Part 8 — Start from the present (1/1)

— Что для тебя хронология? Для меня, кажется, уже не существует времени. Сны реальны настолько, что я не вижу разницы между настоящим и прошлым. Будущее для меня больше не мечта. Моё время спуталось в клубок. Ты сломала всю верную последовательность. Родная, ты убила мою веру во время. Ты изуродовала всё, что было важно для меня. Это всё только Квантовая погрешность. Ты, я. Время, в которое были мы. Казино для парня?— это всегда проигрышная затея. Он бы никогда не доверился судьбе, только хорошо продуманному плану. Взять хотя бы конец света, следующий за ним по пятам. Смешно думать, что хоть один его шаг обернётся случайно счастливым концом. Парень знал: ?Удачи не существует. Это просто такое случайное стечение обстоятельств, которое мы воспринимает как позитивное?. Он был циником. Ещё каким. Но вот просчитывать вероятности и риски он умел. Но тут и без расчётов было понятно, что дело воняет. Он в полной жопе. Опять. Парень лет двадцати, у которого лицо только было с усталыми глазами, выдававшими в нём старика и сейчас расширявшимися. Веки, будто титаны, поднимали брови выше по линии переносицы. Он не был готов. Всё шло не по плану. Мальчик снаружи и внутри (душевно, не умственно) не чувствовал сейчас асфальт под ногами. Только огромную яму, в которую падал. Прямой путь в пустоту и хаос преодолел со скоростью телепортации. Это умел лишь он и лишь по желанию. А тут его будто в пропасть кто-то маленькими, но сильными ручками запихивал. Хотя и раньше Вселенная преподносила ему таки сюрпризы?— выбивала всю надежду из тела с заметным успехом. Как всегда, ему не везло ни в чём. Спустя семь лет после спасения мира ничего не изменилось. Его мир рушился каждый год всё больше. Казалось бы, что может быть не так, ведь это не постапокалипсис, в котором он прожил сорок пять лет. Рушиться-то нечему: здания целы; линии электропередач текут, как и не вышедшие из берегов моря; еда, кровать тёплые. Почему же года утекают быстрее в этом круговороте событий (одинаковых и скучных)? Почему тогда сны менее цветные, но более реалистичные и ломающие? Кого ещё звать на помощь в них, если никто не приходит? Почему никто не может разбудить и вытащить из горящих обломков? А если и может, почему она уходит каждый раз, забывая своё сердце у него в руках? Свои рыжие волосы не даёт забыть? Парень знал её. Видел не только во снах. Девушка из поля цветов, которые тянутся к солнцу, открывают бутоны каждый день в любопытстве к новому дню, пахнут маками, дурманя. Парень знал её. Видел не только в воспоминаниях. Девушка на прокручивающейся кассете, когда закрываешь глаза, кадры с плёнки мелькают, немного порванные и замыленные от времени. Парень знал её. Видел не только на страницах романов. Девушка из эпитетов и слов невозможных, не считаемых, не подчиняющихся математическим формулам, правилам, теоремам, ведущих себя не так, как функция предпишет. Парень знал её. Видел её сейчас перед собой и искал ошибки в своих расчётах возможности встретить её вот так, рядом. Зато ей подчинялась вероятность беспрекословно, без погрешностей. Хотя это парень?— тот, кто приручил риски, как собаку. Вызубрил все решения задач с чёртовыми дробями случаев. Каждый Апокалипсис применял, в Комиссии решал с помощью теории, кому умереть следует и не выпендриваться. Кажется, девушка из прошлого решила, что сегодня его очередь. А она такие знания с потолка берёт. Уж парень знал точно. Ей какая-то интуиция нашёптывает. Девушка всегда знает, что будет после, а потом уже рассчитывает, что к этому должно привести. Парень, наоборот, всегда знает начало и создаёт план на будущее. Потому что так правильно. Но совершенно неверно?— думать, что тебя пощадят эти грёбанные цифры. Они никого не жалеют. Она жалеет всех, но, видно, не сегодня, не его. Девочка из прошлого цепи с парня срывает, а он всё равно сдвинутся не может. Девочка из прошлого на батуте его лёгких прыгает, дыхание ускоряя, а сердце замедляя?— как так? Девочка из прошлого кожу с души сдирает, ногти вырывает, а парень молчит, все нервы потеряв уже слишком давно. Девочка из прошлого в рот его рукой незримой лезет, пальчиком нежно ведёт по эмали, за клыки его дёргает, которые он давно не обличал, просит шоу показать. Только вот, встать на задние лапки или же разгрызть в клочья?— парень не знает. Шабаш поднять в его душе у неё за пять секунд получается. И вот его омут взбаламучен, а черти шепчут на плечах: ?