Часть 3 (1/1)

Вылет спецборта был согласован на полседьмого утра. Естественно, никто не выдал им джет, но им предложили место в грузовом самолёте Министерства обороны. Предложили таким тоном, что Джон предпочёл не спорить об этом. Он не пытался даже использовать аргумент, что лететь им через всю страну. Он жутко хотел спать, голова вновь раскалывалась, напоминая о травме, едва не оборвавшей жизнь.К счастью, хотя бы архив работал, и не менее заспанный сотрудник принял возвращённые документы, молча сунув под руки электронный планшет для идентификации личности. Свинцово-серое небо и морось напоминали об оставшейся за океаном родине и ещё больше провоцировали сонное настроение. Лучше бы он не ложился, чем проспать всего пару часов, а потом ехать через полгорода за своим подопечным, и только после этого — уже за город, на аэродром. Уже на полпути к камере, откуда он должен был забрать Джека, ему пришло сообщение, что заключённый под конвоем отправлен на базу. Выругавшись от всего сердца, Джон, перепрыгивая ступеньки, вернулся на парковку. К счастью, привезший его служебный автомобиль ещё не был никем занят. Водитель вернулся из зоны, выделенной под курилку, недовольно посматривая на пассажира, но ничего не сказал, и уверенно гнал авто, временами включая мигалку: хоть город и не спал никогда, но пробки в это время не были особо частым явлением.До отлёта самолёта оставалось буквально полчаса или даже меньше, когда служебная машина остановилась в дюйме от противотаранного шлагбаума контрольно-пропускного пункта. Сонные дежурные нехотя, но тщательно удостоверились в соответствии личностей приехавших. Впрочем, машину на территорию не пустили, и Джону пришлось пересесть в открытый джип, бодро покативший к ангарам.Он перемахнул через борт автомобиля, когда тот едва успел затормозить. Тягачи уже вытаскивали их самолет из ангара. Прыгнул не совсем удачно: болью отозвалась лодыжка. Если бы не высокая тугая шнуровка ботинок — заработал бы вывих. Как оказалось, торопился так он зря: самолет ещё не был загружен.Поискав глазами яркий тюремный комбинезон, Джон поначалу растерялся, но потом заметил рослую фигуру подопечного почти у самых ворот ангара и скрипнул зубами. Джек смотрел на него и явно был не в духе. И причины тому были, судя по всему, вескими.Его переодели в комбинезон серо-зелёного цвета, но того же кроя, что и тюремный — как военнопленного. На виске и скуле слева ярким пятном выделялась свежая ссадина, покрытая яркой серо-бордовой коркой, будто его приложили лицом об пол или стену с неровным покрытием — асфальт или бетон. Он пристально смотрел на своего куратора и молчал, пристёгнутый за цепочку кандалов к одной из опор, как собака, которую хозяин привязал, пока сам отошёл в магазин. Почти тут же подошёл солдат в полевой форме. Козырнув, он протянул Джону маленький бумажный конверт. Тот принял его, и, когда солдат развернулся, чтобы уйти, окликнул:— Как давно его привезли?Тот обернулся, окинув взглядом хмурого Джека, и пожал плечами.— Пару часов назад.И ушёл, провожаемый взглядом, в котором ощутимо читалось желание разорвать голыми руками. Джон почему-то был уверен, что Роллинзу это ничего бы не стоило сделать. Это нисколько не успокаивало, и, сосредоточившись на замке, он напрягся, как струна — длины цепи, конечно, не хватит, чтобы накинуть ему на горло, но в изобретательности этого преступника сомневаться было бы опасно. Отстёгнутый от опоры ангара, Джек повёл плечами, разминая затёкшую спину, и под взглядом Портера поплёлся к самолету, куда загоняли последние автомобили и затаскивали ящики. Слишком короткая цепь между браслетами на ногах не давала делать нормальные шаги, особенно при таком высоком росте. Недовольно дёрнув губой, Джон направился следом. Роллинз, не дёрнувшись и ничего не сказав, позволил Джону приковать себя снова. Как Портер ни старался, удобно этого сделать не получилось. Сами грузовые самолёты к удобству не располагали, а уж к перевозке заключённых приспособлены не были совсем.Хотелось извиниться, но просить прощения у преступника было как-то странновато, и Джон подавил это благородный порыв, застёгивая наручник на подставленном запястье. Было бы проще, если бы Джек вёл себя как образцовый заключённый, сопротивлялся бы, хотя бы не молчал, но он только следил за куратором, и это спокойствие хищника, ждущего оплошности жертвы, тоже раздражало. А ещё эта странная ссадина на его лице. Когда они расстались в камере, её не было. Едва ли с заключённым могло случиться нечто без ведома Романов. Она снова мешала Джону, злила этого зверя. Проследив, как Джек пытается усесться поудобнее, вынужденный практически утыкаться лицом в обшивку борта, спиной к куратору, Джон, вместо того, чтобы устроиться на одном из имеющихся сидений, уселся прямо на настил пола, недалеко от Роллинза, так, чтобы тот его видел.