Сезон 1, серия 2, Это пройдёт (1/2)
Hozier - In The Woods SomewhereБольше всего на свете он боится подсесть на неё. Одним прекрасным утром проснуться и вместо человека увидеть в ней дозу или инструмент. Открыть глаза и понять, что ему хочется стереть с лица что-то хрупкое и прекрасное. Разрушить её, забрать всю ту жизненную силу, бьющую в ней ключом, а после стереть себе память и зажить наконец-то спокойно. Он больше всего на свете боится проснуться зависимым от неё. Потому что она пройдет. Как и всё остальное.Когда он чувствует, как рука Дейва слабеет и окончательно теряет свой жизненный вес, ему кажется, что воздух пропитан запахом влажной от дождя земли и жженым сахаром. Как только испуганный блеск в глазах покрывается твердым и безжизненным стеклом, Клаус торопливо отворачивается и прикусывает губу с такой силой, что через несколько секунд по испачканному порохом подбородку начинается струиться кровь.Отчаянный крик мог бы его спасти. Он бы расслабил горло и заставил сжавшееся в ужасе сердце протолкнуть по венам немного красной жидкости. Но Клаус не может закричать. Он отчаянно всматривается в огненное зарево на горизонте в поисках иного выхода. В поисках человека, который придет и скажет, что всё это просто кошмарный приход от дешевого кокаина.Говорил же тебе, выложи на двадцать баксов больше и возьми заветный пакетик у Чу. Может сейчас бы и не сидел в обнимку с трупом в грязи и зарослях.Но никто не приходит.
Вдалеке раздаются выстрелы и взрывы, щепки бамбуковой рощи осыпают десятки мертвых тел, а грудной смех Смерти слышится над самым его ухом. Всё что угодно, только не знакомый парень медицинской бригады с укоризненным взглядом и маской для искусственной вентиляции легких.
Номер Четыре смеется. Не может не смеяться. Непослушными пальцами он изо всех сил пытается прижать свою ладонь ко рту как можно крепче, чтобы заглушить исходящие из его собственной груди звуки. Так смеется Смерть, он уверен.Она плакала, когда мы в детстве давили муравьёв.
Когда одна из пуль выпущенная агентом Комиссии Времени оставляет красную кляксу на белом пиджаке Вани, Клаус думает, что совсем опрометчиво было со стороны сестры прятать в нагрудный карман фляжку с вином. Всё вокруг погружается в тишину и ужас, а он продолжает смотреть как красный бутон распускается на плотном жаккарде. Время для него останавливается.Его сестра изломанной куклой падает на скрипучие половицы сцены. Побелевшая скрипка, соприкоснувшись с полом разлетается в щепки. Щепки бамбуковой рощи осыпают десятки мертвых тел.– Это пройдет.
Голос Дейва пробивается через назойливый шум мира, который продолжает существовать. Который по какой-то причине продолжает жить, не имея на это никакого права. В этот раз Смерть не смеётся губами Клауса, она лишь управляет его руками, заставляя уложить голову Вани на свои колени и прислониться щекой к её остывающему лбу.
Вечность спустя неведомая сила заставляет Клауса оторвать взгляд от смычка, валявшегося неподалеку и обнаружить перед собой тяжелого дышащего Пятого.
В его глазах плещется безумие, которое того и гляди обернется полным неверием. На одежде Пятого нет не единого клочка чистой ткани, он весь пропитан кровавой патокой. Его тело бьет мелкой дрожью. Воздух пахнет яблоками в карамели, озоном и мокрым деревом.
Это пройдет.
Но никто не приходит, чтобы сказать ему это. Чтобы обернуть всё дурацкой шуткой, назвать его наивным дебилом и обидно потрепать по плечу.Никто из них не говорит о произошедшем. Все оставшиеся молча давятся воздухом, таблетками и горьким кофе. Констатация этого факта заставляет Клауса замереть посреди гостиной. Осознание того, что ужас и неверие разрастаются в каждом углу огромного особняка, грозятся переполнить его до краев и стереть с лица земли каждого из Харгривзов, приказывает ему остановиться и растерянно осмотреть родных. Он хочет ответов и вопросов.
