Глава 4. Французская трагикомедия (1/1)

Ливерпуль - до нитки продрогший мокрый город. Если бы он был человеком, то непременно, являлся бы обычным инженером, который служил бы очень богатому и очень известному человеку, а за свою службу получал нескромные для инженера деньги. Он бы очень гордился своей службой, и обязательно носил серый костюм с шляпой тон в тон под него, и только она единственная защищала бы его от проливных дождей, под которые он вечно умудрялся бы попадать. Я вышла из машины мистера Шелби. Мы молчали почти всю дорогу сюда, за исключением короткого обсуждения завтрашнего плана действий и мимолетных комментариев по поводу погоды в Британии. Он говорил мало по своей природе. Я - из-за страха в очередной раз оказаться дурой в его глазах. Поэтому я почти всю дорогу изучала из окна машины британские пейзажи, вся яркость которых была спрятана за серой тенью осеннего тумана. Отель возле порта был небольшим, но, судя по развешанным портьерам, видневшихся из окон, вполне уютным. Мне хотелось быстрее оказаться в своем номере, набрать ванну и освежиться после длительной поездки. Но мистер Шелби хотел дождаться других козырьков. Я со скукой представляла в своей голове дальнейшее развитие событий: они, наверняка, пойдут в бар, обсудят завтрашнюю встречу с моим отцом, закажут что-то противное и жирное, вроде прожаренного стейка из свинины, и только потом разойдутся по номерам. Я решила, что мне нет смысла дожидаться остальных, тем более, что до сих пор чувствовала себя чужой в их компании.- Мистер Шелби, я, пожалуй, оставлю вас. Если позволите, - из вежливости добавила я, уже забирая свой небольшой чемодан из машины. Он не отвечал. Я подняла глаза на этого мужчину в темном дорогом костюме и шерстяном пальто нараспашку. Он опять закурил сигарету. Я стала задумываться: а нет ли у него с собой отдельного чемоданчика, сродни моему, сплошь забитого этими сигаретами? Потому что другого объяснения, откуда он их вечно берет и почему они у него никогда не заканчиваются, у меня не было.- Мистер Шелби? - переспросила я, не услышав ответа. Он, облокотившись на машину, высматривал вдали автомобили своих братьев. Мы с ним, судя по всему, приехали первыми. - Зачем вы спрашиваете у меня позволения, если всегда все делаете по-своему, Нора? - он повернул голову в мою сторону. На этот раз я встретила его взгляд с не меньшим напором. - Хотите знать мое мнение? Я против того, чтобы вы сейчас шли к себе в номер. Я бы предпочел, чтобы вы остались здесь и составили мне компанию. Но ведь вам все равно, верно?Меня пробрала едкая дрожь негодования. Почему все Шелби думают, что способны читать мои мысли? Неужели считают меня настолько предсказуемой?- Верно, - выпалила я назло мистеру Шелби. - До завтра, Томас.Я потащила чемодан к отелю, напористо шагая прочь от машины, где провела последние два часа наедине с ним.- Элеонора, - окликнул меня он. Я остановилась, но не повернулась. - Вечером у нас с вами выход в свет. Надеюсь, вам есть, что надеть?- Что? - я так резко обернулась на голос Тома, что волосы хлестко ударили меня по лицу. Он стоял, упершись обеими руками о капот машины и смотрел на меня.- Вечером мы с вами идем в ресторан. А затем у нас по плану прогулка по набережной. Вам есть что надеть для этого мероприятия?Как ему это удавалось? Как ему удавалось доводить меня до крайнего возмущения, не прикладывая особых усилий? Его провокации для меня были равносильны холодной войне, а потому я не имела права показывать хоть каплю своих эмоций. - А моим мнением вы поинтересоваться не думали? - сквозь зубы проговорила я.Он, почти не моргая, смотрел на меня. Его губы слегка приоткрыты, словно Томас уже давно заготовил ответ. Просто ждал подходящего момента, чтобы его сказать.