом отозвался он.Несмотря на жару, Корделия вздрогнула, когда Джеймс поднялся на ноги. Отблески огня играли в его волосах, обрамляя черные локоны алым, как будто он носил огненную корону.—?Я поцеловал тебя, потому что хотел этого,?— четко произнёс он. —?Потому что я никогда ничего так сильно не хотел.Корделия почувствовала, что краснеет.—?Я больше не связан с Грейс,?— продолжал он. —?И все же столько лет я любил ее. Я знаю… я помню, что так оно и было. Эта любовь управляла моей жизнью.Пальцы Корделии крепче сжали халат.—?Теперь я иногда думаю, не сон ли это был,?— сказал Джеймс. —?Наверное, я идеализировал ее, как это делают дети. Возможно, это была детская мечта о том, какой должна быть любовь. Я верил, что любовь?— это боль, и когда я истекал кровью, я истекал кровью за нее.—?Это не обязательно должна быть боль,?— прошептала Корделия. —?Но Джеймс, если ты любишь Грейс…—?Не знаю,?— ответил Джеймс, отворачиваясь от огня. Его глаза были темными, как и тогда, в Комнате Шепота, и полными отчаяния. —?Как я мог так сильно любить ее и чувствовать то, что чувствую сейчас, потому что… —?он осекся. —?Может быть, я и не тот, за кого себя принимаю.—?Джеймс,?— боль в его голосе была слишком сильной. Она начала подниматься на ноги.—?Нет. —?Юноша покачал головой, его голос был хриплым. —?Не надо… если ты подойдешь ко мне ближе, Дейзи, я захочу…Дверь библиотеки распахнулась настежь. Корделия подняла голову, ожидая увидеть мать.Но это был Аластер, полностью одетый для выхода на улицу?— в сапогах и инвернесской накидке. Он захлопнул за собой дверь и повернулся лицом к ним, пристально глядя сначала на Корделию, а потом на Джеймса.—?Мама сказала, что вы оба здесь,?— произнес он протяжно, что означало, что он был вне себя от ярости. У Корделии упало сердце. В последний раз, когда она видела Аластера, он тоже был в ярости.И он до сих ещё злился на неё.—?Сначала я не поверил этому, но теперь вижу, что это правда. —?Его черные глаза метнулись к Джеймсу. —?Может быть, она и считает допустимым оставить тебя наедине с моей сестрой, но я этого не потерплю: ты привез ее домой глубокой ночью, раненую и похожую на утопленницу.Джеймс скрестил руки на груди. Его глаза превратились в золотистые щелочки.—?Вообще-то, это Мэттью привез ее. Я ведь только что приехал.Аластер стряхнул с себя тяжелое пальто и сердито швырнул его на подлокотник кресла.—?Я думал, что у тебя больше здравого смысла, Эрондейл, чем ставить себя в такое положение, чтобы скомпрометировать мою сестру.—?Он вернул Кортану,?— запротестовала Корделия.—?Твоя мать пригласила меня в эту комнату,?— сказал Джеймс с ледяным выражением лица. —?Это ее воля, не твоя.—?Моя мать не понимает… —?Аластер осекся. Трясущимися пальцами он дергал перчатки на своих руках, и Корделия с ужасом поняла, что Аластер расстроен гораздо больше, чем она думала. —?Я знаю, что ты ненавидишь меня за то, как я обращался с тобой в Академии, и это справедливо,?— сказал Аластер, пристально глядя на Джеймса. —?Но как бы сильно ты меня ни ненавидел, не вымещай это на моей сестре.Корделия заметила, как в глазах Джеймса мелькнуло удивление.—?Аластер, ты превратил мою жизнь в сущий ад в Академии. Но я никогда не вымещу это на Корделии. Это то, что сделал бы ты, а не я.—?Я вижу, как это бывает. В Академии у меня была власть над тобой, а здесь у тебя надо мной. Что это за игра такая? Что тебе нужно от моей сестры?!