Возьми, то, что ушло. Верни?. В неё ногтями впиться хочется, чтобы не отпускать больше. Клыками своими держаться, бояться, что кто-то когда-то спасёт. Но он знает, что в крови её отравляющий его суп из духовных мук им же намучен и сварен. Это его точно погубит. Он не выдержит контакта глаз, вида её крови снова. Но эта ведьма явно что-то ему в кислород подмешала, потому что он стоит как вкопанный, смотря как в её взгляде его черти отражаются. Или это её собственные? Недавно завела, наверное. Хотя и раньше намёки на них были. Небольшие. Но всегда прямые. Её дьяволята игривые, не то, что его смертельные для всех и него в том числе. Они любопытные до одури. Ласковые к его бесятам, которых приручили. Глупые, но поддающиеся обучению. И посылающие в одно место уроки по расписанию, своему, никому непонятному. Нежно за руку берущие, к грехам ведущие, ближе к краю Ада подводящие. Такие красивые и живописные. Читаемые и никогда, и ни за что не исчисляемые. Такие настоящие. Это они фотоны запутывают, чтобы они никогда не были в одинаковом положении*. Это они собирают горячие частицы в сосуде с газом вместе**. Хаос везде разведут. В его замкнутой системе уже давно бардак оставили.*** В доме он хотя бы прибрался. Бесы в её глазах играть хотят, хронологию на одном месте крутят. Вся Комиссия смысла не имеет, когда девочка эта существует. Вокруг неё события происходят в том рандомном порядке, как судьба соблаговолит. Черти временем жонглируют как дебилы, роняя континуум в бездну ненормального. Потому что девочка из прошлого?— самая настоящая ведьма без души. Убивает все намёки на разумность этого мира, всё счастье в нём. И в парне. Два дула вместо глаз на него целит, а он и рад пули черепушкой поймать. Потому что его способность, его сила?— путешествие по времени и пространству. Она её ломает. И он не разумен рядом с ней?— ловушкой для всего упорядоченного. Она ломает и его Вся гравитация чёрных дыр не сравнится с её улыбкой, к которой тянет. И если в этих дырах время замирает, то у неё на губах оно в салки и прятки с тобой играет. На этих волосах зовя повеситься. Ох, парень бы их об шею со всей силы замотал. Не только своей. Чтобы больше не убегала. Он больше не будет ждать. Пуля догонит. Хотя и она сможет изогнуть её фигуру. Но не его взгляд, который впивается в девочку из прошлого. Парень не любит глазами, но что-то всегда идёт не так. Что за кривую дорожку он выбирает? Чёртова гравитация, которая к Земле тянет и к ней, разрывая надвое.—?Ты чёрная дыра для счастья! А ведь именно его душа чёрная и непроглядная, как кофе горький. Так почему же в ней так тепло, когда она так близко стоит. Он так привык к холоду, что сейчас ново?— согретым быть. Как на костре стоять, а гореть от нежных солнечных лучей (упакуйте Солнце, пожалуйста, чтобы гореть даже в ледяном озере Коцит**** на своём девятом кругу Ада). Прямо на звезде этой расплавиться хочется. Ад по температуре не сравнится. Хотя и пробует его забрать через неё. За все грехи за ним и послали эту Лилит, видимо. С этими рыжими огненными волосами и холодными глазами. Чтобы падший ангел Люцифер его остатки пожрал. Так и не ясно на какой круг, потому что он не грешил, а только заповеди нарушал. ?Не убей??— помолиться что ли, чтобы это чёртово видение пропало. Он не болен. Он не болен. Он не болен. Тогда почему видит иллюзии? Потому что Файв несчастлив и просто хочет улыбнутся? Для этого его мозг рисует образы девочки из прошлого? Чем ему платить за этот аттракцион? Он раздел душу и так догола, ни нитки на нагом нерве, единственном оставшемся. Голос отдать, чтобы научиться ходить заново и шагнуть ближе? Но в этом смысла не будет?— накричать на неё извинениями не сможет. Ибо эта кошка не должна существовать, потому что он в коробку заглянул?— мертва*****. Не было неопределённости. Никакой вероятности. Никакой нечёткости. Парень хочет сплюнуть свой мозг, который как процессор нагрелся и жарит все мысли его на гриле под черепушкой. И всё-таки это она?— удача. Ведь это было невозможно. Не существовало ни одного исхода события, где бы она окликала его. Он просчитывал. А теперь с обожанием на своё видение смотреть не хочет. Не желает показывать, что до сих пор помнит, хотя даже не думает об этом. Единственная мысль: ?Это она? крутится грифоном по пустыне черепной коробки и падаль воспоминаний добивает и сжирает. Голос граммофоном по пластинкам памяти бьёт. Разбивает их с яростью, чтобы игрались на полную. А осколки собираются не в том порядке и крутятся белым шумом, повторяясь, путаясь и царапая шрамами всё естество. Парень глаза потирает, от рук запах кофе в нос даёт, отрезвляя, пока её фраза под иголкой проигрывателя повторяется. —?Здравствуйте, Файв,?— улыбается персиковыми губами девушка, начиная разговор. ?Чёрт?,?— (практически) в слух орёт парень. На большее он не способен. Он чертовски рад её улыбке. Её до сих пор детской и невинной улыбке. Он, как сорока, забрать это сокровище хочет. Притащить блёсточку домой. Драконом на её медные волосы смотреть, как на расплавленное золото от огненного дыхания. Под ёлку рождественскую себе же в подарок положить. Даже фонариков не надо?— всё равно сверкает. Он согласен с ней поселиться подальше от всех в тёмной пещере на вершине горы. Как Гринч украдёт Рождество, потому что она светлее этого праздника. Душу его чёрную ослепляет. Яд из крови выводит, чтобы никого не травила его змеиная натура.—?Меня зовут Файв Харгривз,?— начал вежливо диалог юноша.—?Как Пять? Шотландец что ли? —?пробубнила девушка себе под нос.?Ну хоть кто-то подумал об этом без иронии?,?