- Думал. Но, мне ваше мнение не очень интересно, как и вам мое. А потому я зайду за вами в семь. Будьте готовы к этому времени. Мне не терпелось. Не терпелось высказать все, что думаю. Внутри меня разгорался пожар негодования, но позволить себе говорить означало проиграть войну, так и не приступив к боевым действиям. Я, приложив немало усилий, молча развернулась и направилась дальше, оставив своего оппонента без ответа. В коридоре отеля стоял портье, очень молодой и явно неопытный парень. Он раскрыл рот, намереваясь, по-видимому, поприветствовать, но вместо этого он растерянно смотрел на меня, забыв обо всех своих обязанностях.- И чего ты стоишь? - прикрикнула я на него. - Возьми мой чемодан и отнеси в сто шестой номер! Живее!Парень с испуганным видом мигом взял мой чемодан и побежал вверх по лестнице, оставляя за собой удаляющийся топот быстрых ног. Я корила себя за свою несдержанность. ***Ровно в семь часов раздался стук в дверь. Я положила черную подводку на столик будуара из красного дерева и взяла небольшую коробочку с тушью.- Еще минуту, - отозвалась я. Я врала. Мне требовалось как минимум десять минут. Я намерено томила ожиданием, завершая свой образ для сегодняшнего вечера. Я красила губы своей любимой красной помадой, обводя мягкой кистью контур губ, больше напоминающего круг, нежели обычный продолговатый миндальный изгиб. Я завивала волосы горячими щипцами, чтобы родинки на бледной коже моей шеи выделялись более ярко. Я прекрасно осознавала, в чем заключаются все особенности моей женской привлекательности. Сегодня я хотела обострить ее максимально. Духи дополняли образ невероятной чувственностью. Запахи жасмина, абрикоса с легкой мятной поволокой силились в одном опьяняющем аромате. Это была моя месть Томасу Шелби. Это платье, открывающее чуть больше, чем положено, тонкая шпилька туфель, духи, томный взгляд из-под длинных ресниц - всего лишь месть. Он мужчина, а значит, он такой же как и остальные. Значит, и ему не устоять. Я пыталась застегнуть свое любимое жемчужное ожерелье, доставшееся мне от бабушки, когда услышала за спиной шаги. Быстрым взглядом в зеркало я осознала, что мой спутник отказался ждать за запертой дверью и вошел без стука. Равно как и я несколько недель тому назад. - Вы не из тех, кто любит ждать, мистер Шелби, - я наблюдала за ним через зеркало, пока он медленно подходил ко мне, будто подхвативший таинственность обстановки в приглушенном желтом свете, где я приводила себя в порядок. - Никто не любит ждать, Элеонора, - мягко отрезал он. - А я не из тех, кого стоит заставлять ждать. Томас приблизился ко мне. Я спиной чувствовала его тепло. Казалось, только от его тела могло исходить столько тепла. Он забрал концы ожерелья из моих рук в свои и застегнул его на моей шее за считанные секунды. Жемчуг упал на тени под ключицами и начал двигаться в такт с моим дыханием. Руки Томми легли на мои плечи.- Но вы соизволили, - съязвила я и развернулась к нему так, чтобы можно было посмотреть ему в глаза. Он молчал. Его грудь спокойно взымалась под темной тканью костюма. В глазах отражался свет лампы, отчего казалось, что в этом его ледяном острове души теплится какой-то огонек.- Предпочитаю думать, что это входит в условие нашей давнишней сделки, - наконец, сказал он. Томас опустил взгляд на мое лицо, улыбаясь уголком рта, и на моих губах тоже невольно заиграла улыбка. В ту же секунду его улыбка испарилась, хотя глаза продолжали неотрывно смотреть в мои. Том заправил прядь моих волос за ухо и оставил руку на моей щеке. Мое дыхание участилось в разы, когда большой палец его руки почти коснулся моей нижней губы. - Почему я раньше не замечал, что вы такая, Элеонора? - почти прошептал он. Я поняла, что перестаралась. Этот номер, приглушенный свет, запах жасмина, удивительным образом сочетающийся с запахом его одеколона. Даже для меня это было слишком. Меня тянуло к нему. Хотелось остаться с ним в этом маленьком мирке неконтролируемого соблазна, вдыхать его запах, чувствовать его тепло, вбирать в себя его холод. Я бы сочла себя отомщенной, если бы по глупой иронии сама не попала под влияние такого Томаса... - Ну, что ж, - я довольно резко поднялась со своего места, запаниковав от возможности продолжения не успевшей начаться истории, - думаю, можно идти. Или вы уже передумали? - я повела бровью, глядя на Тома. Он совершенно не изменился в лице за последние пару минут.