Part 9 — Great attraction (1/1)

—?Алло, Ваня? —?мычит сонно в трубку парень, смотря на кофе-машину и залипая. Снова залипая на чём-то, потому что мозг воспалено сна желает. Ваня явно сочтёт его чокнутым, потому что сейчас полшестого утра. Но он всеми фибрами братско-сестринкого союза чувствует, что та уже проснулась. Хотя Ваня спит обычно слишком много. Парню иногда кажется, что она просто не хочет просыпаться и возвращаться в этот мир. Файв надеется, что ему только кажется, потому что он не такой уж и хороший помощник в депрессивных расстройствах. А длительный сон без мотивации просыпаться, как говорила сама же Ваня, признак депрессии. Ему, и правда, кажется, ведь девушка уже слезла с таблеток, которые пихал ей её отец. Осталось только проработка с психиатром. До старости. —?Да? Привет,?— достаточно бодро отвечает женщина из телефона. Парень сначала облегчённо вздыхает?— не разбудил, а потом резко смотрит на часы. Ну конечно, он хотел позвонить в полшестого, но слишком долго витал в воспоминаниях и снах наяву. Сейчас уже семь, идеально. Он просто мечтал сегодня пропустить первую пару. Проблема в том, что это он её ведёт. Когда он опаздывал в последний раз, он объяснял одной девочке очень тупую хрень. Тогда это было просто необходимо, чтобы видеть, как её рыжие волосы прыгают вместе с покачиванием головы, а глаза расширяются в удивлении и интересе, как его глаза уже давно не расширялись, но, кажется, в тот момент его зрачки и правда были расширены, смотря на это доброе и пламенное нечто. Чёрт, он снова выпал из реальности. Он одержим. Это было два года назад. Два года без опозданий опять сломала эта же девочка. Потому что он стал спать ещё хуже из-за нервной системы, которая ручкой ему махнула на прощание за эти два дня от мыслей. Теперь она хочет веселиться постоянно, устраивая ему эмоциональные качели, пока он натурально дремлет с открытыми глазами везде, где за спиной или под руками находится твёрдая поверхность. Файв даже начинает задумываться, с кем у него самые уродские отношения в жизни. Варианты ответа: с девочкой из прошлого, сном, семьёй, комиссией. И для Файв в семь часов утра это слишком сложная задача, поэтому он переключается на разговор снова: —?Ты же приедешь через две недели на Рождество? —?потирает виски парень, вынимая кружку из лап горячей машины, обжигаясь о каплю напитка на ручке, но не чувствуя. Ничего не чувствуя уже давно. Он слишком привык к боли, потому что его порог выше, чем у мужчин, чем у женщин. Он воспитал физическую нечувствительность, воспитал характер и терпение. Но не морально. Как вообще можно эмоционально быть неприкосновенным? Как можно быть сильным всегда? Он развил своё тело и мозг, но потерял душу в этой суматошной и кровавой работе в комиссии. Каждый раз убивая человека, и вместе с ним теряя капельку своей человечности. Накапало из раны под рёбрами уже на новую личность, высасывая из него все силы. А он всё равно учил девочку из прошлого как жить, вкладывался в её воспитание, а потом и в каждом воспоминании о ней запинался и калечился. Он перемещается в свою комнату, чтобы надеть верхнюю одежду. И если бы это было так просто. Он открывает шкаф и делает круг глазами, потому что уже оделся и видит отражение в зеркале. Правда, он не уверен, что к синей водолазке подходит синий галстук, хотя они из одной гаммы. Да и спортивные штаны тоже немного выделяются. Впрочем, чему здесь выделяться нужно, так это рубашке поверх водолазки вместо пиджака. Парень снова закатывает удручённые глаза, переключая телефон на наушники, чтобы был удобнее. —?Да, а ты что-то хотел? Файв снимает быстро сорочку с удавкой, потому что это, конечно, классно выделяться в универе перед сверстниками, но не тогда, когда ты их препод. Было ясно, что все дамы его, но стоило немного быть пособраней. Немножечко пообычней и не привлекающим внимание. Ведь он сам злился на рыженькую Ведьмочку, когда она выделялась слишком сильно. А ведь она просто хотела надевать юбку на занятие спортом. Нужно было просто разрешить, потому что сам не очень и хорош в стиле, похоже. ?И стоило вообще на неё злиться, Файв???— спрашивает он у себя, снимая эту дебильную водолазку с остервенелостью маньяка?— она ещё и наизнанку была надета. —?У тебя остался в Далласе номер какого-нибудь, этого,?— Файв замялся, не хотелось признавать, что ему и правда нужна была помощь. —?Психолога? —?сразу понимает откуда-то женщина. Она всегда была проницательна, особенно когда это касалось психологов, психотерапевтов и психиатров. Она в любой проблеме могла найти выход через этих специалистов. Снятся кошмары?— сходи к психотерапевту. Хочешь перебить всех и себя?— сходи к психиатру. Не умеешь готовить?— сходи к психологу. Идеальное решение проблем и не очень проблем. Всё решится таблетками и терапией. Смешно и грустно. Файв не привык пить таблетки и говорить о том, что его гложет. По ту сторону начинается шуршание. А парень замирает на пуговице, потому что он сделал это?— признался в проблеме. Проблеме плохого вкуса прямо себе в глаза в зеркале. Не, ну кто тонкий галстук надевает не на свидание? Откуда он у Файв вообще, он не помнит. Зато смотрит на часы и понимает, что группа его будет ждать уже минуту. Изменить себе и переместиться? Да, пожалуй, кого-кого, а наебать себя, он с радостью. С превеликим уважением. Только вот, он унизит и её отсутствие. —?Слушай, я сейчас опаздываю в филармонию. Во время праздников всё равно записаться не получится, так что давай решим всё, когда я приеду, я постараюсь вернуться раньше. Хорошо? Я всё устрою, обещаю. А что случилось? Ты плохо спишь? —?перебирает быстро языком девушка, а Файв и рад бы запомнить каждое слово, только вот он даже не сразу слушать голос из наушника начинает. Потому что отвлекается. Потому что, чёрт возьми, это не её, мать его, голос, в который он готов вслушиваться часами. Который девочка из прошлого напомнила ему в самый неподходящий момент своей встречей с ним. И Файв чувствует безмерную вину, ибо сам позвонил утром, отвлекает, а в итоге не слышит ровным счётом ничего и больше. Да и не хочет, ему резко перехотелось вообще становиться на путь здорового человека, потому что видит, как много такие разговаривают?— Боже, упаси. Это же действительно с кем-то придётся общаться. Так ещё и не с ней. С чего Ваня вообще взяла, что он стал спать хуже? Это его обычные и привычные два часа за три дня. —?