— молча кивнул умненькому ребёнку парень. Все воспоминания светлые, как ядерный взрыв, как она. У него иронии прикрывать боль не хватает. А казалось?— терять больше нечего. Он поставить может с уверенностью (в кой-то веке) всё своё ничего, что имеет?— сейчас снова на грабли прыгнет. Уже есть, что упустить. И он это обязательно сделает. И случайно, и намеренно. Будто мяч в броске подальше из рук выпадет. И ускачет, рыжими волосами виляя. Улыбаясь будущему. Вряд ли это его поразит, но всё-таки убить заново сможет. А можно как-нибудь повеситься на улице? Пора начинать гуглить, пока она не начнёт растворяться, как её голос в воздухе (чёрт, куда бюллетень с протестом подать?). А имя парню по ушам режет воспоминанием. Комок в горле завязывает. Он смотрит на образ незнакомый и печальную улыбку давит в себе и на лицо, чтобы хоть немного дружелюбным (виноватым) выглядеть. Хотя внутри все органы разрываются и сжимаются, пытаясь по линиям бывших ран срастись. Парень ком глотает, но не может голос подать всё равно. Только одно (попытка провалена)?— удача. Удача, которая бросила его и покинула навсегда. Но вот опять фортуна совершает свой круг. Опять хвостом синяя птица машет перед ним, в глазах её растворяясь. Её бы обнять. Её бы больше не отпускать. Её бы навсегда держать в руках. Файв себя в руках держать не может, не то, что птицу бойкую. Не то что её. Девочку из прошлого. Которая взглядом скользит по лицу, а ему бредится, что осколком стекла. Потому что не может быть больнее, но она ломает все стереотипы, как всегда. Да, так достаточно больно, спасибо. И за кошмары тоже поклон бы парень отвесил, если бы из ступора вышел. Нет, реальные сны и раньше его преследовали, но после неё они пропали и вернулись с новой силой и сюжетами, с новыми смертями. Вот почему он считает, что удачи не существует. У других точно, она преследует эту девушку по пятам. Пока она жива, счастья у других не появится, парень знает. И если однажды пройдёшь по тени от её ног, вороны над твоей головой будут кружить до смерти, молния ударять системно в макушку. Девушка из прошлого?— кроличья лапка, талисман удачи, потеряй который и руку смерти в своей держи. Дождь тебя всегда морозить будет без этого Солнца. Навсегда в несчастье утопиться без неё. С ней барахтаться в нём, иногда только воздух вздыхая. Но хотя бы не умирая. Он не должен был с ней встречаться ни тогда, ни сейчас. Быть с ней незнакомцами?— это лучший вариант из всех возможных. Не знать её глаза, голос, увлечения, характер. Быть лицом из толпы. Быть на расстоянии вытянутой руки и ничего не чувствовать. Пересекаться взглядом и не читать его. Касаться локтями в метро и не покрываться мурашками. Чтобы её сила не действовала на него. Сила этого долбанутого вопроса: ?О чём она думает??. Потому что он думает о ней постоянно. Спотыкается о ноги, когда идёт, потому что в мыслях плавает. Не слышит половину разговора с кем-то, потому что что-то оранжевое навеяло воспоминания о её волосах, и получает за это выговор. —?Вы не узнаёте меня и следуете своим советам? Ещё чуть-чуть и начнёте хамить? Нет, Файв облажался. Лучший вариант?— слышать её голос вечно. От начала рождения до конца смерти. Вместо отца. Вместо пикающих приборов, на койке в палате рождения и смерти. Родиться рядом и умереть вместе. Подарите кто-нибудь смерть сейчас, потому что голос поднимается в интонации вопроса и обрывается. Уступает место голосам в голове. Это закончится плохо?— чьим-то убийством точно. Себя, например. Или её. По ногам резануть топором?— посмотреть, как ей бегаться будет от него. Парень молится, чтобы эти мысли не шагнули из него в реальность, потому что больше себя винить он не в состоянии. Лучший вариант из всех возможных?— выплавить из её слов нож и воткнуть в себя. Куда угодно, лишь бы кровь живая потекла. Лишь бы он очнулся от сна. Двинулся, обнял, на руку волосы намотал, не давал уйти. Лишь бы он сам себя (сложного противника) пересилил. Ощутил её, почувствовал каждой клеточкой, крикнул бы всем, что это не видение, она реальна, он не спятил. Он живой и она. Лишь бы плавиться от её тембра больше, дольше, безвозвратнее. Безвыходно загнить в её объятиях, держа её в своих. По линии плеч и позвоночнику от лопаток провести. Быть как кванты запутаны с ней языками. Всегда говорить противоположные вещи и всегда находить ответ, который действительно стоил бы того. Потому что без неё ответа никогда нет. Как и вопроса. Она всё делает логичным. Такая нелогичная девочка. Он не будет стесняться выражения ?его девочка?, потому что слепил её из себя. Добавил своих красок и к так подходящему ему до невозможности пазлу. Только вот картину они не составили и не станут создавать шедевр. Файв не даст этому возобновиться и начаться. Он не позволит им стать снова знакомыми, потом близкими, а потом и родственными душами. Не сейчас. Не потом. Никогда. Лишь бы хватило прочности стержня, который как прутик в её руках ломается. Так нежно и ласково?