- Я бы с удовольствием передумал, Нора, - прохрипел он. - Но, к сожалению, не могу.Легкий ледяной укол пронзил меня, но все же я улыбнулась, взяв под руку своего кавалера на сегодняшний вечер. ***Швейцар в красном костюме распахнул перед нами тяжелые двери, и я ... я перенеслась через океан обратно в Чикаго за секунду. У меня даже перехватило дыхание от изумления. Томас обманул меня - это был далеко не ресторан. Это заведение было точной копией любого шикарного подпольного клуба Чикаго. Только находилось оно на самом виду, в центре Ливерпуля.- Знал, что вам понравится, - прошептал Томас над самым ухом, чем вывел меня из ступора. - Пройдемте, - предложил он, загадочно улыбаясь. Я бессознательно повиновалась его предложению и ступила за порог. Нельзя было описать, как сильно я скучала по такой атмосфере. Богатые мужчины в дорогих костюмах с сигарами играли за покерным столом. Их изрядно подвыпившие спутницы с короткими стрижками бросали кости. Пары двигались в центре зала под ритмичный джаз. Официанты сновали туда-сюда, не успевая за запросами своих богатых клиентов. Танцовщицы кабаре в коротких юбках лихо задирали ноги в такт музыке, пряча стыд за белозубыми улыбками. Отличало весь этот водоворот лишь то, что музыканты были белыми мужчинами, а подачу алкоголя не маскировали под обычные чашки чая. Что все же лишало атмосферу той остроты, которая была в Чикаго, когда каждая чашка с виски была поводом для облавы*.Я отдала пальто в гардероб, и мы поднялись к нашему столику на втором ярусе клуба. Отсюда был прекрасный вид на суету внизу: танцпол, игральные столы, праздничный балаган, заволоченный сигаретным дымом. Завораживающее зрелище. Безликий официант подошел к нашему столику и наклонился к Томасу. Они о чем-то переговаривались, но я не могла расслышать из-за музыки и шума о чем. Я могла лишь догадываться: судя по раскрытой винной карте, в которую мистер Шелби изящно направлял кончик незажженной сигары, он никак не мог определиться с выбором вина. Но мне не хотелось вина.- Мистер Шелби, - позвала его я, но он не отреагировал. Я опять позвала, однако он снова не услышал. - Эй, Томми, - весело крикнула я, будто уже успела где-то надраться. Он поднял на меня свой немного изумленный взгляд, однако официант казался куда более ошарашенным моей наглостью, чем Томас. - Не возражаете? - я протянула руку в черной кружевной перчатке, чтобы забрать винную карту и самой выбрать напиток. Томми протянул меню в переплете мне в руки, и я тут же раскрыла его. Глазами я отыскала, что мне было нужно и подозвала официанта:- Louis Roederer**, одну бутылку, - я мило улыбнулась и вернула карту в руки молодого официанта. Он очаровательнейшим образом улыбнулся в ответ.- Принесите один бокал того шампанского, которое заказала девушка, - вставил мистер Шелби. Он размеренно кивнул в сторону официанта, и тот тут же перестал улыбаться, - и мне то, что я заказал ранее.Мистер Шелби взял со стола маленькие ножницы, обрезал кончики сигары, затянулся от поднесенной официантом зажигалки и сразу слился с обстановкой клуба. С той, которая сидела на втором ярусе и обсуждала важные деловые вопросы, скучающим и высокомерным взглядом оглядывая веселье вокруг. Я сразу поняла, что вечер окажется гораздо скучнее, чем я предполагала.- Нет, все-таки, будьте добры, принесите бутылку ,- попросила я. Мистер Шелби повел бровью, но спорить не стал. - Завтра важный день, вы не забыли? - холодно констатировал он.- Хотите сказать, что привели меня сюда, чтобы поскучать? - я отвела глаза, чтобы не показать свой стыд. Я прекрасно знала, какой завтра день, и мне было совестно, что перед таким важным днем я решила как следует нализаться. Но другая моя сторона говорила, что шанса оказаться в таком замечательном месте может больше и не быть. Ведь мода на подобные клубы уже проходит, продажу алкоголя в США вот-вот легализируют. А время беспощадно бежит вперед.