Глава 4. Сокровища короля Эдвина часть 1 (1/1)

Глава 4 Сокровища короля Эдвина. Часть 1Томас отложил кифару и ничком упал на постель, уткнувшись носом в подушку, на которой спал Дитер. Он глубоко вдохнул едва уловимый аромат волос любимого, пахнущих сильным мужчиной, обласканным горячим солнцем, и крепко зажмурился. Из-под дрожащих ресниц выкатилась слезинка и он позволил ей впитаться в шёлковую наволочку. Печаль сдавила грудь юноши так, что стало трудно дышать. Он кусал губы, боясь разрыдаться в голос. Не прошло и часа, как они расстались, а он уже готов был впасть в истерику от тоски и холодной пустоты, проникшей в душу. -Господи! Как мне прожить эти десять дней, мой Ди, если уже сейчас я умираю без тебя! Без твоих глаз, без твоей улыбки, без твоих сильных, надёжных рук. Я чувствую себя слабым и беспомощным, словно кто-то выкачивает из меня силы.Томас повернулся на спину, нетерпеливо убирая с лица густые пряди волос. Широко открытыми глазами он уставился в потолок, тяжело, надрывно дыша и с трудом глотая кажущийся раскалённым воздух.Вдруг внутренний голос презрительно выплюнул в его растёкшийся мозг: -Тряпка! Сосунок! Мелкое, сопливое ничтожество! Слабак! Чего нюни распустил, как шлюха, не знающая от кого залетела. Ну-ка, собирай себя в кучу и прекрати хныкать. Ты же хотел помочь семье, вот и поднимай задницу, а то навсегда останешься тряпкой, об которую сам же будешь вытирать ноги. Потеря самоуважения… -Да ладно, ладно, заткнись! —?Томас потянулся и сладко зевнул.- Это мимолётная слабость. Скоро пройдёт. Надо немножко поспать, а то бессонная ночь вымотала меня. И время быстрей пройдёт до возвращения Дитера. Ведь сон,?— лучший убийца времени.Юноша ещё раз зевнул и опустил ресницы, будто налитые свинцом.Проснулся Томас, когда солнце было в зените. Тело, наполненное бьющей через край энергией, жаждало деятельности, а в мозгу уже крутился план, который он собирался немедля осуществлять.Безумное, но твёрдое решение найти сокровища короля Эдвина, за которыми охотился отец Стефан, пришло к нему внезапно сегодня ночью и засело в голове, как заноза в жопе. Это было, словно озарение, словно удар под дых, от которого стало трудно дышать. Остаток ночи, лёжа без сна в тёплых объятиях возлюбленного, Томас перебирал в памяти то, что, сквозь кровавый туман и адскую боль, разрывающую тело, он смог понять из сбивчивого рассказа монаха там, в жутком подземелье, но потом благополучно забыл, а остальные не придали этому значения, посчитав бредом обезумевшего от страха негодяя. И вот память услужливо преподнесла ему эти воспоминания в самое трагическое и безвыходное для его семьи время. Как это назвать, если не провидение. Не вопль судьбы. Он должен попытаться найти клад. Отец Стефан, хоть и был мерзавцем, но отнюдь не дураком. Скорей всего, он знал что-то такое, что позволило ему считать легендарные сокровища не мифом, а реальностью. А откуда он мог почерпнуть некие сведения о кладе?Ты умница, Томас! Конечно, из древних свитков, которые хранятся в большом сундуке. А сундук стоит в классной комнате, где Стефан обучал его наукам. Значит, монах засунул свой любопытный нос в семейные хроники и что-то откопал.Раньше, как рассказывал ему отец, в замке всегда жил священник и, как особо доверенное лицо, имел почётную обязанность составлять описание событий не только в данной семье, но и того, что происходило в стране. Записи велись в хронологическом порядке, поэтому следующий монах продолжал дело своего предшественника.Сами лорды не умели ни читать, ни писать, полагая, что сии науки им без надобности. Они воины, а не книжные черви, да и рукам их было привычней держать меч, нежели перо. Сам Хьюго едва мог накарябать на документе своё имя. Дитер тоже всеми способами отлынивал от учёбы, но Иден сама взялась за его образование, а с ней не поспоришь. И только Томас проявлял живой интерес к обучению. Когда он, с чисто детской любознательностью, спросил отца, что за древний сундук стоит в классной, тот объяснил ему, что там хранятся важные свитки, в которых описывалась история их рода. ?