А, нет, нет, не беспокойся. Это не срочно,?— врёт парень, который уже два дня ходит как неприкаянный из-за постоянных кошмаров. Не, он бы и поговорил о ней с кем-нибудь, но вряд ли это было бы уместно, в рамках профессионального общения или даже семейного. Порно такого качества на словах заходят только тем, кто читал ?120 дней Содома?*. А таких он не знал. И слава всему наивысшему, что он сейчас не в восемнадцатом веке в Англии, и его не повесят за эти мысли. Лучше бы Сер Реджинальд Харгривз потерял ребёнка под номером Пять ещё в восемдесят девятом году, сразу как нашёл. Такое сокровенное лучше обсуждать с человеком с хорошей нервной системой. Психиатра, он надеется, не доведёт до следующего психиатра. Классная хронология событий получится. —?Хорошо, тогда договорились. Я скоро приеду, плюс-минус неделя. И мы обязательно поговорим, договорились? —?слышится в голосе неуверенность. Оно и понятно, ведь парня она пытается вылечить сама, но ничего кроме дополнительных проблем не получает. Такая себе отдача от брата. Натерпелась она от него. И вот перед ней светит вполне осознанный выбор свинтить с позиции спасательного круга?— радость неописуемая. Грустно разочаровывать. Но он скорее чьим-то членом подавится в клубе, в который никогда не ходил, чем вылечится от девочки из прошлого и, в принципе, от прошлого. Если бы этот член думал также, как эта девочка, он бы не возражал. Хоть в уши засунет, если бы голос шёл тот же. —?Да, наверное, спасибо,?— жмётся парень, не получив опять помощи, зная, что через неделю у него не хватит смелости. —?Слушай, ещё кое-что,?— замямлил парень, прижимая телефон к уху, чувствуя, как тот запотевает. Парень просто допивает кипяток, который, вроде как, на вкус кофе напоминает?— Файв не знает, язык обжог?— и выходит в простом костюме на прохладную улицу. Такие перепады температуры ощущаются хуже из-за покрасневших щёк от воспоминания и смущения. —?Да, слушаю,?— напрягается голос, а Файв чувствует укол в сердце за то, что задерживает её. Чёрт, да он же такой старпёр, неудачник и эгоист. Нужно газ подсоединить к дому, чтобы на ночь открыть. О, Боже, кого он просит о помощи? Ваню? Кому он сказки втирает? Тому, кто реально свои проблемы решает? Парень проблему принять не может из-за своих врождённых, под кожей напечатанных чёрными чернилами на мозге кодексы комплексов и стереотипов. Файв перестать не может романтизировать пресловутую силу мужчины и слабость девушек, хотя его сёстры не были таковыми. Может, просто хочет кого-то защищать (всех. Абсолютно всех. Просят они или нет). Не может открыться кому-то кроме девочки, которая от этого умерла, а он больше смертей от ядовитого газа своей души не хочет и хоть так кого-то спасает. —?Я нашёл её, точнее, это она нашла меня,?— парень не слышит в трубке ожидаемых положительных или отрицательных (хоть каких-нибудь) возгласов, только саднящую тишину. Он говорит самое большое свое откровение, делая самые бытовые вещи. Парень уже телепортировался к университету, ожидая студентов, сидя на преподавательском столе перед пустой аудиторией. Вроде в костюме и вроде без тапочек на ногах. Хотя белые ему бы подошли. То, что нужно. Определённо, белый ему шёл. Не зря белая рубашка примыкает к подбородку. Эллисон говорит: ?то, что близко к лицу должно быть подчёркивающим достоинства?. Странно, что девочка из прошлого без руки его на шее ходит. Ей она очень подходит. Да и вообще, скажите на каком месте на рыжей Ведьме его рука не подходит. Разве что на душе, яркой и несуществующей. —?Вау,?— тянут больше в разочаровании, чем в удивлении,?— ясно. Поняла, раз это всё, то пока,?— кладут трубку с той стороны, прощаясь сразу. Кажется, сестра ему не верила. Ну, конечно, у парня сны полуреальные, а тут встретить её. Явное помутнение. Явная психушка. Парню там не место?— он ненавидел, когда им командуют. Говорят, когда и с кем общаться?— он сам решит, когда и с какой галлюцинацией поспорить. Ему бы в пресловутый дом. Где тепло?— туда бы. На крайний случай, в дом престарелых, там тоже уютно, есть с кем пообщаться. Идеальное место, чтобы сдохнуть. А не в своём собственном стариковском маразматическом храме знаний. Не перед галдящей аудиторией. Там, где пообщаться есть с кем, но к этому общению ничего не лежит, кроме члена. А вроде умные люди в колледже, а всё равно идиоты. И ведь объясняешь им, что был в шестнадцатом веке, встречал Шекспира, а эти дебилы всё равно смеются и называют ?nice guy?, когда говоришь, что Шекспир псевдоним поэтессы Амелии Бассано** оказывается. Nice guy? Милый парень? Оу, прекрасно. Было бы время, убил бы их предков этот хороший пацан. Это, конечно, не обзывательство, но окрасочка негативненькая и осадочек остался. Особенно, когда это услышали его студенты в колледже от коллег преподавателей, не считающимися с ним всерьёз. Студенты сразу после этого где-то разрыли, что у него в двадцать нет девушки. Nice guy для девушек?— друг с которым никто не ебётся, парень в постоянной френзоне. Очень смешно. И, может, проявляй он хоть какую-нибудь заинтересованность в занятиях, это бы привлекло кого-нибудь, но нет. Эти дауны решили, что к нему вообще можно не приходить на лекции. Он же неплохой парень. Который выгонит из универа. К которому на коленках потом с родителями приползают, просят оценку. У старшекурсников ходили слухи, что когда-то он даже улыбался, а его круги под глазами были примерно цвета кожи. Что за ошибку он не выгонял, а пытался с уставшим видом объяснить, даже если это было ненужно. Что была одна девочка, которая задавала ему вопросы, после которых он смягчался и мог всю пару отвлечённо тему эту разбирать. Да и ругал он её с большим энтузиазмом. Хотя кто это и что за девочка?— никто не знал, только то, что у неё какой-то проект отобрали, а потом он провалился из-за катастрофы, которая жизнь унесла. Каждый знал, что этот бывший супергерой отца и мать потерял, но никто не догадывался сколько смертей он видел собственными глазами на самом деле. Все знали, что он такой из-за травмы, но никто не думал, что настолько огромной. Все, кроме семьи, которая видела его ещё в детстве?