Томас усмехнулся:-Думаете, ваш отец это бы одобрил? - официант принес шампанское в ведре со льдом и два бокала на подносе: один пустой для шампанского, а другой широкий, наполненный темной прозрачной жидкостью. "Бурбон" - догадалась я. Я пожала плечами:- Конечно, нет. Но я знаю свою дальнейшую судьбу, Томас. Она будет завязана на бизнесе и моей семье. Семья и бизнес, бизнес и семья. Довольно скучно и однообразно, не находите? - я взяла со стола бокал и сделала большой глоток. Пузырьки защекотали нос, и я невольно скривилась. - Так почему бы мне не оторваться напоследок? Устроить поминки моей веселой и беззаботной жизни? Томас придвинулся ближе, чтобы я могла его расслышать. Странно, что мои глупые рассуждения о жизни не казались ему забавными. Лично я чувствовала себя полной идиоткой.- Нора, вам всего лишь двадцать пять. Ваша жизнь только началась, а вы уже ставите на ней крест. Я допила бокал и поставила его на стол. Томми наполнил его вновь, и тот снова оказался в моей руке.- Двадцать пять это не "всего лишь", мистер Шелби. Это "уже". Мне уже двадцать пять. А скоро будет двадцать шесть. И я все еще веду себя как малолетка: кокетничаю с официантами, прикидываюсь дурочкой. Я кажусь людям легкомысленной, и они правы. Хотела бы я стать серьезней. Нет, честно, - уверила я собеседника, уловив его насмешливый взгляд. - Но сразу после Оксфорда я улетела в Америку, а Америка развращает лучше любого сутенера, поверьте, - Томас стряхнул пепел с сигары, взглянул на меня исподлобья и одновременно затянулся, внимательно вникая в мой рассказ. Он вдруг стал мне казаться близким другом, который выслушает и поймет любую ерунду, какую бы я ему не рассказала. То ли из-за его понимающего молчания, то ли из-за взгляда, полного мудрости и жизненного опыта. То ли из-за уже второго бокала шампанского, который я допивала. - Я заключила много сделок вместе с отцом, но это было легко. Американцы такие поверхностные, самонадеянные... летят по ветру и радуются жизни. Они слишком легко воспринимают ее, это факт. Наверное, поэтому с ними это и произошло. Я про биржевой крах. Никто никогда не думает, что с ним случится что-то плохое. Поэтому они доверчивы и управляемы. На том и строился мой относительный прогресс в бизнесе отца, мудрость и взросление здесь ни при чем, - я отпила последний глоток и поставила бокал на стол. Рука Тома тут же потянулась за бутылкой, чтобы вновь его наполнить. - А вы... Вы кажетесь тем человеком, Томас, который готов ко всему, - он удивленно посмотрел на меня. - Да, да, рядом с вами чувствуешь что-то вроде... безопасности. Хотя, возможно, именно вас мне и следует больше всего опасаться, - последнюю фразу я эффектно завершила, запрокинув пол бокала в себя. - У вас всегда развязывается язык, когда вы пьете? - спросил он, прикончив бурбон. Он щелкнул пальцами, и всепонимающий официант тут же понесся с темно-коричневой бутылкой в нашу сторону.- Да. Именно! - воскликнула я. - Можете отметить как еще один мой недостаток. У вас, наверно, уже целый список составлен? Да? Хотя, пьяной я обычно говорю всякую ерунду, так что мне бояться нечего. - Что вы имеете ввиду? - его лицо вдруг стало предельно внимательным. - Ну, я не говорю ничего важного, что стоило бы брать во внимание.- Нет. Когда вы говорили о своих недостатках. Что вы имели ввиду?Я не могла поверить, что спустя шесть часов все-таки высказала ему. Ком в горле мешал говорить, смущение пронзило меня до боли в легких, но Шелби это не волновало: он давил на меня взглядом, ожидая ответа. Я сделала над собой усилие и объяснилась: - Полли говорила, что вы ищите и используете недостатки других. Я и сама это заметила... А разве нет? - с напором спросила я, увидев непроницаемое лицо с осуждающе приподнятой бровью. - Не этим ли вы занимаетесь все время общения со мной? Выводите меня из себя, ставите в неудобное положение? Вы ищите во мне изъяны, болевые точки, что-то, что можно было бы использовать против меня. Я не слепая, Томас. Вы меня проверяете.