Глава 13. Голубая развалина (1/1)

Джеймс сидел на краю каменного бастиона на вершине моста Блэкфрайерс, свесив ноги через край. Внизу текла темно-нефритовая вода Темзы. Маленькие гребные лодки и лихтеры пыхтели рядом с речными баржами, выделяясь красно-коричневыми парусами, похожими на пятна крови на фоне потемневшего от туч неба. Люди в плоских фуражках кричали друг другу сквозь речные брызги.На севере, на фоне грозовых туч, сиял купол Собора Святого Павла; на другом берегу реки электростанция Бэнксайда пускала в небо клубы черного дыма. Ритмичный плеск реки о гранитные опоры моста был знаком Джеймсу, как колыбельная.Блэкфрайерс был особенным местом для его семьи: он часто появился в рассказах его родителей. Для Джеймса это было место успокоения. Река текла дальше, невзирая на суматоху в жизни людей, которые пересекали мост или плыли по воде на лодке. Они не оставляли реального следа на реке, как их беды не оставляли реального следа во времени.Теперь это уже не было утешением.Теперь ему казалось, что он не может дышать. Боль, которую он чувствовал, была физической, как будто острые стальные прутья пронзили его ребра, остановив сердце.—?Джейми?Джеймс поднял голову. Мэттью шел к нему, распахнув пальто. Он был без шляпы, светлые волосы развевались на ветру.—?Я искал тебя по всему городу,?— юноша уселся на каменный бастион рядом с другом. Джеймс боролся с желанием сказать ему, чтобы он был осторожен и не упал в воду, но руки Мэттью были тверды. —?Расскажи мне, что случилось.Джеймс не мог этого объяснить?— ощущение удушья, головокружение. Он вспомнил, как отец говорил, что любовь?— это боль, но это чувство было совсем не болью. Ему казалось, что он был лишен воздуха почти до смерти и теперь задыхался и задыхался, отчаянно пытаясь набрать достаточно воздуха в легкие. Он не мог найти слов, ничего не мог сделать, только наклонился и положил голову на плечо Мэттью.—?Джейми, Джейми,?— Мэттью положил руку на спину Джеймса, между лопатками. —?Не надо.Джеймс по-прежнему прижимался лицом к твидовому пиджаку Мэттью. От него пахло бренди и одеколоном Пенхалигона, который Мэттью стащил у Чарльза. Джеймс неуклюже согнулся, рукой сжимая одежду Мэттью и уткнувшись лицом ему в плечо. Было что-то в утешении парабатая?— никто другой не мог дать тебе этого, ни мать, ни сестра, ни отец, ни любовник.Люди обычно отмахивались от Мэттью?— из-за его одежды, из-за его шуток, из-за того, что он ничего не принимал всерьез. Они полагали, что он может сломаться, сдаться, когда все станет слишком сложно. Теперь он держал Джеймса в руках, как всегда, и делал это так, чтобы все выглядело легко, как всегда.—?Я полагаю, что могу сказать кучу банальный вещей,?— тихо произнес он, когда Джеймс отстранился. —?Что лучше было бы, если бы это случилось раньше, и что лучше любить и потерять, чем никогда не любить вовсе, и все такое. Но ведь все это гниль, не так ли?—?Скорее всего,?— рассеяно ответил Джеймс. Он почувствовал, что его руки дрожат, и это что-то ему напомнило. Он никак не мог вспомнить, что именно. Ему было трудно сосредоточиться, мысли метались, как мыши, разбегающиеся в разные стороны от приближающейся кошки. —?Я думал, что в моей жизни будет единственная. Теперь, кажется, все будет совсем по-другому.Мэттью скривил лицо?— люди часто находили это очаровательным. Джеймс подумал, что это делает его похожим на Оскара.—?Поверь мне,?— сказал он. —?Я действительно знаю, каково это.Джеймс слегка удивился, услышав такие слова. Он и раньше заставал Мэттью в компрометирующих позах с девушками и юношами, но никогда не думал, что сердце Мэттью связано с кем-то из них.Конечно, была еще Люси. Но Джеймс подозревал, что Мэттью любит ее не иначе как сестру, если не считать былой детской влюбленности. Джеймс чувствовал, что где-то на этом пути Мэттью потерял веру в большинство вещей. Ему было бы легко сохранить свою веру в Люси, но вера сама по себе не была любовью.Джеймс сунул руку в карман пальто Мэттью. Мэттью что-то проворчал, но не убрал руку, когда Джеймс расстегнул внутренний карман и вытащил серебряную фляжку парабатая.—?Уверен? —?спросил Мэттью. —?В последний раз, когда у тебя было разбито сердце, ты выстрелил в люстру из обычного пистолета и чуть не утопился в реке.—?Я вовсе не пытался утопиться,?— возразил Джеймс. —?Кроме того, Магнус Бейн спас меня.—?Не стоило об этом говорить,?— сказал Мэттью, когда Джеймс откупорил фляжку. —?Ты же знаешь, как я зол из-за этого. Я боготворю Магнуса Бейна, и у тебя был только один шанс встретиться с ним, а ты опозорил нас всех.—?Я совершенно уверен, что никогда не говорил ему ни о ком из вас,?— Джеймс опрокинул фляжку. Он поперхнулся. Это была ?голубая развалина??— самый дешевый и крепкий джин. Его словно прошибло молнией. Он закашлялся и оттолкнул фляжку.—?Еще хуже,?— пробормотал Мэттью. —?Хуже змеиного зуба может быть только неблагодарный парабатай!—?Я уверен, что это не Шекспир,?— сказал Джеймс. —?Мне повезло, что Бейн был там,?— добавил он. —?Я был в ужасном состоянии. Я его почти не запомнил. Я помню, что это было из-за Грейс?— она написала мне о том, что мы должны прекратить контакт друг с другом. Я не мог этого понять. Я решил выпить, чтобы забыться… —?он замолчал, качая головой. —?На следующий день она снова написала мне, чтобы извиниться. Она сказала, что просто испугалась. Теперь я думаю, что было бы лучше, если бы все закончилось тогда.—?Мы не можем угадать, когда в нашей жизни почувствуем боль,?— сказал Мэттью. —?Она приходит, когда приходит, и мы пытаемся вспомнить, хотя и не можем представьте себе день, когда она освободит нас от своей власти, и вся боль исчезнет. Все страдания проходят. Человечество тянется к свету, а не к тьме.Небо затянул лондонский чёрный дым. Мэттью казался бледным пятном на фоне темных грозовых туч; его яркий жилет сиял, как и светлые волосы.—?Мэт,?— сказал Джеймс. —?Я знаю, что тебе никогда не нравилась Грейс.Мэттью вздохнул.—?Не имеет значения, что я о ней думаю. Но, вообще-то, я никогда этого не говорил.—?Ты знал, что она меня не любит,?— сказал Джеймс. У него все еще кружилась голова.—?Нет. Я боялся этого. Это не одно и то же. Но даже тогда я бы не догадался о ее планах. Чарльз никогда не сделает ее счастливой.—?Вчера вечером она попросила меня жениться на ней?— сбежать и обвенчаться в Нью-Йорке. Тайно,?— сказал Джеймс. —?