— самое сильное насилие над ним, которое он когда-либо ощущал. Насилие от её взгляда, голоса и воспоминаний, которые они пробуждают.—?С незнакомцами мы что делаем?—?Не общаемся,?— моментально отвечает она.—?Если они не отстают? —?донимается парень.—?Угрожаем. Она на чувствах играет. В реке прошлого топит и душит в глубинах ледяных вод, возвращая к истокам. Файв не знает, издевается она так над ним, или правда рада встречи. Ведь он тоже не знает, ненавидит ли он этот день или счастлив. Потому что этот миг ему сравнивать не с чем. Зато он знает, какого умирать каждую секунду заново и воскресать каждую следующую, наслаивая эти чувства друг на друга. И её вихри волос делают сейчас тоже самое. Как робкий парень переминается с ноги на ногу перед первым свиданием, они сменяют друг друга. Файв выпил слишком много кофе и энергетиков, чтобы в такой ситуации у него тахикардия с аритмией не начались. Потому что он не сможет не узнать её. Не может (не мог, не сможет) решить эту проблему. Не мог забыть эти годы. Не узнать её невозможно. Нахамить ей он бы с радостью. Только вот, открой он рот и оттуда польются отчаянные слова извинений и просьбы не оставлять его больше. Поэтому он язык до крови прикусывает и смотрит изучающе (умирающе). И этот взгляд его на чистую воду перед ней выведет без фраз, которые с ?прости? начинаются. Покажет какой мальчик маленький, во всех своих нерешённых проблемах без неё погрязший. Сколько раз тонувший за её отсутствие. Сколько раз коривший себя и её. Сколько раз сейчас сам у себя переспрашивал: ?Точно ли она??. А потому сам себя ругал, потому что от кончиков волос до взгляда любопытного это была она. Во всех мелочах. Во всех заученных жестах, во всех интонациях голоса. Забыть её даже с амнезией невозможно?— нейроны настолько закаменели, создавая дерево в мозгу как новую кость. И это не тонкая ключица, которую зубами можно разгрызть (он бы её попробовал). Это, чёрт возьми, баобаб, на котором его тараканы тусуются каждый день пьяные в депрессии. Боже, и как же им весело сейчас наблюдать за парнем?— он явно более чокнутый, чем они. Но ему, похоже, ещё есть куда катиться. Даже когда он пытается книжку почитать, надевает её на голову и крышу имитирует. Чтобы киты на червей в открытой голове с неба не летели в агонии съесть. Он болен. Он болен. Он болен. И если бы она только мысли читать умела, совсем бы свихнулась от их вопящей, кишащей изобилием кучи в голове через минуту. Она не любит иррациональность. Он тоже. Но что с собой сделать, он не знает, потому что они оба погрязли в этом нелогичном хаосе. Оба до сих пор думают и поступают, не понимая себя. Не жалея друг друга. Это болезнь, язвами нарывающая на сердце и мозгу. Всё, что он делал спустя годы, всё её голосом в ушах отзывалось, всё её запахом отдавало, всё ради неё совершалось. И вот, она перед ним, а он уже ничего не может. Перед ним, в своём самом холодном и первозданном виде. Будто её никто из людей не задел своими суждениями. Будто Файв всё-таки научил её быть спокойной ко всем выпадам судьбы и своему поникшему молчанию. Которое он даже не пытается (изо всех сил старается) нарушить. Как она не ломается, как остаётся такой, как была? Как он может её упустить сейчас? Почему время сейчас ему не подвластно. Почему она такая… милая? Воплощение любви. Чёртовой любви, которой не хватало. Нежной и спрашивающей его: ?Всё в порядке??. Нет. Ничего не в порядке, пока ты рядом. Он надеется вернуться в Комиссию времени и получить заказ на своё убийство. Одним дебилом больше, одним меньше. Нет, он, конечно, дебилом себя не считал, но мог представить со стороны, что таковым выглядел. Хуже, чем когда-нибудь. Хуже, чем когда не послушал отца и рванул путешествовать во времени. Хуже, чем когда первый раз пытался заговорить в Апокалипсисе с манекеном Делорес. Экстраверт не мог сказать ни слова интроверту, который пытался начать диалог? Гениально, Файв. Удивительно, да. —?Вы на своих двоих? Удивительно,?— пытается сменить тему и развязать девушка диалог. И правда. Но проблема в другом: он только что разучился вообще двигаться. И как снова начать?— вообще парень не знает. Да и как этому научиться, когда раньше всегда перемещался. Недавно два отростка этих, ненужных ему, освоил, и их будто с корнем вырвали сейчас. Только вот у девушки тоже ноги есть, и это его волнует сейчас больше. Потому что он корнями в землю ушёл, шаг сделать не может. А она на них уверенно стоит, переминается. Даже мысли читает плюс-минус удачно. Как ещё объяснить это скверное ?удивительно?? Наверняка научилась на своих ведьмовских курсах. ?Да, и ты тоже. Люди на ногах и бегать умеют?,?— опасливо косится на девушку парень, хотя опасность сейчас представляет только он для неё. Потому что в догонялки он не играет. В догонялки он выигрывает. И сейчас следит за каждым её движением?— один намёк на побег, и он сорвётся. Обнимет сзади, носом в макушку рыжую утыкаясь. А ей не нравится, когда личное пространство нарушают. Но Файв бы проигнорировал сейчас это (если бы не стоял под силами этой ведьмы), как и все остальные желания людей. Наплевать на её принципы?