— тот ещё кусок мерзавца мелкого и ни капли не изменился. Они все, в принципе, так себе люди. Взять хотя бы это милое создание, как Ваню. Никого пальцем не тронет, пока её кашу есть не заставят. И вот няня с улыбочкой и фартучком лежит, от звука вскипевшего чайника убитая. Но даже в этой чокнутой и ядовитой среде он выделялся своим характером. Личностью всезнающего командира, который не терпит невыполнения. От маленького теста, до неправильно поставленной тарелки в микроволновке. Как неправильно тарелку поставить? Спросите у девочки из прошлого, которая теперь из головы не выходит. Она, казалось, единственная, кто в этом кругу людей была более-менее адекватной. На первый взгляд. Когда при ней скажешь что-то тупое, получишь тот самый презрительный взгляд ?ты осознанно это сморозил??, после чего ты не поймёшь свои ошибки, но будешь чувствовать себя отходом, который забыли переработать ещё при рождении. Странно, что Файв такой не получил, хотя наступил на реально огромные грабли, потанцевал, синяками со всех сторон обзавёлся, а потом понял, что на него вообще никто не смотрит. Обычно девочка игнорировала до одури тупых личностей. Удивительная манера избегать проблемы. Свои, чужие?— ей вообще всё равно. У неё какой-то страх находится рядом с радиусом поражения, около проигрышной комбинации (опять же, в основном чужой). Парень даже хочет посмотреть, как она будет играть в покер, увидеть её лицо, когда поймёт, что у неё карт-бланш, а у соперника ни одного совпадения. Он уверен, что её мордашка скорчится в отвращении, и она выйдет из заведения, не доигрывая партию, говоря что-то вроде: ?Мне нужно припудрить носик,?— добавляя после под нос,?— а Вы проигрывайте дальше. Фу, таким быть?. Ей определённо станет плохо рядом с неудачей. До одури сбежать захочет. Буквально физически поплохеет. Интересно, а вот что она сказала бы, присутствуя сейчас на его паре, видя как он стоит у доски, облокотившись на неё и глупо, молча смотря в даль на какую-то парту, с которой уже удрали студенты?— страшно под таким гнетущем взглядом сидеть. Только вот, если бы парень ещё мог не так сильно отвлекаться на рыжие волосы в голове, или если бы он поспал сегодня также, как обычные люди, он определённо бы блистательно, играя в одного (в ящик), провёл эту лекцию. И он решает, что так идти дальше не может. Файв представляет её на центральной парте, вспоминает заданные ей вопросы и отвечает, чтобы хоть как-то на оба стула сесть и рыбку съесть. Чтобы хоть чуть-чуть быть нормальным. —?Я встретила его,?— мешала трубочкой в бокале коктейль девушка. Она попадала в такт незамысловатой музыки, которая пыталась настроить посетителей на расслабленную атмосферу. Но то тёмное помещении, где света практически нет, кроме яркого пошлого красного, отталкивало. Цвет крови в таком месте вульгарен, пышен и страстен. Тот цвет, который он ненавидит. —?Он очень скучал,?— смотрят на мягкий профиль девушки, который становится острее из-за холодного взгляда на стакан,?— мне было сложно скрывать нашу связь с тобой,?— ответила ей женщина рядом за стойкой в баре. Она опустила глаза, потому что контакта девушка не терпит. Взгляд глаза в глаза для неё слишком интимно. Обычно в общении она будто изучает предметы вокруг, говорит с ними или сама с собой. Собеседник всегда лишний в этих действиях. Женщина уже смирилась с этим, но она была абсолютно другой. Ей необходимо видеть эмоции человека. Она должна его чувствовать, а не слышать. Его она чувствовала, поэтому ощущала вину за разговоры с девушкой, которой будто всё равно. —?Вы же знаете, что так было лучше,?— опускает голову ниже к трубочке и практически полностью скрывается за рыжими прядями девушка. ?Это придумали Вы?,?— не договаривает она. Она не смотрела на женщину, хотя у той всё внимание было обращено на неё. Потому что она решала, как реагировать на информацию, которая волнует буквально всех, кроме рыжей. Ей было лучше? Явно не ему. Чёрт, почему она радостно пьёт свой розовый коктейль, когда он там снова рушится. Женщина знает, потому что читать эмоции с этого парня хоть и труднее всех, с кем она знакома, но точно легче, чем с неё. Ни разу не было срыва?— пьяна ли нет. Всегда короткие разговоры по делу. Появилась ниоткуда, чтобы уйти в никуда. А теперь маячит, как ведьма на метле?— познала фокусы с исчезновением в шкафу и пользуется. —?Если это так, то зачем его нужно было ломать новой встречей,?— задаёт мучающий всех вопрос женщина. Девушка аккуратно ведёт прядь за ухо открывая веснушки и морщинку от ухмылки. Она медленно отрывается от трубочки, вздыхает, поднимая взгляд на стол и выпрямляется, разглядывая бутылки на стене напротив. Кажется, это намного увлекательнее, чем отвечать на вопросы?— оно и понятно, женщина давит и это определённо чувствуется в интонации. Девушка не любит, когда что-то требуют, поэтому паузой обращает внимание на себя и начинает говорить ещё тише, заставляя и вынуждая собеседницу прислушаться. —?Сейчас я готова помочь ему также, как он помог мне. Если он примет меня. Девушка знает, что примет. Побегает от неё и придёт. Не сможет без неё, особенно после встречи. Все уже знают об этом или догадываются. —?Знаешь, он то примет, а вот я и все остальные вряд ли согласятся с твоим решением. —?Я принимаю во внимание Ваш опыт с психологами, и не говорю, что Вы в психологии не разбираетесь, Ваня,?— мягко намекает девушка, поворачиваясь к женщине в пол-оборота,?— но Файв взрослый человек, который может принимать обдуманные решения, беря во внимание всё, без остатка. —?Нет. Не сейчас,?— впиваются в глаза напротив, но те лишь блестят красным цветом, делающий её волосы тёмными и опасно багровыми. —?Я знаю, как было ему тяжело. Он, наконец, согласился прийти к психиатру. Пойми, ты только усугубишь его положение. Никто из нас этого не хочет, поэтому прошу,?— женщина ищет понимания, сводя брови, но не находит, поэтому прикрывает глаза?— она не хочет это говорить,?— испарись снова, как сделала до этого,?— она смотрит на свои коленки в бесформенных синих брюках?— это их любимый цвет?— его и её, брата и сестры. —?Ты не умрёшь от этого. Но если он снова потеряет тебя, то точно погибнет в своей ненависти и апатии,?— в своём синем цвете. —?Ты должна была обговорить это с нами,?— поднимает глаза женщина, пытаясь последний раз передать своё переживание за брата,?— Это мы его семья, мы несём ответственность за него. —?Тогда почему Вы все допустили его одиночество? —?