Часть 6 (1/1)

Простите, что я так долго не писала. Автор просто унылое говно...Спасибо за внимание! ***Выбора у Ники не было, за прошедшие сутки, проведенные наедине с кофе и собственным подсознанием, он понял, что абсолютно ничего не помнит. То есть совсем. Вообще ничего, что было в квартире Ханта. Лишь обрывки, сумрачные видения, мучившие его каждый раз, когда он закрывал глаза. И уже сложно было понять, что было иллюзией, а что - реальностью, и это нужно было выяснить как можно скорее. Спрашивать Джеймса ?в лоб? он как-то не решался, да и выглядело бы это предельно глупо: "Привет, да, как дела? Мы случайно не переспали у тебя дома на той попойке? Прости, просто я уже не могу отличить свои фантазии от действительности". Ники отнюдь не радужно усмехнулся, понимая, что все становится только хуже. Но впереди у него был заезд. Тренировочный, скорее даже показательный. Своего рода борьба за инвесторов. Ники совершенно не переживал по этому поводу, не собирался делать это заранее, и голова была забита совершенно другим. Это ?другое? очень настораживало и словно мешало работать, заниматься действительно любимым делом, спасавшим австрийца в разные периоды его жизни.С кухни потянуло крепким кофе и подгоревшими тостами.?Вот черт, второй раз за сегодня?.Ники несдержанно ругнулся. ***Все, что сделал Хант, там, в толпе журналистов, в маленьком трейлере перед заездом, перестало казаться игрой. Гонщик тяжело вздохнул, наконец-то спрятавшись в одном из боксов, сползая прямо на грязный бетонный пол. Нервы, все еще бушевавшие внутри, били отголосками, словно накатывали волнами после бури, разрушая все на своем пути. Внутри, как бензин, горела кровь, и стук в ушах, и металлический привкус. Ники больше всего хотел отключиться, проспать хотя бы пару часов и забыть о сегодняшнем дне, но только вот губы Ханта, мягкие, но настойчивые, его глаза и злость…Ники прикусил губу, головой ударяясь о стену. Все стало выходить из-под контроля, и этот адреналин, словно передавшийся ему от англичанина, кажется, ставил не хуже психотропных препаратов, Лауда начинал понимать. Холодный пол, и медленно стихающий шум трассы, смываемый ливнем, что из странного буйства стихии превратился в мягкий, словно стелющийся в туманах дождь, были где-то в отдалении. Тут, почти в темноте, Ники был один - точнее, один на один с самим собой, и от этого становилось нестерпимо тяжело.Он словно вновь ощущает чужое прикосновение к бедру, скользящие по шее губы. Вот, Джеймс совершенно беззаботно стискивает его ладонь, переплетая их пальцы, словно ему все равно, что о нем напишут, словно он сам хочет этого. Непростительно яркие, словно тлеющие образы были отвратительно реалистичны. Ники тяжело сглотнул подступающий к горлу ком, затаив дыхание и прислушиваясь.Все та же тишина, а собственная форма словно становится тесной, и Ники несдержанно матерится, ладонью касаясь поверхности бедра. Слишком реальны, слишком откровенны, и собственные сны мешаются с почти еще ощутимыми прикосновениями чужих губ, и это словно сводит с ума. Он хочет отвлечься, но вместо этого лишь больше загорается, и Хант, доведший его сегодня до предела, нестерпимо злит. Австриец не может сопротивляться, и ладонь скользит ниже, сжимая напряженный член сквозь ткань комбинезона. Он ненавидит себя, прямо сейчас, словно стоит и смотрит со стороны. И разметавшиеся, прилипшие к вискам волосы, тяжело вздымающаяся грудь и прокусанные почти до крови губы - лишь еще одно напоминание об этом. Лауда не может поверить, что вся эта ?реакция? - на его соперника, гонщика, от которого без ума все глупые девицы. Пальцы судорожно расстегивают хитроумные застежки, и Ники нервно смотрит в сторону двери. Сейчас любой мог сюда зайти, и это словно подстегивало, заставляло закрыть глаза, как можно четче представляя поджарое тело, прикосновения Джеймса и его особенный, словно сладковато-горький привкус одеколона. Значит, он ничем не лучше тех официанток, которых этот осел пачками цепляет в барах. Ники чувствует укол ревности, яростнее толкаясь в собственный кулак. Сейчас он ненавидит тот день, когда они остались наедине, словно колеблется в неизвестности, и это невыносимо нервирует. Лауда запрокидывает голову, скользит медленно, словно замирает, выгибаясь в спине. Он окончательно возненавидел тот день, когда впервые увидел Ханта. ***Ники не помнил, как добрался до съемной квартиры, как завалился спать, прямо в ботинках, наплевав на собственные правила. Ему было абсолютно все равно, когда холодные капли дождя стекали по его лицу, они были даже необходимы. Лауда тяжело вздохнул, разбуженный надоедливым телефонным звонком. Ничего необычного, мог звонить менеджер или какой-нибудь особо назойливый журналист. Окончательно взяв себя в руки, гонщик торжественно поднялся с кровати, все же отвечая какому-то неизвестному. - Да, я вас слушаю.- Посмотри газеты.- Простите, но кто вы? Ваш голос мне незнаком…- Просто посмотри.Послышались короткие гудки. Австриец не в первый раз встречался с подобным: сумасшедшие фанаты, черт знает что о себе возомнившие репортеры…Лауда поднял с пола утренний выпуск, видно, специально подброшенный под дверь, с немым ужасом уставившись в напечатанное. На первой полосе гордо возвышался заголовок ?Джеймс Хант и Ники Лауда – любовники?.