— он мастак. Не из-за злобы. Хотя, он ещё тот вредный пикси. Просто эти правила всегда идут вразрез с его. Как поезд без рельс ломают построенный дом перфекциониста всегда с разных сторон. Но, может, её границы поменялись? Нет. Во всём она, кроме этой неизученной им и непонятной энергии экстраверта. Она подминает под себя хрупкого мальчика, тоже экстраверта, сильного и бойкого иногда, но не сейчас?— в прошлое слишком сильно в воспоминаниях вернулся. Когда он был тринадцатилетним ребёнком перед апокалипсисом. Также мужчиной сейчас он перед рыжей ведьмой стоял, которая в его куклу-вуду иголки вставляет, не иначе. Потому что нельзя чувствовать предательство Вселенной всем телом. Каждой клеточкой и субатомом. Буквально в мусор из частиц рассыпаясь. Нельзя расщеплять человека парой слов и улыбкой. Нельзя так поступать с ним. Он не сделал ничего ужасного, кроме того, что упустил девочку из прошлого. Девочку из прошлого, которая уголками губ чёткими режет по нервам. Девочку из прошлого, которая рыжими волосами оплетает шею и душит незримо. Девочку из прошлого, которую представлять всё это время больно было. Девочку из прошлого, которая в свитере утопает и греется, а его в холод бросает. Девочку из прошлого, у которой только тонкие щиколотки видны и тонкая шея. А он вспоминает: она всегда неумело микроволновку включала. Может ли быть так, что она до сих пор плохо обращается с ней, поэтому просто психует и не греет еду? Просто сбегает от проблемы, как раньше? Решает, что не покушать намного легче, чем приготовить? Нуждается ли она в нём также, как тогда? В его сраном пальце, который нажмёт на кнопку включения. И почему ответом будет обязательно категоричное ?нет?? Он бы дышал ей, если бы она позволила?— задохнуться тоже её разрешение нужно. Но на вопрос такой же от неё, Файв тоже ответил бы ?нет?. Потому что это хорошая девочка (портить не следует) из плохого прошлого (уже испорчено). Он не будет хамить этой незнакомке, потому что это девочка из прошлого. К которой он шагнуть не может, а так и стоит в метре от своего видения, пока люди вокруг идут, пока машины едут. Здания растут вверх, накрывая с головой, подминают под себя ловиной. Делают жалким перед ней (или это её взгляд?). А Файв первый раз в таком положении. Первый раз он не может даже словами едкими показать свою напускную силу. Хотя бы прикинутся не больным. Сделать вид, что не хочет сейчас заплакать. Что ноги не наливаются кипячёной кровью и ватными не становятся. Где-то там, в этой оболочке тела, у земли, в пятках ледяное сердце плавает. Файв просит его не растапливать, потому что оно совсем исчезнет. Больше ни одной каплей себя парень любить не сможет. Вся любовь ей отдана. Поэтому, даже если бы нашёл силы подойти, это было бы ошибкой. А у Файв нерушимое правило: ?Не повторять ошибок?. Один раз уже пошёл на её смех, а она птицей от него упорхнула с дерева. А потом разбилась. —?Ладно, я поняла,?— снимает улыбку девушка, перекладывает стаканчик с холодным зелёным чаем в руку, на которой висит шоппер, и начинает в нём рыться, смотря внутрь сумки. ?Ты ничего не поняла. По-моему, я сто раз провопил не отводить взгляд и не переставать улыбаться?,?— опять у себя в голове звучит парень, только сейчас понимая, что ничего не сказал вслух, а за улыбку её он сражался слишком давно, она, наверное, забыла. Больше парню не чудится её улыбка, которая была в реальности (во что ему не верится). Потому что он не верит (не верует) ни во что. Всё должен проверить. Только как доказать то, чего уже нет?— улыбки. Он не знает. Таких задач он не решал. Пробраться в Комиссию и по коммутатору посмотреть? Хороший план. Надёжный, блин, как швейцарские часы. Потому что это бред, с какой стороны не посмотри,?— так зацикливаться на чём-то. Хотя вполне приятно. Плавать в этом сумасшествии. Как по волнам её голубого?— его любимый цвет, а не её?— платью. Он ни разу не видел её в чём-то такого тона, в синем. И вот парню дают гулять взглядом по фигуре, а не только глаза в глаза сверлить. Поэтому только сейчас замечает, что, видимо, из кафе девочка идёт. Чай купила. Он вспоминает, как она расстраивалась и не могла вступить на порог заведения, потому что у неё денег не было. А сейчас, видимо, они у неё есть, а значит, она работает. Это радует. Это безмерно счастливит его в этой кручине. И то, что её вкусы не изменились?— зелёный, парящий жаром чай. И если он сейчас весело улыбнётся?— это будет самой большой ошибкой, будто бы он ждёт конца разговора. Он его и правда ждёт, но не чтобы сбежать от неё. Сбежать от жизни. Умереть снова, потому что эта планета и так уже перевернулась не по той оси. Он уже всё равно опору потерял. Неважно, что потеряет и физически, повиснув. Файв замечает синюю сумку только сейчас и одним любопытным глазком заглядывает внутрь, где лежат только две книжки и тонкий ноутбук. Она не любила устройства, как и начинать диалоги. И вот перед парнем снова и с размаху что-то в мире кардинально меняется, а он снова непривычно на колени упасть хочет, закричать и домой вернуться побитый и расплющенный. Он прав, это не она. Он учил её этому, но она как баран противилась, а теперь вот, она такая, как он. Осторожно, ещё укусит, как он, ещё и бешенством от него заразится. Потому что он явно где-то, а вполне возможно и от её ауры, подцепил. Неприятно будет копию свою от Вселенной спасать?