Портер по себе знал, каково это оставлять кого-то за своей спиной, тем более —Джек пережил такие чудовищные издевательства. Во взгляде, брошенном вбок, ему почудился интерес, не благодарность. Он и не ждал. Да и с чего Джеку его благодарить после всего случившегося.Он всё же решился. Взяв планшет Романовой, он, как мог, выбирая выражения, поинтересовался, какого чёрта она творит. Он не был готов к тому, что она ответит сразу. ?Чтобы он не забывался. Он должен знать своё место. Кстати, как он себя ведёт??Глянув на закрывшего глаза Джека, Портер набрал очередное сообщение. ?Сотрудничает. Мисс Романов, прекратите ваши провокации, мне с этим человеком предстоит работать?.В следующем сообщении от Вдовы был только улыбающийся смайлик. Потом планшет мигнул огоньком снова. ?Вы боитесь, мистер Портер? Помнится, вы уличили меня в этом же. Не бойтесь. Ничего он вам не сделает. Это не в его интересах?. И снова смайлик, на сей раз — подмигивающий. И снова сообщение. ?Раз он хорошо себя ведёт, он заслужил награду. Покажите ему это фото?.Фотография грузилась медленно. Она была хорошего качества и весила немало.Ненавидящий взгляд ясных глаз Мадиро пробирал до костей. Брат Брока Рамлоу совершенно точно был здоров, цел и невредим, если не считать аккуратно обработанные раны. Качество фото было достаточным, чтобы рассмотреть хорошо выполненные швы. Кажется, Вдова держала своё слово. Радовало хотя бы это.Тормошить Джека Портер не стал. Будет неплохо, если тот сумеет заснуть и скоротать так дорогу. Самому ему было не до сна. Не рядом с этим человеком, хотя голова болела уже нещадно.Он всё равно сдался. Сунув в рот сразу две таблетки сильного обезболивающего, он запил их глотком воды, бутылку которой взял с собой. Джеку воду он пока предлагать не стал, опять же — чтобы не тревожить. Запрокинув голову, пока пил, он не видел, как блеснули глаза, прикрытые веками, наблюдая, как движется его кадык. Видел бы — точно подавился бы.Как ни странно, перелёт прошел удачно. Только один раз Джек шевельнулся, чуть меняя одну неудобную позу на другую. Джон дёрнулся от звука касания цепи наручников к поручню, и понял, что задремал.Один раз он всё же отлучился в туалет, напросившись к пилотам. Те позволили ему воспользоваться удобствами без разговоров. Неподвижность Джека к концу перелёта начала нешуточно напрягать Джона. Когда тот после приземления открыл абсолютно ясные глаза, Портер засомневался, а спал ли тот всё это время.На базе их встретил крытый джип прямо возле самолёта и толпящиеся внизу солдаты, ждущие разрешения приступить к разгрузке.Джон не стал торопить. Он знал, каково это — столько времени провести в настолько неудобной позе. Тем более будучи раненым. И нельзя было исключать иных специфических травм этого человека. Джону должны были дать заключение тюремного врача о состоянии конвоируемого, но среди документов на Роллинза были какие-то отписки. Стандартный бланк с отметками о том, что мужчина здоровее среднестатистического космонавта. Почти все собранные бумаги были выданы формально — он не сомневался, хотя по каждой царапине должно быть дано и заключение, и рекомендации, не говоря о том, что степень паскудности общего состояния была видна даже ему, не врачу ни разу. Роллинз, с трудом поднявшись на ноги, привалился плечом к ребру жёсткости самолёта и какое-то время стоял, закрыв глаза. Поёжившись, он искоса глянул на конвоира и, не без труда встав ровно, чуть приподнял перед собой руки. Джон с неприятным холодком вдоль хребта понял, что не застегнул наручник на другом запястье. Когда он отстёгивал Роллинза, что-то его отвлекло, да и тот ничерта не мог сделать с затёкшими руками. А вот отдохнув от той неудобной позы… подойти к зверю нужно было предельно близко.Подойти под холодным взглядом зеленоватых глаз серийного убийцы, преступника мирового уровня.