серьёзно спрашивает девушка, смотря из-под опущенных рыжих ресниц на женщину, которая теряется. Она впивается взглядом всегда, когда, по её мнению, собеседник неправ. Будто от субъективных решений её мир рухнет, а не чей-то ещё. Будто ?неверные? мысли захватят и её, а она не хочет вступать на эту тропу. Вот, когда она проявляет эмоции. Вот, что её действительно волнует. Истина, которая никогда не будет объективной конечной инстанцией, как бы ей не хотелось. И женщину злит этот взгляд, который сейчас меняется на презрительный. Это она должна просить прощенья под давящем на чувства отношением. Это на неё должны так смотреть, но никак не эта рыжая бестия. —?Ты и сама знаешь,?— щурят глаза в начинающейся ярости. —?А ещё,?— прикрывают глаза на паузе, открывая в синем отблеске,?— теперь знай, что я не допущу вашей новой встречи. Если ты хоть на шаг приблизишься к нему, мы всей семьёй воплотим твою смерть в реальность. Да, мы тебя очень любим, но это он часть Харгривзов от начала и до конца. Не ты. Ей угрожают. Но угрожать нечем. Когда женщина успокоится она поймёт, что тогда придётся всем рассказать про их встречи. Поэтому рыжая улыбается этой наивной детской злости и агрессии. Ей нравится, как они стоят друг за друга даже без опасности, а когда человек и правда погибает, они не могут этого заметить. Девушка радуется этой глупости, отворачиваясь и снова опуская взгляд на стакан, помешивая розовую жидкость трубочкой. —?Сможете ли Вы,?— хмыкает в улыбке она, доставая трубочку и водя ей в воздухе, будто ищет нужные слова, как люди взглядом по полкам скользят выискивая нужную книгу,?— сражаться за него,?— бегло впивается на миллисекунду взглядом в глаза с боку,?— когда он будет защищать меня? —?снова опускают взгляд, следя за трубочкой, которая вновь расслабленно ныряет в бокал. —?Извините, но теперь я хотела бы продолжить наш выходной в более расслабленной атмосфере. —?Я предупредила,?— шикнули в ответ, быстро успокаиваясь. —?Повторите, пожалуйста,?— обратилась женщина к бармену, сразу поворачиваясь обратно к девушке. —?Так и что же ты хочешь на Рождество в подарок? Женщина не хотела рушить их отношения, но также не хотела, чтобы её брат снова страдал. Он никогда не показывал то, что у него на душе, но изменения в его поведении были похуже, чем после победы над Апокалипсисом. Файв никогда не плакал и не делал ничего деструктивного по отношению к себе. Его ментальный возраст и отношение предвзятости к нанесению себе увечий не позволяли. Он не был тем, кто сдастся, но бился головой о стены непобедимой цели постоянно. Сдаваться тоже иногда необходимо. Сдаться вовремя. Принять недостижимость цели. Они оба этого не понимали. Оба доходили в крайности, и доводили до края друг друга. И это было ненормально. Семья знала это. Семья ненавидела те моменты, когда эти двое были вместе, хотя любила каждого из них по-отдельности. И от этого страдала тоже. Рамки нравились Файв, но не нравились ей. Девушка любила свободу и непредсказуемость, он же предпочитал структурированную и запланированную жизнь. Она сначала в барьере его дверь сделала, счастье принесла, а потом стены несущие сломала и ушла по осколкам. И все видели, как мальчик за ней идёт по этому битому стеклу, спотыкается и падает, пока девушка наученная быстрым шагом шагала и кровью своей помечала дорожку, следы путала, на запах железный заставляя идти. Если что-то и имело значение в этой ситуации, так это боль парня. Ни один из них на расспросы не ответил, что случилось не пояснил, только одному напиться несколько раз не хватило, а у другой улыбка с лица не сходила. Поэтому вроде и ненависть не была бы беспричинной: парень мог довести кого угодно. Но, с дугой стороны, она не кто угодно, её в злости не видел никто. Такое только случайно могло произойти по какой-то извращённой удаче. Пошлой и не очень хорошо продуманной. Отвратительной, приведшей к какому-то странному исходу события, когда один старается не показать, как страдает, а другая не скрывает радости (?). Какой к чёрту радости?! Почему всё это кажется её продуманной реальностью, тогда как она в хаосе живёт, а не планы на жизнь строит. Из них двоих только парень требования к жизни и людям предъявлял, но он почему-то сейчас как затворник живёт, а она не боится из дома выйти. Мир сходит с ума около них, будто в зазеркалье все попадают. Обоих Ваня в психушку бы сдала. Никто не знает, что у Ведьмы этой на душе, потому что к ней нельзя привыкнуть, только у Файв это получилось, и вот к чему это привело. Все бы поняли, если бы они ненавидели друг друга после всего. И Ваня боялась, что возможно, её обманывают, и это всё план по убийству парня в конце. По девушке и не скажешь, как она на самом деле относится к этому всему. Но лучше бы, это не было местью. И вот опять качели событий на другой стороне мира. Тёмной и искажённой. Всё близиться к тому, что горизонт событий чёрной дыры будет пересечён. Рыжую вообще из терпения вывести сложно. Как можно было её толкнуть на месть или убийства, Ваня не знала. И если бы это, и правда, оказалось планом её, всё вышло бы слишком яростно и кровопролитно, хаотично. Потому что это парень всех должен ненавидеть. Не она. Не она его, а он её. Она ошибка в этом уравнении. А парень, наоборот, утопает в ненависти к себе. Будто небо с землёй перевернулись. Всё это неправильно. Файв должен ненавидеть всех, кроме себя. Иначе это не Файв. Иначе не было никогда. И только девушка знает, что так было всегда. ?Его?,?— про себя отвечает девушка на вопрос о подарке на светлый праздник, допивая напиток. —?Щенка, а Вы? —?продолжает их непринуждённый разговор, который прервался за этот вечер только раз. Целые сутки и больше (неделю он просто в прострации ходил) крутится у парня одна и та же пластинка, которая поёт ему в уши: ?Позвони ей?, а парень слышит только размеренное: ?Любуйся цифрами, смотри и ничего не делай?. Он держит телефон наготове, будто позвонить должна девушка, а не он. Глупая ситуация. Он буквально без планирования и фокусов (следите за руками) становится идиотом. У него скоро слюна потечёт, а он и рад: Альцгеймер?— сейчас лучшая идея из всех возможных. Прикидываться дурачком можно максимально удачно и правдоподобно. Он уже при встрече несколько дней назад начал. Показал свою мощь и актёрские (нет) способности. Боже, Файв. Ты. Не. Сказал. Ни. Единого. Слова. —?Чёрт,?— откидывает он телефон и визитку, которую выучил наизусть?