—?Твоя сестра,?— начал Джеймс с медленной, нарочитой холодностью. —?Твоя сестра?— единственное, что удерживает меня от того, чтобы ударить тебя по лицу. Твоя сестра любит тебя, Ангел знает почему, а ты даже не испытываешь ни малейшей благодарности.Голос Аластера был хриплым.—?Ты даже не представляешь, что я сделал для своей сестры. Ты ничегошеньки не знаешь о нашей семье. Ты не знаешь самого главного…Он замолчал и сердито глянул на неё.Корделию словно ударило током. Она всегда считала их довольно обычной семьей, если не брать в расчёт постоянные путешествия. На что намекал Аластер?—?Джеймс,?— сказала она. Воздух трещал от напряжения, и это был лишь вопрос времени, когда юноши сцепятся в драке. —?Джеймс, тебе лучше уйти.Джеймс повернулся к ней:—?Ты уверена? —?спросил он тихим голосом. —?Я не оставлю тебя одну, Корделия, если только ты сама этого не захочешь.—?Со мной все будет в порядке,?— прошептала она в ответ. —?Лай Аластера хуже, чем его укус. Я обещаю.Он поднял руку, как будто хотел погладить ее по щеке или откинуть назад прядь волос. Она чувствовала энергию между ними, даже сейчас, когда ее брат был в трех футах от нее, обезумевший от гнева. Это было похоже на искры костра.Джеймс опустил руку и, бросив последний тяжелый взгляд на Аластера, вышел из комнаты. Корделия немедленно подошла к двери, закрыла ее и заперла на ключ. Она повернулась к брату лицом.—?Что ты имел в виду? —?спросила она. —??Ты даже не представляешь, что я сделал для своей сестры??—?Ничего,?— бросил Аластер, поднимая перчатки. —?Я ничего такого не имел в виду, Корделия.—?Я вижу, что ты чего-то недоговариваешь,?— сказала она,?— что-то связанное с отцом. Все это время ты вел себя так, словно мои попытки спасти его, спасти нас были ребяческими и глупыми. Ты вообще за него не вступился. Что ты мне не договариваешь?Аластер крепко зажмурился.—?Пожалуйста, перестань спрашивать.—?Нет, я буду,?— твёрдо произнесла Корделия. —?Ты думаешь, что отец сделал что-то не так. А ты разве нет?Перчатки, которые держал Аластер, упали на пол.—?Не имеет значения, что я думаю, Корделия…—?Это важно! —?Корделия чуть не сорвалась на крик, но сдержалась. —?Это важно, когда ты что-то скрываешь от меня, ты и maman. Я получила письмо от Консула. Там говорилось, что они не могут судить отца Мечом Смерти, потому что он ничего не помнит об этой экспедиции. Как такое могло случиться? И что же он сделал…—?Он был пьян,?— сказал Аластер. —?В ночь экспедиции он был пьян, настолько пьян, что, вероятно, отправил этих несчастных ублюдков в гнездо вампиров, потому что не осознавал свои действия. Так пьян, что ничего не помнит. Потому что он всегда чертовски пьян, Корделия. Единственный из нас, кто этого не знал,?— это ты.Корделия опустилась на диван?— она больше не чувствовала, что ноги могут ее удержать.—?Почему ты мне ничего не говорил? —?прошептала она.—?Потому что я никогда не хотел, чтобы ты знала! —?взорвался Аластер. —?Потому что я хотел, чтобы у тебя было детство, которого у меня никогда не было. Я хотел, чтобы ты смогла любить и уважать своего отца так, как никогда не смог бы я. Каждый раз, когда он устраивал очередной беспорядок, кто, по-твоему, его убирал? Кто вам сказал, что отец болен или спит, когда был пьян? Кто нашёл его, когда он потерял сознание в джин-паласе, и протащил домой через заднюю дверь? Кто научился в десять лет каждое утро наполнять бутылки из-под бренди водой, чтобы никто не заметил, что уровень воды упал…Он замолчал, тяжело дыша.