Беспомощного, изнасилованного мужчины, лишенного свободы, чести, выбора, шантажируемого жизнью и здоровьем любимого человека…Сжав и без того тонкие губы, Джон упрямо нагнул голову, злясь на себя. Ну не идиот же Роллинз нарываться, тем более вокруг солдаты. Подойдя ближе, он деланно хладнокровно застегнул второй браслет вокруг костистого запястья, невольно коснувшись тёплой кожи и недлинных волосков.Сложно было судить о том, вернётся ли в эти руки прежняя сила, но отправляться с таким напарником на поиски Рамлоу Джон просто не мог. Там им придётся стать куда ближе, почти братьями по оружию. Там земля пропитана кровью и ненавистью, и на каждом шагу любого человека ждет плен или смерть — не обязательно быть особо ненавидимым американцем или европейцем, там даже ?своим? быть опасно. Джек не должен был быть его слабым местом там. От него нужно было сотрудничество и равный вклад в дело поимки второго его любовника.Улучив момент, Джон прикрыл глаза на чуть большее время. Это был чудовищный план на самом деле. В нём было столько непредсказуемых величин, что успешно завершиться он просто не мог. Он не знал даже, гонится ли за реальной целью или за миражом. И что будет, когда — если — он догонит этот мираж. Всё же он маловато знал о Рамлоу, чтобы хотя бы предполагать, к чему быть готовым. Джон открыл глаза, когда машина затормозила. Тюремный блок был небольшим, но, как и всё, сделанное американцами для американцев, довольно комфортабельным. Джон заранее обговорил условия содержания. Все камеры были одноместными, но он настоял не на простой камере, а на изоляторе, со сплошной металлической дверью и крохотным, с ладонь размером, окошечком под самым потолком. Впрочем, там тоже был мягкий матрас, подушка и одеяло, а также унитаз и раковина.Осмотрев камеру, пока Джека в коридоре сторожили двое солдат, Джон под руку завёл его внутрь. Не столько для того, чтобы именно переместить — наверняка Роллинз подчинился бы и кивку. Он хотел скорее обозначить, что он отдаёт приказы. Самоутвердиться.Под тюремной робой было неприятно пустовато. Мышцы рук Джека истончились, как у старика. Работы предстояло нереально много.Пища, тренировки, отдых — просчитать нужно было всё. Время, куча времени ради того, чтобы сделать один-единственный ход, поставив на кон всё.Дав надежду.— Отдыхайте, мистер Роллинз. Я распоряжусь насчёт пищи, с утра вас осмотрит местный врач.Джек не ответил ничего, только взглядом проводил и просунул в лючок двери руки, чтобы с них можно было снять наручники и кандалы с ног и пояса.Подозвав дежурного, Джон попросил его принести еды заключённому. Его ждал начальник базы для обычного в таких случаях разговора. Вообще он должен был состояться до помещения заключённого в апартаменты, но Джон настоял.Роллинзу нужно было отдохнуть. Он это тоже понимал как никто.Начальник базы — седоватый представительный мужчина с лихо закрученными усами — пожал Джону руку и предложил угоститься чаем. Портер отказываться не стал, хотя напиток, находившийся в чашке, он чаем назвать не мог: непонятные ополоски непонятной травы, но в этой заднице Америки странно было ждать иного. Целая страна до столицы, какое уж тут снабжение. Зато печенье, предложенное к чаю, испечённое женой начальника базы, было отменным, что Джон не преминул отметить. От него не убудет, а человеку, во владениях которого им предстояло обитать какое-то время — приятно.Формальности утрясали до вечера, и Джон отказался от приглашения на ужин: спать хотелось зверски. Душ и кровать — он уже практически мечтал попасть к себе. Офицерская комната состояла из двух помещений: небольшой спальни и микроскопической гостиной, где помещался, правда, ещё и кухонный уголок со всем необходимым.Горячая вода и сон были ему жизненно необходимы. Джека проверять он не пошёл, рассудив, что тот спит после всего пережитого.Если бы он решил всё же пойти в тюремный блок, то, может быть, застал бы там человека в штатском и услышал бы весьма занимательные слова.Он пришёл, когда Джек натягивал на плечо одеяло, устраиваясь поудобнее. Трижды ударил по полотну двери согнутым пальцем. Пинком ботинка отодвинул лязгнувшую заслонку у самого пола и с усмешкой протянул ненавидимые Джеком слова:— Хайль, Гидра!Следом в камеру по полу влетела металлическая миска. Проехавшись до противоположной стены и ударившись о неё, посуда перевернулась и покатилась, роняя содержимое на бетон пола.Сероватая овсяная каша. Джек ощутил рвотный позыв и от слов, и от вида такой пищи, но наконец-то появилась хоть какая-то ясность.