П-а-а-а-п,?— протянул удивлённый мальчишка.- А зачем такой огромный замок? Это, чтобы никто в него не залез, да? Может, в свитках есть что-то секретное? Или они хранят какую-то страшную тайну? —?Глазёнки Томаса загорелись азартом и предвкушением чего-то неизведанного и загадочного.- А можно мне взглянуть, ну хоть одним глазком?!? Хьюго засмеялся и потрепал сына по волосам. ?Все мальчишки одинаковы! Я тоже в своё время мечтал сунуть туда свой нос. Но, хочу тебя разочаровать, сынок. Свитки писались на латыни. Вот когда выучишь язык, я разрешу тебе там покопаться. А сейчас ты всё равно ничего не поймёшь. Последний священник, отец Грегори, умер, когда я был в крестовом походе. С тех пор записи никто не ведёт. Стефан глуповат для того, чтоб поручить ему это важное дело, да, и что греха таить, не доверяю я ему. Какой-то он скользкий и глазки у него бегают, словно он хочет что-нибудь стибрить. Поэтому, когда ты повзрослеешь, то сам будешь заниматься этим, ради наших потомков, которые должны знать о битвах, победах и поражениях, любви и ненависти, рождении и смерти своих далёких предков. Наша родословная не должна кануть в лету.?После слов отца, маленький Томас проникся гордостью и чувством собственной значимости, наивно полагая, что ему оказана великая честь. Позже он понял, что лорд просто не видел в нём воина и рыцаря. Хрупкий, изнеженный мальчик только и годен был для копошения в пыльных архивах. Но юноша слишком любил отца, чтобы затаить обиду. Да и сам понимал, что его возможности ограничены. Никогда ему не сравниться по силе и мощи ни с отцом, ни с братом. А также он знал, что Хьюго дорожит им, как самым бесценным сокровищем, и не позволит своему малышу рисковать жизнью. Но чувство собственной ущербности мучило его неимоверно, и поэтому он со всей страстью и упорством своей неукротимой натуры стал заниматься с Дитером боевыми искусствами. Да, было трудно, больно, грязно и потно, а иногда и унизительно, но оно того стоило, когда мальчик замечал в глазах отца и брата уважение, граничащее с восхищением. Хоть сил у него было не так много, зато по ловкости, меткости и молниеносной реакции ему не было равных. Все его движения были отточены и совершенны. А в седле мальчик держался так изящно и непринуждённо, будто с ним и родился. Объездить он мог самого строптивого жеребца, и тот беспрекословно подчинялся его воле.И семейные документы были благополучно забыты всеми.А вот Стефан до них добрался. И, если б отец не попёр его из замка, возможно, монах нашёл бы клад короля Эдвина.А чем хуже Томас? Латынь, на которой составлены хроники, он знает. Осталось только покопаться в свитках и найти нужные сведения, а там уже дело в его смекалке и мужестве. Ведь придётся идти в то проклятое подземелье, воспоминание о котором до сих пор вызывает в его сердце трепет, а в теле зябкую дрожь.Томас понимал, что его задумка опасна и безрассудна. Он понимал, что может погибнуть, так и не достигнув своей цели. Но также он знал, что отец пойдёт на всё, лишь бы спасти задницу любимого сынули. Но юноша не хотел никаких жертв семьи ради него, а значит, он должен запихнуть свои страхи куда подольше и действовать. И, если он сгинет в недрах подземелья, так что ж,?— не будет его, не будет и проблем. Или будут? Скорей всего, будут. Граф никогда не поверит, что мальчишка взял и исчез неизвестно куда. Значит, надо написать письмо, что ли? Типа, простите и прощайте…Ладно, об этом он подумает потом.Томас вскочил с кровати, умылся, пару раз провёл щёткой по волосам и решительно направился к выходу. Открыв дверь спальни, он замер на пороге. В коридоре маячили два молодых стражника, со скучающим видом поглядывая по сторонам. Заметив недоумённую мордашку юноши, они заулыбались, и один из них ласково спросил: -Вам что-нибудь принести, господин Томас? Может кушать хотите, или ещё чего?Проигнорировав вопрос, юноша недовольно спросил: -А что вы здесь околачиваетесь? Других дел нет?