Часть 9 (1/1)

— Суки.Опёршись о стену боком, он согнулся почти пополам, вдавливая кулак под рёбра.— Ёбаные тупые щенки.Хотелось сесть, а ещё лучше – лечь, но он запретил себе, зная – нельзя, и дело не в том, что кто-то из них может увидеть, и по пизде пойдёт его громкое имя, произносимое благоговейным шепотом, как при виде призрака мертвеца.Его здесь знали под другим именем, и только один человек называл его так, как звали до всей этой хуйни.Развернувшись спиной к стене и уперевшись в неё затылком, он попробовал посмотреть на небо, но не преуспел. Солнце к чёрту выжигало глаза, и он поспешно опустил их, ненавидя в очередной раз себя, малолетних хуесосов, возомнивших себя крутыми бойцами, уёбков постарше, не умеющих действовать в команде, и одного конкретного мудака, считавшего, что Брок – его ёбаное достояние. Выгодное вложение кучи денег, которые Рамлоу обязан отработать, и не суть даже - как.Он ненавидел этот мир ещё до того, как случился Трискеллион, до того, как случился Лагос. Закономерно, что после последнего любить сильнее он его не стал. Только рубцы на шкуре, да слово богатого ублюдка держали его под рукой. Только одно обещание не давало Броку свалить к хуям из этого раскалённого ада, и, добравшись до нужных людей, надавить на них.Добраться до любовника и брата.Из-за угла он вернулся уже со своей обычной нахальной ухмылкой, пугая тех, кто решил, что старый пёс ушел сдыхать. За свою жизнь он обломал стольких, что это полудикое дерьмо будет лишь ещё одним пятном на его ботинке, не более. Клетка, огороженная частой стальной сеткой, тряслась как в припадке – очередное чмо, показывая чудеса ловкости, скакало по стенкам, как сраная макака. Кривляясь и показывая неприличные жесты, эта недообезьяна оказалась слишком близко к беззубому хищнику – так считал этот придурок.Схватив уёбка за вовремя не убранную ногу, Рамлоу развернулся, легко отрывая попрыгунчика от прутьев, и со всей своей силы и используя вес мужчины приложил того об утоптанную до твердости камня землю. Тёмное пятно расплескалось под лицом неподвижно застывшего тела. Впрочем, тело довольно быстро очнулось настолько, чтобы заскулить от боли. Боль в собственном плече Брок привычно скрыл, метнувшись вперёд, как ягуар. Он мгновенно оказался сверху шевелящегося тела и перехватил предплечьем горло идиота. Тот засипел, но Брок, бросая по сторонам взгляды в своей лучшей манере, не отпускал его, пока громко не хрустнули сломанные кости шеи.— Вы думаете, я с вами играть буду?! Вы ёбаное мясо, пока не научитесь соображать. Падаль! Я, блядь, не стану с вами церемониться. Мне приказано вас дрючить, и я буду это делать от ёбаного рассвета до не менее ёбаного заката. Чтобы вы, блядь, кровавыми слезами плакали, умоляя вас добить. Он заебался. Уже который месяц он надрывает глотку, но существенных успехов достиг только со старшей ?группой?, да и то, стоило отвернуться, и те уже норовили заняться какой-нибудь хуйнёй. Сказывался менталитет. Сильные здесь пытались отобрать всё у слабого, даже если им это и не надо. Сколько раз Брок оттаскивал этих ублюдков от мимо проходивших женщин, отгонял от торговцев. Он не мог работать с этими людьми. Он честно об этом доложил своему хозяину. Всё, что тот сделал – позволил использовать оружие при необходимости, чтобы брать под контроль тех, кто распустит руки. Жизнь Брока была для него ценна, но не сама по себе. Ему нужны были умения и знания, и способности их передать.Его хозяин знал, кто такой – Брок Рамлоу, и что он умеет, и Брок впервые в жизни наверное пожалел о том, что создал себе такое громкое имя, не слишком-то стараясь, справедливости ради.***Страшно было не умирать под развалинами Трискеллиона. Он знал, что спастись не удастся, хотя и бежал зачем-то. Наверное, инстинкт. Он не просто так занимал свою должность, и мозг принимал решения максимально быстро. Бежать тогда не стоило. Всё могло бы закончиться уже тогда.Возможно, это было малодушно. Тем не менее, тогда, умирая, он знал, что брат жив, и, если послушается его распоряжений – будет в относительной безопасности, насколько в ней мог быть беглый преступник.Страшно было не нажимать на кнопку детонатора, обвешавшись, как смертник, взрывчаткой, подписавшись на самоубийственный план. Те, кто рассчитывает на победу, не наряжаются как сраные шахиды. Да, ему и раньше приходилось зажимать в кулаке гранату, чтобы не даться живым врагам, даже не в одиночку, одну на двоих с Джеком, целуясь над ней в последний раз, как сумасшедшие, пока сердца судорожно колотились о ребристую рубашку. Всегда обходилось. Всегда. Потому что те планы были проработаны им, потому что он подбирал людей. Потому что он тогда планировал вернуться.Потому что его долгом было сделать так, чтобы работа была выполнена, чтобы каждый его придурок вернулся к семье с увеличившимся балансом счёта или, в крайнем случае, чтобы семья получила всё причитающееся.Умирать было не страшно.Страшно ему стало, когда он понял, что не помнит лиц брата и любовника.Нет, если бы он их встретил, он бы определённо их узнал, но черты лица изгладились из памяти и он совершенно не мог их описать. За всё то время, что прошло со дня его знакомства с Хозяином, он ни разу не видел их даже во сне. Сны были редкими, тяжёлыми, как сгустки битума с нефтяных озёр. Он почти и не спал – умел это и раньше, хотя и понимал, что рано или поздно это его подведёт – не мальчик уже. Это был не привет из прошлого. Это было ответом на невозможность получить нужную информацию.Он не знал, где те, кто ему дорог. В первую очередь – Орсо и Джек. За них он опасался больше всего, потому что эти двое не стали бы выполнять его приказ на крайний случай – не отсвечивать. Ныкаться на самое дно и доживать свой век там, где никогда не станут искать.Джек это Джек. Ёбаная скала, он мог даже и не спорить вслух, пользуясь своим уникальным положением в жизни и постели. С братом всё было ещё проще. И с обоими было сложнее, чем с кем угодно. Всегда сложнее, когда кроме слова ?приказ? есть ещё и слово ?любовь?, и не суть даже, что это за чувства. Он мог спорить до посинения, до кровавых соплей, когда Джеку надоедала бессмысленная болтовня, до демонстрации широкой спины Орсо, отказывавшегося поддержать его решение… он пробовал ровно по разу. Сказав своё слово однажды и получив агрессивный отпор, он больше эту тему не поднимал, признав за обоими самыми дорогими людьми право не подчиниться хотя бы раз в жизни.Как оказалось, лучше не знать ничего, чем иметь огрызки информации.Пока ему позволялись немногие вольности, пока его владелец не продемонстрировал серьёзность своих намерений, пока он, едва не воя от боли, потому что ему ещё нельзя было вставать с койки, мог получить доступ к компьютеру и сети, он добрался до базы Интерпола, но нашел там лишь одно имя.Джека Роллинза в списках не было. Ни уже арестованным, ни разыскиваемым, а означать на тот момент это могло либо что он схвачен в день, когда их назвали предателями, либо что он тогда же был убит, причём, зная Джека, Брок был на девяносто девять процентов уверен, что тот так или иначе мёртв. Он не дался бы в руки ЩИТа и других структур живым, не стал бы мирно сидеть на нарах…Орсо Мадиро числился в розыске.Не знавший за собой прежде одержимостей, Брок обзавёлся одной как минимум. Каждый день он проверял статус своего брата.Вечно продолжаться это не могло, и однажды слова ?В розыске? изменились на ?Арестован ЩИТом?.Попытка побега не удалась. Охрана с ним не церемонилась, как и медики, и накачанный успокоительным, он был вынужден вновь видеть и слышать человека, который назвал его своей собственностью уже в который раз – Брок привык его игнорировать.Потом началось странное время. Он пробовал угрожать, просить о помощи, умолять. Его владелец игнорировал его слова и действия, лишь ограничив его свободу так, что больше никакой информации он получить не мог. Отчаяние швырнуло его под ноги того, кого он прежде старательно игнорировал. Он просил, обещая отработать деньги, только бы вытащить брата, но это надоело вершителю его судьбы.***Тихий мелодичный напев под восточную музыку не разбудил. Брок проснулся сам. Он вставал задолго до того, как жильцы дома поднимались на первую молитву.Это единственное, наверное, чего от него не требовалось. Всё же его владелец был достаточно мудр. Ему не нужна была религиозность Рамлоу, тот так и оставался неверным, хотя в современном мире это значило уже не так много, как несколько десятилетий назад. Его не гоняли камнями, его пускали за стол к Хозяину, ему дозволялось стоять рядом с ним и касаться при необходимости, да и сам хозяин этого не стеснялся. Особенно – в первые дни знакомства.