Натянув одеяло почти до головы и подогнув ноги, он наконец позволил себе закрыть глаза и расслабиться. Не было смысла сопротивляться. Здесь знали, кто он такой. Знали и ненавидели. Это было предсказуемо, но у него была задача. Он должен был привести себя в порядок, чтобы попытаться найти Брока, и, может быть, если очень повезёт, англичанин принесёт какую-то пользу. А остальное он выдержит, не нежная барышня. Он солдат, и это плен, а в плену первым делом пытаются сломать, низвести до уровня запуганного зверя. Он может им дать то, что они хотят, потому что он, мать его, работал на две конторы, он достаточно хороший актёр.Да и опыт у него есть. Лучше бы не было, но…Он улыбнулся, пряча лицо в одеяле и подушке. Брок и Орсо, отряд. К счастью, отряд был спрятан надёжно, никто не найдёт ни одного из них, а потом, когда он отыщет Брока, они вдвоём найдут возможность расквитаться со шпионкой. ***Проснулся Джон с жутким чувством, похожим на тяжёлое похмелье. Отличие было существенным: накануне ему точно не было хорошо, он не выпивал и не развлекался. После того ранения врачи вообще предостерегали его от употребления любых сколь-нибудь крепких веществ. Даже крепкий чай ему, по-хорошему, было нельзя. На службу возвращаться тоже было неразумно, но он не был бы собой…Сжав виски ладонями, он лежал так какое-то время, пока не смог вспомнить, где у него обезболивающие и вода, и организм не согласился до них добраться. Вода, довольно прохладная, помогла даже лучше, и он героическим усилием заставил себя отправиться в душ и освежиться: жара и духота комнаты тоже были ему вредны, а где пульт от кондиционера, он пока не знал.Он оклемается, обязательно. Смена трёх часовых поясов была тяжела сама по себе, но он привыкал к ним довольно быстро: обычно уже к обеду или ближе к вечеру организм раскачивался и чувствовал себя вполне сносно.Жара напоминала о прошлом, но в душе, под чистой холодной водой, ему стало гораздо лучше.Небо уже светлело, и, прикинув, что на этот день со сном закончено, Джон привёл себя в порядок, благо в душе нашлась даже бритва, не одноразовая, с кассетой сменных лезвий, хотя у него был свой дорожный набор. Мыло в дозаторе имело едва уловимый, знакомый, но не поддающийся идентификации запах. Наподдев зеркало кончиками пальцев чисто по привычке, Джон не без удовлетворения обнаружил за ним, помимо вентилей, перекрывающих воду, аптечку приличных размеров, но знакомство с ней решил отложить. Желудок недвусмысленно намекал на то, что водой он довольствоваться будет не долго, и стоит для начала найти столовую, даже если она ещё закрыта, и узнать время открытия. На всякий случай ему выдали бумаги, согласно которым его и Джека должны были снабдить пищей и всем необходимым, как и всех остальных солдат — на случай возникновения вопросов из-за незнакомых лиц и униформы.Заперев дверь, Джон оказался в безжизненном ещё коридоре. Дежурное освещение было слабым, но над выходом светилась эвакуационная табличка. На посту дежурного никого не было, и он лишь качнул головой. Впрочем, может, и незачем так напрягать людей вне военного времени…Стенд с расположением объектов базы он приметил ещё по приезде. Он выделялся на фоне ровно постриженных растений живой изгороди благодаря светлым тонам и подсветке, и Джон надолго застыл возле него, запоминая расположение всего, что ему было нужно.Столовая была на сегодня первым желаемым местом поломничества. Вторым был медпункт. Ему не давало покоя состояние Джека, то, каким его доставили к самолёту от Вдовы. Ещё и документы эти, не соответствующие видимой действительности…Попасть в столовую с главного входа не удалось: судя по закреплённой табличке и стройматериалам, велись ремонтные работы на этом входе, поэтому желающие подкрепиться должны были заходить через тот ход, где велась разгрузка продуктов. Это было не очень хорошо. Главный вход из нескольких дверей пропускал большой поток людей. Служебный же заставлял посетителей толочься, путаться в потоке и запинаться о разгруженные ящики и прочие ёмкости вдоль и так не слишком широкого прохода. Паршивые перспективы идти здесь с заключённым, но тащить поднос в другой блок было тоже не самой радужной идеей, а с учётом состояния Роллинза, того придётся буквально откармливать.Как он и ожидал, всё ещё было заперто, даже уборщики не начали работать, и возле двери на скотч поверх кафеля был криво приклеен лист с меню. Пробежав его глазами, Джон не сразу обратил внимание на дату. Его ещё не заменили с прошлого дня, но что его порадовало: там было разнообразие. Даже были пометки у блюд, рассчитанных на представителей отличных от большинства вероисповеданий, были блюда и для вегетарианцев. Впрочем, он надеялся, что Роллинз всё же нормальный солдат и с питанием проблем не будет.