— не все умственные способности потеряны (а жаль)?— вдоль и поперёк, на кровать в раздражении, будто эти предметы должны были сделать всё за него (он надеялся). —?Так дальше продолжаться не может,?— вроде бы трезво решает он и рубит на корню затею позвонить. Умно. Разумно. Блистательно. Энергосберегающе. Умереть, так полными сил. Парень в курсе насколько крут. Поэтому он уходит готовить себе ужин в прекрасном (ему так кажется) настроении, пока не приходит пора сна. Когда-нибудь он точно чокнется, но не сегодня. Потому что это произошло пару лет назад. —?Лютер,?— рыжая девушка, не касаясь спинки, с прямой осанкой сидела в розовом платье на стуле в кабинете,?— помните наш договор? Время пришло, я ухожу из программы. Девушка рассматривает модель ракеты на шкафу слишком заинтересованно. Не то чтобы она не знала о ней раньше, это она её собрала, но что-то трогало в ней душу и не давало забыть каждую деталь и её правильное место. Рядом стояли ещё парочка, будто бы стеллаж у отца, который гордится увлечением своей дочурки. Мужчина, который пучит сейчас глаза за столом и правда походил на папу. Такой же большой, добрый и неловкий. Папа ей бы и правда гордился сейчас. Она отводит взгляд от малюток ракет и скользит им по журнальному столику перед ней. Она изучает всё содержимое, не продолжая диалог, в котором возникла пауза, потому что Лютер от шокового состояния отойти не может. Рыжая девушка поправляет волосы, заправляя их за ухо и улыбается, бросая взгляд в бок на мужчину. Она выжидает ответа, положительного, за другим она не приходит. Лютер должен поблагодарить Файв за такой характер и темперамент, которую он воспитал в ней. Эта одна из подстав, подложенных Файв Лютеру два года назад. —?Это сейчас невозможно. Ты не готова, я не готов, мне же шею из-за тебя свернут,?— вскидывает испуганный взгляд огромный получеловек, из-за чего ситуация принимает комичный характер. Ведьма ухмыляется, потому что, и правда, странно слышать такие слова, с такими испуганными интонацией и глазами, но буквально с картинкой гориллы вместо тела. Лютер слишком эмоциональный для девушки. Это немного давит, но она пытается не сбежать, потому что нужно довести дело до конца. Тем более, учитывая то, что он намного быстрее перешёл на повышенные тона, а значит, Номер Один сдастся первый. Потому что ей нужно побыстрее увидеть Файв и вернуть его. Её лимит исчерпан. Она хочет этого. Нуждается в нём. Чтобы он простил её и послушал её. Ей не с кем было делиться очень многим. Может, поэтому она хватается за любую возможность разговора ни о чём. Может, поэтому так и нуждается в нём. Дышать не может. Буквально. До болей в груди, будто кто-то руками костлявыми сдавливает сердце. Её время подходит к концу. Её это на секунду сбивает, но Файв и его манеру спокойного размеренного диалога, чуть тише нормального, иногда доходящего до шопота, чтобы собеседник прислушивался к нему, девушка научилась копировать умело, маску безразличия натягивает, виду не показывает, как вздох делается сложно. Поэтому планирует и хочет, закончить всё быстрее, и даёт слабину. Говорит что-то личное, что даже отцу бы не сказала. Даже Лютеру. Как в баре должна была промолчать. Но ракеты прямо перед глазами маячат, и Лютер слишком взбешён. Лютер в гневе?— что-то страшное и необъяснимое. У него взгляд примерно такой же был два года назад. —?Уговор есть уговор,?— хитро улыбается девушка. —?Я не могу больше ждать,?— высказывает она свою субъективную иррациональную причину и быстро пытается исправиться,?— Я сделала всё, что от меня требовалось,?— она теряет улыбку, но понижает голос, чтобы сделать его чуть-чуть сильнее, чтобы эта причина была более весомой и прикрыла предыдущую. Только бы Лютер понял и прислушался. Только бы не злился. Не давил и не требовал ничего. Потому что он не в праве. Хотя она и должна ему по гроб жизни. Но останавливать её он не может. Не должен. Потому что это слишком для неё. Слишком громко иногда голос звучит. Слишком сильно уколом в сердце бьёт. А сердце выдержать всего не может. А Лютер знает и всё равно добивает. Он не должен так с ней поступать?— хотя и злится на Файв, а получает всё равно она.—?Вы единственный,кто может что-то требовать от меня,а этого я страшусь больше всего.—?Знаешь, нет ничего плохого, чтобы не оправдать чьи-то ожидания.Особенно такого, как я. Но именно такого, как он, ожидания она не оправдала. Подвела. И сейчас подводит ожидания Лютера, чтобы исправить сложившееся с Файв положение. Если бы она умерла завтра, то хотела бы отдать ему долг, все остальные бы померкли в этом случае. Поэтому только он может что-то требовать от неё. Давно только он. Тот, кто не звонит ей. Это и понятно, она бы тоже не позвонила. Хотя нет, она бы даже не дала уйти тогда. Она ждала от Файв всё, кроме молчания. Даже убийства. И он это сделает, только не сейчас. Позже. Они убьют друг друга. Разрушат. Девочка из прошлого не только Ведьма, но и немного ясновидящая. —?Но, это же была твоя мечта,?— хлопает по столу Номер Один. Файв научил своим примером, что важны только цели, а не мечты. Пускай мечты будут у девочки из прошлого, а не у неё из настоящего. Не тогда, когда ей нужно помочь близкому человеку.—?Ну и? Забросила свою мечту из космоса? —?И я её добилась,?— поднимает глаза она на встающего мужчину. Немного не так и немного не того, но она довольна и больше не намеренна тратить время на пустое. Сейчас перед ней цель?— разговор с Файв. Маленькая задача, которую она добъётся. Все пороги особняка Харгривзов, его университета и его дома обобьёт. Из-под земли достанет, не даст больше убегать от неё. Но она знает, что ему нужно время, и она выжидает. Лютер подходит ближе, и она отвлекается от разглядывания своих моделей ракет. Девушка напрягается, потому что он возвышается над ней. Ей страшно. Она всегда боится всего, особенно людей. Она боится его реакции, но пытается смотреть с высока в глаза на полтора метра над ней. —?Это всё из-за него? Он нашёл тебя? Я убью его,?— срывается куда-то в сторону Лютер, но девушка останавливает его за руку, вставая.—?Я не хочу подводить Вас.—?Тогда не игнорируй меня. Она вздыхает, потому что каждый из Харгривзов реагирует слишком непредсказуемо и читаемо одновременно. Они такие разные, но все одна семья, и это видно. И вот она подводит третьего из Харгривзов. Сначала проигнорировала Файв и не дала понять, что всё хорошо, потом Ваню с её заботой о семье. А теперь и Лютера своим уходом. ?