Стоя под холодным душем, Брок провёл ладонями по лицу. Оно было новым. После Трискеллиона он избавился от всего, что могло отразить его уродства. В квартире, которую ему тогда нашел наниматель из остатков вечноживого многоглавого монстра, он завесил зеркала – их было всего два: при входе и в ванной. Он знал, что выглядит пугающе, но особо этим не парился – по ночам на улицах появлялись и менее симпатичные люди с гораздо худшими наклонностями.Его тогда подлечили. Как-никак он должен был схлестнуться с гордостью Америки, Капитаном. Лечили хорошо, не жалея средств, и за полгода до Лагоса он не только восстановил физическую форму, но и подготовил маленький отряд. Да, готовил наотъебись, как пушечное мясо, но большего от них и не было нужно. Это АЛЬФА, созданная не за один день, притиравшаяся, как детали в швейцарских часах, была ему дорога, их потери бы он не допустил. А эти…Он ничего им не обещал – ни отеческой заботы, ни почти ласковых пинков. За любой достаточно крупный косяк он убивал и просил нанимателя предоставить нового члена группы. Так в итоге он набрал команду, не задающую лишних вопросов, не обсуждающую приказы. Он не знал, чем их купили, но угрюмые сильные бойцы слились довольно неплохо, и в других реалиях он бы присмотрелся, но времени им дали не так чтобы много, и он сам понимал, что стоит поторопиться.Если бы он полез тогда проверять, где его брат и любовник, он бы рисковал подставить их. ГИДРа делала вид, что её интересует лишь Рамлоу, и он молчал, но долго бы так не продержался. Он не хотел драться с Капитаном. Проклятье. Он просто хотел вернуть своих людей и пропасть со всех радаров, закончить, наконец, всю эту хуйню со службой, но…Кто бы ему поверил? Капитан как раз горел праведным гневом, а у него было последнее задание, и он дал ему то, что тот хотел. Врага. Врагом он и умер тогда в огненном шаре, раздавленный чудовищным давлением взрыва, видя, что сука-Капитан остался цел и невредим благодаря своей новой подружке. Девчонка – любимица Штрукера, устроилась очень неплохо – с таким-то покровителем не страшны никакие власти. Она всегда умела находить во всем выгоду. Сделает глазки оленёнка, и у почти любого человека проснётся родительский инстинкт, даже если он был атрофирован очень долго. Штрукер тоже не удержался, хотя упорно прятал свои чувства под маской человека науки, сурового и холодного профессионала. Броку было насрать на то, что Роджерс выжил. Гораздо больше в тот момент он переживал о своих… он ведь ничего не узнал.То, что он не просто жив, но и более чем цел, он узнал весьма неожиданно и весьма неприятно.Он не в первый раз просыпался после тяжёлых операций, когда даже медики скромно молчали о его шансах. Его всегда ждали, и он упрямо возвращался, потому что иначе было нельзя.Он знал, что долго держать во сне под препаратами нельзя, но никак не мог понять своего состояния, когда проснулся и его поздравили с пробуждением.Высокий человек, черты лица которого он не мог спутать ни с чем.Он ненавидел арабов. Не всех поголовно, но вот эту породу людей востока он ненавидел всем сердцем.Стать, дорогое одеяние с золотым шитьём, яркий аромат благовоний и масел, от которых хочется некуртуазно чихать.Сраный шейх, нефтяной или какой там ещё богач, считающий, что за деньги можно купить и верность, и кровь. Брок с такими никогда не сходился во мнениях, и даже Пирс не мог в этом его прогнуть, сколько бы раз ни требовал содействия – в их маленьких войнах и большой политике. ?Вы предпочитаете отставку, мистер Рамлоу?? спрашивал в своё время Пирс, и оба знали, какая отставка ждала командира АЛЬФы. ?Да, сэр? отвечал Брок. Мог бы ещё картинно класть на стол удостоверение и табельное оружие, но он не был любителем таких вот жестов. Он был в курсе, что его ждёт за неповиновение, но скорее застрелился бы сам, чем отдал бы в загребущие руки дикаря отряд, своих людей, потому что видел, что делают эти пережитки средневековья с силой, которую им дарят западные правители, что они делают с людьми, играя с ними как с пластиковыми солдатиками, лишая не только жизни. Даже у них, работавших на ГИДРу и ЩИТ, была честь. И вот её лишаться не хотелось. Ни фигурально, ни буквально. Им повезло. Их особый статус давал Броку хоть какую-то свободу манёвра, возможность отказываться от рабства – этим бы в итоге закончилось. Люди с запада – неверные, нечистые, их, как беспородных собак – не жалко. Сколько других отрядов сгинуло в песках? Брок знал далеко не обо всех, справки он наводил по своим каналам только о тех, с бойцами из которых был знаком, дружил, или интересовался их бытностью по иной причине.Командиров прогибали, и они соглашались. И отряды исчезали полным составом, когда нужда в них отпадала. От ненужной собаки проще избавиться, чем кормить, но даже из её смерти можно извлечь выгоду. Чем служили ненужные бойцы, Броку было страшно думать, именно потому, что он это знал.Если же командиры не соглашались – их списывали и заменяли, и всё повторялось по тому же сценарию.Самое паскудное, что ?помощь специалистами? оказывала даже не ГИДРа как таковая, а ?правительство Соединённых Штатов?…Радовало одно. Перед этим князьком он оказался один. Ему не нужно было задабривать ублюдка словами и делами, выгораживая своих людей и придумывая план побега. В мозгу лишь назойливо вертелась червячком мысль об Орсо и Джеке, но они, если и живы – далеко, и это проблема иного плана, которую надо будет решать, имея на руках иной расклад карт, а не горизонтальное положение перед владыкой и полную безвестность.Он не слушал, и наверное зря. Такие люди не прощают невнимания к своей персоне, и какое-то время поговорив с пустотой, владыка скрылся с глаз. Брока лечили. Молчаливые врачи, странные процедуры, внешность себя давности лет так десяти, приличная еда и никакой информации. Он не удивлялся почти ничему, проработав столько рядом с тем, что обывателям до сих пор кажется чудесами. Настораживало, что тот ?шейх? больше не появлялся, но и радовало одновременно. Не слушая недовольное бурчание, он, вспомнив давно полученные навыки принялся сбегать в кабинет, в котором стоял не особо навороченный компьютер, и, почти ничего не нарушая, шерстить базы Интерпола. Когда Орсо был схвачен, его самого подобрала охрана посреди коридора. Этот удар оказался сильнее, чем он мог вынести, хотя и понимал, что ещё не всё потеряно, что нужно всеми правдами и неправдами, со всем своим чудовищным опытом выжить и вырваться туда…Он снова не слушал – не мог, и тоже зря, потому что почти сразу по повелительному жесту владыки бренное тело Брока переместили в условия, куда меньше способствующие отчужденному отношению к сильному мира сего.Он умел терпеть боль, даже довольно сильную – слишком много пришлось пережить, и даже горящий в ране порох не заставил бы больше его кричать, только выть…Проблема была в том, что люди в этом регионе знали толк не только в специях, как это считается туристами по всему миру. Мир как-то подзабыл, откуда родом одни их лучших палачей. В этом искусстве Азия давно конкурирует с Африкой, но попасться в здравом уме Брок не хотел бы ни к тем, ни к другим, уж как-нибудь он бы прожил без столь бесценной информации о сравнении.Увы. Мироздание зачастую навязывает дополнительные знания, даже когда они ?nahren ne sdalis’?, как говорят русские.Кажется, у них ушло примерно месяц времени на то, чтобы его, одетого в нормальный европейский костюм, можно было оставить одного рядом с Господином, одетым так же, но несколько дороже скорее всего – конечно, на костюмах ценников не было, и модельеров по крою и тканям он не отличал, но с логикой особо не враждовал. Пользовался только не всегда вовремя.Никто не видел того, что находится под его удобными, сшитыми по фигуре пиджаком и брюками, под приятной коже рубашкой. От него требовалось на людях только одно – быть представительным европейцем, торговать лицом. Телохранитель, советник по некоторым вопросам, влиятельная фигура при человеке, у которого хватало денег на толпу наёмников, почти дотягивающую размерами до армии какого-нибудь крошечного государства. По крайней мере – он так считал. При этом он трезво оценивал уровень подготовленности этой толпы. Да, они умели бегать по пустыне и палить во всё подряд, но дисциплина хромала на все конечности, и это было лишь вершиной айсберга.Они и не тронули только лицо. Он месяц не мог спать нормально, даже если бы захотел. Лежать он не мог вообще. На его тело им было плевать, даже работу хирургов не пожалели, заново исполосовав кожу шрамами, и каждый удар был нанесён с ведома и под наблюдением его хозяина. Сам он руки марать не стал, просто сидел и наблюдал, и тогда Брок сделал главную ошибку. Почему он решил, что владыка снизойдёт до его потребностей и позволит найти любовника и брата? Возможно, он просто свихнулся от отчаяния, но он сам дал этот козырь в сухие смуглые руки Саида ибн Амр аль Хатиба. Даже когда с ходящих ходуном губ сорвалось силой выбитое слово ?