Глава 2. Die Sonne scheint mir aus den Augen (1/1)

Маттиасу вновь приносят папки с личными делами заключённых.? Он молча принимает бумаги и принимается за работу. Он не был дома уже два дня, работы было слишком много. ???? ??? В кабинет заходит Ник, привычно потирая покрасневшие костяшки пальцев. У него только что был допрос. Зайдя в помещение, он первым делом подходит к окну. На столике рядом стоит графин с водой и два стакана. Парень наполняет стакан до половины, долго вертит его в руках и жадно выпивает. - У тебя душно... - говорит он. - Не жалуюсь. - односложно отвечает Маттиас. - Ты что-то хотел?- У нас там в подвале сейчас сидит один учёный. Болтает такие вещи, будто наслушался этих британских пропагандистов. Мы уже второй день его допрашиваем, а он, как орешек... - Мэловин запускает руку в отросшие смоляные волосы и виновато смотрит на Харальдсона. - Маттиас?- Не продолжай, я понял. Тебе надо помочь? - Если тебе не трудно, ну и, если время есть. - Ладно... - говорит Маттиас, потягиваясь и разминая руки. - Хоть пройдусь...?? Мэловин открывает ключом дверь подвала, заводит Маттиаса в камеру, где уже сидит заключенный в полосатой робе, привязанный к стулу. - Вы говорите, что делаете это ради нации, так дайте нации что-то решать! Выслушайте ваш народ! Отпустите невинных из концлагерей! - говорит мужчина, ни на кого не смотря. - Ты это уже в пятый раз говоришь! Зачем ты печатал пацифистские листовки, иуда? - спрашивает Ник. Радистка, сидящая за столом тщательно записывает каждое произнесённое слово.- У меня была кафедра астрономии в Берлине...- Ах вот, почему ты это сделал, тварь! - Ник замахивается на мужчину, но Маттиас перехватывает его руку. - Успокойся. - говорит он и жестом просит Мэла отойти в сторону. Харальдсон деловито садится на стол, невзирая на смущённые взгляды радистки. - У вас есть какие-нибудь предложения? - Что? - не понимает заключённый. - У вас есть какие-нибудь конкретные предложения? На словах мы все герои, вы на деле это докажите. Как нам спасти нацию??? Учёный смотрит непонимающе. Ещё минуту назад его избивали, а сейчас у него интересуются, есть ли у него предложения по улучшению нации. Мэловин хмыкает. Маттиас достаёт пачку сигарет из кармана и протягивает учёному одну, предварительно развязав ему руки.- Вот, закурите и успокойтесь... ??? Учёный курит жадно, держа дрожащими пальцами сигарету. Вскоре его уводят. Он снова вернётся в камеру с железными и жёсткими кроватями, с ужасным пайком и строгим надзором. - Не давайте ему есть три дня, а дальше он сам сознается. - говорит Харальдсон одному из охранников.??? Ник подходит к Маттиасу, тот даёт ему сигарету. Мэловин морщится, ведь Харальдсон прекрасно знает, что Мэл курит только "Кэмэл" и ничего более. Однажды Маттиас даже сделал ему замечание по этому поводу, на что Ник ответил: "Воистину, куришь американские сигареты - скажут, что предал Родину."- Как Клеменс? - внезапно спрашивает Мэл. Спрашивает потому, что считает Клеменса больным. Не может человек, у которого вся семья нацисты и кузен - оберштурмбанфюрер СС, быть оппозиционером. - С чего такой интерес, гауптштурмфюрер? - Да я за тебя переживаю. Это же такой позор.- Я знаю... Но ему сложно пока, он же после кантузии. Нужно просто подождать.- А, может, всё-таки в исправительный лагерь? - предлагает Мэл.- Это неправильно, не чужой же человек. Мы с детства вместе, я себе этого не прощу. - Делай, как знаешь. ?? Мэловин уводит Маттиаса из душного подвала. Харальдсон трёт красные от недосыпа глаза.- Спать охота, да? - Ещё как...- Да я сам мечтаю о семи часах сна, как о манне небесной. Слушай, пойдём-ка в бар, выпьем, а? - спрашивает Ник и приобнимает Маттиаса. - Так рабочий день не кончился ещё. Кто нас отпустит? - Так ты отпросись у Шелленберга, ты не пропустил ни одного рабочего дня, в конце концов, ты заслужил этот один день отдыха! ?? Спустя несколько минут, Маттиас всё-таки сообщает Мэловину радостную новость о том, что их отпускают. Парни садятся в "Кадиллак" и едут в излюбленное место - бар Эйнара. Заказывают ром и шнапс. Маттиас, как всегда берёт то, что по-крепче. Бармен Эйнар наливает и себе рюмку. Произносят тост. За тех, кто сейчас не с ними, не чокаясь. Нет радостных криков, нет смеха, просто нужный в тот момент тост, чтобы не забывали. Вот первые рюмки опустошены, алкоголь здорово будоражит мозг и настроение начинает улучшаться...?? Клеменс шёл к заданному месту не спеша, по правой стороне улицы, как и условились. Парень осторожно свернул к парадной дома номер шесть, поднялся на третий этаж, постучал в дверь шестьдесят пятой квартиры. Затем он позвонил в звонок, один короткий, два длинных. Дверь открыл Алексеев. - Он просил передать, что звонил вам весь вечер, но вы не брали трубку. - это был пароль, означавший, что за Клеменсом нет "хвоста."