Почему это произошло?Он хочет правды, а не той лжи, которую ему подсунули, завернув в белый пиджак и бледность. Но реальность вокруг него продолжает превращаться в театр абсурда, и никто не придает этому никакого значения. Эллисон заказывает кейтеринг, Диего разбирается с полицией, Лютер пытается втиснуть широкие плечи в черное пальто, а Пятый находит Клауса в одном из баров. Заставляет его проблеваться, принять холодный душ и трястись в машине добрых сорок минут.
Женщина лет пятидесяти, в платье цвета фуксии, щебечет какие-то формальности. Затем, с глухим шлепком выкладываем перед их носами стопку каталогов агентства ритуальных услуг. Клаус с трудом сглатывает вязкую слюну и наблюдает как Пятый рваным движением раскрывает первый попавшийся глянец. Он выглядит так, будто сейчас оставит на странице с фурнитурой для гробов всё три стакана кофе, которые были выпиты по дороге сюда.Это именно то, что вы хотели? Вишня считается очень качественным материалом. Ты веришь в это?Когда он обнаруживает себя стоящим на краю свежевырытой могилы самым разумным решением ему кажется еще один шаг вперед. Он трезвый, его тошнит, и он не спал несколько суток. Пятый, затянутый в строгий черный костюм, маячит на периферии бокового зрения и будто мешает Клаусу двинуть ногой. Его брат с абсолютно пустым выражением лица рассматривает зачем-то начищенные до блеска носки лакированных туфель Номера Четыре. И этот пустой взгляд будто выстраивает непробиваемую стену между Клаусом и зияющей дырой в земле. Не даёт сделать ему последний шаг, оставляя прикованным к земле и живой семье, стоящей за его спиной.Клаус долго смотрит на окрашенную в белый цвет коробку из вишневого дерева, подергивает плечами и пытается отгородиться от назойливого шепота в голове, чтобы сказать хотя бы несколько слов. Чтобы сказать хоть что-то, давая понять миру, что он жив. Всё еще. Почему-то.
42 комнаты, 19 ванных комнат и ни капли кофе.Сотни мертвых голосов и теней, скалящихся из всех углов, преследуют его до самой комнаты. Он до смерти (смейся громче!) боится узнать в одной из улыбок Ваню. Стоит ему захлопнуть за собой дверь, как его тут же выворачивает на старый и потертый ковер. Горький желудочный сок и кусок пончика, который чуть ли не силком в него затолкала Эллисон много часов назад. Клаус, прислонившись спиной к двери, опускается на пол и непонятно откуда взявшийся смех из его уст наконец-то сменяется рыданиями. В нескольких метрах от него, перед зеркалом стоит Бен Харгривз. Он до боли в глазах всматривается в отражение. В отражение, в котором мелькает худая рука Клауса, хватающая желтый пузырек с белой крышкой.Но никто не приходит, чтобы остановить его. И через отпущенное время, когда зрачки Клауса расширяются, кровь по венам бежит куда быстрее, а острые края мира становятся мягкими и приветливыми Бен не видит своего отражения, а Клаус не видит Бена. Комнатой правит пустота, тишина и сладковатый запах травки.Эллисон оставляет на его лбу влажный и горячий поцелуй. Клаус прикрывает глаза, и слегка притягивает её к себе за плечи, заставляя задержаться.Почему мы не говорим?Она отстраняется, и он с облегчением замечает в уголках её глаз невыплаканные слезы. Элиссон переключает своё внимание на стоящего рядом Пятого. Он снова в этой дурацкой форме академии, смотрит на нее исподлобья и молчит. Она переминается с ноги на ногу и рывком обнимает его. За её спиной открытая дверь, в проеме которой виднеется желтеющий бок такси и небольшой синий чемодан.
– Пожалуйста, присмотрите друг за другом.