Хозяин?, тот лишь усмехнулся, глядя в глаза человека, который посмел месяцем ранее отвергнуть его внимание. Возможно, тогда был шанс. Призрачный, если подумать. Возможно, он был даже тогда, когда он ещё не сказал о том, почему он так рвётся обратно в страну, назвавшую его преступником.***Господин или Хозяин. Никак иначе он не имел права его называть. Поганая пасть нечестивого не должна произносить и позорить тем самым имя правоверного. Его жены это тоже касалось, равно как и прочих господ. Только с равными себе он мог и должен был говорить без приказа, потому что Хозяин купил его, польстившись на проданные с ним же сведения.Он прекрасно знал, кто такой Брок Рамлоу, и что он стоит денег, заплаченных за него.— Тебя продавали за приличные деньги. Тебя хотели купить многие, пришлось организовывать аукцион, но я выиграл. Ты дорого мне обошелся, поэтому можешь отправиться искать то, что хочешь, только когда окупятся потраченные мной средства. Не делай ошибок, друг мой. ЩИТ предлагает за тебя вполне достойную цену, и я всегда могу сообщить им, где ты. Брока остановило именно это. Кто бы ни был у ЩИТа – только Орсо или и Джек тоже, он не мог рисковать оказаться в тех же застенках. Живым и на свободе он мог сделать гораздо большее, пусть свобода и была сильно ограничена, но всё же это был не ЩИТ.Кто и как нашёл его и привёл в порядок, продал как вещь – он не знал и знать не хотел, хотя, возможно, стоило. Хозяин не был глуп, он знал, что привёл в дом волка, но этот волк был ему нужен, и он просто приставил к нему своих людей. Никаких контактов с внешним миром, кроме как ?по работе?, никаких попыток нарушить приказы Господина. Вновь нарываться на наказания у него не было ни потребности, ни желания.Воющие от его жестокости, наёмники Хозяина слушались его как Гласа Господнего, потому что иначе отправлялись к своему богу на выбор, а Брок смотрел в даль пустыни, и, как волк из русской поговорки, мечтал о том, чтобы оказаться за океаном.И забывал их лица, понимая, что ему не выбраться никогда, что Хозяин лжёт ему. Он ни за что не упустит такого человека и никогда не позволит ему восстановить утраченное. В то же время и удара в спину он не особо боялся. Это было не в интересах Брока: желающие отомстить найдутся быстро, он не успеет покинуть даже страну.Он больше не противился воле хозяина и их ?отношения? стали почти нормальными, почти похожими на отношения руководителя и подчинённого, а иногда и ближе – не всякий хозяин усадит за свой стол того, кто ему служит. Если это не был семейный приём пищи или праздник, он должен был находиться по левую руку от своего господина, и его присутствие было обязательным, если в нём не было нужды в ином месте – заниматься наёмниками или сопровождать его жену.Высокая, но хрупкая на вид, как тростник, женщина оказалась на удивление сильной. Дочь пустыни, несравненная Азиза была на взгляд Брока ещё юной, хотя и шейх был не стар. Среди его партнёров по бизнесу было много европейцев, и он стремился уподобиться им, правда - не во всем. Например, он довольствовался одной-единственной женой, которую любил сверх меры. Он не держал её взаперти, но её охраняли лучшие его люди, из числа правоверных, на случай, если им вдруг придётся коснуться её, оберегая от опасности – это Брок узнал не сразу, его мало интересовала эта женщина, пока он в поисках хозяина однажды не забрёл на конюшню.Охрана женщины отдыхала в тени у ворот, пока она наблюдала, как осматривают и перековывают её любимого коня, шкура которого сверкала серебром так ярко, что на неё в солнечный день почти больно смотреть. Свадебный подарок от её мужа, купленный в Европе, он всегда был дружелюбным и игривым, свою молодую наездницу он любил, но застоялся в стойле – красавица Азиза носила сына шейха и не рисковала садиться в седло.Она оказалась слишком близко, а молодой конь слишком истосковался по хозяйской руке, ему хотелось внимания.Неизвестно, куда пришёлся бы удар тяжёлого острого копыта, если бы не реакция случайно оказавшегося там Брока. Его самого отчасти защитила плотная ткань штанов военной формы, выданной ему наравне с остальными бойцами Господина. Одежду пришлось чинить, но на коже осталась лишь устрашающего вида ссадина.На вскрик прижавшей ладони ко рту женщины в коридор из другого стойла вихрем вылетел заранее озверевший супруг, и, наверное, там бы бесславно окончилась жизнь Рамлоу, если бы между ними не встала эта нежная, как лепесток розы, женщина.Брок не коснулся её и пальцем, сумев защитить и её, и нерождённого ребёнка. Его долго подташнивало после того, как шейх казнил её прежних охранников. Ёбаное средневековье в современной стране было неприятным зрелищем, даже с учётом его-то опыта. Ещё более неприятным оказалось то, что у Брока образовалась новая обязанность – время от времени присматривать за госпожой. В тот день ему в награду привели двух женщин, чтобы он мог расслабиться, и ему пришлось пересиливать себя – он в целом знал, что в таких странах отношения между мужчинами порицаются, и гневить своего Хозяина лишний раз он не хотел. Те женщины потом приходили ещё не раз, и каждый раз Брок ложился в кровать, как на алтарь, будто принося себя в жертву ради туманного будущего.Он знал – Джек бы простил. И куда спокойнее простил бы ему те жертвы из числа неразумных детей пустыни, что он так же приносил ради своего будущего. Его настоящее имя знал Господин и некоторые из числа тех, кому он доверял. Для всех остальных он был неизвестной переменной, и он обязан был заставить их, для начала, бояться себя. Шрамы на его шкуре мало кого пугали – это не Европа. Тут люди неохотно признавали чужую силу, мало было зло оскалить клыки, нужно было вцепиться в глотку и разорвать её на глазах многих, и он это делал, и ещё недавно подтрунивавшие над ним вояки сторонились его, смотря с опаской, и почти безропотно подчинялись его распорядку, не успев выспаться бегом уносились в пустыню, молчаливо проклиная этого песчаного демона. Сам Брок, если было настроение, пренебрегал специально выделенным старым уродливым джипом и легко с этим здоровым, почти новым, телом обгонял отряд. Уводя его на целый день, сам он не брал с собой почти ничего. Его в своё время тренировали лучшие, и он умел обходиться едва ли не одним ножом, тогда как прочие были навьючены так, будто уходили в одиночку на неделю. Но они были моложе. Это на похорошевшей роже уже не читался его возраст. Хорошо, что он всегда держал себя в форме. Это пригодилось ему даже после смерти. Двух смертей, если подумать.***Перед своим Господином он стоял, опустив глаза в пол. Главным образом потому, что рядом с хозяином дома сидела молодая госпожа с ребёнком, сладко дремлющим на руках. Он не то чтобы не имел права на неё смотреть, просто избегал проблем, и это наверняка нравилось его владельцу. Он редко избегал ведения дел рядом с женой, не делая тайны из своей работы, и когда он, нежно поцеловав её, поднялся с места, Брок уже понял, что речь пойдёт о тех немногих вещах, которые молодой женщине совсем не нужны. Три шага позади, за плечом хозяина по короткому коридору, путь в молчании уже не напрягает – Брок привык. Ему невпервой. Так же было, когда ему позволили убивать. Так же было, когда ему приказали научить людей драться кровожаднее зверей и показали импровизированную бойцовскую площадку, обнесённую металлической сеткой. Никакого ринга, никаких послаблений – пропустишь удар и считай себя мертвым. Так было и во многих других случаях.Любимый балкон господина, открывавшийся неогороженной площадкой на восток – лучшее место, чтобы приветствовать восход солнца и Аллаха. У самых ног, казалось, начинался рукотворный оазис, а дальше – свобода. Смертоносная, жестокая. Возьми, если сможешь.— Когда мальчик подрастёт и начнёт ползать – нужно будет огородить здесь.— Да, друг мой. Это ценное замечание. Мне нравится, что ты заботишься о жизнях моей дорогой супруги и моего сына.Желчная горечь жгла гортань. С какой радостью Брок передушил бы этот сраный курятник голыми руками. Наверное, они бы дрогнули только на тонкой шейке госпожи Азизы, но он бы не остановился. Выбирая между своим и чужим, он никогда не интересовался ценой.— До меня дошли слухи, что в районе Муфтийи кто-то убил пятерых человек шейха Хамзира. Ты знаешь его, он постоянно лезет на нашу территорию. Поначалу я даже подумал на тебя, но несравненная Азиза утверждает, что ты весь день сопровождал её и был при ней. С меня, тем не менее, требуют крупную сумму за их смерть, но я не понимаю, в чём моя вина. Езжайте в город, Рамлоу, и разберитесь с этим. Возьми Талика и его людей. Ответы мне нужны как можно быстрее, у вас обоих есть нужный опыт.