Он долго озадаченно изучал мое лицо, а потом... он рассмеялся. Глухо, шероховато, но настолько искренне, что от смущения кровь хлынула прямо к лицу. Хотелось спрятаться, убежать. Но гордость заставляла оставаться на месте.- Вы и вправду думаете, что я делаю это затем, чтобы найти в вас изъяны? - теперь он просто сидел и улыбался во весь рот, что смущало не меньше. Он затянулся сигарой, держа ее между указательным и большим пальцем, и когда его улыбка превратилась в полупрозрачную ухмылку, Том стал более-менее похож на себя прежнего. - Нора, вы как открытая книга. В вас не нужно ничего искать, все лежит на поверхности, - я уже было раскрыла рот, чтобы возразить, но по разрастающейся улыбке Тома я поняла, что мое возмущение слишком заметно. - И если хотите знать, ваши недостатки очень привлекательны, а потому они работают на вас, а не против. Я сидела, скрестив руки на груди. Что он этим имел ввиду? Что я поверхностная? Что я глупая и неинтересная? Я продолжала злиться на Шелби, несмотря на комплимент. Весьма сомнительный комплимент. - Тогда зачем? Он прокашлялся, в задумчивости отвернулся, а потом сказал:- Хочу узнать вас. Хочу знать ваши страхи, что приносит вам счастье, что расстраивает. Возможно, это покажется вам нелепым, но вы мне интересны. Нора, вы как красочная яркая картина этих новых художников-сюрреалистов. Вы... - он снова затянулся и выдохнул дым, указывая сигарой на меня так, будто я неизвестный остров на карте, который нужно непременно отыскать, - вы нечто иное, какое-то яркое пятно на сером фоне моей жизни, появившееся неизвестно откуда и неизвестно зачем. Это очень интригует. - Какие откровения, - сострила я. Но такой откровенности я действительно не ждала. То, что он сказал, не было признанием ни в любви, ни в симпатии, в этом не было ничего особенного. Но его слова заставляли сердце биться чаще, и при всем при этом идиоткой себя чувствовала я, а он все так же без стеснения разглядывал меня, воплощая из себя саму уверенность. Я так глубоко погрузилась в размышления о словах Тома, что не заметила стоящего рядом молодого человека. Необычной внешности, с темными большими глазами, слишком выделяющимися на фоне его светлого костюма, он нависал надо мной, сверля вопросительными глазами.- Разрешите с вами потанцевать, мадемуазель? - спросил он с сильным французским акцентом. Я вытаращилась на него в недоумении: неужели он не заметил моего спутника? Я перевела свой взгляд на Тома: он молча смотрел на меня, ни намеком не давая понять, как мне следует поступить в данной ситуации. Я снова посмотрела на мужчину, а затем... Затем мой взгляд упал на столик позади него. За тем столиком сидели несколько хорошо одетых мужчин в таких же светлых костюмах, как и у этого француза, и выжидающе взирали на нас. Так стая волков выжидает, когда добыча потеряет бдительность и окажется уязвима. Я снова взглянула на Тома, и тот еле заметно кивнул мне. Я сразу все поняла. - Конечно, - согласилась я и протянула руку французу.- Меня зовут Пьер, - представился он, ведя меня к танцующим парам. Я оглянулась: как только я ушла, мужчины с соседнего столика всей группой двинулись к Тому. Мне пришло на ум, что это глупая затея нападать на более хитрого и сильного зверя, почему-то без сомнений, что Шелби куда сильнее стаи вонючих голодных волков.- А вас? - спросил француз, не увидев моей реакции.- Что?.. Аа! Элеонора. Меня зовут Элеонора. - Прекрасное имя прекрасной девушки, - комплимент меня не тронул ни капли.Началась быстрая музыка и француз без раздумий закружил меня в танце. Он о чем-то говорил, о каких-то француженках и почему, по его мнению, британки лучше. Совершенно бесполезный разговор. "Они более сдержаны, более загадочны," - говорил он, но его речь была лишь неприметным фоном для основного действия, которое происходило на втором ярусе клуба вокруг Томаса Шелби. Там велся активный диалог между ним и другим мужчиной, который сидел на моем месте и, так же как и Томас, курил сигару. Это был разговор двух равных самодостаточных сильных мужчин. Другого отличало лишь то, что он был куда старше Тома и его окружала стая из его приближенных. Томас же сидел в гордом одиночестве."