Я ей отказал. А сегодня она сказала мне, что это была дурацкая проверка. Выглядело так, будто она уже решила, что наша любовь разрушена, и пыталась доказать это. —?Он прерывисто вздохнул. —?Но я не могу представить себе, что буду любить ее больше, чем сейчас… больше, чем сейчас.Пальцы Мэттью побелели, когда он схватил фляжку. После долгой паузы он заговорил с трудом:—?Ты не можешь мучить себя. Если бы не эта проверка, то была бы другая. Это вопрос не любви, а честолюбия. Она хочет быть женой Консула. А в этом деле любви нет места.Джеймс попытался сосредоточиться на лице Мэттью. Это оказалось не так просто. Когда он закрыл глаза, перед ним заплясали искры, а руки все еще дрожали. Конечно же, это не могло произойти из-за одного глотка ?Голубой развалины?. Он знал, что не был пьян, но чувство отрешенности все еще оставалось в нем. Как будто ничто из того, что он делал сейчас, не имело значения.—?Расскажи мне, Мэттью,?— попросил он. —?Скажи мне имя той тени, которая всегда нависает над тобой. Я могу стать тенью. Я мог бы побороться с ней за тебя.Мэттью зажмурился, словно от боли.—?О, Джейми,?— вздохнул он. —?А что, если я скажу, что тени нет?—?Я не верю тебе,?— ответил Джеймс. —?Я знаю, что чувствую ее в своем собственном сердце.—?Джеймс,?— сказал Мэттью. —?Ты сейчас упадёшь с моста.—?Отлично. —?Джеймс закрыл глаза. —?Может быть, сегодня мне удастся поспать.Мэттью спрыгнул вниз как раз вовремя, чтобы подхватить рухнувшего вниз Джеймса.***Джеймс опустился на колени на крыше Института. Он знал, что видит сон, но в то же время ему казалось невозможным, что все происходящее не было реальностью: он видел Лондон, раскинувшийся перед ним так ясно, как на картине, видел дороги, аллеи и бульвары, видел звезды, горящие высоко в небе, бледно-белые, как жемчужные зубы детской куклы. Он мог видеть самого себя, как будто издалека, черные волосы и большие черные крылья за спиной.Он видел, как борется с тяжестью крыльев. Они были острыми и темными, с накладывающимися друг на друга слоями перьев, которые оттенялись от глубокого черного до серого. Тогда он понял— это были не его крылья: чудовище вцепилось в его спину?— демон, чье лицо он не мог видеть. Горбатая, бесформенная тварь в бледно-серых лохмотьях глубоко впилась острыми когтями в его позвоночник.Он почувствовал боль. Она была такой яростной, как огонь, обжигая его кожу; он пошатнулся и вскочил на ноги, извиваясь и вертясь, как будто мог сбросить существо с себя. Вокруг него вспыхнул свет?— бледно-золотой, тот самый, который он видел, когда вошел в Царство теней, а затем попал в оранжерею Чизвика.Свет Кортаны.Он увидел ее там, с клинком в руке, с огненными волосами. Она ударила существо на спине Джеймса, и с обжигающей болью тварь оторвалась от него, Кортана глубоко погрузилась в его тело. Демон упал и покатился вниз по крутому склону крыши.Рубашка Джеймса превратилась в лохмотья, пропитанные кровью. Он почувствовал, как еще больше крови потекло между лопатками. Корделия подбежала к нему. Она шептала его имя: Джеймс, Джеймс, как будто никогда не произносила его раньше.Небо вокруг них расцвело яркими огнями. Он больше не мог видеть Корделию. Огни складывались в фигуры и узоры?— он уже видел их раньше, каракули на бумаге в квартире Гаста. Знание того, что они собой представляли, щекотало его мозг. Он окликнул Корделию, но она уже исчезла, как обрывок сна.***Утром, когда Джеймс проснулся, то обнаружил, что лежит в своей собственной постели. Он был полностью одет, хотя кто-то снял с него куртку и ботинки и положил их рядом на стул. Мэттью дремал в бархатном кресле с высокой спинкой, подперев щеку рукой.Мэттью всегда выглядел совсем по-другому, когда спал. Его тело расслаблялось, угловатость исчезала, и он становился похожим на одну из тех картин, которые любил: возможно, Фредерика Лейтона. Лейтон славился тем, что рисовал невинных детей, и когда Мэттью спал, он выглядел так, будто его никогда не трогала печаль.Словно догадавшись, что за ним наблюдают, он пошевелился и сел, сфокусировавшись на Джеймсе.—?Ты уже проснулся,?— его губы растянулись в ухмылке. —?Как твоя голова? Звенит, как колокол?Джеймс медленно сел. Он часто бывал с Мэттью по утрам, когда его парабатай жаловался на головную боль и страдания, и необходимость проглотить стакан сырого яйца с перцем, прежде чем он сможет встретить новый день.Но Джеймс ничего подобного не чувствовал. Ничего не болело и не ломило.—?Нет, но… как я выгляжу?—?Кошмарно,?— радостно сообщил Мэттью. —?Как будто ты увидел призрак старого Мола, и твои волосы все еще стоят дыбом.Джеймс уставился на свои руки. Его голое запястье все еще выглядело странно, отсутствие браслета напоминало давний шрам. Но настоящей боли не было?— ни физической, ни душевной.—?С другой стороны,?— сказал Мэттью, и его глаза дьявольски загорелись,?— я не могу сказать, что твои родители были очень довольны, когда я принес тебя сюда прошлой ночью…Джеймс выскочил из постели. Его одежда была такой же измятой, как если бы он спал под мостом.—?Ты нес меня на руках? Мои родители были здесь?—?Они вернулись со встречи с моим братом,?— сказал Мэттью,?— который, по-видимому, был очень скучным, и я хотел прямо им об этом заявить…—?МЭТТЬЮ,?— сказал Джеймс.Мэттью невинно поднял руки вверх.—?Я ничего не сказал, но, очевидно, Чарльз рассказал им о помолвке с Грейс на собрании, и они решили, что ты пытаешься ?запить? свою печаль. Я сказал им, что ты всего лишь выпил глоток джина.—?Господи.Джеймс, пошатываясь, побрел в ванную. К счастью, в тазу была вода и кусок сандалового мыла. Он торопливо вымылся и ополоснул волосы.Чувствуя себя менее отвратительно, он прошел в гардеробную, надел чистую одежду и вернулся в спальню, где на кровати сидел Мэттью, скрестив ноги. Он молча протянул Джеймсу кружку с чаем?— именно такой, какой тот любил: крепкий, подслащенный, без молока.—?Откуда? —?спросил Джеймс вслух, принимая кружку.Мэттью вскочил на ноги.—?Пойдем,?— сказал он. —?Стол для завтрака уже накрыт. Давай отведаем несколько восхитительных яиц Бриджит, и я все объясню.Джеймс с подозрением посмотрел на своего парабатая. Яичница Бриджит была просто ужасна.—?Что объяснишь?Мэттью сделал успокаивающий жест. Закатив глаза, Джеймс сунул ноги в ботинки и последовал за парабатаем по извилистым коридорам в столовую, где уже накрыли стол для завтрака. Серебряные кружки с уже остывшим кофе, тарелки с телячьими отбивными и самое нелюбимое блюдо Джеймса?