—?Аластер,?— прошептала Корделия. Она знала, что все это правда. Она помнила, как отец лежал день за днем в темной комнате, а мать говорила, что он болен.У Элиаса тряслись руки. Вино перестало появляться за обеденным столом. Элиас никогда не ел. Корделия натыкалась на бутылки бренди в самых неожиданных местах: в шкафу в прихожей, в сундуке с постельным бельем. Аластер никогда не признавал ничего из этого, смеялся над этим, всегда обращая ее внимание на что-то другое, поэтому она забывала об этом.—?Отец никогда не выиграет этот суд,?— продолжил Аластер. Он весь дрожал. —?Даже если Меч Смерти бесполезен, его обвинят в том, как он выглядит, как говорит. Конклав узнает пьяницу, когда увидит его. Вот почему мама хочет, чтобы ты поскорее вышла замуж. Так ты будешь в безопасности, когда наша семья покроется позором.—?А как же ты? —?сказала Корделия. —?Тебе не должно быть стыдно… слабость отца?— это не твоя слабость.Огонь в камине почти догорел. Глаза Аластера светились в темноте.—?У меня есть свои слабости, и ты это прекрасно знаешь.—?Любовь?— это не слабость, Аластер dadash,?— произнесла она и на мгновение увидела, как Аластер заколебался, когда услышал это персидское слово.Затем его губы сжались. Тени под его глазами были похожи на синяки; она гадала, где же он был, раз вернулся так поздно ночью.—?Разве не так? —?сказал он, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты. —?Не отдавай свое сердце Джеймсу Эрондейлу, Корделия. Он влюблен в Грейс Блэкторн и так будет всегда.***—?Ты должна причесаться,?— настоятельно сказала Джессамина, протягивая Люси расческу с серебряной ручкой, лежащую на ночном столике. —?Ты лохматая.—?Ну почему ты такой придирчивый призрак? —?простонала Люси, выпрямляясь на подушках. Ей было твердо приказано оставаться в постели, хотя ей ужасно хотелось вскочить, схватить перо и писать. Какой смысл в великих сражениях, если ты не можешь написать о них историю?—?Когда я была девочкой, я расчесывала волосы сто раз в день,?— сказала Джессамина, у которой, будучи призраком, волосы плавали, как тонкая паутинка, словно никогда не видели расчески. —?Ну почему я…Она взвизгнула и взмыла в воздух, зависнув в футе над тумбочкой. Волна холода окатила Люси. Она натянула на себя одеяло, с тревогой оглядывая комнату.—?Джесси?Он материализовался в ногах кровати, в тех же черных брюках и рубашке с короткими рукавами, что и всегда. Глаза у него были зеленые и очень серьезные.—?Я здесь.Люси подняла глаза на Джессамину.—?Можно мне поговорить с Джесси наедине?—?Наедине? —?Джессамина выглядела испуганной. —?Но он же джентльмен. В твоей спальне!—?Я призрак,?— сухо ответил Джесс. —?И что именно, по-твоему, я могу сделать?—?Прошу, Джессамина,?— взмолилась Люси.Джессамин фыркнула.—?Никогда в мое время! —?объявила она и исчезла в вихре нижних юбок.—?Почему ты здесь? —?спросила Люси, прижимая одеяло к груди. Джесси действительно был призраком, но она все еще чувствовала себя неловко при мысли о том, что он увидит ее в ночной рубашке. —?Я не помню, чтобы ты уходил. На мосту.—?Твой брат и друзья, похоже, хорошо контролировали ситуацию,?— сказал Джесси. На шее у него поблескивал золотой медальон. —?А твой брат может видеть призраков. Он никогда раньше меня не видел, но…—?Хм,?