- Странно, я был дома, наверное, он перепутал. - это был отзыв. Алексеев молча пропускает Ханнигана в квартиру, ещё раз оглядывает лестничную площадку и, выдохнув, закрывает дверь. - Есть какие-нибудь новости? - спрашивает Никита. - Кто-то из партийной верхушки планирует переговоры с западом...- Нам об этом уже сообщили, а кто, неизвестно? - Нет. В коридор вышла девушка. Она была одета в длинное платье с воротником, которое казалось короче из-за выпирающего от беременности живота. На плечи её была накинута шаль.- Ой, Клеменс, это ты! - она улыбнулась и от радости чуть не выронила сахарницу, которую несла. - Пойдем в комнату. Мужчины прошли в гостиную, где уже сидел Миколас, пытавшийся починить радио. - Отложи ты его, кофе стынет! - скомандовала девушка и осторожно, не без помощи Алексеева, опустилась в кресло. - А откуда у вас кофе? Чёрт, я же должен был вам две пачки привезти! - Ханниган должен был сделать это ещё в вечер встречи с Мэлом у них дома, но Маттиас его не пустил. - Не волнуйся, я выменял его у одного автосборщика на детали от "Хорьха." - успокоил его Миколас. - Да, у нас теперь есть целых три пачки морковного кофе и молоко. - сообщила девушка.- Зине нужно каждый день пить это молоко. Особенно на таком позднем сроке. - Алексеев сделал осторожный глоток кофе. Зина Куприянович, под позывным "Зена" квартировала вместе с мужчинами. Так уж вышло, что она окончила одну школу радистов вместе с Алексеевым. С тех пор парни забрасывались в тыл как разведчики, на передовую, а она, как радист, передающий зашифрованные сообщения. Но сейчас работу усложняло одно обстоятельство - Зина была беременна от Алексеева. Они так и не обвенчались, всё ждали рождения малыша, по всем признакам это должна была быть девочка. Клеменсу было очень трудно представить, в каком мире будет жить эта малышка, если вообще будет. Он видел, как Никита переживает, этого ребёнка не должно было быть. Вернее, он не должен был появиться именно так, именно в таких обстоятельствах. - Ой, Клем, а что это у тебя с лицом? - обеспокоенно спрашивает Куприянович, указывая на разбитую губу. - Да так... На столб налетел... - Клем нагло врёт.- Столб? Ясно... - Мик смотрит, прищуриваясь, поправляя очки. - Да, а зачем же я к вам заходил? Точно! Алексеев, ты мне нужен! - резко говорит Клеменс и уводит парня в коридор. - Давай сходим, выпьем чего-нибудь, мне нужно тебе кое-что сказать... Бар Эйнара пользовался большой популярностью среди простых работяг, как Миколас и Никита, но и высшие чины любили сюда изредко заглядывать, такими были Маттиас и Ник. Опрокинув рюмку водки, Эйнар предлагает Мэлу спор: кто первым войдёт в бар - мужчина или женщина. Выигравший получает десять марок. Мэл ставит на мужчину, Эйнар на женщину. Минуту они оба сверлят взглядами дверь, как вдруг она открывается и в бар входит тучная, до неприличия, женщина, забирает своего муженька, уже изрядно выпившего. Мэл недовольно фыркает.- Маттиас, одолжи десять марок... Харальдсон открывает бумажник, достает купюру, отдаёт Нику, как вдруг натыкается на помятую фотокарточку. На ней девушка, блондинистые волосы убраны в причёску, губы накрашены помадой, белое платье, греческого фасона. Она улыбается, глядя на Маттиаса с фотографии.- Так, всё-таки, Кристлин? - спрашивает Мэловин.- Она дала мне эту фотографию, когда я уезжал на фронт. Попросила, чтобы я обязательно вернулся... - Дай угадаю, ты вернулся и понял, что ничего к ней не испытываешь... - если бы Мэловин не был членом НСДАП, то он бы стал психологом.- Я сейчас вообще не понимаю, чем она мне так нравилась, но сказать ей об этом как-то неловко. - Слушай... - Ник наклоняется чуть ближе к Маттиасу. - А тебя в последнее время вообще хоть что-нибудь возбуждает? - Когда возвращаешься к мирной жизни, всё вокруг становится другим. На привычные вещи начинаешь смотреть как-то по-другому. - Всё ясно, не возбуждает. - заключает Мэловин и опрокидывает ещё рюмку. Клеменс остановил машину возле бара.- Мне кажется, мой кузен меня заподозрил... - признаётся он.- Не может быть. Ты что, опять наболтал лишнего? Ханниган молчит. Молчание - знак согласия.- Трепло! - заключает Никита. - Зачем ты только на нашу голову такой свалился! Ладно... Надеюсь, всё обойдётся. - Правда?- Но за выпивку платишь ты! - кричит Алекс, захлопывая дверь машины. Клеменс молча кивает и оба парня входят в бар...