— кеджери. Он уселся за стол с тарелкой грибов и тостами. Его сознание было удивительно ясным, как будто он вышел из странного тумана. Даже тосты и грибы на вкус были совсем другими.Он нахмурился.—?Что-то случилось,?— произнес он, понимая, как в Институте тихо, не считая тикающих часов на стене. В коридорах не было ни души. Он встал и подошел к окну, выходившему во двор. Ни одного экипажа. Он крепче вцепился в подоконник.—?Мэт, кто-нибудь…—?Нет,?— быстро ответил Мэттью. —?Нет, Джейми, больше никто не умер. Анклав решил перевезти раненых в Безмолвный город. Твои родители помогают им, как и Кристофер.—?И Грейс? —?Ее имя странно прозвучало в его устах, как будто оно приобрело новое звучание. Джеймс вспомнил боль, которую почувствовал накануне, когда его вытолкнуло в темноту. Ощущение было, как будто по груди прошли трещины, а кости раскололись. Но сейчас он этого не чувствовал. Джеймс помнил эту боль, но не физически, а лишь странным, слабым отголоском пережитого.?Она обязательно вернется?,?— подумал он. Он должен был собраться с силами, пока мог.—?Ее взяли к себе Паунсби,?— сказал Мэттью. —?Они в Хайгейте, недалеко от входа в Безмолвный город. Она сможет навестить свою мать. —?Он сделал паузу. —?С ней все будет в порядке, Джеймс.—?Да, я надеюсь на это,?— рассеяно сказал Джеймс. —?А Люси? Знает ли она, что происходит?Мэттью выглядел удивленным.—?Да, но… ты слышал, что я сказал о Грейс?Прежде чем Джеймс успел ответить, в столовую вошла Люси. Она была одета в тренировочную одежду?— мягкую тунику с поясом поверх леггинсов и ботинок?— и несла с собой горсть писем. Должно быть, почта только что пришла. Она бросила корреспонденцию в почтовый ящик и с озабоченным видом подошла к брату.—?Джейми! О, слава богу. Мама рассказала мне о Чарльзе и Грейс, но я держала эту новость при себе. С тобой все в порядке? Твоя душа измучена?—?С жестоким принцем Джеймсом все в порядке, спасибо,?— ответил он. Довольно странно, как он заметил, Мэттью проскользнул за спину Люси и, казалось, начал рыться в письмах. —?Где ты была, Люси?—?Наверху, в тренировочном зале, с Корделией,?— сказала она. —?Аластер пошел с Чарльзом, чтобы помочь перенести некоторых больных, а она осталась со мной. Мы подумали, что, возможно, нам следует быть немного более подготовленными, ну знаешь, на случай, если у тебя будет еще одно тайное свидание, которое закончится нападением демона.—?Не думаю, что будет,?— сказал Джеймс и увидел, что Мэттью бросил на него еще один странный взгляд.—?Джеймс,?— строго сказала Люси. —?Тебе не нужно притворяться храбрым, как это было с Лордом Уингрейвом, когда ему отказали в браке.Джеймс задался вопросом, слышал ли он о нем ранее.—?А это еще кто такой?—?Он из ?Прекрасной Корделии?,?— ответила Люси. —?Клянусь, я точно читала эту заметку вслух на прошлое Рождество. Папа был очень впечатлен.Мэттью резко обернулся, заложив руки за спину.—?А, Люси,?— сказал он чуть громче, чем следовало. —?Я вижу, ты тренировалась, как великий воин Англии. Как Боадицея, которая победила римлян. Садись! Давай я сделаю тебе бутерброд с медом.Люси выглядела нерешительной, но потом пожала плечами.—?Ты сумасшедший, Мэттью,?— сказала она. —?Но я обожаю бутерброды с медом. —?Она плюхнулась в кресло и потянулась за чайником. —?Я полагаю, Чарльз и Грейс еще не объявили официально о своей помолвке, но это было бы ужасно грубо с их стороны, когда Ариадна больна. Я удивлена, что Инквизитор до сих пор не попытался арестовать Чарльза.Когда Мэттью пересек комнату, чтобы взять горшочек с медом из буфета, он вложил что-то плоское в руку Джеймса: конверт.—?Я знаю, что оно адресовано Люси,?— тихо сказал он. —?Но это для Корделии. Отнеси это ей.Джеймс никогда не задавал вопросов, когда парабатай обращался к нему с просьбой.—?Кажется, я забыл надеть носки,?— объявил Джеймс. Люси уставилась на него во все глаза, как на умалишенного. Он попятился к двери, стараясь, чтобы Люси не видела его ног. —?Я вернусь через минуту.Джеймс поднялся по лестнице на верхние этажи, перепрыгивая через две ступеньки. Он чувствовал себя легче, чем когда-либо за последние месяцы, словно сбросил тяжелую ношу, о которой даже не подозревал. Добравшись до площадки третьего этажа, он внимательно осмотрел предмет, который вручил ему Мэттью: письмо, адресованное безошибочно узнаваемым почерком Консула Люси Эрондейл.Дверь в тренировочный зал была открыта. Это была большая комната, которая стала еще больше несколько лет назад, когда родители соединили ее с остальной частью чердака. Пол был сделан из полированного дерева, покрытого циновками татами, а с потолочных балок свисали гибкие веревки, завязанные узлами разной длины, чтобы легче было карабкаться. Комнату освещали колдовские факелы, а в окна высоко наверху лился солнечный свет.Корделия стояла в северном конце комнаты перед большим посеребренным зеркалом, Кортана поблескивала золотом в ее руке. На ней была тренировочная одежда, которую она, должно быть, позаимствовала у Люси: слегка узкая и короткая, лодыжки были видны под краями брюк.Она повернулась, двигая мечом так, словно они танцевали вместе. Ее светло-коричневая кожа блестела в колдовском свете от пота на ключицах и шее. В волосах не было заколок. Они обрушились ей на спину водопадом осенних листьев. Вместе они с Кортаной были поэмой, написанной огнем и кровью.Должно быть, он издал какой-то звук, потому что она повернулась и посмотрела на него широко раскрытыми глазами, ее грудь вздымалась и опускалась от быстрого дыхания. По его телу пробежала дрожь. Что-то похожее на воспоминание?— Корделия лежала рядом с ним, ее мягкие волосы касались его шеи, тепло ее бедра касалось его тела…Он попытался выбросить эту мысль из головы; ничего подобного в его жизни еще не случалось. Может быть, это был фрагмент его вчерашнего сна?Джеймс вытащил письмо из кармана и протянул ей.—?Дейзи,?— сказал он. —?У меня есть кое-что для тебя.***Многие годы практики хорошо познакомили Корделию с индивидуальными тренировками. Ее отец всегда говорил, что живой партнер необходим для того, чтобы научиться некоторым аспектам искусства владения мечом?— как можно научиться вести клинок в поединке, если у тебя нет противника? Аластер возразил, что обучение Сумеречных охотников было несколько уникальным: в конце концов, они редко сражались с противником с мечом, и гораздо чаще с монстром необычной формы.