Ага," - отвечала я на каждую реплику Пьера, который рьяно о чем-то рассуждал, пока вел меня по залу в танце, ровно как и других девушек вели их партнеры. Реальность я почти не воспринимала: все мое существо было там, на втором ярусе вместе с Томом. Даже когда француз стал нагло нашептывать какие-то комплименты мне на ухо, я это игнорировала, концентрируясь на происходящей наверху сцене со всей сосредоточенностью, на которую была способна. Мужчины наверху продолжали диалог, который мне казался очень напряженным. Как сказал бы мой отец: эти двое явно сравнивают свои яйца на крутость. Какой-то мужчина из стаи оппонента Тома немного отодвинул полы пиджака, судя по всему, демонстрируя пистолет. На лице Тома не отразилось ни капли эмоций, и я почему-то испытала небывалую гордость за него. Том откинулся в кресле и что-то крикнул официанту через плечо. И тут же, буквально через секунду, из-за закрытых дверей в коридоре второго яруса появились его братья. Мое удивление было так же сильно, как и удивление мужчины, сидящего в моем кресле. Мне хотелось сосредоточится на происходящей картине и понять, что все-таки там происходит, но Пьер сильно меня отвлекал.- Так что? - спросил он меня, ехидно улыбаясь. - Мадемуазель согласна на небольшое приключение с немного пьяным и очарованным британской красотой французом? Мы бы прогулялись вдоль берега, открыли еще одну бутылочку шампанского, а потом... потом кто знает, куда бы завела нас ночь, - он смотрел на меня так, будто я уже была на все согласна. - Не сочтите за грубость, но я откажусь, - я попыталась вырваться из его объятий, но он так крепко прижал меня, что пошевелиться было трудно.- Мне нужно идти. Отпустите меня! - скомандовала я, но Пьер и не думал слушаться - Немедленно! - мой повышенный тон не возымел никакого эффекта. Взгляд француза стал более свирепым, и мой, я подозревала, тоже.- Слушай ты, баронесса! - акцент удивительным образом исчез из его речи, зато на смену фальшивой любезности пришла нескрываемая злость. - Думаешь, раз вы, аристократы, родились с золотой ложной во рту, то вам все можно? Можно просто так ввалиться со своими деньгами в наш город и, как ни в чем не бывало, уехать из него? Это тебе все досталось на блюдце: деньги, престиж, дорогие тряпки, титул. А мы работали годами, чтобы завладеть хоть чем-то из того, что тебе досталось просто так. Долго и усердно, - он так яростно отчеканивал каждое слово, что брызги слюны летели мне прямо в лицо. Я зажмурилась и отвернулась от него. - Тебе явно не понять, благородная ты шлюха! Ты знаешь, сколько труда, сколько времени у нас ушло на то, чтобы заполучить порт? Все, что приходит в него, проходит через нас! Это закон, который должны соблюдать все. И плевать, благородная ли у них кровь! Иначе их ждет расплата! Вас всех ждет расплата! Если вы с отцом хотите свои деньги - сперва заплатите нам.Я догадалась, кто они. Еще на середине пламенного изрыгания этого французишки догадалась. Банда французских цыган, державших порт Ливерпуля. Они называли себя Шевалье с Улиц***. Главный сейчас вел разговор с Томом, а этот... похоже, отвлекал меня. Не слишком умно, как видно. Я никогда не боялась чужих эмоций: ни агрессии, ни злобы, ни отчаяния. Эмоциональными легко управлять. Холод гораздо страшнее. Когда не знаешь, что там, за ледяными стенами, какой план, какие мысли, какие чувства. Холод намного страшнее. Как у моей матери. Как у мистера Шелби. Поэтому я сразу, без тени страха, ответила этому Пьеру:- Эй, так дела не ведутся, парень, - мне хотелось плюнуть в ответ этому негодяю в лицо, но вместо этого я усмехнулась. - Не стоит оскорблять человека, с которым хочешь совершить сделку. Есть такое правило: хочешь денег - держи язык за зубами. Не слышал? Так вот, тебе стоило бы его знать перед тем, как приглашать меня на танец. А теперь я не хочу платить. И не буду. Из принципа. За что бы вы не требовали с меня денег.