Обратно Джон возвращался в приподнятом настроении. Если не считать некоторых несущественных мелочей, ему нравилась база. Нравилась готовность сотрудничать со стороны её руководства, нравилось расположение её блоков. Он ещё не был знаком с остальными ключевыми фигурами на базе, но опыт подсказывал: они будут отражением своего начальства.Судя по времени, до побудки оставалась пара часов, и Джон, не раздеваясь, прилёг на диван в ?гостиной?.Рожок разбудил его, и на этот раз Джон чувствовал себя гораздо лучше, но всё равно умылся ледяной водой, чтобы освежиться. Разложив по карманам всё нужное и осмотрев комнату, он сначала осторожно приоткрыл дверь, памятуя свой прежний казарменный опыт, и всё равно в неё едва не врезался какой-то солдат, спешащий по каким-то наверняка очень важным делам. Кроме того, в коридоре и так было уже довольно людно, и Джон поспешил закрыть дверь, чтобы никому не мешаться. В отличие от ночи, дежурный был на месте, но не стал задавать вопросов, лишь бодро козырнул, вытянувшись в струнку и задирая голову повыше. Джон дежурно отмахнулся и поспешил выйти наружу. Тюремный блок встретил его тишиной. Дежурный там поднял на него голову, но узнал: ещё не сменился — и кивнул. Поборов желание спросить, как прошла ночь, Портер прошёл мимо ряда пустых камер и одной, в которой пьяно храпел, распространяя запах перегара, какой-то мужчина в костюме. Он заметил, что дверь камеры даже не заперта, но в чужой монастырь лезть не посчитал нужным. Его ждала самая дальняя камера.Заглянув в небольшое окошечко на двери, он увидел Роллинза, сидящего на уже заправленной койке. Поставив локти на колени, тот опустил голову и закрыл глаза: то ли не выспался, то ли медитировал. Джону бы тоже обратиться к высшим силам, да он в них не верил и совета не ждал.Входить в клетку к хищнику ему придётся в одиночку. Как обычно.***Джек нехотя поднял голову и посмотрел на него, когда не только открылась дверь, но и Джон оказался внутри. — Вам стоило поесть.Джек проследил направление взгляда своего надзирателя, но не ответил, отвернувшись от стены, внизу которой красовалось высохшее пятно овсяной каши.Джон какое-то время рассматривал его, силясь вспомнить, была ли она во вчерашнем меню, но память молчала. Может, заключённым, конечно, готовили отдельно… с другой стороны, это ведь не тюрьма, и в карцерах такие же солдаты.Разговор закономерно не клеился. Роллинз на контакт идти предсказуемо не желал, но и агрессии не проявлял, если не считать металлической миски, валяющейся у стены — с ней он обошёлся не очень хорошо. Джон не любил таких ?собеседников?.Вспомнив, что не захватил планшет с фото Мадиро, Джон с некоторой опаской вытащил наручники. С одной стороны, стоило напомнить Роллинзу об условиях, с другой — ходить с наручниками по базе ему не стоило, во избежание различных слухов, да и в столовой с этим возникнут проблемы. С третьей стороны, Джон намеревался однажды оказаться с ним, возможно, спиной к спине, отлично зная, куда их заведёт тонкая ниточка предположений. Однажды он сам вложит в эти руки оружие, рассчитывая, а не просто слепо надеясь, что его поддержат.Однажды Роллинз будет вынужден отдать в его собственные руки своего командира и любовника, чтобы спасти ещё одного.В их интересах действовать быстрее, быстрее привести Джека в норму, быстрее найти Рамлоу и…Джон понимал, что ждёт всех троих. Обвинение в терроризме и госизмене, и электрический стул — никто не даст им пожизненное, просто суд пройдёт в том штате, где распространена такая мера наказания. Если понадобится, подгонят законодательство. Дела ?Озарения?, атаки на Институт и последующего взрыва имели слишком большой мировой резонанс. За этих людей не вступится никто. Но одно дело — государство, и другое дело — застенки, оставшиеся от ЩИТа, и мстительная, всесильная почти Романов, творящая беззаконие под видом воздаяния по заслугам. Роллинз сам попросил об этом. Не станет же он после всего совершать ошибки, тем более, здесь и сейчас, едва ли готовый выступить против своего куратора даже физически. Силой они ещё померяются, к этому Джон был готов, и это должно было случиться — в спарринге ли или Роллинз сорвётся, но это будет, он к этому готов.