Глава 5. Дочь своего отца (1/1)

Я бежала за своим маяком по плохо освещенной лестнице. Пыталась не отстать от него ни на шаг, едва не касаясь рукой его спины, ведущей меня к спасению. За ржавыми дверьми, распахнутыми передо мной Томом, таился совершенно другой мир. Здесь не было крови. Не было шума. Только воздух. Я закрыла глаза, мысленно стирая из этого "мира за дверьми" скопления мусора, грязь, лужи. Я жадно вбирала в себя все то положительное, что могли найти мои обостренные чувства. Я старательно пыталась забыть все, произошедшее секунды назад, подобно моей прабабушке, которая страдала от потери памяти. По этой же причине я сделала большой глоток, затянувшийся на несколько секунд, из бутылки, находившейся в моей руке.- Сейчас не время, - голос Тома среди беззвучной пустоты мира, в котором я мысленно пребывала, звучал как отрезвляющая пощечина. - Дюкре наверняка послал за нами людей. Нужно спрятаться. Том протянул руку и чуть было не схватил меня, но я отпрянула в сторону.- Нет! - крикнула я ему, слегка пошатываясь на расстоянии двух метров. - Сначала вы все мне объясните! Какого черта вы потащили меня в это место? Это и был ваш план? - я ходила вокруг него, по нечеткой линии круга, в центре которого словно опасный для жизни объект - Том. - Вы ведь хотели договориться с шевалье о чем-то, так? Чего они хотели? И почему я должна была присутствовать при этом кошмаре? Почему, Томас? Почему нужно было использовать меня? Я ведь была наживкой, да?Он встревоженно озирался вокруг, избегая меня взглядом.- Нора, вы задаете слишком много вопросов, а отвечать на них нет времени! - Шелби приблизился и вновь протянул руку, словно приглашая на танец. Но мне совершенно не хотелось ее брать. Мне хотелось курить. Хотелось уйти, убежать, скрыться, оставшись наедине с шампанским и сигаретами. Я покачала головой, и стремительно направилась в противоположную от Шелби сторону. Но Томас тут же схватил меня и, словно насильник, потащил в проем между двумя зданиями, стоящими рядом.- Мистер Шелби, какого черта, отпустите меня! - негодовала я, пока рука Тома не закрыла мне рот. - Замолчите, Нора, хоть на секунду! - прошептал Томас. Я раздраженно кричала в его руку, но выходило лишь сдавленное мычание. Затем я услышала скрип открывающихся дверей и быструю французскую речь. Я инстинктивно замолчала, прижавшись ближе к спасительному Томасу. На моих глазах французы резво выскочили во двор и, осмотрев территорию, ринулись искать в подворотни и за свалкой. - Leur n'est nulle part (1), - крикнул один из них.- Ils ne pouvaient pas aller loin (2), - ответил второй. Любовник Пьера прошелся так близко от нас, что я задержала дыхание, чтобы тот ненароком его не услышал. Он остановился напротив и начал вглядываться во тьму, укрывающую меня и Шелби. Я почувствовала руку Томаса на своей талии, крепко сжимающую меня, что удивительным образом действовало успокаивающе. Француз долго что-то высматривал, но затем, постояв без движения некоторое время, крикнул своим напарникам:- Quiconque (3), - и двинулся в противоположную от нас сторону. Через некоторое время французы, наконец, вернулись в клуб, и я, медленно выдохнув, невольно прильнула спиной к Томасу, мысленно благодаря Ливерпуль за плохо освещенные тесные улицы. Но Том не шевелился. Он все так же держал меня за талию, хотя рука, закрывавшая мне рот, давно приземлилась на мое плечо.- Все в порядке, они ушли, - почему-то уверенно прошептала я, на что получила почти беззвучный ответ:- Тихо, - и я тут же замолчала, прислушиваясь к тишине.Спустя пару минут он все-таки отпустил меня, осторожно, будто боялся, что мои ноги меня не удержат. Собственно, я только сейчас я начала ощущать весь груз выпитого шампанского: меня слабо мутило, а луна, казалось, покачивалась в такт движению ветра. Том вышел под свет фонаря, достал из внутреннего кармана пальто сигареты и закурил. Я медленно последовала за ним, осторожно, дрожащими ногами передвигаясь к свету. - Ваш отец знал о шевалье, - начал изъясняться он, высматривая меня, выходящую из укрытия. - Это основная причина, по которой он нанял нас. - Это? Не итальянская мафия?- как будто сосредоточенно спросила я, хотя мне сложно было изображать заинтересованность. Как только я приблизилась, Том тут же предложил мне сигарету и дал прикурить. Я удовлетворенно затянулась. - Итальянцы жестоки, вы правы, - рассудительно продолжал он. - Но законы соблюдают. Свои собственные, конечно. Вот, наденьте, - он снял с себя пальто и протянул мне. Я сию же минуту закуталась в него. - Как только нога вашего отца ступила на пароход, он оказался в относительной безопасности. Возможно, итальянцы и вернутся к своей цели, но это будет потом. По их законам они должны собрать совет, чтобы принять решение. Здесь они чужаки, а потому должны решить, стоит ли игра свеч. Так что вам пока не стоит опасаться их. Но шевалье - это проблема, которую нужно решить здесь и сейчас. И ему нужны были люди, чтобы избавить его от этой проблемы. Шевалье довольно известная банда, которая требует слишком большую сумму за