— себя-то не может. Девушка выуживает кошелёк медовый, и парень, наконец, видит хотя бы что-то её цвета. Её любимого. Он знает. Потому что до сих пор не может найти силы стены в доме отмыть от него. Выбросить её платья горчичные. Атласные грушевые ленты, которые её волосы собрать пытались. Его руки бы справились с этим лучше. Тем более, они ей тоже, вроде, нравились. Теперь это всё точно сжигать нельзя?— вернуть девочке, если ей до сих пор это всё нравится. В том числе себя. Файв не жадный, пускай хоть всего его забирает. Он совершенно не скупой. Хотя и расчётливый. Планирует будущий подарок, который ей на Рождество пришлёт. Главное дырки внизу коробки для ног сделать?— не поднимет его тушку (мёртвую скорее всего). —?Вот, моя визитка,?— протягивает она ламинированную карточку, на которой ракета нарисована. —?Жаль, что мы потерялись, это мой номер. Если захотите наконец поговорить, позвоните. А сейчас прощаюсь, я должна бежать. Рада была встретиться,?— улыбается девушка снова и поспешно, неграциозно, но также мило как раньше уходит, ноги в подолах запутывая. ?Нет. Не надо бежать. Не нужна мне эта визитка нахрен. Мне ты нужна была…??— не успевает сказать парень пару раз в голове, а потом и вслух, может быть, как девушка проходит мимо. А его она от волос своих?— кандалов?— распутать забывает. Поэтому он так и стоит. Смотрит туда, где она стояла пять минут назад с всученной ему визиткой?— дьявол бы побрал этот век технологий с их телефонами. Он бы лучше прождал её на опушке леса в обеденное время, чтобы увидеть её волосы в ярком солнце, а потом вечером звёзды в её глазах ловить. Он вспоминает, что она всегда о полётах на Луну грезила, а он о жизни на Земле ей объяснял. Зря, как видно, но не безрезультатно. Всё, как он, сделала, всё не так, как учил сделала, такая, какой он хотел её видеть. Он тоже такой, каким она хотела, чтобы он был?— молчаливый, слушающий. Таким, каким он никогда не был. Файв, который молчит скорее мёртв. И в этом он согласен. Кажется, сейчас он умер, но кто-то отмотал время и снова оставил его одного, чтобы сердце не сжималось так сильно. И вообще не сжималось ни разу. ?Суицидальные мысли?— симптом депрессии?,?— сказала бы Ваня. Он бы ответил, что не болен. Но отрицать это уже невозможно и вообще бессмысленно. Галлюцинации?— это точно не нормально. Наверное, он так в своей шизофрении застрял, что ему кто-то флаер/визитку/рекламу впихнул в руку. А он и поверил, что это девочка из прошлого его не забыла. Ведь так быть не может. Он сам забрал её у себя. Он бы не отдал, не вернул, не отпустил бы на улицу встретиться с ним. Файв собственник, он знает себя лучше всех. Сам её упустил. А теперь ещё и бредит. ?Надо спросить у Вани номерок психолога?,?— решает пессимистично (реалистично) про себя парень. И Файв идёт в свой дом действительно на своих двоих. Потому что после неё знает, что лучше не перемещаться и беречь силы, ведь может не успеть и опоздать. Может упустить. Она очень многое исправила в нём своей потерей. Файв смотрит на людей и замечает в них то, о чём она говорила, что презирала. Он это каждый день в зеркале видит?— человек без цели. Без желания. Без сна. Файв заходит в дом, используя ключи, потому что закрыто снаружи, а не как раньше изнутри, когда он игнорировал существование дверей из-за своей силы. Ей это не нравилось. Её это погубило. Их обоих. Он убил. Он не успел. Файв снимает галстук с пиджаком и расстёгивает ворот рубашки вздыхая, ведь никто не прячется от него в библиотеке. Не выходит встречать, а он и не ищет её, по шороху определяя, где она. А стоило бы её искать всегда, как в последний раз. Потратить всё время мира на неё. Файв накрывает ужин и смотрит на второй пустой стул. С него девочка больше не улыбается. Соус больше не подаёт. Пастилой не угощает. Не рассказывает что-то всем известное с такой энергетикой, что даже ему интересно слушать факты из школьной программы (из университетской для обычных людей). Файв не может спокойно заснуть, как в прошлом. Когда в ванной шумела вода. Когда музыка негромко в комнате допоздна играла в выходные. Шаги слабые в коридоре слышались, иногда бегающие в темноте?— до комнаты быстрей добраться. Он скучал по ней. И вот теперь у него есть зацепка, удачное стечение обстоятельств. Маленький клочок настоящей бумаги. Так смешно, что именно нескольких цифр ему не хватало. Цифры, которые он раньше любил, сейчас ему противны. Они соединяют двух людей. Его имя цифра, а он не может набраться смелости и воспользоваться телефоном. Он Файв, а смотреть на номер не может. Номер Пять цифр шугается. Прекрасное начало. Замечательный конец. Аплодисменты! Включайте свой Апокалипсис по новой! Мы всё потеряли. —?