Перечить Брок не стал, хотя ублюдка-Талика ненавидел всей душой, что у него ещё оставалась. Бывший офицер полиции, уволенный с позором, нашел свое место под рукой шейха благодаря какой-то сложной родственной связи и неоправданной жестокости. Конечно, границы он знал, но признавал лишь власть Господина и свои интересы. Он уже ждал Брока возле гаража. Его люди, довольно скалящиеся, собирались как на войну, обвешавшись каким-то нереальным количеством оружия. Брок такое прежде видел только на Зимнем Солдате, но тот даже запасных магазинов не брал, а эти – да. Собственные люди Брока толпились возле ещё двух машин, тихо переговариваясь, но молча застыли и вытянулись, когда он приблизился. Он слышал, как за спиной Талик сплюнул и поделился с кем-то желанием ?натянуть эту белую шлюху на член, пока не видит Аллах?. По-хорошему, давно стоило прибить этого старого шакала, но всегда находились дела поважнее. Что ж. Придётся быть осторожнее ночью.Устроившись возле водителя, Брок прикрыл глаза. До Басры он мог отдохнуть – Хозяин устроился подальше от шума города и туристов.***Муфтийя всегда казалась Броку довольно небольшим районом, но прочёсывать её в неприятной компании оказалось утомительным и небыстрым делом. Поверхностно они её, конечно, облазили, но даже недалёкий Талик понимал – им ещё предстоит вернуться, и не раз. Раз хозяин приказал найти убийцу – они обязаны это сделать. Он не выставил строгих временных рамок, но оба понимали – как только кончится его терпение, если они ничего не найдут, в их интересах будет взять вину на себя – будет шанс уйти из жизни гораздо быстрее и менее болезненно, чем в противоположном случае.Ему было откровенно жаль людей, на которых начнёт жать Талик, и немного – себя, потому что этот уёбок сделает всё, чтобы его шкура осталась на нём. Закон стаи гиен, которыми стали люди. Впрочем, в ГИДРе противники были гораздо опаснее, и Брок, не испытывая угрызений совести и полагаясь на свой опыт, автоматически стал продумывать варианты, как подставить ?напарника? раньше, чем это сделает он сам.Будь с ним его отряд… Да хотя бы будь они в нормальной цивилизованной стране, имей он доступ к компьютеру и сети – он бы мог работать продуктивнее, но даже чтобы воспользоваться телефоном ему пришлось отобрать его силой у одного из нерасторопных кабанов Талика.Уже почти ночью они нашли человека, который ?что-то видел?. О людях шейха шла дурная слава, и мужчина – какой-то рабочий – объяснял довольно сбивчиво, что видел чужака – европейца или американца, белого мужчину, высокого, широкоплечего – он примерно показал руками и получилось нечто размером с хороший холодильник. Одет он был странно, как показалось рабочему – в тёмно-зелёную форму, но не спецовку, скорее военную. Навостривший уши, Брок попробовал выпросить телефон у Талика, чтобы найти в Интернет предполагаемый вид формы, но тот сказал ?Нет?, а Брок своё мнение уважал гораздо больше. Ему понадобилась всего пара быстрых ударов, чтобы один из бойцов Талика, корчась на земле от боли, не препятствовал использованию его собственного телефона. Остановить Брока не успели, да, наверное, и не особо старались, когда он сунул под нос бледного как мел араба телефон с нужным изображением. Тот кивнул и Рамлоу швырнул мобильник Талику.ВВС США. Вот только – какого чёрта? С коих пор это ведомство занялось уличной преступностью чужой страны? Или это игры разведок? Паранойя везде видела происки ЩИТа и ГИДРы, здравый смысл подсказывал, что всё более запутанно. А потом он вспомнил, что ему не давало покоя весь прошлый вечер. Конечно, он устал до чёртиков после шопинга несравненной Азизы и её подруг, но тело прекрасно отдыхало на мягких подушках под руками двух девиц, которых он приспособил-таки поудобнее – трахался с ними он редко, но красавицы умели делать великолепный массаж, а это было ценнее, в силу и его возраста, и рода занятий…Тихий щебет красавиц позади него, полупустая улица за окном машины, рослый мужчина в странном зеленом костюме, с лицом, наполовину закрытым тёмными очками, наполовину – гутрой, носимой на западный манер. В зеркало Брок видел, как он отворачивается от пыли, поднятой машинами эскорта. Что-то в его жесте мгновенно показалось знакомым, но он сам себя тогда и осадил.Откуда в этой дыре взяться Джеку. ЩИТ, если тот у него, ни за что не выпустит уже его.Дальше логика зацепилась за воспоминания, но пора было возвращаться домой. Талик странно молчал, садясь в машину. Брок сунул в карман работяге несколько мелких купюр и хлопнул по плечу. Если несчастного хватит удар после этой встречи – этих денег точно не хватит на лекарства.Услышав новость, шейх выглядел удивлённым, но, с другой стороны – местные не стали бы так нарываться. Иностранец – мог, тем более, если придурки шейха Хамзира вполне могли не рассчитать сил и прицепиться к солдату. Американцы на этой земле никогда не церемонились, да и нигде вообще, наверное.Воспоминание о Джеке болезненно кололо в груди, в комнате казалось душно, и Брок выбрался на улицу, усевшись на ступени. Из-под крыльца тут же выбрался старый охотничий пёс. Брок, в отличие от остальных, никогда не гонял его, принося порой кости, остававшиеся от его трапез, когда он ел не за столом хозяина. Рыжий тонконогий салюки со слезящимися глазами и в этот раз свернулся у его ног клубком как кошка, уложив голову с порванными ушами Броку на бедро.Рассеяно поглаживая короткую жёсткую шерсть, Рамлоу смотрел в пустоту, позволяя мыслям самим искать выход из того дерьма, что свалилось на него вновь.***Старик сидел на маленьком облезлом табурете возле своей лавчонки. Талик брезгливо поморщился, и велел отогнать машины чуть дальше, отправившись в один из магазинов покрупнее. В его понимании американец не стал бы лезть в жалкую лавочку. Брок, обрадованный в кои то веки словами этого уёбка, приказал отряду остановиться как раз напротив незатейливо и тепло оформленного маленького здания, зажатого с боков безвкусными фасадами современных магазинов.Рот наполнился слюной мгновенно. Этот запах – они с Джеком иногда выкраивали моменты, чтобы выбраться на природу и жарить мясо на углях. И снова – Джек...Брок потёр грудь напротив сердца, заставляя себя успокоиться, отрицательно мотнул головой насторожившимся бойцам и одёрнул пиджак.Джек бы непременно зашел в эту лавчонку, и Брок не стал противиться этой мысли.***Мухсин уже предчувствовал беду, когда покупатели с утра спокойно вошли в лавку и вышли из неё – никто не показался из тех, что обычно обворовывали его гостей, а он к этим юнцам слишком привык. Они не трогали его самого, слишком уж жестокосерден был шейх, которому он платил. Потом приехали те, кто был старше этих мальчишек. Они не пытались ему угрожать, но настойчиво интересовались, не знает ли он чего. Он со спокойным сердцем пожимал плечами, говоря только, что вчера здесь было пятеро мальчишек…Машины и людей шейха Саида ибн Амр аль Хатиба он знал слишком хорошо, ещё с тех пор, как его сын, мир праху его, подвёл отца, оказавшись должным этому господину большую сумму денег.Господин оказался справедлив, хотя и жесток. Тело сына старику всё же отдали, даже не слишком изуродовав, и дали денег на то, чтобы он смог отправить сына в последний путь так, как посчитает нужным. Оплакав своего единственного наследника, Мухсин продолжил жить и тихо увядать, но смерть за ним не торопилась.Когда две машины пронеслись мимо, он в душе обрадовался, но следующие две остановились прямо напротив лавки. Водители не обращали внимания на гудки тех, кто вынужден был их объезжать. Из передней машины вышел представительный мужчина в костюме. Среднего возраста, сухощавый, но широкоплечий. Европеец или что-то вроде того. Зная, что человек шейха станет задавать всё те же вопросы, он даже не стал вставать. Уж не за едой он приехал явно.Странно поморщившись, он коснулся груди напротив сердца, будто то болело, будто у таких, как он, вообще было сердце, он одёрнул одежду и направился к лавке Мухсина.Он видел его мельком и совсем не знал, да и знакомиться не горел желанием.Подойдя ближе, молодой мужчина чуть склонил голову.— Здравствуй, отец. Процветания твоему делу.Негромкий хрипловатый голос и учтивость гостя, конечно, радовали, но доверяться Мухсин ему бы не стал.— Благодарю за добрые слова. Господину угодно купить что-то?Брок качнул головой. Он был зверски голоден, но не мог себе позволить отвлечься, хотя… И он кивнул. — Честно говоря, я голоден, но я на работе. Я бы взял что-то с собой, и хотел бы кое о чём спросить, если будет не в тягость. Он снял тёмные очки, уважая собеседника, и уложил их в нагрудный карман пиджака. Старик даже засмотрелся. Глаза незнакомца цветом были похожи на жидкий мёд, которым он покрывал небольшие булочки, которые любили дети, а искры в этих глазах напоминали зёрнышки кунжута.