— задумалась Люси. —?Ты же понимаешь, что я соврала своей семьей и притворилась, будто не знаю о твоем существовании или о том, что ты воскресил мертвых, чтобы вытащить Корделию из реки.—?Что?—?Я хочу сказать, что очень благодарна тебе за это. Я имею в виду, ты вытащил Корделию из реки. Это просто так…—?Ты думаешь, я вызвал мертвых из реки? —?требовательно спросил Джесси. —?Я лишь ответил на зов. Несмотря на одеяло, Люси внезапно почувствовала холод во всем теле.—?О чем ты говоришь?—?Ты звала мертвых,?— сказал Джесси. —?Ты позвала их, и они пришли. Я слышал, как ты через весь город звала кого-то на помощь.—?Что ты имеешь в виду? С чего бы мне звать мертвых? Я их вижу, но уж точно не могу командовать…Она замолчала. Внезапно она снова оказалась в спальне Эммануэля Гаста, в этой маленькой, ужасной квартирке. ?Отвечай мне!??— выкрикнула Люси, когда призрак объявил, что он никогда никому ничего не расскажет, и тут же выдал свои секреты. ?Убирайтесь отсюда??— сказала она, и он подмигнул ей и исчез.—?Ты была единственной, кто смог увидеть меня в бальном зале,?— сказал Джесси. —?Ты всегда была единственной, кто мог видеть меня, кроме моей семьи. В тебе есть что-то необычное.Она пристально посмотрела на него. А что, если она прикажет Джесси что-нибудь сделать? Неужели ему придется это сделать? Неужели стоит ей позвать, и он сразу придёт к ней, как тогда, на берегу реки?Люси судорожно сглотнула.—?Когда мы были на берегу, когда ты был со мной, ты держал этот медальон у своего горла. Вцепился в него.—?И ты хочешь, чтобы я объяснил тебе почему? —?спросил он, и она поняла, что он подумал то же самое, что и она. Эта мысль ей совсем не понравилась. Люси не хотела командовать ни им, ни Джессаминой. Хотя, возможно, она тогда просто запаниковала, успокоила она себя. Она была напугана в квартире Гаста, а потом снова у реки.—?Если ты этого хочешь,?— сказала Люси.—?Этот медальон повесила мне на шею моя мать,?— произнес он. —?В нем заключен мой последний вздох.—?Твой последний вздох?—?Наверное, мне следует рассказать, как я умер,?— он уселся на подоконник. Похоже, ему там нравится, подумала Люси. —?Я был болезненным ребенком. Моя мама сказала Безмолвным братьям, что я недостаточно хорошо себя чувствую, чтобы выстоять нанесение первой руны, но я все умолял и умолял. Ей удавалось противостоять, пока мне не исполнилось семнадцать. Возможно, ты понимаешь, что к тому времени я отчаянно хотел стать Сумеречным охотником, как и другие Сумеречные охотники. Я сказал ей, что если она не позволит мне получить метки, то я сам сбегу в Аликанте и получу их.—?И ты это сделал? Сбежал?Он покачал головой.—?Мама смягчилась, и Безмолвные братья пришли в поместье. Церемония рун прошла без сучка и задоринки, и мне показалось, что я одержал победу. —?Он поднял правую руку, и она поняла, что то, что она приняла за шрам, было слабым контуром руны Воянса. —?Моя первая и последняя руны.—?И что случилось?—?Вернувшись в свою комнату, я рухнул на кровать. А потом проснулся ночью, сгорая от лихорадки. Я помню, как закричал, и в комнату вбежала Грейс. У неё была истерика. Моя кровь была повсюду, окрасив простыни в алый цвет. Я извивался, кричал и рвал покрывало, но в то же время слабел, а они не могли нанести мне исцеляющие руны. Я помню, как понял, что умираю. Я стал таким слабым. Грейс обняла меня, когда я задрожал. Она была босиком, и ее ночная рубашка и халат были пропитаны моей кровью. Я помню, как вошла мама. Она поднесла медальон к моим губам, как будто хотела, чтобы я поцеловал его…—?