О, Боже, Файв, серьёзно, сдохни,?— заваливается на кровать парень, только сейчас вслух произносит хоть что-то. Угрожать некому, поэтому он на себя агрессирует. Вполне разумно для умного человека. Логично и очень продуктивно. Чем бы дитя не тешилось… ?Неужели у неё появился телефон?? Когда у неё не было этого набора цифр, они были в соседних комнатах. А сейчас у неё телефон, а девочка не пойми где. Файв тоже ощущал себя примерно там же, только где-то глубже. ?Лучше бы она сказала, как ненавидит меня. Всё, что связано со мной. Как она могла так спокойно смотреть мне в лицо и улыбаться?? Этот взгляд ударил его сильнее, потому что ей всё равно. Будто бы. Улыбка не дрогнула, взгляд не отводился, ноги не дрожали с руками. Только нога закрывала вторую, складывая крест из них, качалась в воздухе, пытаясь шагнуть вперёд?— сбежать или быть ближе? Обе руки держали чай и тоже вторили защитной, отгороженной позе?— Файв не психолог, но она либо боялась его, либо чувствовала неприязнь. И всё равно улыбалась. Всё равно держала открытую шею?— самое уязвимое место. Она его не боялась, а раз так, то точно презирала и ненавидела. Одно из двух. Либо так, либо Файв не психолог (жаль, Файв не знает, что не всегда прав). ?Только не представляй, что она рада, только не представляй, что это не случайность?. Файв знает, одно допущение, одна резвая мысль, что она его искала?— и всё, он поплывёт в радости и надежде. Его буквально развезёт, как от алкоголя, опьянение адреналином и дофамином. Ничего не чувствовать?— вот, что он хочет. Может, найти таблетки Вани, которые делали её такой безэмоциональной? Это будет считаться неуважительным поведением к проблеме сестры? О, да. Но кто и когда будет уважать его проблемы? Он не хочет о них распространяться?— в этом и суть, но девочка из прошлого всегда чувствовала всё. Он привык к этому и сейчас готов поклясться на всём, что она снова пришла своим присутствием подбодрить его. Вся фишка в другом, она не планирует, она течёт по течению. Только Файв не хочет признавать, что она не хотела этого, не ожидала. ?Зачем всё это?? —?Ни за чем, Файв,?— шикает он на себя,?— Просто два человека встретились. Ничего больше. Ничего это не значит. Ничто. Ни больше, ни меньше.—?Вот, моя визитка. —?Она просто дала визитку, просто из вежливости,?— продолжает убеждать себя парень.—?Жаль, что мы потерялись, это мой номер. ?Но мы не терялись, я её потерял, она ушла. А ей ещё и жаль?.—?Если захотите наконец поговорить, позвоните. —?Это сарказм, Файв, ей не жаль. Она просто сказала, что ничего необязывающий разговор будет неплох.—?А сейчас прощаюсь, я должна бежать. —?Она даже не задержалась. Просто встреча, ничего не значащая.—?Рада была встретиться. ?Она была рада встретиться. Я честно не верю, что она не хотела этого. Всё вокруг неё происходит так, как она хочет,?— он потёр лицо своими руками, пытаясь воздухом умыться и прийти в себя, продолжая разговор с самим собой, к которому привык ещё с Апокалипсиса, чтобы не сходить с ума от одиночества. —?Наверное, она просто хочет из мести меня убить?. —?Не, ну в этом ты прав. Она хочет нас грохнуть. ?Определённо. Только вот, когда нас стало двое???— Файв со старческим скрипом поднимается на кровати, держась за коленку и потирает лоб, ощущая ногами холодный пол. Ему определённо требовался собеседник. А то, что ему требуется, он всегда находит. Парень устало смотрит на тумбочку. Открывает дверцу и вздыхает, взглядом на папку натыкаясь. Он берёт горчичную из старой бумаги толстый конверт с пятнами от кофе. Смотрит и вспоминает, как руки всегда дрожали, разворачивая ниточку на кнопке обложки. Потому что быстрее в психозе посмотреть хотелось внутрь. Развернуть этот свёрток и нырнуть в мир запечатлённых воспоминаний. В прошлое вернуться, без парадоксального психоза. Чтобы не убивать себя в том времени, но прожить с девочкой ещё капельку времени вместе. И перестать плакать в настоящем. Ему нужен был собеседник? Он его получил. Говорить с фотографией намного более здоровая фигня, чем с самим собой. Ведь так? На манекене жениться ему ничего не мешало, однако. Однако! Сейчас он, вроде как, в обычном нормальном (приближенно) обществе, где есть люди, с которыми можно поговорить и провести жизнь в супружеской паре. Может, стоит попробовать? И почему ему эта противная идея пришла, только когда он встретился с той самой? Он крутит нитку вокруг чёрной пуговки, распутывая узел. Он медлит, впервые, потому что образ перед глазами свеж и ярок. Более реален, чем под обложкой. Потому что голос до сих пор отголосками по перепонкам бьёт, ввинчивается в мозг будто навсегда, но парень знал, что со временем даже это воспоминание потускнеет. Но спешить некуда, у него есть её номер. У него есть сейчас всё. Как мало человеку нужно для счастья. И грусти. И разочарования. И блеснувшей в голове одной (или нескольких) суицидальной мысли. Как Клаус с этим справляется? Плохо и