Да, из-за него. Я его нашла,?— вздыхает она про себя. —?Он убьёт меня, и это не изменить?. —?Лютер, я чувствую себя прекрасно, я готова жить дальше, чего и Вам желаю. —?Но так нельзя. Ты подводишь себя и меня,?— поднимает брови он в испуге, а потом поправляется более громко, будто это оправдает его мнение,?— Ты себя гробишь. Я не позволю! Ты не выйдешь из этого здания! Харгривзы очень похожи в решении проблем?— закрыл дверь, и нет её. —?Вы в курсе, что не сможете меня запереть. Я пришла сказать своё решение, о котором мы говорили уже много раз. Так что я не извиняюсь, мне нужно ещё подготовить всё,?— она берёт свою сумку и подходит к двери, открывая её. —?До свидания. И спасибо,?— уходит она.—?Тебе стоит меньше извиняться, сейчас не то время,чтобы можно было винить себя во всех грехах мира.Тебя растопчут.Меня может не быть рядом. ?Я и так не извиняюсь. Не извинилась?. —?Мне кажется, это какая-то подстава,?— хмурится мужчина, прокручивая нож в руке и внимательно следя, как сталь переливается под тусклым светом люстры. —?Скоро Рождество, может, это какой-то новый вид подколов или подарков от Клауса? Она точно выглядела реальной? —?переводит взгляд в потолок он, прикидывая в мыслях скорее зомби, чем живую девушку. —?Да, Диего, реальней некуда,?— лежит на диване Файв, который до сих пор в себя прийти не может больше недели или выпитого им алкоголя, который не усыпляет, как бы ему очень хотелось. Семья потихоньку собирается в поместье, которое они не продали, но сдают обычно музею, между праздниками Рождество?— День благодарения и наоборот. И вот приближается светлый новогодний праздник, когда их проблемная и деструктивная семья собирается вновь и делает вид, что всё у всех хорошо. Потому что живи они вместе, они друг друга поубивают, а так даже чувствуется радость при виде этих лиц раз в полгода. Будто бы скучаешь по-настоящему. А больше всех он всё равно скучал по ней. Он справлял двадцать пятое декабря с ней только однажды, два года назад. Тогда он, правда чувствовал, что семья полная, даже не видя Бена рядом, по которому скучать уже привык за пятьдесят лет, а по рыжей девочке?— нет. А Файв очень остро ощущает одиночество. Он не знает, почему, но кажется, это отголоски Апокалипсиса в его голове играют злую шутку не по правилам. Когда семья погибла вместе с остальным человечеством, а девочки из прошлого ещё не существовало. Теперь он здесь, а одиночество прилипло как жевачка, стала повседневным, обычным, к чему он привык, а отвыкнуть хотелось иррационально сильно, от которой сбежать хочется, но и от всех остальных хочется отвязаться в силу этой самой привычки. Людей много, а хочется к Делорес. Хотя бы поговорить будет с кем. Ведь как бы странно это ни звучало, но на разговоры его вынуждают каждый день, а он не насыщается, наоборот, спрятаться от этих дурацких необдуманных слов хочется. Хочется к девочке из прошлого. ?Файв, определись!??— шикает он сам на себя в голове. —?Эй, я вообще-то здесь,?— послышался возмущённый голос, видимо, Клауса из-под стойки. —?Я не шучу с такими вещами, это слишком низко для меня. Как он под баром оказался для парня загадка, которую он не спешит начинать разгадывать. Опять же, ребусы он любил, но только не от Клауса. И не от Диего. Да, в принципе, ни от кого. От чего. От физики и математики. Времени и пространства. И прошлого. Нет. Нерешённые задачи из прошлого он ненавидел. Но закончить хотелось. ?Файв, определись!??— сплёвывает он у себя в голове снова. —?Тогда, надеюсь, ты её послал, потому что это слишком низко для неё. Ты же послал её? —?с недоверием посмотрел мужчина на парня, останавливая движение ножа. —?Вывалил трёхтонный бетонный матерный шкаф? Это низко для него. Хотя, что ещё считать низким. Он низкий сам по себе. А ещё он киллер. По неволе, конечно. Но всё-таки убийца, и ему уже интересно, почему Клаусу на него с того света жалобы не приходят. Как это вообще должно работать? Почему всё свелось к низости людей, если люди?— просто люди. Когда Диего стал считать себя больно высоким? Хотя, он же вроде ниже Клауса. А Клаус ниже Лютера. Но оба так себе. Они уж точно ниже плинтуса упасть могут. Но бывают классными ребятами. Как семья ничего, вроде. ?Файв, хоть в чём-нибудь приди уже к консенсусу в своей голове. Будь согласен, хотя бы сам с собой!??— шипит он сам себе, не подавая виду внешне, потому что Диего пустился бы в объяснения дальше, если бы его не прервал чёткий ответ. —?Нет,?— хмыкает Файв, пожимая плечами. Зачем орать на неё парень не понимал. Ведь это он виноват был в её пропаже, но Диего это было знать не обязательно. Файв немного не в состоянии на рассуждения о том, кто виноват, но чисто на уровне эмоций?— он. Хотя, чисто теоретически, раз она жива, то почему не появилась раньше? С этой точки зрения парень решает немного на неё пообижаться, но алкоголь чисто случайно мешает. Поэтому чисто потому, что он вполне может, он хочет ?вывалить трёхтонный бетонный матерный шкаф? на Диего и Клауса в придачу. Потому что парень устал думать и ему хочется что-нибудь сломать или вывести из работающего состояния. А пашет сейчас только язык мужчины. Как помело, честное слово. Но это так расслабляет, в кой-то веке, что-то жужжит на ухо, и нет этой звенящей тишины, к которой он привык, а отвыкнуть хотелось иррационально сильно, как когда-то от одиночества, пришедшего вновь. За барной стойкой слышится шебуршание, прерываемое судорожным выдохом мужчины на диване. Он явно не этого ожидал от парня, который чаще на пикси злобную похож, чем на человека. Правда, Диего просто не пробовал не вести себя как альфа-самец без мозга, авось, увидел бы парня с самой милой его стороны. Но нет, даже сейчас Файв готов стол несколько раз перевернуть от этого вздоха а-ля ?этот пацан не понимает, кого трахать?. Зато Диего очень хорошо понимает, как трахать мозги. Серьёзно, что Файв ему сделал, чтобы получать такие вздохи? —?О, Боже,?— закатил глаза он, а парень сжал челюсти?— сейчас будет горяченькое дополнение от мужчины,?— Неужели ты ползал у неё в ногах и просил вернуться? —?предполагает самое ужасное, по его мнению, Диего. Серьёзно, у Диего комплекс матери?