Корделия хихикнула, а Элиас закатил глаза и смягчился. В конце концов, они так часто переезжали ради здоровья Элиаса, что ни у Корделии, ни у Аластера не было постоянных партнеров по тренировкам, кроме друг друга, но они не подходили друг другу ни по росту, ни по весу. Поэтому, когда Люси отправилась за чашкой чая, Корделия вернулась к старым привычкам практиковаться в работе ног?— делать выпады с Кортаной в руках, повторять последовательность действий снова и снова, пока они не стали для нее такими же естественными, как спуск по лестнице. Она подняла Кортану, повернулась, развернулась и сделала выпад?— но едва не потеряла равновесие от неожиданности, когда Джеймс вошел в открытую дверь тренировочного зала.Она пристально посмотрела на него, застигнутая врасплох. Что-то в нем, кажется, изменилось. Его одежда была обычной?— утренний пиджак, серые брюки?— а волосы как обычно торчали в разные стороны. Под глазами у него залегли легкие тени, что было неудивительно для того, кто задержался допоздна.Она сунула Кортану в ножны за спиной, а Джеймс вытащил из кармана письмо и с улыбкой протянул его ей; она увидела имя Люси, нацарапанное спереди.—?Как ты понял, что это для меня? —?спросила девушка. Ее руки дрожали, когда она взяла у него письмо и начала его вскрывать.—?Мэттью рассказал мне,?— ответил он. —?Он отвлекает Люси в столовой, хотя кто знает, как долго это продлится.—?Все в порядке, ты же знаешь… я доверяю Люси,?— сказала Корделия. —?Если бы я не была готова к тому, что она прочтет письмо, я бы не просила ее писать.—?Я знаю,?— произнес Джеймс. —?Но это же твое письмо. Почему бы тебе не прочитать его первой? На самом деле, если ты хочешь, чтобы я ушел, то я могу…—?Нет,?— не дала ему договорить Корделия, опустив взгляд и внимательно изучая нацарапанные Шарлоттой строчки. —?Нет… пожалуйста, останься.Дорогая Люси,Я надеюсь, что это письмо застанет тебя в добром здравии, и мою дорогую Корделию тоже. Я боюсь, что у меня есть только небольшие новости, поскольку дело Элиаса Карстаирса было отложено, пока не будет решена нынешняя чрезвычайная ситуация. Мы действительно пытались испытать Элиаса с помощью Меча Смерти, но, к сожалению, это не дало результата, так как Элиас не помнит событий ночи битвы. Это очень сложный вопрос.Пожалуйста, передай Корделии мои наилучшие пожелания. Я с нетерпением жду возвращения в Лондон и скорой встречи с вами.С Любовью,ШарлоттаКорделия тяжело опустилась на подоконник.—?Я не понимаю,?— прошептала она. —?Почему он ничего не помнит?Джеймс нахмурил брови.—?О чем ты? Что случилось?—?Ты же знаешь, что мой отец скоро предстанет перед судом,?— медленно проговорила она. —?В Идрисе.—?Да,?— кивнул он. —?Я не хотел совать нос не в своё дело. Я даже не спрашивал у Люси подробности, хотя мне и было любопытно.Он сел рядом с ней на подоконник.—?Я не буду лгать,?— сказал он. —?Я все же слышал кое-что. Но я не придаю особого значения слухам. Обо мне и моей семье было сказано достаточно, и многое из этого неправда, чтобы я предпочел свое собственное суждение суждениям других. —?Он накрыл ее руку своей. —?Если ты хочешь поделиться со мной правдой, я был бы рад услышать ее, но это твой выбор, Дейзи.Его пальцы были теплыми и мозолистыми, шершавыми от шрамов.Джеймс сейчас совсем другой, снова подумала Корделия. Настоящий. Сейчас она чувствовала, что он рядом, а не на расстоянии вытянутой руки.И она рассказала всё: про долгую болезнь отца, из-за которой они часто переезжали с места на место, его согласие помочь в экспедиции, последовавшая катастрофа, его арест, поездка в Лондон, предстоящий суд, попытки Корделии найти способ спасти свою семью.—?Очень любезно со стороны Мэттью написать Консулу, но это не принесло никакого результата. Я до сих пор не знаю, как помочь отцу.Джеймс выглядел задумчивым.—?Дейзи, мне так жаль. Это то, в чем тебе должны помогать твои друзья, и я один из них.—?Никто ничего не может сделать,?— вздохнула Корделия. В первый раз она почувствовала себя безнадежно.—?Не обязательно,?— возразил Джеймс. —?Учитывая, кто мама моего парабатая, я знаю многое о судебных процессах Конклава, чем мне бы хотелось. Могу сказать, что если суд проходит без Меча Смерти, то тогда судья полагается на показания свидетелей.—?Свидетелей? Но мой отец знает так мало людей,?— посетовала Корделия. —?Мы всегда были в дороге… даже в Сайренворте не задерживались надолго…—?Я слышал много историй о твоем отце,?— продолжал Джеймс. —?В основном от Джема. После того, как родители Джема были убиты демоном Яньлуо, именно Элиас выследил демона вместе с ке Ивэнь и убил его, спас бесчисленные жизни. Твой отец, может быть, и был болен последние несколько лет, но до этого он был героем, и Конклаву нужно напомнить об этом.Надежда снова заполнила сердце Корделии.—?Мой отец редко говорит о своей прежней жизни. Как ты думаешь, не мог бы ты помочь мне узнать имена некоторых из этих свидетелей? Хотя,?— поспешно добавила она,?— я понимаю, если ты не сможешь… Я знаю, что Грейс будет нуждается в тебе сейчас, когда ее мать больна…Джеймс колебался.—?У меня больше нет ничего с Грейс.—?Что?!Он отдернул руку. Девушка заметила, что на его запястье больше не было браслета. Должно быть, Грейс забрала его обратно.—?Ты первый человек, которому я рассказал, не считая Мэттью. Прошлой ночью…Внезапно в комнату, как маленький тайфун, ворвался Кристофер. Он был без шляпы и в сюртуке, который, вероятно, принадлежал его отцу, с несколькими дырками, выжженными на манжетах.—?Вот вы где! —?выдохнул он, как будто обвиняя их, что они не оказавшись в более легкодоступном месте. —?Я пришел с новостями.Джеймс поднялся на ноги.—?В чем дело, Кит?—?Эти деревянные обломки, которые ты мне прислал,?— сказал Кристофер. —?Мы с Томасом смогли изучить в лаборатории в таверне.—?А, деревянные обломки? Те, что мы сочли оружием? —?спросила Корделия.Кристофер кивнул.—?Странно то, что кислота, которая сожгла дерево, была кровью какого-то демона, и на досках были демонические следы, но только на одной стороне у каждой.Глаза Джеймса расширились.—?Скажи это еще раз.—?Только с одной стороны каждого обломка,?— послушно ответил Кристофер. —?Как будто специально положили.—?Нет. —?Джеймс сунул руку в карман и вытащил сложенный листок бумаги. Корделия узнала в нем рисунок, который они с Мэттью нашли у Гаста, и он протянул его Корделии. —?Я хотел спросить тебя раньше,?— сказал он, настойчиво подчеркивая свой тон. —?