Парни смущённо переглянулись. -Так это, приказ выполняем,?— в один голос сказали они, переминаясь с ноги на ногу. -Чей?! —?рявкнул Томас. -Сэр Густав приказал глаз с вас не спускать, везде следовать за вами и…Но юноша, не дослушав, захлопнул дверь, и раздражённо топнул ногой. Этого ещё не хватало! Иногда родители в своей заботе доходят до абсурда. Он же не совсем чокнутый, чтобы, допустим, выехать на верховую прогулку в гордом одиночестве в поисках приключений на свою пятую точку!А в собственном доме ему ничто не угрожает. Так зачем к нему приставили этих парней? Скорей всего, мама подстраховалась, прекрасно зная неугомонный характер сына. Не поверила, что он будет паинькой, милым послушным котиком, безропотно сидящим у окна, сложив лапки. Но что она могла заподозрить? Или её опасения построены на предчувствии опасности, угрожающей сыну? Ох, уж эти материнские инстинкты и женская интуиция!Томас подошёл к окну и выглянул во двор. Густав давал какие-то распоряжения воинам, энергично размахивая руками. ?Будто к осаде готовится,?— насмешливо подумал юноша.- Да какими идиотами надо быть, чтобы напасть на неприступный замок. Всё-таки, мне кажется, графу Редфорду не столько нужна моя задница, сколько деньги, которые можно за неё содрать. Надо же пополнить свою казну после немалых расходов на свадебные торжества.?Тут Густав, словно почувствовав чей-то взгляд, поднял голову. Увидев задумчивое лицо Томаса, он улыбнулся и приветственно кивнул головой. Юноша отошёл от окна, а мужчина тяжело вздохнул. Он чувствовал себя злым драконом из старой сказки, который ревностно охраняет от внешнего мира прекрасного принца, заперев его в зачарованной башне. Но приказ есть приказ, хоть и завуалированный мягкой просьбой. Леди Иден возложила на Густава почётную обязанность беречь и охранять своё сокровище от необдуманных действий, и мужчина, зная горячий и упрямый нрав Томми, добросовестно принялся за дело, приставив к нему явных и тайных соглядатаев. Ни один шаг мальчика не останется без внимания. Правда, Густав представить не мог, что такого выкинет неугомонный сорванец, но лучше не рисковать и быть начеку.Мужчина трепетно любил этого мальчишку, как родного сына. А как он мог не любить это солнечное чудо, которое росло у него на глазах. Которого он держал на руках, умильно вытирая слюнявый ротик. За первыми шагами которого он, вместе со всеми, радостно наблюдал, и заливался счастливым хохотом, когда малыш, сверкая двумя первыми зубками, пытался произнести его имя, но у него получалось только забавное ?Гу., Гу…?, и от этого лепета сердце воина наполнялось тихой радостью. Как можно было не любить это весёлое, нежное, ласковое создание, согревающее одним своим лучистым взором сердца суровых мужчин, прошедших через кровавое горнило войны.Но, Господи, как же летит время! Не успел он оглянуться, а очаровательный ребёнок вдруг превратился в безумно красивого парня, от которого невозможно отвести взгляд. Да, ладно бы, если от его абсолютно неотразимой внешности и невероятно притягательного обаяния сходили с ума только женщины. Это вполне естественно и предсказуемо. Но Густав, с возмущением и ревнивой злобой, видел, какими сальными и жадными глазами осматривают юного красавца некоторые мужчины. Как они смеют так пялиться на их ангела! Похотливые ублюдки! Густав обратил внимание на это безобразие, когда, по настоянию лорда Эрика, мальчика взяли с собой на весенний праздник. Томасу едва исполнилось четырнадцать лет, и это была его первая поездка так далеко от дома. Он был счастлив окунуться в атмосферу праздничной суеты и веселья. То, что он должен был участвовать в соревнованиях молодых лучников, нисколько не пугало самоуверенного мальчишку. Да и Дитер поддерживал его репликами в своём духе: ? Не ссы, малыш! У тебя зоркий глаз и твёрдая рука. Ох, и надерёшь же ты им задницы! Всех порвёшь на штандарты!? И ржал, как конь, хлопая брата по плечу.