— все женщины для него должны быть идеальными, красивыми и добрыми, как робот Грейс. Но ведь она робот. Что с того, что Файв просто панически боится одиночества, а рыжая бестия настолько хорошо вписывается в его рамки приемлемого уровня шума, что вроде и не один, а вроде никого не зовут Диего? Клаус, утащи, пожалуйста, парня под свою барную стойку. Ты явно там нашёл что-то мягкое, на чём очень удобно лежать, от лампы не слепит свет и плохо слышатся вопросы мужчины. Ты явно не просто так молчишь?— боишься получить? Заступись за парня. —?Нет. ?Но хотел?,?— промолчал Файв, прикрывая глаза, потому что врал он хорошо, но верил сам плохо. И мыслил сейчас тоже не очень хорошо и трезво. Диего и Клаусу тоже можно такую же поблажку сделать ввиду алкоголя, но парень не хочет. Но спокойно, скорее всего, уже на автомате он отвечает ?нет? Диего, потому что каждый раз, каждые полгода в эти праздники, Диего спрашивает одно и тоже.—?Ты как? Нормально?—?Да.—?Спишь хотя бы?—?Да. В этом году у него хохм прибавится с вопросами. ?Такое событие! Встреча! О, Боже! Никто не мог поверить!? Вот Файв давно знал, что скоро сдохнет и встретится с ней в Аду?— кто знал, что Ад на Земле. Он давно догадывался, потому что так грызть может только особенная Вселенная, что-то на подобии Преисподней. Каждый день по кусочку душу разрывают Церберы. С трёх сторон скопом головы антихристоской собачонки нападают. Ошейником строгим царапают, лапами в кровь наступают и пачкают ошмётки от тела. Файв будто лакомый кусочек. Он вроде и душу никому не продавал, чтобы за ним гонялись после двадцати трёх. Только вот, ему, вообще, двадцать. Хотя почему ощущается будто с рождения начали догонять?— тоже непонятно. Можно, конечно, и тринадцать, с поблажкой, как начало отсчёта поставить. Но это не отменяет вопроса: ?За что он душу отдал??, ведь ничего не получил. За силу, которую не просил? Классно, Дьявол работает на опережение. Наверное, с него кто-то тоже спрашивает план по душам. Перевыполнил, угомонись. Файв уже и угомонился, и смирился, и, вообще, пытается не двигаться, чтобы не получить опять удар под дых. Забивает себя сам виртуозно в мыслях, по-честному. Поэтому просто просит оставить его в покое и шуметь на заднем плане. Потому что на переднем у него по расписанию самокопание и самоуничтожение. Разберётся с собой и до других дойдёт, обещает. Самому себя винить приятнее, потому что потом никто не спросит об ответственности за совершённое. Кроме себя и своей совести. Как сейчас, когда он в мыслях увяз. Диего подкинул очень неплохую идейку про коленопреклонение?— такого он ещё не делал, а попробовать стоило за жизнь всё. ?Чёрт, а надо было, наверное,?— проносится в пьяных расслабленных мыслях. —?Может, тогда бы она не ушла. Хотя, это же не значит, что она снова пропала. У меня есть целый номер. На который ты не можешь уже больше недели позвонить, Файв,?— поджимает губы в раздражении на самого себя парень, пока брат радостно поднимает шум. —?Она же не могла его сменить за неделю? Какая разница, ведь ты всё равно не звонишь. Чёрт, Файв, с живыми девушками всё так сложно,?— продолжает вести свой монолог у себя в голове парень, слыша краем сознания какую-то перепалку между мужчинами по поводу следующей бутылки. —?Я слишком волнуюсь, когда слышу её голос. Что я скажу? Она же не начинает диалог, значит ли это, что, когда я позвоню, мне придётся начать говорить первым? Но тогда на улице она явно пыталась. Даже не жалась в своём свитере. Почему на ней был только свитер? Могла заболеть, хотя всего пятнадцать градусов, не должна простыть. Или она недалеко шла? Надо было осмотреть дома рядом. Возможно, наткнулся бы на её. И вообще, я там каждый день хожу, почему не встретился с ней раньше? Значит, не живёт там, не надо осматривать?,?— искал причинно-следственные связи, доходя до абсурда парень. ?Не, это конечно называют критическим мышлением, когда люди постоянно задают вопрос: ?Почему??, но в данном случае определённо какой-то психоз?,?— сказала бы Ваня. —?Слава Всевышнему! Но лучше бы ты её грохнул, честно говорю,?— эмоционально качает пальцем сидящий Диего, разливая на троих, пока парень, прикрыв глаза тыльной стороной ладони, всё ещё валяется на диване и, кажется, не выходит на связь с Землёй от слова ?совсем?. Потому что на Земле не очень. И Диего ругает. И считает себя больно умным. И вообще бессмертным, видимо. Не, ну можно проверить. С девочкой из прошлого прокатило. Тоже болтала много. Но без неё было явно хуже, чем без этого идиота будет. Раз один в сердечко. Бам?— парень прикрывает глаз и стреляет в потолок из сложенных пальцев, пьяно бредставляя представляя скорее гранатомёт, чем пистолет. Потому что в больной фантазии на ошмётки с другой стороны разорвалась грудина. Одним в его кровавом списке больше?— одним меньше. Перед ним извиняться не будет Файв точно. ?Вывалил трёхтонный бетонный шкаф??— точнее. Вот что Файв с ним сделает. Потому что Диего ясновидящий. И прошлое, видимо, тоже по телику просматривает, потому что грохнуть он успел много кого, но про девочку из прошлого он молчал точно. —?Может, нам её на Рождество позвать? —?приподнимает усы и брови в улыбке Клаус, за что мгновенно получает меткий бросок в лоб крышкой от их рома. ?Рождество с девочкой из прошлого? Неплохо, только вряд ли потом Апокалипсис на Землю не спустится,?— потому что так повести парню не может. —?Только вместе со вселенской катастрофой твоя мечта, Файви,?— ласково обращается к себе, потому что у него перерыв с обвинения себя, на унижение своих желаний,?— имеет право на существование, поэтому лучше об этом даже не думай?— мало ли. Ведьма всё-таки. Кто его знает, какие она призывы умеет использовать. Призыв чёрной дыры, например, а сама на частицы распадётся?— поминай как звали?. Файв-то вспомнит как зовут кого угодно, только вот мёртвые не говорят. Он надеется на это. Правда, одному даже этой ерунды не избежать. Клаус жмуриться и обиженно потирает красное место, пока Диего вставал, угрожающе направляясь к браной стойке, за которой и прятался усатый и, как оказывается одетый в прозрачную чёрную сетку мужчина. Мужчина, которому и ноют всякие имена мёртвые. Файв вздыхает устало?— он не одинок в своих депрессивных проблемах. —?Ты ещё хуже, чем этот! —?но подходили только, чтобы вернуть Клауса к продолжению их банкета ?за встречу?, хотя братья и так уже были немного пьяны. ?Да, Диего, конечно, это мы с Клаусом тут самые плохие?,?