Под взглядом Джека он убрал наручники обратно в карман и придержал дверь камеры.— Пойдёмте, мистер Роллинз, нас ждут на завтраке. Только не совершайте необдуманных поступков вроде этого.Он кивнул на металлическую миску. Джек не ответил ни словом, ни взглядом, ни жестом, будто у него полностью отсутствовала собственная воля. Он прошёл мимо Портера, даже не попытавшись задеть плечом, чего тот подспудно опасался, поскольку должен был как-то отреагировать, но, слава Богу, не пришлось. Остановился Роллинз в паре шагов от выхода из камеры, застыв истуканом, не обернулся даже, оставив несомненную угрозу за спиной, которая оставалась напряжённой, будто в ожидании удара или чего-то похуже. Это неприятно дёрнуло, но, положа руку на сердце — Роллинз был вправе подозревать его в чём угодно. Он тоже не обязан был верить, и Джон тоже ещё должен был доказать, что ему можно доверять. Оставив дверь в покое, Джон только произнес ?Идёмте, Роллинз?, и тот пошел вперёд, по-прежнему не выказывая враждебных намерений и не глядя лишний раз по сторонам. Джон шёл от него в положенных трёх шагах. Только возле дежурного, с удивлением смотрящего на эту процессию, он остановился, и Джек сделал лишний шаг, не получив заранее приказа не двигаться. Портер уведомил дежурного о необходимости уборки в камере и сообщил о времени ожидаемого возвращения. Ошарашенный солдат кивнул, сделал отметку в бумагах и потянулся к телефону внутренней связи.Только где-то на полпути Джона осенило, что дорогу разведывал он, но Роллинз идёт абсолютно верно, даже не озираясь. Поравнявшись с ним, он всё же рискнул попробовать начать очередной диалог.— Вы бывали здесь раньше?Роллинз шёл как машина, глядя строго перед собой, будто на плацу, но чуть повёл головой, услышав вопрос.— Нет.Весь вид собеседника говорил о том, что диалог тот поддерживать не намерен, но Джон, единожды приняв решение, не умел сдаваться просто так.— Тогда как вы узнали дорогу?Наверное, он был похож на ребёнка, докучающего взрослому бесконечными вопросами. Во всяком случае, Джек именно так на него и посмотрел, скосив глаза в его сторону.— Это американская база.Само собой, это было чем-то очевидным для самого Джека, но нисколько не информативным для Джона, и он продолжал смотреть с вопросительным выражение на лице. Это незнание не было чем-то постыдным, ему действительно было любопытно. Джек наконец в открытую хмыкнул и дёрнул уголком губ.— Знаки.Он кивнул на кособокое дерево, потом — на что-то со стороны Портера, но тот так и не понял, куда именно. Наверное, как человек, имеющий непосредственное отношение к разведке, он должен был чувствовать себя уязвлённым, но ему стало только интереснее. Среди чёртовой прорвы окружающего их он нашёл тему для разговоров, которая вызывала у собеседника не негативную реакцию, была далека от политики и всего того, что их ждёт. Что-то, что может быть для них общим.Обратив внимание на интерес, Джек наконец заговорил, не торопясь, но и не особо вдаваясь в подробности.— У вас не было на службе своей системы знаков?Джон вскинул бровь, прося объяснить, что тот имеет в виду.— А подпольный бар в части? Казино? Кончики ушей вроде бы даже разогрелись, хотя чего они, двое взрослых людей, которые жили службой, за её время не видели.— Были.— У нас тоже были. Они везде есть. Как правило, проверяющие комиссии либо о них слышат, либо подозревают и тщательно ищут, но на моей памяти не было ни одной успешной проверки. Руководство базы всегда в курсе и в доле. И оно либо делится с членами комиссии, либо, если хочет побольше прибыли — устраивает всё так, чтобы никто ничего не нашёл. Ну, могут подкинуть какую-то сущую ерунду просто чтобы проверяющие не чувствовали себя совсем уж идиотами. Но бизнес есть бизнес, он не останавливается никогда. И первое, что новичок узнаёт о базе: не где располагается командование, а где раздобыть травки или снять шлюху. Имеющий глаза да увидит. У нас запасы алкоголя делали на кухне, закуска — там же. Разумеется, это не для рядовых. Те доставали пиво и что-то вроде у местных или в части: везде были мелкие лавчонки под видом чего угодно. Мне довелось бывать на одной базе, где офицеры военной полиции сами продавали виски с местного завода после отбоя.