А Томас, в свою очередь, радовался, что впервые увидит поединки, в которых рыцари покажут своё мастерство владения копьём и мечом. Свою отвагу, силу и ловкость. Но, самое главное, он увидит любимого брата в действии. Его сражения на ристалище интересовали малыша больше всего. Сначала своё умение метко стрелять демонстрировали лучники. Стройный, гибкий, лёгкий, как мотылёк, с развевающимися на ветру локонами и горящими от предвкушения глазами, Томас стоял в ряду с другими участниками, которым было от пятнадцати до двадцати лет. Все ждали, когда герольды поднимут трубы и громкими, торжественными звуками провозгласят начало соревнований.Необычайная, какая-то эфемерная, воздушная красота мальчика сразу приковала к себе множество любопытных глаз. А когда он, непринуждённо и изящно, поразил все мишени, неуловимым движением руки выхватывая из колчана стрелы и направляя в цель одну за другой, трибуны просто взорвались одобрительными криками и аплодисментами. А самодовольный красавец торжествующе рассмеялся, сверкая белоснежными зубами, и гордым жестом победителя поднял высоко над головой свой лук.В рыцарском поединке Дитер одержал блестящую победу, и мальчишка, уже сидя на трибуне вместе с родителями, так ликовал, что звонкими воплями и залихватским свистом привлёк внимание самой королевы. От его восторженного, сияющего искренней радостью лица, невозможно было отвести взгляда. Чёрные локоны, в очаровательном беспорядке рассыпавшиеся по спине и плечам, придавали ему невообразимо обольстительный вид. От этого умопомрачительного зрелища и святой не устоял бы, захлебнувшись собственными слюнями. А потом и вовсе было сущее непотребство! Ну, ладно, королева Элеонора собственноручно возложила венец на голову Томаса, это в порядке вещей, так ещё и расцеловала его в обе щёчки. Но, после того, как он спел балладу в её честь, она едва не прослезилась от умиления и, усадив мальчика к себе на колени, стала поглаживать по спине, опуская руку всё ниже и ниже. Это уже ни в какие ворота не лезло! Наглая баба беззастенчиво лапала их малыша!Густав, с болью в сердце, наблюдал, как Томми сжался и заёрзал, стыдливо отводя взор, но потом взял себя в руки и гордо расправил плечи.Он невозмутимо восседал на коленях первой женщины королевства, как принц на троне. И только в прекрасных глазах на долю секунды мелькнули недоумение и обида. Потом он смущённо опустил ресницы, но лицо оставалось спокойным и бесстрастным. А что делать?! Против власти не попрёшь.Интуитивно мальчик понимал, что невольно оказался в центре пристального внимания людей, которые могут причинить вред его семье, если он неправильно себя поведёт. Малыш смирился и надменно вздёрнул подбородок, терпеливо принимая эти недвусмысленные ласки.Столпившиеся вокруг знатные вельможи и придворные дамы не спускали алчущих глаз с ослепительного красавца, обласканного самой королевой, и тихо перешёптывались. -Это просто чудо какое-то! -Никогда не видела подобной красоты! -А какой голос! Будто ангел спустился на грешную землю! -Бриллиант, чистый бриллиант! -Какая неземная красота! -Несравненная, невероятная, потрясающая внешность! -Интересно, кому же достанется это сокровище?! -Сейчас он ещё ребёнок. А что будет, когда он повзрослеет! -Ну, дамы, берегите свои сердечки. Когда этот малыш вырастет, то будет плясать на их осколках. -Это ещё почему?! -Да потому, простите, что среди вас ему нет равной по красоте. А на простушку он даже не взглянет. -Фи, как грубо, сэр! Вы что, только на свет родились? Не знаете, что существует лишь один вопрос? Сколько? Даже самый редкий алмаз можно купить, если у вас есть деньги! -Цинично, но справедливо! -Да, да! Я полностью согласен с миледи. Как говорится, если очень хочется, то мы за ценой не постоим.