Дмитровские Дачи (1/1)

Сельская дорога шла мимо зелёных хвойных изгородей, опускалась вниз, а затем снова поднималась вверх. Далее?— широкий склон с жухлой осенней травой, озеро, сливающееся на горизонте с небом, а в неимоверной дали, на пределе зрения возвышалась тёмная, будто из пластилина, зубчатая кромка леса. Осень вступила в свои права. Безобразная, гнилая, с пронизывающей насквозь сыростью и вечным туманом, густою пеленой встающим над верхушками деревьев.Вечерело, порывистый ветер гнал над водной гладью низкие рваные тучи. Стало сумрачно и заморосил мелкий дождик, что было очень кстати?— мёртвые никогда не нападали в такую погоду. Но, несмотря на это, Глеба одолевали нехорошие мысли, и предчувствие беды, когда он смотрел на своего попутчика. Сурков торопился, и, хотя на лице его было обычное спокойное выражение, музыкант нутром чувствовал его взвинченность.Зябко вздрагивая от прикосновений влажных соцветий пижмы, путники миновали узкую боковую стежку и ступили на широкую, залатанную кое-где асфальтом, грунтовку. Покинутые владельцами коттеджи из кирпича, обнесенные бетонными оградами выглядели жутковато и неприветливо. Пустые глазницы окон пугали своим враждебным взглядом.—?Мимо ристалищ, капищ,мимо храмов и баров,мимо шикарных кладбищ,мимо больших базаров,мира и горя мимо,мимо Мекки и Рима,синим солнцем палимы,идут по земле пилигримы…*?—?с притворной весёлостью процитировал Слава, и горько улыбнулся.?Здесь что-то случится,?— эта мысль пронзила Глеба раскалённым железным прутом. —?Все, отлетался, и лужи красные, как будто в них кровь, а не вода, и все вокруг сверкает каким-то мрачным, резким блеском. Даже воздух сделался другим: тяжёлым и резким. Это поистине ад. Проклятая жизнь!.. —?наверное, это была истерика. Но осознание того, что ему не выжить, было нестерпимо. —?И этот пот, заливающий глаза и прилипший к телу свитер, брр, скоро сдохну от этой потницы… Боже, помоги мне! Боже, если ты есть, спаси и помоги мне! Если только ты… Помоги мне! Проклятье! До чего же хочется курить! Когда этот чёртов Сурков уже остановится?! Сколько можно идти в этом фиолетовом ревущем кошмаре?! Сколько? Сколько? Сколько?..?После того как дневная звезда упала за ржавый горизонт, ветер опять поднялся в поднебесной пустоте, нагоняя откуда-то облака. Склоны, поросшие голубыми елями, почернели, напоминая своими очертаниями пушистую задремавшую собаку. Почти в полной темноте, по щиколотки в жидкой грязи, вдоль не высокого забора, две фигуры подошли к неприметному одноэтажному домику, попавшемуся им на пути. Для большей осторожности они закрыли лица шейными платками, прежде чем попасть в сад?— во внешней среде вирус был очень неустойчив, однако вблизи жилищ риск заражения увеличивался в разы.Было заметно что в доме давно никто не жил. Полисадник его буйно зарос сорняками, декоративный облицовочный камень, ранее украшавшей стены, местами осыпался. Культурные растения, сгнили под гнетом крапивы, лишь немногие продолжали жить в столь трудных условиях. Большинство из них были розы. Эти цветы, имеющие шипы для защиты, смогли сдержать захватчика, а позже и ужиться с ним. Остальные представители культурного класса, такие как георгины, астры и циннии, что раньше преобладали над розами, остались в малых количествах и старались лишний раз не показываться ?на глаза? правящей флоры.Вокруг было сыро и прохладно, и так странно пахло: прелыми яблоками, кислыми человеческими испражнениями, и черти знает чем ещё. Сурков шёл впереди по еле заметной тропинке, изящно пригибаясь под мокрыми ветвями фруктовых деревьев. Глеб старался не отставать, но уворачиваясь от стеблей крапивы, несколько раз полоснувших его по щекам, оступился в спешке, поскользнулся, упал на что-то мягкое и оказался в плену колючего кустарника. На него сразу же хлынул пропитанный ароматом роз и трупным смрадом воздух. Злобно каркнула потревоженная птица. Роем вылетели мухи, которые вместе с вороной живились разлагающейся плотью безызвестной женщины в бордовом защитном костюме.—?Вот гадство! —?Самойлов живо поднялся, и отпрыгнул в сторону как ошпаренный.