Когда я в первый раз взглянул на это, то подумал, что там изображены руны… я даже не помню, что там было у меня в голове. Некоторые из них являются алхимическими символами, но другие явно являются древними персидскими письменами, вероятно, из эпохи Ахеменидов.Корделия взяла листок из рук Джеймса. Раньше ей не удавалось внимательно рассмотреть бумагу, но Джеймс был прав… под странными символами стояло имя на древнеперсидском языке.Клинопись действительно немного напоминала руны, но она сразу же узнала ее; ее мать настаивала, чтобы они с Аластером выучили хотя бы немного язык Дария Великого.—?Мертикхувар,?— медленно произнесла она. —?Это имя демона, который существовал в Персии очень давно. Сумеречные охотники называют его Мандихором.—?Даже у простых смертных есть для этого слово,?— сказал Джеймс. —?Мандихор,?— он взглянул на Кристофера. —?Теперь я знаю, что это за обломки,?— сказал он. —?Как же я раньше этого не заметил? Это остатки шкатулки. Пиксиса.—?Пиксиса? —?Корделия была поражена. Давным-давно Сумеречные охотники изобрели деревянные шкатулки, так называемые Пиксисы, чтобы ловить сущности демонов, на которых они охотились; после войны с механизмами, когда Аксель Мортмейн использовал Пиксис для пересадки душ демонов в заводных монстров, они были оставлены нефилимами. Уже много лет ими никто не пользовался.—?Я уже видел Пиксисы раньше, в Академии,?— сказал Джеймс. —?Если бы демона поймали в Пиксис, и он вырвался оттуда, то тогда это объяснило бы, почему остатки демона только на одной стороне дерева?— внутренней. А знаки на обломках напоминают алхимические символы, которые были вырезаны на Пиксисе…Его прервал звук бегущих шагов в коридоре. Дверь снова распахнулась; на этот раз это были Мэттью и Люси, оба выглядели измученными и взволнованными. Кристофер, выхвативший из-за пояса клинок серафима, с облегчением опустил его.—?Спасибо Разиэлю,?— выдохнул он. —?Я думал, это демон напал.Мэттью мрачно взглянул на Кристофера.—?Убери это,?— сказал он. —?Я не хочу, чтобы меня пырнули ножом. Я слишком молод и красив, чтобы умирать.—?Я вижу, Джеймс, что ты попал в засаду, когда шел искать носки,?— сказала Люси. —?Бриджит сообщила нам, что Кристофер здесь.—?Что тут происходит? Что-нибудь случилось?—?Вообще-то довольно много,?— сказал Кристофер. —?Нам надо обсудить все в таверне ?Дьявол?. Томас ждет меня там, и я не хочу оставлять его одного.***Таверна ?Дьявол? представляла собой фахверковое здание на Флит-стрит с огромными сверкающими оконными стеклами, которые, казалось, не пропускали свет, оставляя внутри паб темным. В это время людей было очень мало, всего несколько мужчин, склонившихся над кружками, да седой бармен-оборотень, который широко раскрытыми любопытными глазами наблюдал, как Люси, Корделия, Джеймс, Кристофер и Мэттью торопливо пересекли комнату и поднялись по ступенькам.Корделия ничуть не удивилась, увидев, что стены комнат ?веселых разбойников? были заставлены книгами. На стене висела потрепанная мишень для дротиков, в которую было воткнуто несколько метательных кинжалов, а на ее рельефной красно-черной поверхности виднелись следы еще многих других. В углу стоял рабочий стол с металлической столешницей, на которой расположились блестящие медные весы и немного потертая деревянная бочка из-под пива, наполненная стеклянными пробирками, ретортами и другими химическими принадлежностями. Лаборатория Кристофера, предположила Корделия.Низкий диван из конского волоса стоял прямо напротив камина, на полке которого красовался бюст Аполлона, а под ним был вырезан стих о вине. Томас сидел на диване с книгой в руке. Его широкие плечи были сгорблены, в глазах сквозила усталость. И все же его лицо просияло, когда он увидел своих друзей.—?Том,?— позвал Джеймс. Он подошел и опустился рядом с другом на диван, положив руку ему на плечо. Юноша поднял глаза и увидел, что остальные все еще колеблются. Он жестом пригласил их присоединиться к нему и Томасу.?Как всегда Джеймс?,?— подумала Корделия, когда они придвигали стулья. Всегда Джеймс держал группу вместе, замечая, когда они особенно нужны друг другу.Томас отложил книгу; Корделия поразилась, увидев, что это была книга суфийской поэзии, стихи Хафиза и Ибн аль-Фарида, написанные на персидском и арабском языках.—?Корделия,?— сказал он устало, как будто его голос был замедлен горем. —?Люси. Приятно вас здесь видеть.—?Добро пожаловать в наше святилище, леди,?— сказал Мэттью, откручивая крышку своей фляжки. —?Кристофер утилизировал некоторую мебель. Но мы, подобно королю Артуру и его рыцарям, предпочитаем сидеть за круглым столом, чтобы все были равны.—?Кроме того,?— добавил Кристофер, снимая книгу с полки и протягивая ее Джеймсу,?— это был единственный стол, который моя мать попросила не трогать.—?Я не могу поехать в Идрис,?— неожиданно сказал Томас, как будто кто-то спросил его, почему он все еще в Лондоне. —?Я хочу увидеть Евгению, но не могу. Мне нужно остаться здесь. Мне нужно помочь Киту найти лекарство от этой демонической болезни, или яда, или чего там еще. То, что случилось с моей сестрой, не может случиться ни с кем другим.—?Иногда горе и скорбь подталкивают к действиям,?— сказала Корделия. —?Порой просто невыносимо сидеть и ждать.Томас бросил на нее благодарный взгляд.—?Именно так,?— кивнул он. —?Ну что ж, Кристофер рассказал вам об обломках?—?Да,?— вмешался Кристофер,?— и Джеймс понял, что эти осколки принадлежат Пиксису.—?Пиксису? —?эхом отозвался Томас. —?Но они все были уничтожены после войны с адскими механизмами. Они небезопасны… вспомните, что случилось в школе.—?Большинство Пиксисов были уничтожены после войны с механизмами,?— поправил Джеймс. —?Но в квартире Гаста я нашел рисунок. Это было похоже скорее на эскиз обычной шкатулки… он был не очень хорошим художником…—?А, тот рисунок с рунами вокруг него? —?вспомнил Мэтью.—?Это были не руны,?— сказал Джеймс. —?Это были алхимические символы… такие можно вырезать на Пиксисе.—?О! —?воскликнула Люси. —?Рисунки на обломках. Они тоже были алхимическими символами. Конечно!—?Это еще не все,?— сказал Джеймс. —?На бумаге Гаст нацарапал какое-то слово на древнеперсидском языке. Корделия сумела его перевести.Он выжидающе посмотрел на нее.—?Это имя демона,?— произнесла Корделия. —?Мертикхувар. —?Она нахмурилась. Такие демоны фигурировали в старых историях ее детства; она всегда считала их почти мифическими, вымышленными, как драконов. —?