Глава 23 (1/1)

– Ладно, судя по всему, выбора у меня нет... – наконец сдался Дуфеншмирц. И по привычке начал издалека: – Может быть, ты помнишь, я как-то упоминал, что у меня некоторые... небольшие проблемы со сном?– Если это можно назвать небольшими проблемами, то да. Да, я помню. И могу больше тебе сказать: я слышала, как ты кричал во сне, еще до вашего с мамой развода, поэтому не надо умалять значение проблемы – я в курсе, что с этим все серьезно.Черт.– О... Я не знал... – Доктор выглядел ужасно виноватым: это не было одной из тех вещей, которые счастливые дети, дети с нормальными родителями помнят из детства.– Ты говорил, что у тебя все под контролем, – невозмутимо продолжала Ванесса, не обращая ни малейшего внимания на его реплику и снова – снова – все больше напоминая Шарлин. Когда только успела перенять манеры матери с зеркальной точностью? – Но два часа сна за двое суток – это не то, что можно назвать ?под контролем?. Ты точно не хочешь обратиться к психологу? – Чуть больше неуверенности в голосе – и иллюзия снова пошла прахом. Если бы она знала, какое влияние способна оказывать, то, вероятно, использовала бы этот трюк постоянно. Или никогда больше не прибегала бы к нему. – Давай я спрошу у мамы, к кому...– Нет! – резко перебил ее Дуфеншмирц, но, получив в ответ заслуженный недовольный взгляд, тут же опомнился: – Извини. В смысле... уж по крайней мере не сейчас, – с очевидным усилием поправил он себя. – Ла-а-адно, вообще я говорил не об этом. Да, значит, как я вижу, ты помнишь об этой моей... проблеме. Так во-о-от... – Он замялся, ладони вдруг стали мокрыми. – Случилось так, что когда я экспериментировал, пытаясь избавиться от... Как бы сказать, теперь... в общем, вместо этого я случайно передал эти сны Перри Утконосу, – сокрушенно закончил он.– Ты имеешь в виду, что теперь Перри... – попыталась внести ясность в путанные объяснения Ванесса, но была снова перебита окончательно утратившим над собой контроль Дуфеншмирцем.– Да! Я не планировал этого, правда – я бы на такое никогда не пошел! – Он в полном смятении вцепился в плечи дочери, пытаясь оправдаться: не перед ней, а перед собой. – Это... это была чистая случайность! Просто мои изобретения никогда... – Его голос вдруг сломался, но он заставил себя продолжить – гораздо тише, и, казалось, спокойней: – Никогда не работают так, как я задумывал, и если Перри не мешает моим планам осуществиться, то все идет еще хуже... все идет наперекосяк. Я... – Он судорожно вздохнул и отступил от Ванессы, пряча глаза. – Я не могу заставить их работать так, как нужно. Я просто неудачник, вот кто я.О нет... Снова эта хандра. Ванесса никогда не знала, что сделать, чтобы взбодрить его. Подругу она бы угостила сигаретой, или предложила бы сложить все деньги, что у них есть, и устроить мегашопинг, или организовала бы ночной марафон идиотских (как вариант: слезовыжимательных) фильмов в обнимку с бутылкой чего-нибудь алкогольного, добытой не самым честным путем. И пусть наутро им будет плохо, потому что именно в этот момент, именно по сравнению с серьезной (и заслуженной) интоксикацией большинство проблем резко начинают казаться незначительными. Вариантов было более чем достаточно.Но перед ней был ее отец, и это резко ограничивало ее возможные действия до одного: сказать что-нибудь. Ванесса сделала шаг к нему, заставляя себя открыть рот, хотя все еще не нашла нужных слов.

– Папа, – прошептала она наконец. – Папа, это совсем не так... Ты и сам не знаешь, на что ты способен. Если тебе кое-где не хватает расчета, то ничего страшного, потому что ты делаешь невероятные вещи, и... и я горжусь тобой.Она действительно так думала. Почему это прозвучало так наигранно?– П... правда? – переспросил злой ученый. В его голосе была нотка сомнения.– Конечно, правда. – Преодолев внутренний протест, Ванесса окончательно сбросила с себя маску ершистого подростка и улыбнулась самой открытой и искренней улыбкой, на которую только была способна. Ее отец ответил тем же: сначала неуверенной, как-то даже вымученной, но потом своей обычной мальчишеской улыбкой, заставляющей его выглядеть лет на десять моложе.Лед был сломан....или почти. Потому что через секунду Дуфеншмирц, все еще улыбаясь, всхлипнул. Что ж, ничего неожиданного: их разговор явно шел именно к этому. Ванесса не собиралась судить его: слезы были естественной реакцией на стресс, которого у отца в последние дни, похоже, было хоть отбавляй; все, что она могла сделать, это постараться перевести все в шутку, чтобы сберечь его самолюбие.– Пап, – произнесла она с напускной подозрительностью. – Пап, ты же не собираешься...