Джон напрасно волновался по поводу давки в коридорах столовой. Стоило им войти, как под взглядом Джека вокруг них словно образовывалась санитарная зона: солдаты жались к стенам, как волчата под взглядом матерого волка. Памятуя о его должности в отряде, Джон задумался о том, как такому человеку и его командиру подчинялись прочие. Какой внутренней силой нужно было обладать, чтобы её чуяли на уровне инстинктов. Сам Джон вынужденно шёл вновь следом, чтобы не мешать движению. Только один человек почему-то не убрался с дороги заранее. Здоровенный негр, на полголовы выше Джека и едва ли не вдвое шире, смерил его заинтересованным взглядом, но Роллинз даже не остановился, продолжая идти, как атомный ледокол по застывшей воде, и, судя по знакам отличия, лейтенант вынужден был сдвинуться в сторону. Он какое-то время смотрел вслед, и Джон даже обернулся.На раздаче Джек взял то же, что и все, проигнорировав вегетарианское меню, но дёрнул украдкой не полагавшийся в этом случае кусок тофу — судя по надписи на этикетке. Джон переместил свой поднос так, что своим краем он прикрыл упаковку, и сделал невозмутимое лицо под взглядом подопечного. Единственное, что его волновало: подрагивающие руки Джека, кажется, с трудом держащего даже поднос.Выйдя в зал, Джек поозирался, выбирая место. Везде было ожидаемо занято, но, вновь перехватив его взгляд, Джон кивнул к группе столов меньшего размера. Там народа было немного: эта часть была предназначена для старшего офицерского состава. Там на них посмотрели недоумевающе, но оба проигнорировали взгляды, выбрав стол, за которым завтракал лишь один мужчина средних лет, уже торопливо заканчивающий приём пищи. Кажется, снова взгляд Джека заставил того едва ли не испариться, причём забрав с собой поднос. Джек, окинув взглядом расположение столов, немного подвинул освободившийся. Джон в это время приподнял его стакан с кофе, за что удостоился короткого одобрительного взгляда. Он сразу оценил действия подопечного верно. Усевшись, Джек подвинул свой стул так, чтобы Портер смог сесть с ним плечом к плечу с одной стороны — спиной к глухой стене.Ещё не дружба и не доверие, но приятная мелочь. И только если позволить себе копнуть глубже, можно было увидеть какие-то крохотные слабые ростки, намёк на взаимопонимание. Хлебнув кофе, поморщились оба так же синхронно.— Я думал, офицерам можно и приличный кофе.Джек хохотнул и кашлянул, немного захлебнувшись.— У нас в части готовили зерновой, но для этого надо было успеть на раздачу раньше всех. Это здорово дисциплинировало офицеров. Пример для солдат. Зато энергии потом было — море. Подчинённые выли в голос. Там мы получили лейтенантские звания.Джек одним глотком допил свой кофе, явно пряча глаза, но Джон успел заметить, каким затравленным стал взгляд, как исчез даже намёк на хорошее настроение, и тот вновь стал будто неживым. Уже на улице Джек тяжело вздохнул, но распрямил плечи, вспомнив, что не один, будто Портер мог отказать ему в продолжении поисков, если бы он показал слабину.***Постучав и получив разрешение войти, Джон открыл дверь, снова пропуская Джека вперёд себя. Кабинет врача был тесноватым, и создавалось некоторое впечатление, что он же служит и спальней: слишком уж много было личных вещей на самом виду.Совершенно седой маленький старик суетливо копошился в шкафах и картотеках, вроде бы совершенно не обращая внимания на пришедших. Джеку периодически приходилось то переступать, то отодвигаться, уходя с траектории его движения. В конце концов, Джон уселся на один из стульев, которые старик всё равно огибал, и взглядом предложил Джеку сделать то же самое.Движение прекратилось неожиданно. Только что расстёгнутый белый халат едва удерживался поверх неуставной гавайки, и вот уже старик сидит на своем месте за столом и задает самый обычный вопрос:— Что вас ко мне привело?Положив на стол перед врачом сопроводительные документы на Джека, Портер кивнул на него.— Мне нужно знать, каково состояние мистера Роллинза на данный момент по факту, а не на бумагах, и какие нагрузки для него будут безопасны.Врач, кивнув, взял в руки документы и лениво их листнул.— Не вижу причин, которые помешали бы вашему подопечному заниматься с полной отдачей. Он в порядке.И сложил пальцы поверх бумаг, где ложью было всё ниже ?шапки?. Джон едва не подавился воздухом.— Вы даже не осмотрели его!Врач невозмутимо дёрнул плечами.— Зачем? Я вижу, что он в порядке.Стиснув кулаки, сдерживаясь через силу, Джон прорычал сквозь зубы:— Джек, разденьтесь.Тот упрямо нагнул голову.— Я в порядке.Врач картинно приподнял вверх обе ладони, разведя их, мол: ?Вот, видите?? но Джон уже как бык, увидевший красную тряпку, успел озвереть сам.