В современном персидском языке его называют Мардыхор. Но Сумеречные охотники… Сумеречные охотники называют его Мандихором. Говорят, что они ужасно ядовиты.—?Ты думаешь, Гаст вызвал Мандихорского демона? —?спросил Мэттью. —?Но разве они не вымерли? И какое отношение они имеют с Пиксисом?Джеймс раскрыл книгу, которую протянул ему Кристофер, и надел на нос маленькие позолоченные очки для чтения. Что-то сжалось в груди Корделии, как будто маленький кусочек ее сердца зацепился за что-то, как кусок ткани за колючку. Она отвела взгляд от Джеймса и его очаровательных очков. Она должна была переключиться на кого-то другого, чтобы чувствовать к нему то же. Все, что угодно, лишь бы она перестала так себя чувствовать.Она старалась не думать о том, что он сказал в тренировочном зале. ?У меня больше нет ничего с Грейс?. Но почему? Что же могло произойти между ними, да еще так быстро?—??Мандихор есть и здесь, и там, и один, и много?,?— процитировал Джеймс. —??Одна из самых отвратительных черт Мандихора заключается в том, что он может разделиться на множество частей, каждая из которых одновременно является отдельным демоном и частью изначального существа. Вот почему их лучше всего ловить в Пиксисы. Мандихора трудно убить?— отчасти потому, что он может произвести бесконечный поток меньших демонов; вы обнаружите, что даже не можете приблизиться к нему. Но с Пиксисом, если вы используете шкатулку для ловушки Мандихора, меньшие демоны исчезнут?. —?Он оторвал взгляд от книги. —?Я начал догадываться, что это был Пиксис, когда Кристофер рассказал мне об обломках. Перевод Корделии подтвердил это. Я знал, что Гаст, должно быть, вызвал одного из немногих демонов, для поимки которых ему понадобится Пиксис. В данном случае?— Мандихор.—?Он совсем не похож на тех тварей, что напали на нас в парке,?— сказал Кристофер, заглядывая Джеймсу через плечо. Книга была проиллюстрирована, но Корделии не нужно было ее видеть: она знала, как выглядит Мандихор. Хвост скорпиона, тело льва, тройной ряд челюстей, с которых капает яд.—?Я совершенно уверена, что это был Мандихор,?— сказала Корделия. —?Точнее, меньшие демоны, которые отделились от Мандихора. Они совсем не похожи на него. И, должно быть, именно поэтому Гаст говорил о демоне в единственном числе?— он действительно вырастил одного демона. А позже он разделился на более мелких демонов.—?Значит, кто-то нанял Гаста, чтобы тот вырастил Мандихора и заманил его в ловушку в Пиксис,?— сказала Люси. —?Но когда он вернулся в свою квартиру с демоном в шкатулке, они устроили засаду и убили его?— и выпустили существо на свободу.—?За всем этим стоит не Гаст,?— согласился Джеймс. —?Он был лишь инструментом для создания Пиксиса и вызова демона. Кто-то другой стоит за ним и контролирует атаки.—??Я не просто вызываю демона?,?— сказала Люси. —?Вспомни, что сказал Рагнор?— Гаст вызвал его таким образом, используя магию измерений, чтобы он был защищен от солнечного света.Они все переглянулись. Корделия знала, о чем думают остальные: кто мог нанять Гаста? Неужели не было иного мотива, кроме как сеять кровопролитие, яд и смерть?Томас провел рукой по своим густым волосам.—?Если демона поймать и убить, то как быть с теми, кто отравлен? Станет ли им лучше?Джеймс отрицательно покачал головой.—?Больные не будут исцелены. Нам все еще нужно противоядие. Но демоны исчезнут, и это будет только начало. —?Он положил книгу на стол. —?Анклав безуспешно искал этих демонов?— как они могли догадаться, что ищут потомство вымершего существа? Но теперь, когда мы знаем, что это Мандихор…—?В рассказах о демонах Мертихувара они строят свои дома между пространствами,?— медленно произнесла Корделия. —?Например, на границе между двумя странами или посередине моста. Где-то, где нет ни того, ни другого.Джеймс снял очки и задумчиво прикусил губу.—?Когда я вошел в Царство теней в бальном зале,?— сказал он,?— я увидел среди прочего Тауэрский мост. Из него лился странный красный свет. Я думаю…Мэттью выпрямился в кресле.—?Мы знаем, что Гаст поднял демона с моста,?— сказал он. —?Ни того, но другого, как сказала Корделия. Возможно, он все еще живет там.—?Значит, если мы отправимся на Тауэрский мост с Пиксисом, вполне возможно, что нам удастся поймать Мандихора? —?сказала Люси. —?И тогда он исчезнет…—?Да, но сначала нам нужно раздобыть Пиксис,?— практично заметил Кристофер. —?Это будет очень… затруднительно.—?Но все же не невозможно,?— произнёс Мэттью. Он беспокойно постукивал пальцами по подлокотнику кресла, его волосы лежали в беспорядке, а галстук съехал набок. —?Если бы большинство из них не были уничтожены после войны с адскими механизмами…—?Кое-какие остались,?— сказал Джеймс. —?К сожалению, они сейчас в Идрисе.—?Я боялся, что ты это скажешь,?— пробормотал Мэттью, снова потянувшись к фляжке. —?Я думаю, что Конклав заметит, если мы исчезнем из Лондона и окажемся в Идрисе, роясь вокруг Гарда, как охотники за сокровищами.Джеймс бросил на него раздраженный взгляд.—?Единственные Пиксисы, которыми владеет Конклав, находятся в Идрисе. Есть и несколько других. Нам просто необходимо найти один. В Лаймхаусе есть один магазин…—?Подожди,?— вдруг сказала Корделия. —?Шкатулка, покрытая алхимическими символами… уробурос?— это алхимический символ, не так ли? Мэттью, разве мы не видели шкатулку с изображением змеи на ней? В ?Адской Руэлле??Мэттью вздрогнул.—?Да,?— сказал он. —?В покоях Гипатии Векс. Деревянная шкатулка с выжженным по бокам символом уробуроса. Это вполне объяснимо. Гипатия?— заядлый коллекционер.—?Отлично,?— просиял Кристофер. —?Тогда мы просто скажем ей, что нам это нужно.—?Валяй, если хочешь, чтобы тебя превратили в фарфоровый шкаф,?— сказал Джеймс. —?Гипатия не любит Сумеречных охотников. —?Он выглядел задумчивым. —?Но все же хорошая зацепка, Дейзи. Должен же быть какой-то способ добраться до неё.—?Мы могли бы ограбить эту ?Руэллу?,?— сказал Томас.—?В масках,?— воодушевленно добавила Люси. —?Как разбойники из ?Большой дороги?.—?Только дурак захочет ограбить Гипатию Векс,?— сказал Мэттью. —?И да, я тоже об этом подумал. И только не говорите мне, что я дурак. По крайней мере, не в моем присутствии. Мне будет очень обидно.—?Я думаю, Кристофер прав,?— сказала Корделия. —?Надо спросить у Гипатии.Кристофер выглядел ошеломленным и одновременно довольным.—?Мы должны…—?Нет, только не мы,?— отрезала Корделия. —?