– Нет. Нет, не собираюсь.– Пап?– Я не плачу, Ванесса...Это было правдой. Он уставился на нее полными слез глазами, не решаясь моргнуть. Фактически он не плакал.– Ага. Ладно, иди сюда.Ванесса обняла его, и тут же почувствовала, как за ее спиной рука Дуфеншмирца взметнулась вверх, чтобы стереть слезы.– Ничего, – сказала она, гладя его по плечу. – Alles wird gut*.Это была одна из немногих фраз, которые она знала на родном для отца языке. Память услужливо подкинула связанное с ней маленькое воспоминание из детства (?флешбэк?, подумала Ванесса и невольно улыбнулась): он всегда говорил так, когда она просыпалась среди ночи в истерике от очередного страшного сна. Ее всегда успокаивал отец – не мама. Она никогда раньше об этом не задумывалась: они приходили оба, но оставался всегда только он. Потому что понимал ее лучше, опираясь на собственный опыт? Или просто потому, что, в отличие от матери, которая всегда спешила куда-то из ее детской жизни, он не мог оставить Ванессу одну, зная, что она напугана?Она рассеянно прокручивала в голове воспоминания, пытаясь понять, почему все складывалось именно так, и ожидая, пока злой ученый будет в состоянии выпустить ее из объятий. Впрочем, Ванесса не могла сказать, что ей было неприятно; разве что немного неловко – такое случается, если привыкаешь избегать чужих прикосновений.Вскоре Дуфеншмирц отстранился от нее и, переминаясь с ноги на ногу, сказал:– Спасибо, Ванесса. Я все еще предпочел бы не впутывать тебя в свои проблемы, – удержаться от этого комментария было, судя по всему, выше его сил, – но спасибо, что тебе не все равно.– Па-а-ап... – Ванесса покачала головой, но не стала углубляться в сентиментальные заверения о том, что ей не может быть все равно, надеясь, что это и без того самоочевидно. – Ладно. Ты так и не объяснил мне, почему не спишь.– Не объяснил? – удивленно переспросил доктор.– Не-а.– Ну-у-у... Так, хорошо, тогда на каком моменте я уклонился от темы? – Он задумчиво подпер пальцами подбородок и перевел взгляд наверх, пытаясь восстановить в памяти разговор десятиминутной давности. – Я построил Инатор, чтобы ликвидировать свои кошмары. Это я говорил? – Ванесса пожала плечами, затем кивнула: она более или менее уловила это из его сбивчивой речи. – Жертвой неудачного эксперимента стал Перри Утконос. – Он бросил на дочку неуверенный взгляд, подсознательно ожидая осуждения, но она только кивнула, внимательно глядя ему в глаза. – Тоже говорил?.. А. Ну тогда вот. Вот и оно. Я должен достать свои кошмары из подсознания Перри Утконоса, пока они не... не знаю, не свели его с ума, или... – Дуфеншмирц немного помедлил, прежде чем решиться тихо, серьезно закончить: – Пока его не уволили из О.Б.К.А..– Вау, пап, – протянула Ванесса после небольшой паузы. – На этот раз ты превзошел самого себя.– Это еще что, – мрачно хмыкнул ученый, разнообразия ради оценив ее иронию. – Еще из-за меня у него какие-то проблемы с семьей, и, по-моему, его пытался убить ветеринар, или что-то в этом роде. Я не совсем уверен: ты же знаешь, он со мной ничем не делится. А после произошедшего, наверное, не будет тем более. – На лице Дуфеншмирца снова появилось виноватое выражение, и, в надежде ободрить его, Ванесса опустила ладонь на его локоть. – Похоже, я только больше врежу ему, когда пытаюсь вести себя по... не по-вражески, – грустно заметил ученый.Его дочь вздохнула:– Вам нужно поговорить, пап, ты же понимаешь? Откровенно, – добавила она, и доктор поморщился. – Я же вижу, что тебя это беспокоит. Почему бы тебе в таком случае не начать с того, чтобы просто рассказать Перри, что ты чувствуешь?– Ни за что! – мгновенно уперся Дуфеншмирц, скрещивая руки на груди; его дочь закатила глаза: ну разумеется. – И эй, ничего я не чувствую! К тому же, я уже истощил свои резервы: я извинился. – Его губы скривились в картинном отвращении, и Ванесса недоверчиво хмыкнула: похоже, он совершенно не отдавал себе отчета в том, сколько раз компульсивно попросил у нее прощения ни за что только в ходе этого разговора. – И знаешь что? Это не работает. Похоже, законы ток-шоу не имеют силы в реальном мире... Именно поэтому я предпочитаю решать все свои проблемы Методом Инатора.– Что ж, это твой выбор, – легко уступила Ванесса, но по ее лицу скользнула едва заметная хитрая усмешка. – Так, значит, этот новый... Ина-а-атор, над которым ты работаешь, должен избавить Перри от кошмаров? – на всякий случай уточнила она.– Я же вроде бы так и...– Отлично, тогда я буду помогать, – не дослушав, заявила Ванесса._________________________________* (нем.) Все будет хорошо.