Стервятники! Густав, стоя поодаль, прекрасно слышал эти речи и его начинало тошнить от омерзения. Он видел, как сжимает кулаки Дитер, как хмурится лорд, как бледнеет Иден, но остановить этот мутный поток никто из них не осмелился. Устроить разборки в присутствии царственной особы, было бы верхом безрассудства. Зато лорд Эрик, не обращая внимания ни на вожделенные взгляды, ни скабрезные намёки этих напыщенных бездельников, довольно потирал руки. Томас произвёл неизгладимое впечатление на этих знатных и богатых людей, сама королева благоволит ему, а, значит, дорога в высшее общество для внука открыта, его будущее обеспечено! Но задумывался ли он, какова будет цена? Элеонора же обняла одной рукой тонкую талию мальчика, ещё крепче прижимая к себе, а другую руку погрузила в его роскошные локоны и что-то тихо говорила ему на ушко, отчего он смущённо улыбался, опуская длинные ресницы и мило краснел.На лорда Хьюго посыпались заманчивые предложения устроить судьбу его младшего сына, но королева твёрдо пресекла все разговоры на эту тему, холодно и надменно сказав, что Томас слишком юн и наивен, чтобы покидать родительское гнездо. Но взяла с лорда обещание, что мальчик будет присутствовать не только на весенних, но и на осенних празднествах. Ещё она сказала, что хочет ввести в программу певческие и стихотворные турниры. Это будет грандиозное зрелище и привлечёт ещё больше участников и гостей.Когда они уже возвращались домой, Дитер стал подначивать брата. -Малыш, ты сегодня был прям гвоздём программы! Завидую! Я уж, честно говоря, испугался, что эти великосветские ублюдки устроят второй мировой потоп, залив трибуны слюнями. -А тебя жаба задушила? —?огрызнулся Томас.- Обычно, ты бываешь в центре внимания всех озабоченных баб, а тут такой облом. -Да уж! —?хохотнул блондин.- Я оказался в тени твоего великолепия! Обидно! -Завидуй молча, Ди! Не всё коту сливки лизать! -Ой, ой! Кто бы говорил! Ты не только все сливки слизал, но и сметану с маслом. Какой гурман! Не обожрался? -До тошноты! Сейчас блевану. -А что так, малыш? Ты нежился в руках самой королевы. Неужели не понравилось? Не польстило твоему самолюбию? Это же беспрецедентный случай. Гордись! -А я и горжусь,?— процедил Томас сквозь зубы. -Так чего тогда ёрзал у неё на коленях, будто у тебя шило в заднице?Мальчик обвёл лукавым взглядом всех присутствующих, которые с любопытством наблюдали за перепалкой мальчишек, и в его глазах вспыхнули озорные искорки. -Ёрзал потому, что она реально щипала меня за жопу!И, подняв лошадь на дыбы, он пустил её в галоп, хохоча во всё горло.Вслед ему полетел неуёмный ржач десятка мужских глоток.Дитер нагнал брата и они помчались стремя в стремя, всё ещё смеясь и похлопывая друг друга по плечам.Наивный мальчуган ещё не понимал, во что вляпался.С того дня и повелось, что ни один праздник не обходился без присутствия чудо-мальчика, молва о котором разнеслась чуть не по всей стране. Люди приезжали из далёких провинций только ради того, чтобы услышать дивный голос прекрасного ангела.После нескольких блистательных побед, Томас перестал принимать участие в соревнованиях. Но, чтобы не разочаровывать гостей, с одобрения королевы, он закрывал праздничные торжества, исполняя несколько песен. Элеонора, смеясь, говорила, что всё равно ему нет равных. Да, были голоса и сильней и громче, и мощнее, но они не вызывали такого сердечного трепета и чистого наслаждения, как тёплый, нежный, ласково проникающий в душу, голос юного красавца.Густав навсегда запомнил слова одной из песен, прозвучавшей год назад, осенью. Томас тогда много пел, но почему-то именно эта запала глубоко в сердце воина. Надо бы, когда всё уляжется, попросить его ещё раз спеть её.Мужчина тряхнул головой, стараясь избавиться от тревожных мыслей.Чего ж теперь сокрушаться, когда исправить ничего невозможно.Трудно быть красивым в этом порочном мире, особенно такой утончённой, изысканной, почти женственной красотой. Всегда найдутся подонки, желающие завладеть этой уникальной, редкостной жемчужиной в своих низменных целях.Вот так неуёмные амбиции лорда Малфорда и бешенная популярность Томаса сыграли с их семьёй злую шутку. Их малыш попал меж двух огней. С одной стороны,?— благосклонность королевы, с другой,?— претензии могущественного вельможи. И ещё неизвестно, кто из них обладает большим влиянием при дворе. Да и будет ли королева портить отношения с влиятельным сановником ради смазливого мальчишки, оказывая ему своё покровительство?