И ты… —?прошептала Люси.—?Нет,?— сухо ответил Джесси. —?Я умер.Впервые в жизни Люси почувствовала укол жалости к Грейс. Чтобы ее брат умер у нее на руках вот так. Она не могла даже представить себе эту агонию.—?После этого я постепенно начал понимать, что я призрак,?— сказал Джесси. —?И мне потребовались месяцы попыток, прежде чем моя мать и сестра смогли услышать меня и заговорить со мной. Даже тогда я исчезал каждое утро с восходом солнца и приходил к ним только к вечеру. Я провел много ночей, гуляя в одиночестве по Бросилиндскому лесу, и только мертвые могли видеть меня. И ты. Маленькая девочка, попавшая в ловушку фей.Люси покраснела.—?Я очень удивился, когда ты меня увидела,?— сказал он. —?И даже больше, когда я смог дотронуться до твоей руки и вытащить тебя из этой ямы. Я думал, что это потому, что ты была так юна, но нет. В тебе есть что-то необычное, Люси. У тебя есть сила, которая связана с мертвыми.Люси вздохнула.—?Если бы только у меня была сила, которая бы привязывала меня к пудингу с хлебом и маслом.—?Это не помогло бы Корделии прошлой ночью,?— сказал Джесси. Он откинул голову на подоконник, и Люси увидела, что он не отражается в темном стекле. —?Моя мать верит, что когда все будет в порядке, и у нее будут все необходимые ингредиенты для колдуна, последний вздох в этом медальоне может быть использован, чтобы воскресить меня. Но на берегу реки я держал его, потому что…Люси удивленно подняла брови.—?Сначала я подумал, что это ты упала в воду. Утонула. Жизненная сила в медальоне могла бы опустошить твои легкие и позволить снова дышать. —?Он заколебался. —?Я думал, что если ты умрешь, то я использую его, чтобы вернуть тебя обратно.Люси резко вдохнула.—?И ты сделал бы это? Ради меня?Его глаза были бездонными темно-зелеными, как Люси представляла себе глубину океана. Его губы приоткрылись, как будто он собирался ответить, но тут первый луч рассвета пронзил оконное стекло. Он напрягся, не сводя с нее глаз, как будто его пронзила стрела.—?Джесси,?— прошептала она, но он уже исчез.ПРОШЕДШИЕ ДНИ: ЛОНДОН, ГРОСВЕНОР-СКВЕР, 1901 ГОДВ ночь смерти королевы Виктории колокола Лондона разразились громким звоном.Мэттью Фэйрчайлд тоже горевал, но не о покойной королеве. Он горевал о потере кого-то, кого никогда не знал, о жизни, которая закончилась. Ради будущего, чье счастье всегда будет омрачено тенью того, что он сделал.Он опустился на колени перед статуей Джонатана Сумеречного охотника в гостиной своей семьи, его руки были покрыты пеплом.—?Благослови меня,?— сказал он запинаясь,?— ибо я согрешил. Я…Он замолчал, не в силах произнести ни слова.—?Сегодня ночью кое-кто умер из-за меня. Из-за моего поступка. Кое-кто, кого я любил. Кое-кто, кого я не знал. Но все равно любил.Он думал, что молитва сможет помочь. Но этого не произошло. Он поделился своим секретом с Джонатаном Сумеречным охотником, но никогда не поделится ни с кем другим: ни со своим парабатаем, ни с родителями, ни с другом или незнакомцем. С той ночи между Мэттью и всем миром разверзлась непроходимая пропасть. Никто не знал об этом, но он был отрезан от друзей и родных навсегда во всех отношениях, которые имели значение.Но так и должно быть, думал Мэттью. В конце концов, он совершил убийство.