река Ли (Бора/Херин) (1/1)

Впервые Бора видит её в забитом вагоне метро, вылавливает из гула голосов хриплый смешок и застывает. Сердце замирает и пропускает пару ударов. Таких не бывает, космических оксюморонов, пугающих и притягивающих одновременно.Бора думает, что надо больше спать, меньше сидеть дома и люди перестанут казаться какими-нибудь необычными. Прячет глаза в книгу и до конечной станции ловит кривую ухмылку в отблеске очков.Каждую пятницу, в пять двадцать две утра, Херин волной заносит в неизменный вагон метро со стаканчиком слабо отдающего карамелью кофе и кошкой на сером свитшоте. Она всегда едет до конечной станции, кусает ногти и зевает так, словно пытается проглотить планету. Бора знает о ней, кажется, всё, а еще немного о себе, коротко и ясно — одержимая.— Ты сталкер, что ли? — шутит Херин в их очередную, слишком неожиданную встречу, — Алло, галактика?Смеется, подпирает собой старый обшарпанный столик в гримерке захудалого театра. Бора как выкинутая на сушу рыба, ловит ртом воздух, заикается и все никак не может принять за реальность их новую вокалистку.Хёрин любит петь, смеяться, кошек и реку Ли на окраине Пусана*, а больше ровным счетом ничего.Бора миллионы для окружающих и ничего для себя, любит делать всё хорошо, стремится выше, но больше чем ?хорошо? не выходит, никто не поддерживает даже в этом и Юн опускает руки еще в школе. Она могла бы танцевать на подмостках, когда хочет и что хочет, но ?хорошо? не ?идеально?.— Отлично поработали, — как-то говорит Хёрин, подмигивает. — Выпьем кофе?Ей одной, словно в зале больше никого и нет. Так просто ?кофе?.Тот самый, отдающий карамелью.Бора много говорит, мешает в чашке седьмую ложку сахара, превращающую кофе в вязкую тягучую карамель, морщится, пьет и жутко смущается, когда Ким находит её гримасу ?милой?.Херин говорит тихо, бархатно, смотрит прямо в глаза, рассказывает про всё на свете, чаще про реки, затягивает как шум волны в ракушке, размазывает по морскому дну как масло по хлебу.Бора думает: боже мой, я пропала. Шепчет: господи помоги, когда на очередной репетиции слышит бархатное и краткое: давай жги, я в тебя верю. Ничего особенного, пара слов поддержки, но они обжигают уши, душу, всё нутро скручивает в тугой узел, в голове бегущая строка экстренных новостей о вызове пожарников и нелепое: святые угодники.Потому что Херин — заклинатель душ, а Бора, вообще-то атеист.***Хёрин как-то везёт её на окраину Пусана к реке, говорит, что у лучших певиц, должны быть лучшие танцоры, а не забитые червяки. Танцоров вообще-то пять, но везут её одну и Бора думает, что она как всегда выделяется своим ?хорошо?, там, где можно было ?идеально?.Закат багряно-красный, кузнечики стрекочут в камыше, лилии вытанцовывают узоры на водной глади всё логично, но Херин кривит брови, не говорит, приказывает не быть логичной, не думать, отпустить все мысли на волю и слиться с природой.— Танцуй душой.Бора боится спросить, что происходит с душой Ким Херин, если она так самозабвенно поёт, словно её вывернули наизнанку, выстирали с хлором и забыли просушить.Но, Бора впервые в жизни слушается и не думает ни о ком кроме себя, кружится словно заново родилась, мерзнет, но разбивает собой голубые волны.**Бора никогда и никого не любила кроме мамы, вот так полжизни никого и никак, чтобы не услышать снова что ?хорошо?, а не недосягаемое ?идеально?Нет, не любила.Не любила до Хёрин и обжигающих прикосновений к заледеневшим от холодной воды лопаткам, до запёкшегося на шее: расслабься, контроль здесь я и словно подтверждающего шепота сверчков в темноте.Херин как поводырь, сопровождает, поднимает слепого вверх по лестнице так, чтобы не упал, не расшибся. Бора думает, что должна что-то отдавать в ответ, но слышит лишь:— Не надо— Я тебя..— Не стоит— Почему?— Не обманывайся.Ким живет моментом, поглощает чужие эмоции и топит в сундуке за семью замками на морском дне.Бора кусает локти, смотрит на других, по сторонам, вдаль, но видит лишь кривую усмешку Херин в каждом рекламном щите. Все наконец-то идеально, но не так как надо ей и в голову, наконец, приходит, что дело вовсе не в этом. Все в ней.***Новое предложение валится как снег на голову, кусает за стоптанные в кровь пятки, шипит: я здесь, ты так долго ждала, переливается всеми лицами недовольных родственников, но Бора силится сказать ?нет?, комкает в трясущихся руках контракт, говорит:— Я, наверное, не..— Наверное, да, — перебивает Херин. — Это твой шанс.— Но.— Ты идеальна, что еще? — Невозмутима. В руках неизменный кофе с карамельной отдушкой и Боре впервые хочется выбить стакан из ее рук, разлить удушливый кипяток по всему залу.— Ты черствая. — По-детски, обиженно, глупо и очень смешно.— А ты наконец-то эмоциональная, теперь уж точно идеальная, — Ким хлопает по плечу словно между не слепое обожание, и попытка перевоспитать, а целый океан. — Мавр сделал своё дело. Уходи.Кончики пальцев мерзнут, в нос бьет ледяное дыхание воды и Боре хочется туда, вниз по течению, захлебнутся в соленых водах бытия и просто перестать существовать.?Это не выход?, — хрипят в голове радиопомехи голосом Херин, Бора стряхивает пепел наваждения со своих ушей, но, вот она, продолжает стоять рядом, прятать руки в карманы своей кофты и печально качать головой, никакая не радиопомеха, вполне осязаемая Херин.Бора криво усмехается, одними губами спрашивает: ?А где был вход??, но ответа не получает. Спина в дурацкой толстовке с надписью ?California Dreamin? удаляется, Бора тянет руки, тяжело вздыхает, но из рукавов торчит лишь камыш, безвольно обвисающий на мокрый песок.В первый раз Бора жалеет, что Херин правда не живет где-нибудь в далекой Калифорнии, куда Боре не доползти, не доплыть на каноэ разочарований.Просто во всем виновата река Ли.***Бора — лучшие сцены, какие хочешь танцы, довольные лица родственников и на шее кулон с каплей речной воды.Только Ким Херин улыбается издалека с безликих плакатов и в подземке больше не пахнет кофе и карамелью.