Заражённые вирусом трупы обладали чрезвычайной патогенностью. Инфекционные агенты распространялись очень даже легко, чтобы поработить тело и разум хозяина они связывались с живыми клетками, а после смерти организма-носителя могли снова высвобождаться.—?Какого дьявола ты здесь шумишь, Самойлов? —?подоспевший Владислав понизил голос до устрашающего шёпота.—?Темно как у зайца в ухе! —?Глеб вытер о джинсы в кровь ободранные ладони и шмыгнув носом, от бесконечных простуд, кивнул на погибшую,?— вон смотри. Ну почему их всегда нахожу я, а ты нет?!—?М-да, не плохой костюмчик… Сидит как влитой,?— вместо ответа, обронил Слава. —?Идём первооткрыватель, поможешь мне.Сильный ветер налетел сверху, гнул деревья, а крупные капли, при особенно жестоких порывах, били в лицо и стучали по крышам построек, как мелкая дробь. Скользя на камнях, запинаясь в густой траве, Глеб ринулся сквозь завесу дождя и оказался на заднем дворе. Где ему сразу же бросились в глаза безнадёжно яркие, скаты стеклянной крыши огромной теплицы. Никелированное покрытие её каркаса лучилось жутким мертвенным светом, отбрасывая тень на традиционные прямолинейные грядки поросшие бурьяном.Владелец бунгало в стиле ранчо всеми имеющимися подручными средствами постарался обезопасить своё жилище: забил щитами фанеры и строительными отходами окна, досками укрепил двери.Суркову пришлось оторвать пару липких от влаги реек, что бы заглянуть внутрь, но ничего кроме паутины он там не увидел.—?Ален ноби, ностра алис! Что означает?— если один человек построил, другой завсегда разобрать может! —?вытащив из рюкзака металлическую линейку, он протолкнул ее между створкой и рамой пока не достал до защёлки. Замки чавкнули и после пары виртуозных манипуляций Слава потянул на себя свободно открывшееся окно. —?Вперёд,?— он вскинув на плечо кожаный ранец, снял оружие с предохранителя, а затем стремительно подтянулся на руках и замер над притолокой.—?Подожди,?— Глеб дернул его за штанину, при этом осознавая своё полное бессилие и тщетность любых попыток остановить безрассудного Суркова. —?Не зря же они так укрепились. Вдруг там кто-нибудь живёт? Что тогда?—?Скажем ?здрасти?.—?А тебе в ответ: ?Готов загнать вам пулю промеж глаз, сэр!?—?Не слышу конструктивных предложений.—?Я предлагаю переночевать вон в том волшебном парнике. Хороший план?—?Чумовой,?— Слава спрыгнул с подоконника и оказалась в гостиной. —?Руку давай.Раздался громкий пронзительный писк, Глеб поднял ногу и увидел под ней резинового динозавра, лежавшего на ковре у самого окна.—?Т-с-с, тихо,?— сердито оглянувшись приказал Сурков, поднеся палец ко рту.Издав протяжный стон игрушка вернула себе первоначальную форму.Дом был темен и пуст, погружен в спокойный ровный сон, которому, казалось, не будет конца. Луч фонарика слабо пробивал кромешный мрак, вырывая участки пола и деревянную обшивку стен.Сурков по-хозяйски обшаривал все комнаты, методично открывая дверцы шкафов, где могла поместиться человеческая фигура. Внутри коттедж выглядел получше чем снаружи?— старинный огромный резной буфет и овальный обеденный дубовый стол вполне органично сочетались с современной мебелью, бытовой техникой и бронзовыми, слегка выцветшими жалюзи.—?Это ужасное место,?— заметил Самойлов, сбросив рюкзак и устало бухнувшись на стул.—?Глупо здесь надеяться на комфорт,?— поправил его Владислав.Он исследовал ванную: там было очень холодное и одновременно душновато, покрутил краны, потом прошёл в туалет, нажал на кнопку сливного бачка и вернулся на кухню где за столом дремал его спутник.—?Электричество есть, свет зажигать не будем, но я попробую включить бойлер, чтобы согреть воды для душа,?— четко произнес Сурков,?— а ты поищи что-нибудь поесть, только тихо. Эй, ты меня слышишь? —?он потрепал Глеба по плечу.Самойлов через силу кивнул, язык как будто задеревенел и кроме нечленораздельного мычания, ему ничего не удалось из себя выдавить.Отвратительные рожи расплывались за пеленой стекла, одна страшнее другой. Обросшие и безбородые, с ввалившимися щеками, лохматыми космами засаленных волос, все в истлевших обносках и собсвенном дерьме. Грязные пальцы гладили окна пытаясь найти лазейку чтобы войти, рваные дыры разинутых ртов издавали непонятные звуки и брызгали слюной.