Встать с низкого табурета быстро не удалось, но человек шейха мягко поддержал, не став дёргать и торопить, будто всю жизнь помогал кому-то вставать на ноги.Вместе они вошли внутрь лавки. Брок оглянулся через плечо и жестами показал своим людям ждать.— Выбирайте, господин.Мухсин обвёл руками пространство вокруг себя. Мясо, хлеб, сладости – всё было свежим.Брок первым делом прошел к жаровне, выбрал себе мясо. Потом указал на хлеб.— И кофе, покрепче, не хочу свалиться посреди дня, работы полно.— Специи?— Да, пожалуйста.Мужчина наблюдал за тем, как работают руки старика, всё еще ловкие. — Овощи?Вот с овощами возиться точно было некогда, и Брок качнул головой.— Нет. Не нужно. Упаковав всё в пакет и налив кофе в стаканчик с герметичной крышкой, старик подумал было о том, чтобы снизить цену для человека шейха, но не стал. Тот расплатился, не споря.— Господин, вы хотели о чём-то поговорить?Тянуть не стоило. Хотелось выпроводить этого покупателя побыстрее.— Да. Я ищу тут одного человека. Он был здесь вчера? Американец, белый мужчина, скорее всего, рост…Он потом только понял, что рукой отмерил точно рост Джека. — Он был в тёмно-зелёной военной форме и гутре, тёмные очки ..?Врать человеку шейха было нехорошо. С другой стороны, Мухсину было жаль подводить человека, о котором он не знал ничего, кроме того, что тот точно не был человеком шейха.— Не уверен, но похожий был. В зелёной форме, высокий. Сильный на вид. Учтивый. Брок бы сплясал от радости, если бы эту радость ощущал. Зацепиться удалось, но он не обольщался.— Вы видели его лицо? Может, на нем были шрамы или что-то подобное?И снова он цеплялся за смутный образ любовника…Старик покачал головой. Пришло время добавить немного лжи в рассказ.— Его лицо было скрыто тканью, я видел только светло-зелёные глаза. Да, он был белым. Загорелым.— Вы с ним разговаривали о чём-то? Может, он назвал имя? Или хотя бы примерно сказал, где живёт?Тут Мухсину врать не пришлось. Он не пытался никогда беседовать с людьми как иные торговцы, особенно с теми, кто значительно моложе – им не интересно разговаривать о прошлом.— Нет, мы с ним совершенно не беседовали. Он лишь взял то же, что и вы, на двоих, и попросил смолоть ему кофе с собой. Больше, к сожалению, мы не общались, он так и не вернулся. За ним следили воры, и он вполне мог пострадать от их рук. Но и мальчишки пропали…— А куда он ушел?Старик, дивясь мягкости молодого мужчины, по-прежнему не хотел быть с ним слишком долго, потому поманил того рукой.— Пойдёмте, господин, я укажу. Прошу простить меня, но я следил больше за лавкой, чем за ним. Опять же, те мальчишки…Брок изобразил одновременно кивок и учтивый наклон головы.— Я понимаю. Мне нужно знать хоть что-то, потому благодарю тебя и за такую помощь.Выведя гостя на улицу, Мухсин указал вперед рукой.— Вот там – перекрёсток. Глупец не вызвал такси, не послушался слов старика. Он свернул направо, но там тупик. Мальчишки пошли за ним, и непременно должны были его встретить. Либо тот мужчина не знал, что они пойдут следом, либо был слишком самонадеян.То, что было дальше, Брок видел в новостях. Пять трупов с отрезанными пальцами. Дело, не сказать, чтоб очень громкое, но в определённых кругах шорох был значительным. Слишком технично их убили, никто даже крикнуть не успел.Профессионально. Потому он и зацепился за образ того американского военного. Теперь получалось, что их двое, если старик правильно понял, и мужчина просто не брал сразу две порции себе. Был вечер, вполне мог взять еды на ужин и завтрак. Они часто так делали.Они…— Спасибо, отец. И за это.Брок приподнял свёрток с – если повезёт – обедом.— Я не знал, то здесь есть твоя лавка. У меня был друг… Когда мы служили недалеко отсюда, возле военной базы, почти у ворот, была похожая. Он любил покупать там еду. Лицо мужчины почти не изменилось, но что-то в нём появилось страдальческое, даже сердце старика успело дрогнуть.— Он погиб?Брок пожал плечами, заодно заставляя себя собраться. Он переоценил себя. Не факт, что хоть кусок теперь полезет в горло.— Я давно его не видел. Нас разделили очень тяжёлые события. Скорее всего, его больше нет. У меня не получается найти его.Мухсин не хотел иметь ничего общего с этим неверным, но незаметно для себя коснулся сухими пальцами его плеча.— Послушай старика. Я пережил не одну войну. Пока жив – не отчаивайся и обращайся душой к Аллаху или своему богу. Они помогут тебе – дадут нужных людей и силы. Не сразу, но я уверен, ты найдёшь своего друга, как я нашел когда-то своего сына.Он не стал уточнять, что тело сына привезли к его дому после его долгих бесплодных поисков, бессонных ночей, проведённых в молитве. Ни к чему этому человеку чужое горе – своего ему вполне достаточно.Брок кивнул, смягчившись, и нашел в себе силы на слабую улыбку.— Ещё раз спасибо, отец. Наверное, ты прав. Если не помогло то, что я пробовал, возможно – молитва не худший вариант. — Ты же не собираешься это есть?Гнусный голос Талика ворвался в их неторопливый тихий диалог. Вообще, Брок, увидев его, приближающегося, думал, что тому хватит мозгов не встревать. Ошибся даже в этом.— Поехали, здесь ничего. Меня уже тошнит от этой вони.Мало кто знал, что этот бракованный сын гиены на дух не выносил запах и вид мяса, хотя вегетарианцем он не был. Просто однажды его отряд попал в крупную заварушку и он наблюдал, как корчатся облитые напалмом солдаты. Сам он выжил, потому что как крыса нашел какую-то грязную дыру и заполз в неё, пережидая опасность. Выжить то он выжил, но запах жареного мяса, вид сладкой поджаристой корочки на нём, отслаивающейся с сочащейся прозрачным соком мякоти, навсегда стал его собственным бичом. Воистину, сам Аллах покарал труса в стране, где ни один пир не обходится без такого угощения. В итоге, Талик вынужден был перебиваться варёной рыбой и овощами, ненавидя их едва ли не меньше.Уже видя по лицу, что он собирается презрительно плюнуть, Брок развернулся к нему лицом, загораживая старика. Зло сощурившись, он прорычал:— Сделаешь это, и я сломаю тебе челюсть, а потом тобой же тут и вытру. Проваливай. Мне нужно осмотреть то место.Он кивнул в сторону перекрёстка. Отошедший на два шага Талик знал – Рамлоу просто так воздух сотрясать не станет. Он был свидетелем того, как Брок легко, играючи убивал гораздо более сильных противников, и сам конечно ни разу не изъявил желания схлестнуться с ним, понимая, что жалеть его никто не станет, и даже шейх едва ли пожурит своего любимого пса.Махнув рукой, он поплёлся к машинам.— Валяй. Иди, жри в этой подворотне, как и надлежит такой шавке.Проводив его взглядом, Брок обернулся к старику.— Прости за него, отец. Поздно, наверное, его уже воспитывать. Ещё один человек, уважающий старость, неожиданно заинтересовал Мухсина. Что-то в них было неуловимо похожее.— Аллах научит, если на то будет воля его, и судьба. Должно быть, сложно ему пришлось в жизни, и будет ещё тяжелее. Оставь. Мне встречались люди и глупее. Приходи, если понравится, я буду рад встретить тебя снова.— Спасибо, отец. До встречи.Брок снова склонил голову. Нравился ему этот старик. Если бы не вмешавшийся идиот, испортивший настроение, он бы уже успокоился после воспоминаний о Джеке.Он, как и хотел, пошел по той же улице до перекрёстка и свернул направо, зная, что его люди будут ждать, как приказано.Создавалось впечатление, что в этом тупике вообще никто не бывает – даже мусора не было, кроме мелкой серой пыли. Нечего было даже осматривать – всё на виду. Достав из пакета еду, Брок постелил полиэтилен на верхнюю ступеньку бетонной лестницы, ведущей к замурованной двери, и уселся на него. — Знал бы ты, как мне тебя не хватает, Джек.Задрав лицо к небу, Брок закусил губу. — Был бы ты здесь, мы бы давно нашли этого придурка. Где бы ты ни был, помоги мне. Помоги выбраться, помоги найти Орсо. Если ты там, пни кого-нибудь, мне так нужен ангел-хранитель или хотя бы какой-то знак. Если ты ещё жив – найди меня. Чёрт…Уронив голову на руки, лежащие на коленях, он горько рассмеялся. Дожился. Разговаривает с пустотой, будто с того света действительно кто-то мог пожелать ему помочь, даже если бы мог. Джек бы пожелал. Но… чёртовы суеверия, чёртово всё… у него есть только он сам. Лучший подручный Пирса, в конце концов. Они найдут эту иголку в стогу. Басра немаленький город, но они будут искать. Он не даст повода усомниться в себе, но нужно будет принять меры относительно Талика. Он становился всё более опасным.