неправильно, но Файв знает, что он старается хотя бы. Как и все его искалеченные братья и сёстры. Файв знает, что не один запутался в своих проблемах, поэтому становится легче. Только, они что-то да делают с этим, в отличии от него. Пытаются заново научиться жизни. А не блуждают в обломках прошлого, не пичкают себя осколками воспоминаний, не пытаются вернуть ужасы кошмаров. Не мучают сами себя. Целыми папками с обрывками записок и картинок радостного и счастливого, чтобы чувствовать себя ещё хуже. Файв устало берёт фотографию девочки, чуть моложе его, с глазами невинного, но любопытного ребёнка, хотя знает, что это не совсем так. Он скользит взглядом по лицам рядом с ней, но возвращается к её улыбке. Вкладывает в конверт, где ещё лежат какие-то бумаги, визитку и откладывает его на тумбочку. Он заваливается на кровать, протягивая ноги, держа фотокарточку с жирными следами от пальцев перед собой. Лаковая поверхность блестит от фонариков, переливаясь из цвета в цвет. И девушка сияет, как миллиарды звёзд на небе. Как Солнце в полдень летом в деревне. В момент затмения. Он проваливается потихоньку в сон, где бродит по полю травы около леса, ищет её розовое платье и рыжие волосы. Бродит, заглядывает в кусты, извиняется в каждый цветок, бросает ?прости? по пути. Зовёт её по имени, которое счастье означает. Оно всегда было наполнено смыслом, всегда что-то значило. Не пустое циничное число. В памяти оно всегда со сладким и тёплым медовым цветом связано, как краска на её стене. Поэтому во сне ярко Солнце слепит. Парень жмурится от его яркости в этом ненасыщенном тёплом сне, как от световой гранаты. У него резко закладывает уши, кружится голова, он безоружен и дезориентирован, и он уверен, что, и правда, слишком ослеплён. Он падает, сдирает ладони и коленки в кровь, но поднимается и отчаянно бежит от света убитых им душ. В висках стучит кровь или шум чьих-то тяжёлых шагов. Сердце отдаёт басистыми быстрыми взрывами в макушке и ладонях. Мальчик останавливается от бега и в ужасе осматривается, но не видя ничего кроме ненастоящего белого света падает на колени, закрывая уши. Люди визжат и орут своим предсмертным криком, он помнит каждый возглас убитого им. И её молчание. Марш пулемётной стрельбы, прерываемые его одиночным залпом из пистолета. Обозначающий тот самый выстрел, который по памяти врезается, заставляет дрожать всё естество, время перематывает, чтобы снова в барабанные перепонки стрелой врезаться. Свет перестаёт ослеплять, и парень пытается раскрыть глаза. Опять никого. Опять вокруг только те развалины и огонь. Опять мал и снова чувствует холодное одиночество. Снова мальчик лет тринадцати. Снова один. Снова слаб. Снова потерян. Он снова в ужасе, дрожа шагает, спотыкаясь, пытаясь кого-то отыскать в своём разрушающемся сознании потерянностью. Пустота, захламлённая остатками воспоминаний, которые горят и пеплом осыпаются на него, пытаясь под собой похоронить, но он бежит, отчаянно переставляет ноги, чтобы найти дом, чтобы его кто-нибудь окликнул, и он прижался в объятиях к живому, дышащему и говорящему. Он пытается найти хоть что-то родное в своей, в его памяти, которая больше Апокалипсис напоминает. Он не нашёл её. Это не её время, её тут быть не должно. Девочка из прошлого, а не будущего. Теперь в этом Апокалипсисе он её не встретит снова, потому что все мертвы. И он кричит, вопит, зовёт. Только не её. Слишком сложно её имя произносить на обломках сознания, на краю мира. В его персональном аду. Это слишком безнадёжно ждать её там, где она не услышит и не придёт, пока его страх липкими, грязными, костлявыми руками грудную клетку и талию обхватывает, до сердца пытаясь добраться, спускаясь к рёбрам и под них забираясь, и сжать, как горло, душа, раня и щипая ногтями. Пробирается под одеждой мокрым потом с противными мурашками. Сушит горло и губы?— языком проведёт, облизывая и поранит им же?— кровь потечёт. Парень во сне мычит и стонет, потому что всё слишком реально. Спустя семь лет, его трагедия развивается и набирает обороты, толкая его с обрыва, который растёт с каждым днём. Становится крупнее, массивнее, сильнее мальчика, который слабеет по сравнению с ним быстрее, чем каждую минуту. Он проснуться от кошмара не может, потому что даже не может в нём умереть. Или просто не понимает, что проснулся и глаза уже давно разлепил, потому что чёртовы фонарики не спасают, а взрываются в воображении. Он понять не может, наяву или во сне тишина, сковывающая сознание, разливается по миру. Потолок рушится на него и падает, падает, но никак не может погрести под собой. Сломать полностью. Шагнуть с обрыва во сне Файв боится. Потому что это может оказаться иллюзией прогнившего воображения. Он боится, что это может оказаться однажды окном. Сестра не просто так просит его к психологу сходить. Харгривзы все немного на грани смерти. —?Родная, помнишь нашу вторую встречу? Если бы я знал, что нам с тобой отведено так мало, то не стоял бы как истукан. А первую? Это было так давно, а я всё ещё люблю тебя.