Неописуемая паника охватила Глеба, от озноба пробежавшего по телу, зашевелились даже волосы на затылке.—?Это же мертвецы,?— пронеслось у него в мозгу,?— какие мерзкие, неописуемо гадкие создания! Бродят ночью по округе в поисках людей и крови?— вурдалаки!Вспомнился фильм ?Вий?, где такие же проворные, ужасные существа, выползшие из всех щелей, утащили несчастного бурсака Хому.—?Утащат в своё болото, как пить дать, утащат и сожрут! —?Вадим улыбнулся, от чего в уголках его век появилось небольшие морщинки.?—?Такого же не может быть, это всё выдумки, галлюцинации Гоголя! —?не согласился Глеб.—?Какие ещё галлюцинации? Вон они реальные, за окном ходят! —?вновь усмехался Вадим,?— разобьют стекло и всё! Был, и нет!—?Не верю!—?Тебе всё это снится?— это сон! Проснись, и всё исчезнет! —?Вадим рывком развернулся, открыл подъёмную дверь подпола и шагнул внутрь. Голос Суркова расколол тишину на мелкие осколки, которые осыпались со звоном, и мир очнулся от оцепенения. Глеб вздрогнул и раза два с трудом сглотнул, словно проталкивал что-то твёрдое, застрявшее в пищеводе.—?Как у нас дела? —?тряхнув гривой кудрей невнятного русого цвета, что доставляли кучу неудобств, Самойлов прогнал остатки сна.—?Всё путем,?— ответил Владислав. —?Немного темновато, немного сыровато и как обычно полно мёртвых. Но с этим ничего не поделаешь,?— он рылся в полках, пытаясь одновременно не обрушить горы накопившегося там полезного и не очень хлама, вытирать мокрую голову полотенцем и найти требуемое. Посмотрев по сторонам, он заметил что вдоль стены тянулся деревянный стеллаж с десятками пустых пыльных банок. В одной из них, как нарочно, осталось немного солений и торчала десертная ложка.—?Жаль… —?тембр Суркова приобрёл тусклый и бесцветный оттенок, как огарок свечи, который он поставил на стол вместе с банкой,?— от такого количества соли запросто можно кони двинуть.Самойлов весьма заинтересовано следил за экспериментами Славы, и наконец спросил:—?А что там?—?Вроде квашеная капуста.—?Дай попробовать! —?Глеб с жадностью набрасывались на закуску, но тут же выплюнул на пол, даже не разжевав?— тьфу, отвратно…—?У нас осталась тушенка? —?присев на табурет поинтересоваться Сурков.—?Там на один зуб,?— Глеб отмахнулся, точно отгонял невидимых комаров.—?Я думаю из этого можно сварить щи,?— заключил Владислав,?— доставай ?НЗ?.—?Ты умеешь готовить щи? —?Самойлов вопросительно изогнул бровь над серебристо-серыми глазами,?— варил идейные супчики с потрошками несогласного электората?—?Не велика наука,?— ответил Сурков, пропустив мимо ушей его язвительные замечания,?— служилый человек должен быть мастером на все руки.Потянувшись за неприкосновенным запасом, уложенным в рюкзак, Глеб вдруг замер в предчувствии крадущейся беды.—?Смотри,?— сказал он, вытянув палец.Взглянув в указанном направлении, Сурков увидел дверь в погреб и сразу же схватился за ружье.—?Надо посмотреть что там,?— после секундой паузы решил он.—?Нет! —?Глеб зашипел рассерженной кошкой. —?Не забывай, мы в тылу врага!—?Предпочитаю знать своего врага в лицо.Владислав навел свет фонарика на дверцу, стал тщательно всматриваться в нее и на правой ее стенке обнаружил небольшой паз со штифтом внутри. Он нажал на штифт, но тот не поддался. Тогда он попробовал сдвинуть его вправо. И как только сделал это, крышка с громким щелчком открылась, обнаружив под собой лестницу уходящую в непроглядную пучину. Затхлый смрад подземелья обрушился на них со всех сторон, и на минуту стало невозможно дышать.Подвал когда-то был вымощен, но туда просачивалась вода, и каменные плитки пола дали трещины и выкрошились. Большую часть пространства занимал самодельный стеллаж, заставленный старыми обувными коробками и пустой стеклотарой. В углу примостился эмалированный бидон, с медицинской печаткой на горлышке. Больше, из-за ничтожности освещения, ничего разглядеть не удалось.—?Пусто, а ты боялся,?— Сурков опустил ружье. —?Закрывай.—?Интересно, что в той канистре? —?с любопытством произнес Глеб.—?Есть только один способ это узнать.—?Тогда спустись и принёси её сюда!—?Должно быть я чувствую себя слишком значимой персоной, чтобы приняв душ грязь месить. Но судя по всему там брага из ягод или мухоморов.—?