— Раздеться! Это приказ!Джон подался вперёд, Джек же чуть отдёрнулся и поднялся нехотя, будто против этого была земная гравитация. Так же нехотя он расстегнул верхнюю часть комбинезона и позволил одежде сползти, задержавшись лишь на уровне колен. Снова с пустым лицом он выступил из штанин, скинув лёгкие ботинки.Джон всё же задохнулся, не сумев продолжить гневную тираду. Ссадина на лице давала понять, что ?провожали? Джека душевно, но увиденного полностью он не ожидал. Следы от верёвок под и над локтями, на щиколотках — ссадины поверх гематом, будто он рвался изо всех сил. Характерные пятна на локтевых сгибах: следы грубо сделанных инъекций. Не менее характерные синяки на бёдрах и пояснице. Чёрная гематома продолговатой формы по диагонали поперек спины. Ожоги. Синяки всех форм и размеров на груди и животе.Поняв, что бестолку скрываться, Джек ссутулился, явно борясь с болью и не преуспевая.Взвившись на ноги, Джон уже кричал, показывая на Роллинза.— Это, по-вашему, ?в порядке?? С этим, по-вашему, он может выдержать нагрузки? Да чёрта с два, док! Я требую, чтобы вы осмотрели его и дали мне настоящее заключение! Этот человек под моей ответственностью…— Что ж. Видимо, вы плохо за ним следили.Старик был невозмутим, и Джона будто ледяной водой окатило. Он не был готов к тому, что длинные когти Романов и ЩИТа потянутся за ними следом. Это было в высшей степени неприятным открытием.Джек тем временем сноровисто натянул обратно комбинезон и ботинки, и, обернувшись на застывшего Джона, рыкнул:— Я в порядке.Задыхающийся от злости Джон пришёл в себя только оказавшись на улице и с силой саданув по бетону стены кулаком. Джек стоял по-прежнему спиной к нему, глядя на видимый с крыльца горизонт пустыни, как волк из-за решётки своей клетки смотрит на волю. К спине же Джон и обратился:— Почему вы ничего не сказали?Джек даже не обернулся, продолжая наслаждаться зрелищем, которое местные солдаты наверняка уже ненавидели всей душой. Они ведь не сидели в клетке.— И что бы это изменило?Не было на этот вопрос ответа, который бы удовлетворил Джона. Ответ ?Ничего? был хоть и верным, но не нравился ему. Он ненавидел чувствовать себя беспомощным, а именно это и происходило. Они оба были беспомощны перед могущественной до сих пор организацией. Молчание Джек расценил правильно. Бросив последний жадный взгляд вдаль, он опустил голову, напоминая себе, где он и зачем.— Я помню договорённость и не намерен делать глупости. Не волнуйся, я выдержу. Дай мне время, я быстро восстановлюсь. Уже приходилось, просто не мешай мне. Если мы пока закончили, можно мне…Он не договорил, замявшись, но Джон знал, что именно тот пытается попросить, и опередил.— Да, конечно.Обратно они шли в молчании. Джек, не скрываясь, немного прихрамывал, клонясь на сторону. Джон старался не глазеть на него, не испытывать жалость. В камере Джека убрались, отмыв стену и пол, в воздухе чувствовался едва заметный запах хлорки. На бачке унитаза появился рулон туалетной бумаги. Осмотрев камеру, Джон несколько примирился с действительностью и запер за Джеком дверь. Вернулся он спустя несколько минут с планшетом. Открыв фотографию Орсо, он протянул девайс Джеку, но тот лишь бросил на него взгляд, и, кивнув, коротко бросил: ?Спасибо?. Да, Джона это удивило. Он и сам дольше рассматривал человека на фото…На обратном пути до комнаты планшет тренькнул входящим сообщением, и Джон машинально открыл послание с прикреплённым видеофайлом. Из включённых наполовину динамиков раздался тихий стон, и он судорожно ткнул в экран, останавливая воспроизведение, глядя на лицо того же человека, что зверем смотрел на фотографирующего его. На сей раз он выглядел так, будто ему очень хорошо, вот только не с его любовниками. К видео была приписка: ?Посмотри, как мальчику хорошо у меня?.Джон на ватных ногах добрался до своей двери, поспешно открыл её и ввалился в комнату, ослабляя галстук ещё до того, как закрыть дверь изнутри. Он не хотел верить…***Тройной стук в дверь и тот же голос с той же фразой ?Хайль, ГИДРА!?Джек, опустив голову, судорожно сжал пальцами край матраса. Он не должен был закрывать глаза, но это было сильнее него. Зажмурившись, он вздрогнул, когда в дверь ударило нечто металлическое и гораздо сильнее.Снова пронесло. Надолго ли?Перед Портером он мог храбриться сколько угодно, но на самом деле до поросячьего визга боялся, что эту дверь, рано или поздно, откроет не он.