А ведь в мае будет очередной весенний праздник, и не присутствовать на нём невозможно. Это может вызвать недовольство Элеоноры.Как говорится, боже, спаси меня от милостей и гнева королей! Ох ты, Господи! Ну и ситуация!Томас шагал по комнате из угла в угол, погружённый в невесёлые мысли. Как ему теперь добраться до архива. Если он открыто пойдёт в классную, парни тут же доложат Густаву. А тот мужик сообразительный. Возьмёт, да и вспомнит рассказ монаха о документах, о короле Эдвине, о сокровищах и сделает соответствующие выводы. И сидеть тогда кладоискателю взаперти до возвращения родителей. Да ещё от Дитера поджопников получит за самодеятельность. И расцветёт его бедная задница радугой небесной! И ладно бы за свершившийся факт, а то всего лишь за крамольные мысли. А это будет вдвойне обидно.Томас в досаде ударил кулаком по оконной решётке, и нижнее крепление вдруг выскочило из паза. Юноша застыл в радостном изумлении. Вот оно!Удача на его стороне! Надо только дождаться ночи.Под покровом темноты по стене замка бесшумно поднималась гибкая фигурка Томаса. На нём была просторная серая туника и такие же штанишки. На счастье, ночь была безлунной и заметить его с крепостной стены не было никакого шанса. Во мраке ночи юноша полностью сливался с камнями, ещё и благодаря одежде.Волосы были заплетены в тугую косу и спрятаны под туникой. Голова прикрыта лоскутом, отрезанным от плаща. В зубах он сжимал два обоюдоострых метательных ножа. Тонкие пальчики нащупывали малейшую трещину в кладке и цепко впивались в неё, раня нежную кожу, а босые ноги, запачканные пеплом из камина, искали опору в выступах и неровностях древних камней. Несколько раз юноша едва не срывался, повиснув над землёй и чудом удерживаясь руками за ненадёжные выбоины. Сердце замирало от страха, но он упорно продолжал двигаться вверх. Наконец, добравшись до нужного ему окна, Томас вцепился в карниз и с облегчением прикрыл глаза, замерев на несколько мгновений. Переведя дыхание, мальчик вынул изо рта один из ножей, и осторожно подцепил лезвием щеколду решётки. Подтянувшись, протиснулся в узкий проём окна и соскользнул на пол. Отбросив ножи в сторону, юноша со стоном прижался влажным от пота лицом к холодным каменным плитам. Его хрупкое тело сотрясала мелкая, противная дрожь, а руки и ноги свело от напряжения. Пальцы, ободранные о грубые камни, слегка кровоточили.Томас не мог шевельнуться и некоторое время лежал в полном изнеможении, мысленно благодаря Дитера за то, что тот нудными и длительными тренировками помог закалить его изнеженное тело, придавая ему силу, ловкость и выносливость. Без этих жёстких и утомительных занятий, он никогда не смог бы совершить подобное. Валялся бы сейчас под стеной, вдребезги разбитый, как куриное яйцо.Передохнув, юноша резво вскочил на ноги, стянул с плеч туго перетянутый поясом свёрток, распутал узлы и достал свечу и кожаную сумочку, достав оттуда кресало, кусочки кремния и трут. Ткань встряхнул (это был плотный суконный плащ с обрезанной полой) и тщательно завесил нишу окна. Потом ловко выбил искру и поджёг фитиль свечи. Комната озарилась слабым, мерцающим светом. Томас огляделся и печально вздохнул. Сразу было видно, что сюда давно никто не заходил. Стол, стулья, полки с научными трактатами были покрыты толстым слоем пыли. Как же незаметно пролетело беззаботное детство! Здесь он открывал для себя мир знаний, окунался с головой в неизведанные тайны природы, мысленно путешествовал по далёким странам, изучал таинственные науки, такие как астрономия, геометрия, алгебра. Всем этим щедро делился с любознательным ребёнком мудрый Ахмед. Отец Стефан, обладая узким мировоззрением, кроме письма, чтения, азам счёта да латыни, больше ничего не мог дать Томасу. Да и занятия со злобным монахом были не только нудными, но ещё и неприятными. А когда лорд выпер его из замка, мальчик вздохнул с облегчением. Старый араб сам предложил расширить круг знаний юного Томаса, и тот радостно