Кофе был отличным, жгучим, какого в Штатах никогда не удавалось купить, поэтому он волок его из командировок упаковками, заставляя Джека делать то же самое, даже когда на него ворчали, говоря, что служебный джет – не грузовой самолет. Командир он или нет? Мясо тоже было вкусным, но аппетит уже пропал, и, завернув еду обратно, он поднялся со ступени. Сунув свёрток в пакет, он пошел обратно, и на перекрестке выкинул стаканчик в урну. Хлебу и мясу будет рад старый, обиженный жизнью пёс – единственный его друг на этой земле.***Дверь была заперта, но ключа у администратора не было. Разумеется, для Джека не было проблемой вскрыть дверь номера. Джон спал, уткнувшись лицом в матрас рядом с планшетом, мигавшим значком недостатка заряда. На экране застыло фото какой-то улицы – значит, Портер снова заработался и неожиданно для себя заснул. Осторожно вытянув планшет из-под рук англичанина, Джек воткнул зарядку в него и в розетку.— Роллинз, что вы…Джек развернулся, показывая, что он делает, и Портер сонно моргнул, а потом скривился – уснул в неудобной позе.— Есть зацепки?Джек уселся на свою кровать и сложил руки на груди. Повторив его позу, Джон пытался хотя бы не зевать.— Немного. Есть мысли относительно того, на кого он работает, пытаюсь сузить круг мест, где можно их встретить. Вы сами в порядке?Усмехнувшись, Джек улёгся на кровать и заложил руки за голову, закрыв глаза. Через пару минут он уже тихо сопел, крепко заснув. Покачав головой, Джон дотянулся до тумбочки. Входящего сообщения от Наташи не было. Может оно и к лучшему.***Со временем он перестал возвращаться. Ночи он проводил в руках своего хозяина, которые уже не получалось назвать чужими. Днём они оба уходили в город и искали знакомое лицо, не задавая вопросов, не рискуя, вглядываясь в лица. Чтобы меньше выделяться в толпе, Джеку была куплена одежда. Они решили, что ни к чему выдавать себя за местных – это вызвало бы только лишние вопросы, а так – двое богатых туристов, что с них взять. Они даже не скрывали, как проводят время наедине, но администрации отеля было плевать. Номер стоил немалых денег, и эти деньги они терять не хотели, готовые закрыть глаза на что угодно.Простое решение принять было сложно. Первым его шагом был заказ ужина, когда его хозяин ещё не вернулся. Обычно было наоборот, и даже несмотря на принятый препарат, он заметил удивление на лице мужчины. Дальше стало легче – делать вид, что они пара, приучая себя к этой мысли. Они не говорили об этом, если не считать случая, когда лаская его, выдохшегося после секса, подручный Вдовы решил поделиться своим видением их будущего.— Когда мы закончим здесь, Наташа обещала мне, что я могу оставить тебя себе. — А остальные?Пожав плечами, Джо приподнялся, чтобы поцеловать мокрый от пота висок, пальцы скользнули по цепочке.— Не знаю. Она решит. Им я мало, чем смогу помочь, у неё были на них какие-то планы. Вряд ли им придётся легко. Но я попробую… Знаешь, познакомившись с тобой ближе, я понял, как всё было между вами. Завидно, конечно, но отчасти я сам виноват. Я мог бы быть на месте Рамлоу или хотя бы Мадиро. Даже жаль, что всё получилось так. В любом случае – о тебе я позабочусь. — Ты веришь ей?Джеку хочется свернуть ему шею, но он заставляет себя спокойно лежать у него под боком, положив голову на грудь, и слышать биение ненавистного сердца.— Да. Долгая история. Однажды она заменила мне родителей и растила как своего сына. Точнее – не растила конечно, я к тому времени закончил колледж. Моя мать была её лучшей подругой, и Наташа была частой гостьей у нас, она была мне как тётя. А потом… Не важно. Да, я ей верю. Она никогда мне не отказывала. Запустив пальцы в волосы шевельнувшегося Джека, он слегка оттянул его, заставив изогнуть шею, облизав её пока что только взглядом.— Я знаю, о чём ты подумал. Как я уже сказал – ради тебя я сделаю всё, что смогу. Я помню наш уговор. Меня всё устраивает. Красивый.Натянув его волосы ещё сильнее, до болезненного стона, Джо лизнул красиво натянувшуюся на жилах шеи солоноватую кожу. Разжав пальцы, он переместился и провёл ладонями от колен Джека по внутренней стороне бёдер, заставляя раскрыться. Лизнув член Джека по всей длине, он пропустил его целиком в горло, сжав им, и Роллинза выгнуло в крике. Его хозяину не нравилось, когда он молчал на его старания, и Джеку пришлось освоить и это умение.Он услышал то, что хотел, и в его сознании окрепла мысль, которая уже давно просилась быть оформленной во взвешенное решение. Он не вернётся к Броку. Теперь его место рядом с человеком, имени которого он не знает, но есть шанс, на то, что, оставшись с ним, раз он настолько близок к Вдове, он мог бы облегчить судьбу Брока и Орсо. Попахивало жертвенностью, хотя этот запашок преследовал его уже давно. ?Это не измена? - так он сказал, и Джек это знал. Дело оставалось за малым. ***Джек легко узнавал людей по движениям. Узнал он и человека, возящегося под капотом авто. Наверное, постояльцы этой гостиницы, сами обслуживающие свою машину, были нонсенсом. Да и машина не из разряда ?блеснуть кучей денег?. Не последней марки, неброский внедорожник, не самый крупный из имеющихся на парковке, но, подойдя ближе, Джек заметил рессоры вместо обычных пружинных амортизаторов, что наводило на мысль о хорошем бронировании. Мужчина насторожился, потянулся за тряпкой, чтобы вытереть руки, но Джек прижал его правую ладонь своей, левой приобняв за живот, как обнимал когда-то Брока, намекая на то, что пора бы исполнить ?супружеский долг?.Прижавшись ближе, давая почувствовать своё желание, он позволил мужчине прислониться спиной к своей груди, провёл кончиком носа и губами вдоль шеи. Услышав тихий вздох, коротко поцеловал. Потянув губами мочку уха и просунув ладонь под футболку мужчины, Джек отстранился, почувствовав, как тело любовника потянулось к нему само прежде, чем тот опомнился, и горько усмехнулся сам себе. До Брока он никому нужен не был. Как только Рамлоу присвоил его, появился ещё желающий.— Ужин заказать или ты уезжаешь?Упорно пряча лицо, мужчина чуть наклонил голову.— Поужинай без меня. Я скоро вернусь.Джек знал, что за ними могут наблюдать, но ему было плевать. Коснувшись губами загривка любовника, он уложил ладонь на его задницу и провёл вниз по шву джинс, чувствуя тепло его тела, крупную дрожь. Позорно застонав, тот вильнул задницей и чертыхнулся. Джек не ожидал такой реакции, но руку убирать уже не хотелось самому. После всего случившегося он, кажется, забыл о том, что такое стыд. Он бы без зазрения совести сейчас нагнул этого мужчину над капотом его собственной машины. Горячий, живой, отзывчивый… он чуть-чуть не дотягивал в этом до Брока, всё же сведя колени, совладав с собой. Брок в аналогичной ситуации, как помнил Джек, наоборот шире раздвинул ноги и оттопырил задницу. Желающих подсматривать, правда, было мало – отряд дрых без задних ног, а Джек безнаказанно ласкал командира прямо через форменные штаны, а потом отступил в темноту, не дав кончить, и нормально потрахались они уже в палатке…— Хорошо.Проведя рукой обратно, он с долей сожаления убрал её, отпуская мужчину, у которого позорно тряслись ноги и покраснели кончики ушей. Видимо, тот тоже не ожидал этого ни от Джека, ни от себя. Он был готов к тому, что Джек нападёт, но тот его переиграл. Никуда он не собирался ехать, просто был не готов к тому, что Джек вернётся так рано и узнает его. Недооценил профессионализм бывшего агента ГИДРы. И себя. Он не думал, что хочет этого. Никогда прежде никто не касался его так. Обычно он использовал любовников по своему усмотрению, нежно лаская лишь Наташу, подсознательно считая прочих бездушными куклами. И уж точно никто не ласкал его с неоплаченным желанием. То, что тело так отзовётся на этого человека, стало неожиданностью.Сидя на порожке своего автомобиля, он курил сигареты одну за другой, безвольно пялясь в низкую стенку ограждения парковки. Рука в кармане вертела небольшой металлический прямоугольник. Если бы сейчас Джек решил вернуться и напасть, он был бы беззащитнее младенца, но Джек всё не приходил. Уезжали и приезжали автомобили, кто-то недовольно сигналил ему, потому что он, открыв дверь автомобиля, перегородил часть соседнего парковочного места.Поднялся с места он надеясь на то, что действия Роллинза были просто игрой. Принять вероятность того, что всё было всерьёз, он почему-то был не готов.Это было смешно. Он боялся подниматься в номер, но всё же пересилил себя, понимая – Роллинз дурить не станет. Он слишком на многое пошел ради брата своего любовника, чтобы теперь всё испортить. Он мог саботировать поиски Рамлоу, хотя как бы Джошуа за ним ни следил, тот действительно никого не нашел и не предупредил, лишь изредка встречаясь с Портером, у которого информации было не больше.На столе в ?