Это правда, что она не любит большинство Сумеречных охотников. Но есть, конечно, по крайней мере один, который ей очень нравится.***—?Дейзи, дорогая, я так рада тебя видеть,?— объявила Анна. —?Хотя это дурной тон?— явиться к чаю без предупреждения. Нам просто не хватит торта на всех. Девочки будут есть торт, а мальчишки?— ничего. Другого справедливого решения я не вижу.Квартира на Перси-стрит оставалась веселым оазисом хаоса. Возможно, здесь царил еще больший хаос, чем во время последнего визита Корделии. Кружевная лента, которую Корделия заподозрила в дамском корсете, украшала один из ножей, воткнутых в каминную полку Анны и весело болталась на украшенной драгоценными камнями рукоятке. На обитом золотом диване Анны и разномастных стульях расположились ребята. Томас, слишком высокий для обычных кресел, растянулся на коврике у камина, а ботинки закинул на ведро с углем. На своем маленьком столике Анна с видом великолепной хозяйки разложила фруктовый пирог, который назвала ?бармбрек?, и бисквит ?Виктория?, купленный в кондитерской.—?Это несправедливо,?— сказал Джеймс.—?Мир несправедлив, любовь моя,?— ответила ему Анна. Она присела на подлокотник кресла с высокой спинкой, в котором сидел Кристофер, покачивая перед собой обутую в сапог ногу, и лениво потянулась, чтобы погладить Томаса по волосам. Тонкие пряди выскользнули из ее длинных, покрытых шрамами пальцев.—?Конечно, я предложила бы вам пирог, дорогой кузен, если это облегчит ваше сердце.Томас бросил на нее ласковый, но усталый взгляд.—?Я думаю, что в данном случае помощь будет лучше десерта.—?Конечно,?— сказала Анна. —?Расскажите мне, что произошло.Пока Джеймс объяснил, что им нужен Пиксис?— хотя и не совсем понятно, почему это связано с нападениями демонов,?— Корделия переводила взгляд с Джеймса на Анну. Эти двое больше походили на брата и сестру, чем на Джеймс и Люси или Анна и Кристофер. У них были такие же черные как вороново крыло волосы, как у Уилла и Сесили, и такие же точеные, угловатые черты лица. Оба использовали свой колкий ум как броню?— острый юмор и высказывания, защищающие мягкость, которая скрывалась в глубине души.—?И вот,?— закончил Джеймс,?— мы подумали, что, может быть, сегодня вечером в ?Адской Руэлле?…Анна вскинула бровь вверх.—?Ах да, вот оно как. Позвольте ещё раз ясно обозначить то, о чем вы меня просите: вы хотите, чтобы я соблазнила колдунью, чтобы раздобыть вам какой-то устаревший ящик, в котором, без сомнения, разместится опасный демон? —?Анна обвела взглядом комнату. —?И как же вы решились на этот план? И почему, во имя Разиэля, вы никому об этом не рассказали?—?Потому что мы лишь предполагаем? —?рискнул Мэттью.—?Потому что мы не можем,?— сухо поправила Люси. —?Мы поклялись не разглашать источник, который дал нам информацию, на которой основаны наши предположения. Мы даже не можем сказать тебе, дорогая Анна. Просто поверь нам, что это очень нужно по уважительной причине.Анна всплеснула руками:—?Отлично. Вы все сошли с ума! Все до единого!Уголки губ Джеймса поползли вверх.—?Ты боишься, что не сможешь это сделать?—?Хм,?— Анна поиграла своими часами?— цепочка сверкнула на свету. —?Я могу это сделать. Но это полностью противоречит моему кодексу и моей строгой политике?— соблазнять кого-то дважды.—?А я и не знал, что ты однажды соблазнил Гипатию,?— удивился Мэттью.Анна нетерпеливо махнула рукой.—?Давным-давно. Как ты думаешь, почему меня вообще пригласили в эту ?Руэллу?? Право слово, Мэттью.—?Как же вы расстались с Гипатией? —?поинтересовалась Люси. —?Ты разбила ей сердце? В таком случае она может захотеть… отомстить.Анна закатила глаза.—?Подожди минутку, моя милая писательница. На самом деле, подождите вы все, кроме Корделии. Ты пойдешь со мной, Дейзи.Она вскочила со своего места, быстро пересекла комнату, взбежала на пару ступенек и исчезла за деревянной дверью. Корделия встала, разгладив оборки платья, и пошевелила бровями, кинув быстрый взгляд на Люси. Затем быстро вошла в печально известную спальню Анны Лайтвуд.Комната была на удивление обыкновенной. Если Корделия и надеялась увидеть скандальные гравюры или заплаканные любовные письма, приколотые ножами к стене, то их не было. Вместо этого на потрепанном письменном столе были разбросаны сигары и флаконы одеколона, а поверх японского экрана небрежно висел синий жилет с изображением зимородка. Кровать была не застелена, простыни превратились в клубок шелка.Когда Корделия осторожно закрыла за собой дверь, Анна подняла голову и с улыбкой бросила ей яркий сверток. Корделия машинально поймала его. Это был длинный лоскут ткани?— королевский синий шелк.—?Что это? —?удивленно спросила Корделия.Анна прислонилась к столбику кровати, засунув руки в карманы.—?Побалуй меня. Оберни себя им.Корделия сделала, как ей было сказано. Может быть, Анна заказала платье для своей любовницы? И использует Корделию в качестве модели?—?Ага… —?пробормотала Анна. —?Этот оттенок вполне подходит к твоему цвету кожи. Как и кларет, я думаю, или темно-золотой, или шафран. Но точно ни один из этих безвкусных пастельных тонов, которые носят все девушки.Корделия провела рукой по ткани.—?Я не думала, что ты любишь платья.Анна пожала плечами.—?Носить их для меня все равно, что запереть свою душу в тюрьме нижних юбок, но я глубоко ценю красивую женщину в красивом платье. На самом деле, одна из моих любовниц?— дама, которая развлекала меня почти две недели— была красавицей, которую ты, возможно, знаешь из светских модных газет.—?Это для нее? Это… —?с восторгом начала Корделия.Анна рассмеялась:—?Я никому не скажу. А теперь положи его и пойдем. Я получила то, за чем пришла.Она подняла маленькую записную книжку в черном переплете. Корделия даже не заметила, как она ее достала. Они вышли из спальни, Анна торжествующе размахивала блокнотном над головой.—?Здесь,?— объявила она,?— будут содержаться ответы на все наши вопросы.Все подняли головы. Люси, Кристофер и Мэттью ссорились из-за торта, хотя, как заметила Корделия, кусок уже был положен на тарелку Томаса и лежал у него на коленях. Джеймс смотрел на холодную решетку камина, и выражение его лица было отстраненным.Мэттью поднял голову, его глаза лихорадочно блестели.—?Это что, твой список завоёванных сердец?—?Конечно, нет,?— отрезала Анна. —?Это памятная книжка… о моих победах. Это неважное, но значимое различие.Корделия снова опустилась на диван рядом с Люси, которой удалось раздобыть кусочек ?