- Ааа, - он рассмеялся. - Так мадемуазель не хочет платить пошлину? Не волнуйтесь, мадемуазель, я думаю, вы сможете расплатиться и без помощи денег.Пока я пыталась что-то сообразить, чтобы выпутаться из его насильственных объятий, его лицо, превратившееся для меня из вполне приятного в крайне уродливое, приблизилось ко мне так близко, что я смогла почувствовать сильный запах перегара. Я мгновенно сжала губы до каменного состояния, прежде чем он успел меня поцеловать. Мерзость. Вот с чем у меня это ассоциировалось. Сплошная безобразная французская мерзость. Он отстранился от меня, и я, испугавшись повторения этой мерзости, резко наступила тонким каблуком на его лакированные туфли. Он взвизгнул, скорчился от боли, и я стремительно направилась наверх по лестнице, пока этот французский урод не успел меня догнать.- Стой, - слышала я вслед. - Тебе нельзя туда. Arrête, salope (1)- Désolé, je ne parle pas fran?ais, (2) - ответила ему я, надеясь, что не совсем забыла язык. - Surtout avec les crétins. (3)Я взбежала на второй этаж и стремительным шагом направилась к братьям. Томми уже встречал меня своим встревоженным взглядом, и на долю секунды я почувствовала себя в безопасности. Но в момент, когда я проходила мимо столика, за которым сидела пожилая супружеская пара, Пьер догнал меня и прижал спиной к столу. Пара не на шутку испугалась, когда мое тело с грохотом столкнулось с их столом. - Si j'ai dit qu'on ne pouvait pas y aller, alors tu dois t'arrêter et attendre (4). Не дергайся, маленькая сучка, большим дядям нужно закончить переговоры, а до тех пор тебе никто не поможет, - его рука поползла по моему бедру вниз, нащупала разрез платья, и начала стремительно подниматься по ноге вверх, царапая короткими острыми ногтями ткань чулок.Пожилая пара, сидевшая за столом, встала и быстро, как только могла в их почтенном возрасте, смылась. Я не винила их. Я бы тоже смылась, если бы могла, но мерзавец крепко прижимал меня к столу, и мои попытки вырваться не казались успешными. - Ошибаешься, ушлепок, - послышался знакомый мальчишеский голос за спиной француза, а затем щелчок взведенного курка. - Отойди от нее. Глаза Пьера наполнились удивлением, а затем он рассмеялся, повернувшись к Финну.-Jacques! Tu n'as pas dit que cho devait avoir deux(5).Финн гордо и сурово, как только мог, смотрел на Пьера, твердой рукой направляя пистолет в его лицо. Пьер, непринужденно смеясь, потянул руки за спину, и я увидела под полами его пиджака револьвер. Нужно было реагировать. Пока он изображал веселье, я неосознанно взяла бутылку со стола и резко треснула ей по темноволосой голове. Смех тут же прекратился. Пьер медленно сполз на пол, будто, получив солнечный удар. Лицо Финна сделалось растерянным и немного удивленным. Он непонимающе смотрел на меня, пока я не указала ногой на пистолет, торчащий из-за ремня брюк лежащего в нокауте француза.- Ааа, - протянул Финн, и мне почему-то захотелось рассмеяться от такой его реакции. Ровно до тех пор, пока не услышала истошный крик, доносящийся от нашего с Томом столика. - Пьер! - какой-то другой француз из банды Шевалье подбежал к Пьеру, упал на колени и бережно поднял его голову с пола, чмокнув в темную макушку. Я раскрыла глаза от удивления. Пьер гей?! Меня домогался гей? Но ведь гей не смог так бы сыграть желание к девушке, с учетом того, что я ясно чувствовала своим бедром его возбуждение. Я чуть было не рассмеялась от осознания, но вовремя себя сдержала. У этих французов все так сложно.