И ты, вот так, хочешь её там оставить? —?изумился Самойлов.—?Мне она не нужна. Тебе надо ты и иди.—?Один?!—?Нет, с хороводом,?— Сурков взмахнул пальцами двигая ими, как странными длинными щупальцами,?— Самойлов, я понимаю твои опасения, но с другой стороны, у кого трубы горят, тому пару ступеней вниз?— не препятствие, как бешеной собаке семь вёрст?— не крюк!Глеб с сомнением посмотрел вниз, затем перевёл взгляд на чистенького и гладко выбритого Суркова.—?Да, вероятно, и всё же… я в задумчивости?— проговорил он,?— я попробую спуститься, только можно я возьму с собой ствол?—?Бери,?— согласился Слава выуживая из полки небольшую кастрюлю,?— только не вздумай палить в слизняков и мокриц. Если, конечно, не хочешь принимать на ужин усопших гостей.Глеб стоял у квадратного отверстия, уходившего в пол. Провал зиял зловонной пастью, готовой, казалось, наброситься на него и сожрать с жадностью голодного монстра. Даже луч галогенового фонарика не мог нащупать дна этой бездны. Глеб ощущал ногами шаткую дощатую лестницу, и стал спускаться напевая военный марш для храбрости.От сухости приклеился к небу язык, перестала вырабатываться слюна, и обострился слух. Достигнув дна, он уловил лёгкое шуршание и сильнее прижал к себе ружье. Обходя погреб, он то и дело видел трещины и норы, из которых на него смотрели поблёскивающие на свету крысиные глазки, но завидев суетливо бегающий луч, острые мордочки исчезали и, слышался писк и цокот маленьких коготков по плитке.—?Это какой-то чёртов колодец,?— голос Самойлов монотонно описывал неровные стены. —?Здесь вонища и все покрыто слизью. Не за что ухватиться. Мерзость какая-то. Ай! —?вскрикнул он.Владислав склонился над зияющим квадратом наблюдая за мечущимся пучком света:—?Чего ты орешь? Едри твою в дышло!—?Тут крысы!—?И что?—?Они страшные…—?Можно подумать, ты красавец. Нахой ты там смотрины устроил, хватай бидон и выметайся! —?снизу послышались два хлопка, как будто стреляли из пистолета с глушителем. Потом раздался топот, заскрипели скупеньки, и из погреба вылетел белый, как полотно Глеб,?— ты почему ничего не понёс?—?Там домовой! —?хватая ртом воздух, Самойлов торопливо задвинул щеколду и поставил сверху стул.—?А я специи нашёл,?— объявил Слава засыпая что-то пахучее в кастрюлю,?— бесконечные комбинации разных приправ придают неповторимый вкус даже самому простому блюду с минимальным количеством ингредиентов.—?Я реально тебе говорю, там что-то есть!—?Это паранойя. Однажды, после визита на фармзавод, я думал что за мной гонится морковка с тесаком. Лучше вытряхайся из своего психоза, трезвей, Глеб, трезвей!—?Я чист!—?Как весенний лист,?— скептически произнес Слава, и поморщил нос. —?Ну и запашок от тебя Самойлов.—?Лучше быть живым и блевать от неприятных запахов, чем мёртвым в чистейшей до полной стерильности атмосфере.—?С этим пожалуй соглашусь. Постой, а ружье где?—?Выронил…—?Дай дураку хуй стеклянный, он и хуй разобьет и руки порежет…—?Этот домовище шлепнул меня по за… спине!—?О вкусах не спорят. Как ты мог отказать этому маленькому, милому существу?—?Вообще не смешно и больно! —?Глеб заметил, что Сурков едва сдерживает смех, и пожалел о своей откровенности.—?Тут не до веселья,?— Владислав коротко хохотнул, не прерывая процесс приготовления ужина. —?Дал бы разок, а он тебя за это ведром картошки или шматом сала отблагодарил. И ему хорошо и тебе. А так зря сходил, только уговнился весь.—?Щас, ога соси тунца! Жопа не даётся, родина не продаётся!—?Ну на нет ни туда ни сюда нет. Иди, мойся, не жди пока жареный петух на горе раком три раза перекрестится. Суп ?Кандей? из говяжьих мудей почти готов,?— оповестил Сурков помешивая щи и снимая серую пену. —?Да, там в шкафу в спальне есть чистая одежда и белье, возьми, владельцам это побитое молью старье все равно уже не пригодится. Но воды мало, а значит смотри, почтэнный,?— насмешливо проговорил он,?— раз в бачке всего пол чашки, то смываем лишь какашки.В ответ Самойлов кивнул с рассеянным видом, и гундосо хмыкнув, с притворной серьёзностью склонил голову в коротком поклоне, и даже изобразил нечто вроде щелчка каблуками:—?Я воль, майн фюрер!.. Забыл, как по-немецки будет дерьмо?—?Шайзе.—?Знаешь Сурков, жизнь это шайзе!