— поднимает бровь Файв, не открывая глаз. Файв и был бы рад переместиться подальше, но он так скучал по громким и ничему не обязывающим, а главное не своим бредням, что продолжал лежать в кругу семьи, когда разговор перешёл с обсуждения его жизни, и все вопросы были закончены. Да, Файв, и правда, скучал, хотя и отнекивался бы, если бы задали вопрос в лоб. —?Она отказалась, Эллисон,?— говорил в трубку Лютер женщине на другом конце страны. —?Это невозможно, я пробовал, поэтому мне нужна твоя помощь. Только ты можешь её уговорить и … —?его прервали, но он моментально перешёл на крик,?— Да мне насрать, как должны вести себя близкие! Твой самолёт сегодня? Ты должна мне помочь, я верю, что ты на моей стороне и переубедишь её. Семья Харгривзов не должна распасться ещё больше. Я считаю её своей семьёй и не хочу потерять. Он кинул трубку, потому что Эллисон начала отказываться. Единственный человек для него на этой одинокой планете надеялась, что всё обойдётся, хотя всё уже сожжено и разрушено. Это Апокалипсис для их отношений. Там жизни нет, ничего построить на обломках нельзя. И хотя Лютер не Файв, он знал, как пустой мир выглядит, потому что сам на Луне пять лет провёл. Там, где никто не ответит тебе, никто не улыбнётся. Где даже Солнце светит по-другому, скрываясь за мечтой, которая огромным полукругом синим из далека виднеется. Эллисон никогда не поймёт этого чувства пустоты. И Пятый не тот человек, который с ним поможет, потому что до сих пор там остался, в одиночестве. Файв в своей комнате уже вечность сидит и на визитку смотрит. Каждую чёрточку её имени и фамилии уже рассмотрел и всё равно продолжает ей себя ранить. Потому что невозможно вот так быть смелым, когда буквы не те видишь. Совершенно не те, которые ей говорил писать, не те, которые бы хотел читать над её номером. Зато те, которые в голове крутиться никогда не перестанут. Семь букв против его восьми и только две ?р? повторяются. Такая же взбалмошная, как и все семеро.—?Я вообще-то Нортроп. —?Да, ты Нортроп,?— отвечает он живому воспоминанию перед пьяным парнем,?— а больная, как Харгривзы. Дебильная фамилия. Которая значит слишком много. Слишком удачно подобрана для неё. Слишком точно попадающая в суть. Как и их фамилия. Семь кратеров. Вроде видны на Луне, а всё равно небольшие. Ударные, а всё равно ничтожные. Вроде и на экваторе, а всё равно холодные, как на Севере. Неровные, побитые Харгривзы***. Они все самые огромные аттракторы**** во Вселенной для проблем.—?Такая же засранка, как и все остальные. Такая же притягивающая боль и израненная. Такая же одинокая, как и все они. По-другому и быть не могло, ведь ему было так плохо без неё, тогда почему она улыбалась? Почему Клаус не был удивлён, что она жива? Почему она не выглядела потерянной, когда встретила его, не была в истерике, не хотела убить. Или это его ещё ждёт впереди? Файв не знал, что говорить при встрече с ней, он не знал, как себя вести. Он знал и раньше (догадывался), что она не умерла, но другим из Харгривзов он, как обычно, ничего не сказал. Пригласить её на Рождество ко всем, будто она одна из них, из их семьи? Надо бы. Следовало бы. Было необходимо. Поэтому он набрал её номер, не с первого раза попадая по цифрам из-за дрожащих рук, ведь он не был уверен. Он был уверен, точнее. Просто он впервые в жизни боялся. Осуждения с её стороны. Хотя, тоже нет. Она должна была его осуждать, это неизбежно, он был бы этому только рад, потому что мир бы не перевернулся с ног на голову в этом случае. Он боялся, что ей будет всё равно, что она будет рада встречи, потому что это было бы странно, непонятно. И этому бы Файв был рад в глубине души, честно говоря больше, но слишком наивно. И это неправильно. Когда два человека ломают друг друга и счастливы встрече. Когда дышать невозможно и до контакта глазами, и во время, и после. Когда киллера улыбкой можно убить. Цифрами. Цифры?— всегда были его друзьями. Сейчас он их проклинает. Ненавидит. Как и свою старую комнату в доме Сера Реджинальда. Их отца. Их дебильного отца, который взял его и воспитал таким. Таким убийственным, приносящим несчастья. Потому что даже её он смог сломать, не желая и коря за это после. Лучше бы перед ним был сейчас номер психолога. Лучше к нему. Он не сможет излечить, а, значит, ещё больней точно не будет. Хотя Файв явно не болен. Мёртвые обычно не болеют. —?Файв, мёртвые обычно не живут,?— отвечает он сам себе, а потом снова кидает взгляд на экран телефона, где набраны ещё не все цифры. —?А она доказательство, что живут и даже выглядят привлекательно,?— снова поднимает спор с единственным здравым (не очень) собеседником. —?Это не даёт тебе права не отвечать ей, Файв,?— жмурится он, роняя голову на руку. —?Да, явись я с того света за местью, я бы обиделся, если меня проигнорируют,?— мычит он из-под руки. Был только один способ узнать всё. Расставить все точки раз и навсегда. А Эллисон не может самолёт ускорить, и это самое ужасное в этой ситуации, зная, что там, на другом конце материка миры рушатся. У каждого эта встреча вызовет (вызвала уже) все эмоции от радости до грусти, кроме девушки. И это когда-нибудь произошло бы, но сейчас это слишком не вовремя. Хотя, когда этому время вообще было? Но сейчас Эллисон слишком далеко, чтобы чем-то помочь и что-то исправить. Ей слишком больно сейчас. Она уже видела, чем может закончиться сожжение мостов, чувствовала, когда ей не дают с кем-то поговорить. А теперь, когда они изменили хронологию, этого человека даже на земле нет. Нет её Клер, нет. И почему тогда у Файв не может быть такого человека? Нельзя упускать шанс наладить отношения с кем-то, нельзя. Если они, и правда, хотят наладить отношения, а не как Номер Три всё испортить. И Эллисон хочет заплакать от саднящего сердца, но не может себе позволить, потому что сама разрушила себе жизнь. Потому что должно было уже зажить и перестать так сильно болеть. Но ничего не проходит безболезненно, уж женщина это знает, но шанс всё исправить нужен каждому. Лишь бы им воспользовались правильно, по назначению и, самое главное, вовремя. —?Привет. —?Здравствуйте, всё-таки решили позвонить? ?Убей меня?. ?Убейте меня?,?— молятся двое в мыслях. —?Я убью тебя, дорогая. Лишь бы этим убить себя. Прости, но, скорее всего, мы не сможем увидеться после этого на том свете. И я не надеюсь на параллельную Вселенную.