- Pierre, mon amour! (6) - Пьер на это что-то невнятно промычал и опять вырубился. - Ты ответишь мне за это, сучье отродье! - любовник Пьера поднялся с колен и грозно двинулся на меня. Мне еще никогда в жизни не приходилось испытывать одновременно ужас и невротическое веселье. - Так с дамами не принято разговаривать! Слышишь, шваль французская? - крикнул Финн. Француз повернулся на оскорбление и тут же получил сильный удар в челюсть от младшего Шелби. Его пошатнуло, но он не упал, что повергло Финна в шок. Француз выплюнул кровь, развернулся и набросился на Финна крепкими кулаками. На помощь брату тут же подоспел Артур и со словами "Убери свои вонючие руки от моего брата" вцепился в его шею. Другие Шевалье поспешили к месту драки, но тут же, откуда не возьмись, появились другие козырьки, почти вся банда Шелби, замаскированная под почтенных богатых джентльменов, и драка двух мужчин за короткий срок приняла куда больший масштаб. Кто-то разбил Финну нос в кровь. Артур распорол щеку какому-то французу козырьком кепки. Чарли, сидевший в тени, пытался выстрелить в кого-то, но дерущиеся так сильно перемешались между собой, что прицелиться было трудно. Музыка прекратила играть, гости стали разбегаться. Где-то слышались выстрелы, где-то билась посуда. Кто-то ввязывался в драку на сторону козырьков, кто-то на сторону шевалье. Элитное золото местной обстановки резко смешалось с кроваво-красным огнем гангстерских разборок. Запах пота едко пробивался сквозь сладко-цветочный. Звериные крики в смешавшейся толпе заполняли весь слух. И все больше и больше кроваво-красного сквозь золотое. В глазах рябило от всего, голова кружилась. Хотелось шлепнуться в обморок. Так было бы проще. Но что-то держало меня, заставляя цепляться потными руками за стол пожилой парочки. Я не смела пошевелиться, в ужасе наблюдая хаос, творившийся вокруг. Я бы так и находилась в ступоре, если бы не услышала голос Тома, настоятельно меня зовущий. - Нора! - крикнул неожиданно громко Томас, и я резко повернулась на звук его голоса, как на спасительный свет маяка среди темной бушующей воды. - Нам надо уходить. Живо. Он взял пальто своего брата и направился к запасному выходу на втором этаже, откуда появились его братья некоторое время назад. Я быстрым шагом, огибая дерущихся мужчин, пошла вслед за Шелби. Но вдруг опомнилась: я не забрала с собой пальто, хотя на улице было по-осеннему холодно. Поэтому, отупевшая от шока и осмелевшая от алкоголя, я направилась обратно, в глупой надежде пробраться сквозь дерущихся к гардеробной и выйти через центральный вход. Но тут же наткнулась на отрезвляющий взгляд главного из шевалье - Жака Дюкре. Он все еще сидел на моем месте, совершенно абстрагировавшись от происходящего, ровно так же, как если бы он был глухим и слепым. Он курил сигару и пил мое шампанское из моего бокала, явно получая удовольствия от него больше, чем я. - Сharmante, (7) - говорил он заглядывая в бокал и причмокивая губами. Я, как можно быстрее и незаметнее, развернулась и чуть ли не побежала к ожидавшему меня у выхода мужчине. - Мисс Герберт, - окликнул меня Дюкре как бы между прочим. Холод сразу стал не так страшен, как главный гангстер Ливерпуля. Я нехотя повернулась к нему. - Вы пожалеете об этом, вы же знаете?Он посмотрел на меня исподлобья и вернулся к сигаре. Страх отошел на второй план. Мне резко захотелось вылить на этого старика все оставшееся шампанское, но вместо этого я демонстративно подошла к столику и забрала бутылку.* - с 1920 по 1933 гг в США действовал так называемый "сухой закон". Продажа, распространение и производство алкоголя были не законными, однако питейные заведения ( их называли "speakeasy" - бары, клубы, рюмочные) продолжали существовать и принадлежали в основном мафии, которая занималась контрабандой алкоголя. ** -Louis Roederer - элитное французское шампанское *** - Шевалье - титул, принадлежавший французскому дворянству, низший в иерархии. (1)- Остановись, шлюха (фр)(2) - Прости, я не говорю по-французски (фр)(3) - Особенно с кретинами (фр)(4) - Если я сказал, что туда нельзя, значит ты должна остановиться и ждать. (фр)(5) - Жак! Ты не говорил, что придется иметь дело с двумя (фр).(6) - Пьер, любимый (фр).(7) - Прелестно (фр)