гостиной? зоне стоял поднос с ужином. Сам Джек спал, вздрагивая во сне, будто его избивали невидимки. Он лежал на животе, широко раздвинув длинные стройные ноги, столько раз оказывавшиеся на плечах Джо. Сколько раз он обхватывал пальцами удивительно тонкие лодыжки, целуя выступающие косточки, почему-то упорно размышляя о том, как на них смотрелись бы крупные звенья серебряных браслетов.Если бы не случившееся на парковке, он бы не стоял, рассматривая прикрытое по пояс тонкой простынёй сильное тело любовника поневоле. Теперь же будить не хотелось. Он боялся, что всё повторится. Что он не сможет противостоять тому, чего когда-то хотелось, но он смирился с тем, что это никогда не станет его.Встряхнувшись, он отправился в душ с мыслью, что первое, что он сделает утром – напомнит Роллинзу его место, чтобы не распускал руки. О том, что он не убедился, что дневную дозу своего препарата Джек принял, Джо вспомнил только когда уже потянулся выключить душ, а по ногам скользнул холодок. Под рукой, естественно, не было маски, а сказать он ничего не успел. Сильные пальцы мягко обхватили горло, надавливая под кадыком не больно, но чувствительно. Правая ладонь Роллинза легла на плечо, плавно спустилась по руке, и плеча коснулись уже губы.Горячий, после прохладного душа, язык скользнул по крупному шраму, и Джо против воли взбрыкнул, но вырваться не смог – Роллинз всем телом вжал его в стену, выложенную узорчатой плиткой, и внезапно оказался сильнее, без труда удерживая его. Сжав зубы, Джошуа попытался вырваться уже всерьёз, но так и не смог. Джек перехватил его руки и надёжно зафиксировал, принявшись, как объект поклонения, ласкать шею, которую от его посягательств деть было попросту некуда.В какой-то момент Роллинзу надоели игры и попытки жертвы выдраться из хватки. Не долго думая, он, несильно сжав зубы, вцепился в плечо. Джо болезненно хныкнул и попытался ударить свою бывшую игрушку затылком.Отпустив одну руку, Джек придавил его голову за затылок левой пятернёй, прижав лицом к стене, удобней развернув ухом к себе, лизнув которое, прошептал:— Хватит рваться. Доверься мне.Джо едва разобрал слова за стуком своего сердца. Он не мог поверить во все это, но стояк Роллинза, удобно устроившегося позади него, тыкался в промежность, и означать это могло только одно. Желания имеют свойство исполняться не самым тривиальным путём. Жаль, что эти умные слова он вспомнил только теперь.— Я не принял препарат. Если ты не хочешь, чтобы я видел твоё лицо – не оборачивайся. Или я могу завязать глаза.— Нет.Уперевшись лбом в стену, Джо мотнул головой. Он понимал, что если Джек сейчас отпустит его – ничего не случится. Он больше не позволит коснуться себя так, как сам бы хотел. Не позволит себе расслабиться и получить то, что ему принадлежать не должно. Он не должен был позволять касаться себя так, с желанием, даже, наверное, почти с любовью, потому что слишком уж аккуратно и мягко.Роллинз мог и должен был его убить, но сделал всё лишь хуже, и, если Джо позволит себе один единственный раз получить это, он уже никогда не сможет быть прежним. Он будет нуждаться и станет слабым.— Нет.Огладив трясущиеся плечи, Джек вновь склонился к спине мужчины. Как и его собственная, она была покрыта множеством шрамов и меток, будто этот человек всегда выживал случайно и чудом. Влажная мягкая кожа подёргивалась от сокращения мышц под ней, когда он касался её языком и губами. Под тяжёлый стон он опустился на колени и мягко развёл в стороны удобно лёгшие в ладони ягодицы. Лизнув на пробу судорожно сжавшийся анус, он потёр его кончиком большого пальца и лизнул снова.— Я у тебя буду первым?Этот вопрос вышиб воздух из лёгких Джошуа, когда до него дошёл смысл сказанного, и он снова дёрнулся, поняв, какую ошибку совершает, но Джек его опередил. Следующее касание его языка было более сильное и настойчивое, и Джо вскрикнул. Ему не хватало опоры, царапнув кафель, он почувствовал боль в пальцах – короткие ногти едва не выгнулись в обратную сторону, и ему пришлось прижаться к стене виском и грудью, чтобы не упасть.Только спустя несколько минут, когда Джо уже физически не мог стоять на ногах, Джек помог ему опуститься на пол, где продолжил вылизывать, уже проникая языком внутрь. Постепенно дошла очередь и до пальцев. Джек не торопился, действуя предельно осторожно, и лишь иногда придерживая мечущегося и плохо соображавшего мужчину. Пока тот ещё мог думать, он впервые позавидовал стажёрам Вдовы. Выращенные подстилками, они не теряли голову даже обдолбанными по самые ноздри и кончая на трёх членах во всех дырах. Даже в таком состоянии они способны были выполнять задания и заметать следы. Джошуа не мог стоять на ногах после самых простых ласк. Не привык. Оказался не готов и позорно слабее.Он тихо стонал на трёх пальцах Роллинза и заскулил, когда понял, что пришла очередь его члена. Как бы Джек ни старался, ему всё равно было больно, он пытался инстинктивно сжаться и выползти из-под любовника, но не мог. Пришлось терпеть, и Джек дал ему столько времени, сколько было нужно, пока Джо сам нечаянно не сжался на его члене. Не двигаясь, он успокаивающе поглаживал мокрую уже от пота спину и снова целовал её. Ласкал рукой успевший опасть от боли член Джошуа, и, в конце концов, тот отозвался, толком не зная, как должен реагировать, и от этого в кои-то веки он был честен.Глядя на него, Джек стискивал зубы, неожиданно поняв, что держит в руках человека, который был окружён вниманием, но обделён в простых чувствах и ощущениях собственного тела. Его нельзя было жалеть, да он в этом и не нуждался. Понимать его Джек тоже не хотел, поэтому, насильно подняв его с пола и снова прижав к стене, Джек снова обхватил его за горло, двигаясь сознательно резко, но не настолько, чтобы причинить слишком много боли. Воющий на одной ноте, мужчина ничем не напоминал Брока, всегда одновременно яростного и страстного, немного сумасшедшего.Джошуа кончил на его члене, едва не оглушив криком. Джеку ещё нужно было время, и он продолжал в том же ритме. Оказавшись внутри болезненно сжимающейся задницы в последний раз, он, держа мужчину за бёдра, натянул его на себя так сильно, как только смог, приподняв его даже слегка, кончая глубоко, как любили они с Броком.Не его желанием было, чтобы всё повторялось, как с ним, и не всё он мог себе позволить, но, понимая, что для всех будет лучше, если он вытравит и заменит любимый образ, он делал всё, что мог.Его любовник в это время успел кончить вновь, уже почти насухую, но мог только хрипеть, сорвав голос.Включив и отрегулировав душ, Джек, как получилось, сполоснул мужчину. Всё ещё пульсирующее отверстие ануса сочилось его спермой. Ему даже нравилось, как она смотрится на смуглой коже бёдер итальянца.Раньше так же он любовался Броком.Поразмыслив, он попытался хотя бы немного промыть его и там, но мужчина отдёрнулся от прикосновения, и Джек оставил всё, как есть. Всё равно никто ничего не увидит, а прислуге не привыкать к испачканным простыням. В этот раз там будет хотя бы не кровь.Накинув на плечи любовника полотенце, Джек взял такое же себе и вышел первым, оставляя того в одиночестве. Утешать его он не думал. Если тот по своему обыкновению захочет отыграться – всё равно ничего не изменится, но мстить ему было не за что. Ничего плохого Джек ему не сделал. Тот сам этого хотел.Хотя они все трое ничего ему не сделали.Стерев с зеркала конденсат ладонью, он посмотрел себе же в глаза, видя там совсем не себя, и одними губами прошептал ?Прощай?.Вот и всё. Это был его Рубикон. Теперь это точно было изменой.Джошуа, с трудом выползший за дверь, успел увидеть, как Джек, не промахиваясь, швыряет использованный шприц в урну и стоит возле дивана, держась за спинку, пережидая первое, самое сильное головокружение. Он уже больше месяца покорно делает это с собой, так и не зная, что это за препарат и что его ждёт. Привалившись к косяку, переживая собственную слабость, Джошуа наконец решился.— Можешь звать меня Джо.Подняв на него взгляд, Джек попробовал сфокусироваться, но препарат справлялся отлично, ему это так и не удалось, и он отвернулся.— Новый уровень доверия?Пройдя к бару, Джошуа плеснул себе в бокал немного виски. Вдохнув над ним воздух, он понял, что не хочет, и, вернувшись в ванную, выплеснул содержимое в слив. Под краном он ополоснул стакан и набрал чистой холодной воды, сделав глоток с блаженным видом.— Нет, просто хочу, чтобы ты знал моё имяСледивший за его манипуляциями, Джек качнул головой.— Джо это не имя. Джонатан? Джордж? Джошуа? Джон?Опустошив стакан и вернув его на место, Джошуа вновь обернулся к вальяжно развалившемуся на диване Джеку. Зрелище было слишком горячим после уже случившегося. Теперь всё завтра.— Для меня это имя. Так звал меня мой отец.