вцепился в подобную возможность. После утомительных тренировок, он прибегал сюда и полностью отдавался постижению новых знаний. С Ахмедом ему было невероятно интересно. Араб не только обучал мальчика наукам, но и много рассказывал о своей родине, об учёных, поэтах и философах, с которыми был знаком. Читал наизусть стихи и поэмы, чем вдохновил мальчика на изучение арабского языка. Поведал и о чужих землях, в которых побывал, о людях, их нравах и обычаях. Конечно, все эти знания вряд ли могли пригодиться в жизни младшего сына лорда, но зато давали пищу его пытливому уму. Единственное, что имело практическое применение, так это виртуозная игра на кифаре, которой обучил его старик.Томас заставил себя выплыть из приятных воспоминаний, да и предаваться раздумьям о быстротечности времени было некогда. Он подошёл к огромному сундуку, оббитому железными пластинами. Потрогал тяжёлый замок и присвистнул. Открыть его будет проблематично, а ключ вряд ли дожидается его где-нибудь на видном месте. Но монах как-то же умудрился открыть сундук. Томас задумчиво почесал кончик носа, затем поставил свечу на пол, внимательно осмотрел замок и усмехнулся, обнаружив следы взлома. Металл был испещрён множеством царапин. ?Вот мерзкий пройдоха! Без зазрения совести ковырялся в замке, чтобы добраться до чужих секретов. Что ж, получилось у него, значит, смогу и я.? Юноша взял оба ножа и аккуратно засунул острые концы в замочную скважину, двигая ими под разными углами. Через какое-то время раздался тихий щелчок и дужка вышла из паза.Томас торжествующе хохотнул. ?Истину говорил Ахмед! Никогда не отказывайся от знаний, ведь в жизни всё может рано или поздно пригодиться.Спасибо кузнецу, дядюшке Рону, который хотел научить меня вскрывать замки на случай их поломки. А я, глупец, фыркал, но всё же кое-что понял. И вот он результат!?Юноша осторожно поднял тяжёлую крышку и с замиранием сердца вдохнул запах древности, но тут же несколько раз чихнул. Да, старина пахнет пылью и тленом.Томас долго копался в свитках, пытаясь по датам найти нужные. Хорошо, что хоть в этом Стефан проявил некоторую аккуратность и не переворошил пергаменты. С трудом, но юноша обнаружил несколько рукописей, датированных с 637 года по 682. Осторожно сунув их за пазуху, он закрыл замок и поднялся, разминая затёкшие ноги.Задув свечу, Томас подождал, когда глаза привыкнут к темноте, снял с окна плащ и ножом разрезал его на длинные полосы, которые крепко связал между собой. Закрепив один конец на решётке, другой обвязал вокруг талии и выскользнул из окна, ухватившись рукой за эту своеобразную верёвку, а ногами уперевшись в стену. Под его весом, решётка с тихим скрипом закрылась и юноша ножом поставил щеколду на место, а потом вонзил его в щель между карнизом и кладкой.Спускаться было намного легче, тем более, что была подстраховка. Томас, быстро перебирая руками по верёвке, бесшумной тенью скользил по стене, и, наконец, достиг окна своей комнаты.Встав на узкий подоконник, юноша принялся дёргать верёвку из стороны в сторону. Он был уверен, что при трении об острое лезвия ножа, она будет разрезана. Так и получилось. Вскоре верхний конец с тихим шорохом упал вниз. Томас спрыгнул внутрь спальни, быстро втянул верёвку и закрыл окно, вставив крепление обратно в паз и обессилено упал в кресло, вытянув длинные ноги. Однако, на его губах блуждала торжествующая улыбка победителя.Он сделал это! Преодолел панический страх высоты, благодаря упрямству, настойчивости и вере в удачу, взобравшись по отвесной стене. Дело осталось за малым,?— откопать нужные сведения в рукописях, проникнуть в подземелье чёртовой башни и найти клад короля Эдвина. Сущая ерунда!И Томас чувствовал всей душой, что сможет пройти этот опасный путь. Ради семьи, ради обожаемого Ди, ради себя, наконец! А что ждёт его впереди, теперь неважно. Добудет он сокровища, чтобы кинуть в морду графу, или сгинет в тёмных безднах подземелья. Тут уж один из двух вариантов: иль со щитом, иль на щите. Третьего не дано! Продолжение следует…