Виктории?. Мэттью развалился рядом с ней; теперь Джеймс смотрел на Анну, его глаза были цвета солнечного света сквозь бледно-желтые листья.Анна пролистала книгу. Там было много страниц и много имен, написанных жирным размашистым почерком.—?Хм, секундочку. Кэтрин, Алисия, Вирджиния?— очень многообещающая писательница, ты должен почитать ее работы, Джеймс,?— Марианна, Вирна, Евгения…—?Евгения? Неужто моя сестра? —?Томас чуть не перевернул свой торт.—?О, нет, наверное,?— произнесла Анна. —?Лора, Лили… Ах, Гипатия. Ну, это была короткая встреча, и я думаю, можно сказать, что это она соблазнила меня…—?Вряд ли,?— сказал Джеймс. —?Это как если бы кто-то раскрыл дело до Шерлока Холмса. На твоём месте я бы почувствовал вызов, как на дуэль.Мэттью усмехнулся: Анна мрачно посмотрела на Джеймса.—?Я знаю, что ты пытаешься сделать,?— сказала она.—?И как, работает? —?хмыкнул Джеймс.—?Возможно,?— Анна снова взглянула на книгу. Корделия невольно задумалась: а не было ли там имени Ариадны? Считалась ли она победой или чем-то?— кем-то?— еще?—?Я высоко ценю научное рвение, с которым ты подошла к этому делу, Анна,?— сказал Кристофер, у которого на рукаве было варенье. —?Хотя не думаю, что смогу собрать так много имен и одновременно заниматься наукой. Это отнимает слишком много времени.Анна рассмеялась:—?И сколько же имен ты хочешь собрать?Кристофер наклонил голову, на его лице промелькнула короткая сосредоточенная гримаса, и он ничего не ответил.—?Я бы хотел только одно,?— вдруг сказал Томас.Корделия подумала о тонком узоре розы ветров на руке Томаса и подумала, не имеет ли он в виду какого-нибудь конкретного человека.—?Слишком поздно, чтобы говорить, что я тоже хочу только одно,?— беззаботно заявил Мэттью. —?По крайней мере, мне остаётся желать несколько имен, но в тщательном, с энтузиазмом подобранном списке.—?Никто и никогда не пытался соблазнить меня,?— задумчиво произнесла Люси. —?Не надо так на меня смотреть, Джеймс. Я бы все равно не сказала ?да?, но могла бы увековечить этот опыт в своем романе.—?Это будет очень короткий роман, прежде чем я схвачу этого негодяя и убью его,?— сказал Джеймс.Раздался хор смеха и споров. Послеполуденное солнце клонилось к закату, его лучи играли на украшенных драгоценными камнями рукоятях ножей, стоявших на каминной полке Анны. Они отбрасывали мерцающие радужные узоры на золотисто-зеленые стены. Свет озарил маленькую квартиру Анны, отчего у Корделии защемило сердце. Это было такое уютное место, каким не был ее большой холодный дом в Кенсингтоне.—?А как же ты, Корделия? —?вдруг обратилась к ней Люси.—?Одно,?— ответила Корделия. —?Это ведь мечта каждого, правда? Иметь вместо многих, которые дают вам лишь крохотный кусочек себя,?— того, кто отдаёт всё.Анна рассмеялась:—?Поиски единственного — это то, что ведет ко всем несчастьям в этом мире,?— сказала она. —?Поиск многих?— это то, что ведёт к веселью.Корделия почти случайно встретилась взглядом с Джеймсом. Она видела беспокойство в его глазах?— в смехе Анны было что-то хрупкое.—?Тогда это должно быть весело,?— быстро сказала Корделия. —?Соблазни Гипатию. В конце концов, для чего существуют правила, если их нельзя нарушать?—?Ты очень верно подметила,?— сказал Мэттью, ухватив кусочек торта с тарелки Люси. Та шлепнула его по руке.—?И когда мы получим этот Пиксис, мы сможем помочь многим людям,?— продолжала Корделия. —?Это могло бы помочь Барбаре. Но все еще может помочь Ариадне.Голубые глаза Анны потемнели.—?О, очень хорошо. Давайте попробуем. Однако…—?Однако что? —?забеспокоился Кристофер. —?Если у тебя нет подходящей одежды, я могу одолжить свой новый жилет. Он оранжевый.Анна вздрогнула.—?Оранжевый?— это не цвет соблазна, Кристофер. Оранжевый?— это цвет отчаяния и тыквы. Как бы то ни было, у меня есть вся одежда, которая мне нужна. Однако,?— она подняла палец с коротко подстриженным ногтем,?— ?Адская Руэлла? собирается не каждый вечер. Следующий салон будет завтра.—?Тогда мы поедем завтра,?— сказал Джеймс.—?Мы не можем все вместе отправиться туда,?— произнесла Анна. —?Гипатии не понравится, если мы заявимся туда всем стадом.—?Я могу с тобой поехать,?— сказал Мэттью. —?Там меня знают.—?Я тоже поеду,?— сказал Джеймс. —?Возможно, моя теневая сила может оказаться полезной. Я уже использовал ее раньше, чтобы… чтобы достать кое-что.Все выглядели озадаченными, но выражение лица Джеймса говорило о том, что он не желает ничего разъяснять.Анна медленно расплылась в улыбке, похожей на виски с медом.—?И Корделия тоже, конечно,?— сказала она. —?Красивая девушка всегда отвлекает внимание, а нам придется много отвлекать.Джеймс и Мэттью одновременно посмотрели на Корделию.?Я не буду краснеть,?— яростно сказала она себе. —?Я не буду?. У нее возникло подозрение, что она уже выглядет так, будто ее душат.—?Надо же,?— пробурчала Люси. —?Я могу уже начать возмущаться, что меня оставят в стороне?Анна повернулась к ней.—?Люси, ты очень нужна мне. В Институте. Видишь ли, завтра вечером состоится собрание всего Анклава, и я планировала на нем присутствовать. По-видимому, будут какие-то важные новости.Люси выглядела озадаченной. Собрания Анклава были ограничены членами Конклава, которые предназначались для тех, кто был старше восемнадцати лет. Только Анна и Томас подходили для этого.—?Я могу присутствовать,?— сказал Томас с некоторой неохотой. —?Хотя мне совсем не хочется сидеть в комнате, полной людей, которые смотрят на меня с проклятой жалостью.Все посмотрели на него с удивлением; Томас редко выражался грубо.—?Я и не думала об этом,?— сказала Анна. —?Они будут говорить мягче, если ты будешь рядом. А нам не нужно это. Нам нужно шпионить.—?А, шпионить,?— протянула Люси. —?Идеально. Они встретятся в библиотеке; я знаю, какая комната находится над ней. Мы можем следить за ними сверху. Кристофер будет анализировать то, что они говорят с научной точки зрения, а Томас будет запомнить все со своей превосходной памятью.Она просияла, и Корделия поймала себя на том, что ей тоже хочется улыбнуться. Она знала, что за практичностью Люси скрывается огромная доброта?— Томас потерял сестру и отчаянно нуждался в том, чтобы что-то сделать, что-то предпринять. Люси дала ему именно это.Томас, казалось, тоже все понял. Он улыбнулся Люси?— первая улыбка, которую Корделия увидела на его лице после смерти Барбары.—?Это самый настоящий шпионаж,?— сказал он. —?Наконец-то есть что-то, чего можно ждать с нетерпением.