***Открывая очередное сообщение с видеофайлом от Вдовы, Джон был готов к любой подлости. То, что присылалось для Джека, уже давно перестало приходить. Теперь каждый вечер Наташа развлекалась за счет самого Портера, но он уже едва ли мог её винить.Она лишь свела их. Болезненно запал на Орсо он сам, его никто не принуждал, и в отсутствии Роллинза у него уже не было нужды скрываться. Кусая ребро ладони, он всё же наслаждался тем, что видел.Он не ожидал, что в этот раз увидит других ?актёров?. Тем более – в такой раскладке ролей. Джон закрыл окно воспроизведения после первых пары минут и тут же открыл текстовый чат с Романов. Для голосового он был слишком шокирован. ?И к чему всё это, мисс Романов?? ?Просто хотела показать вам, мистер Портер, истинные лица этих людей. Вам ведь было их жаль. Вы слышали, что они любят друг друга. Вон она, верность. Что один, что второй дружки Рамлоу спят с кем попало, и, поверьте, он такая же блядь, и никакой там великой любви?.Наверное, если бы это видео попало к нему в самом начале, он бы поверил Вдове. Вот только после всего увиденного он понимал – всё, на что идёт Роллинз – сделано именно из-за любви. Он видит это в его глазах в их редкие встречи. Его стыд, его смирение. Его безмолвную мольбу, озвученную лишь однажды: найди Рамлоу.Орсо, Джон уверен, тоже лишь играл свою роль, и тоже не просто так.Поэтому он не спорит. Завершив диалог, он всё же открыл файл снова, наблюдая за Джеком и его любовником. Лица его не видно, но по татуировкам он узнает тело того человека, который и насиловал Джека, будучи тогда в маске.Еще одно видео приходит внепланово в сообщении утром. У Роллинза по-прежнему ведущая роль, и тело в его руках бьётся и кричит. При смене позиции видно, что простынь на кровати рвется под зубами и пальцами человека, которого он возненавидел уже сильнее, чем троих агентов ГИДРы вместе взятых. Выкладывающийся по-полной, Джек ласкает его как величайшую ценность, будто любит его.Вот только по запрокинутому вверх лицу текут слезы и кровь из прокушенной губы, и это лучше всего даёт Джону понять, что теперь изменились позиции не только в постели, но и в голове Джека.Замкомандира АЛЬФА-СТРАЙК теперь насилует себя сам, наверняка в надежде выкупить неприкосновенность Орсо, всё ещё ничего не зная.Мысль приходит сама собой, и Джон вновь отправляет сообщение в чат. ?Мисс Романов, мистер Роллинз будет нужен мне сегодня?.Ответ пришел довольно быстро. ?Хорошо. Как только эти голубки вылезут из кровати, я передам им?.Закрыв чат, Джон, помедлив, ткнул на значок одного из файлов. На экране отобразилось фото Орсо, сидящего на пляже и настороженно смотрящего вдаль.***Ноги вязнут в снегу и он боится провалиться ещё глубже. Слишком много от него зависит. Его ребята не переживут ещё одной ночи, им уже нечем жечь костёр и греться. Они с такой надеждой смотрели на него, когда он уходил, и каждый предлагал пойти вместо него, но он отказывал им. Он был командиром, он обязан был позаботиться о них. Он должен выдержать, он сильнее их.Услышав шум вертолётных винтов, он падает на колени и плачет от счастья, потому что сумел. Он выжил. Он спасёт остальных. Вяло взмахивая крест-накрест руками, он ждёт, пока машина приземлится. Из неё выскочили две согнутые фигуры, подбежали к нему, и, бегло осмотрев, помогли подняться. Легко затолкнув его в кабину, они запрыгнули сами. От усталости он уже бредил. Глаза закрывались, а он всё твердил, что его отряд там…там…Переглянувшись с ними, пилот развернул вертолёт в нужную сторону, проведя его по такой широкой дуге, что Джо успел испугаться, что они бросят его людей. Один из тех, кто его встретил, вдруг поднялся, и, открыв и зафиксировав дверцу, приподнял прикреплённый к полу пулемёт. Когда он открыл огонь, Джошуа попытался вырваться, но его держали крепко, и он мог только кричать…— Неееееет! Пронзительный крик звенел, отражаясь эхом от стёкол, заменяющих стены. Запутавшийся в остатках мокрых простыней, Джо скатился с кровати. Хорошо, что она была низкой. Он ошалело осмотрелся, замечая, что уже давно не утро. Дико озираясь, он понял, что совершенно один в номере, и со стоном откинулся на спину, распластавшись на полу.За окном уже день, и судя по всему – давно. Когда и куда ушел Джек, он не знал. Видел ли тот его лицо – он не знал тоже. Вместо будильника его выдернуло из сна чувство тёплой заполненности. Уставший после предыдущего раза, он даже проснулся не сразу, и Джек не торопился. Он, шепча на ухо какую-то ерунду, трахал его медленно и тягуче, сладко. Мелко целовал и вылизывал плечи и шею короткими мазками языка, и Джошуа забыл о том, что должен был сделать. Что планировал наказать Джека за вольность. Он сам виноват – сам озвучил, чему завидовал. Глупо было теперь вырываться, как женщине, которая не знает, чего хочет. Это его зубы рвали ткань простыни, потому что ему было слишком хорошо. Впору уже ему было задуматься, что дальше будет с ним самим, когда узнает Романов. То, что это раньше или позже случится – он не сомневался.Выпутавшись из мокрых от его пота тряпок, он зло пнул уродливый ком. Чёртов кошмар был неожиданностью. Он уже давно не приходил.Он сам виноват. Это было той причиной, по которой он не попытался прежде подойти к Джеку, почему он не желал показывать своё лицо.Одна из первых его операций уже в ЩИТе. Отряд, зажатый противником в ледяной пустыне. Запаздывающая из-за плохой погоды эвакуация. Один-единственный безбашенный командир решился спасти его отряд, отправил их на своём джете со своим пилотом, не испугавшимся бурана.А Джо отрубился до того, как сообщил командованию, что на том месте, откуда он запрашивал эвакуацию – дружественный отряд. Он спокойно заснул в тепле кабины, совершенно не волнуясь о том, что конвой посланного за ними транспорта хладнокровно расстреляет отряд Рамлоу, приняв их за врагов. Для Брока это тоже была одна из первых операций, едва не ставшая последней. Он потерял большую часть своих людей за секунды. Если бы не пилот джета, забравшего отряд Джошуа, который, выставив машину на автопилот, слушал эфир, оттуда бы не вернулась вся АЛЬФА. Джошуа с ужасом смотрел записи, сделанные командой зачистки. Раскиданные повсюду тела, некоторые из которых шевелились, брызги крови на белом снегу, как разбросанные алые гвоздики. Два тела, одно поверх другого. Заместитель закрыл собой командира отряда, но эта жертва была бесполезной. Против крупнокалиберных пулемётов эскорта он был бессилен, они пробивали тело насквозь, едва замечая преграду.Наташа, поджав ноги, сидела в соседнем кресле. Джошуа находился в прострации, не зная, что думать. По старой офицерской традиции он бы должен был застрелиться. Вместо этого Романов просто забрала его под свою ответственность и в дальнейшем держала подальше от АЛЬФы.АЛЬФА-СТРАЙК был под угрозой расформирования. Скорее всего, будь там другой отряд, вопрос бы просто замяли, бросив людей умирать или добив, а пилота приструнили бы. Пирс решал этот вопрос лично. Выживших было немного, но все были тяжело ранены, и отряд надолго выбыл из игры. Пока они восстанавливались сами, пока командиры едва ли не заново учились ходить, пока набирали и утрясали новых людей прошло много времени. Отряд стал другим. Виновных Брок не искал, и Джо не знал наверняка, посчитал ли тот случившееся нередкой ошибкой командования или просто не мог найти того, кто ему так сильно задолжал.После такого подойти к Роллинзу он не имел права, но желания никуда не делись… Подняв с подлокотника дивана полотенце, он уже сделал шаг в сторону ванной, когда его взгляд зацепился за журнальный столик, на котором в первую их встречу на этой земле Джека встречал наполненный шприц.Похолодела не только спина, но и всё тело.На полированной столешнице лежала крошечная скрытая видеокамера с грубо оборванными проводами. Джошуа достаточно много работал с ними, чтобы узнать в этой игрушке собственность Наташи.***Джек уже крепко спал, когда Джошуа решился. Всё должно было случиться не так, но всё равно уже случилось. Добравшись до куртки, висевшей у входной двери, он вытащил из кармана металлическую пластинку на короткой цепочке из шариков. Было довольно странно прийти в супермаркет и в отделе зоотоваров заказать такой жетон. Продавец тогда посетовал, что неразумно крепить бирку только за одно отверстие - болтающуюся игрушку легко потерять, но Джо проигнорировал его слова об этом, как и о том, что на адреснике собственно должен быть адрес, а не только имя пса.Странно было на вопрос о том, какую кличку гравировать, отвечать, что там должно быть английскими буквами написано "Джо".Он не предполагал тогда, что это решение станет судьбоносным.Спящий Джек даже не пошевелился, когда этот жетон занял своё место рядом с его собственным, вместо сорванного жетона Рамлоу, оставленного Джошуа среди вещдоков.