неприкосновенность. Прибыль, которую везет ваш отец, велика, а двадцать пять процентов от нее, которые затребовали бы шевалье, сумма, стоящая риска. Полагаю, ему выгоднее нанять нас, чем подчиниться законам этих французов, так как заплатит нам куда меньше. Это деловой подход. Но шевалье не отпустят вас просто так. Они устроят западню... да, скорее всего. Если вы уйдете, это ляжет некрасивым пятном на их безупречную репутацию. Слишком много информации для нетрезвой головы, но даже в таким состоянии я пыталась что-то соображать, пусть и не вполне быстро. Я хмурилась так сильно, что мышцы лица начало сводить, и я быстро потерла переносицу, избавляясь от дискомфорта. Вид, полагаю, был вполне думающий:- И вы хотели встретиться с ними, чтобы уладить этот вопрос. Так зачем для этого я? По-моему, мое присутствие только разозлило их, - рассуждала я. - Да, так и есть. Но мое появление вместе с вами дало им понять, почему мы пришли и о чем хотим договориться. Мирного разрешения не получилось, к сожалению. Шевалье изначально были враждебно настроены, и переубедить их не удалось. Зато теперь они знают, что на вас работаем мы. Значит, так просто им вас не достать, - Томас, закончив мысль, затянулся, глядя на меня. Я уже докурила свою сигарету, и он предложил мне закурить вновь. - Если бы не этот гадкий Пьер, может быть, и удалось бы договориться, - вдруг опомнилась я. - Но я не смогла бы стерпеть такого поведения, даже если бы знала о вашей цели. Он повел себя совсем не по-мужски! - я на секунду задумалась, а затем усмехнулась. - Хотя с его предпочтениями сложно определиться, по-мужски себя вести или по-женски. Неожиданно вся произошедшая ситуация мне показалась мне крайне уморительной, но я из последних сил старалась не рассмеяться, глядя в серьезное спокойное лицо Тома. Однако шампанское в моей крови лишило меня самообладания, и я залилась смехом, пошатываясь на каблуках и опираясь рукой о крепкую грудь Шелби. Он же, как скала, стоял без движения, позволяя мне использовать его в качестве подручной опоры. Знать бы, что он тогда подумал обо мне.Успокоившись, я вытерла шершавой тканью перчатки проступившие от смеха слезинки и продолжила слегка охрипшим голосом:- Не подумайте, что я с предрассудками, мне плевать кто кого хочет, - пыталась оправдаться я. - В Америке у меня много друзей с такими же вкусами, как и у Пьера. Но у них нет проблем с уважением к прекрасному полу, в отличие от Пьера. Отец говорит, что уважение основа всех хороших сделок. Жаль, шевалье не знакомы с моим отцом.- Если завтра все пойдет плохо, у них будет возможность познакомиться, - лицо Тома серьезно как никогда, но смотрит он мягко. Только ледяные глаза, спрятанные за кепкой, потихоньку выкачивали из меня все веселье под своим гнетом. - Однако вы правы, тот тип повел себя с вами ужасно, и от части я чувствую себя виноватым в произошедшем.Мне почему-то опять стало весело, но на этот раз смех не сразил меня. Я лишь широко улыбнулась. - Ну, несмотря на Пьера и тот кошмар, который устроили ваши братья с этими шевалье, я все-таки развеялась. И будь я в трезвом уме, на вас, конечно, уже давно обрушился бы мой праведный гнев... но сейчас я чувствую лишь благодарность. Там вы меня выслушали. И дали мне уникальную возможность попрощаться. Я взяла мистера Шелби под руку, и мы медленным шагом двинулись в сторону горящих огней города.- И с чем же вы хотели попрощаться? - помедлив, спросил он.- С новым светом. Который по ту сторону океана. Где прошли лучшие годы моей юности. Я остановилась на перекрестке дорог, не зная куда идти. Томас, вместо того, чтобы указать мне путь, молча стоял рядом со мной. Вдруг он, освободив руку, приобнял меня за талию, так крепко, по-мужски, полуукрывая меня от ветра, не давая полам его пальто разлететься и лишить меня драгоценного тепла. - То место, куда вы меня привели, так похоже на те, что я посещала в Америке... - продолжила я, подавив смущение. - Но я больше не отправлюсь за океан, это я знаю точно. Там много событий произошло со мной. Осталось много воспоминаний. Я рада, что Америка была в моей жизни, она меня многому научила. Но я не вернусь туда. Там совершенно чужой для меня мир. Мой мир здесь и он другой. И моя жизнь теперь тоже другая. Мы простояли еще несколько минут посреди перекрестка в подобном недообъятии, впитывая ночь Ливерпуля, очень сырую и холодную. Нам обоим было, о чем подумать и о чем поностальгировать, и казалось правильным, что сейчас мы оказались вдвоем в эту ночь, когда нас не объединяло ничего, кроме чувства переосмысления. - Вы правы, - вдруг сказал Томас, выкинув окурок в сторону. - Это уже другая жизнь. Я поняла, что Шелби имел ввиду что-то свое. ***Мой отец человек старой закалки. Он любил все исконно английское, гордился нашими национальными блюдами, архитектурой, знал историю Великобритании наизусть, мог назвать не только год, но и месяц, а иногда и полную дату того или иного исторического события. И конечно, как полагается истинному патриоту, он обожал короля. Он никогда не выказывал истинного восторга по его поводу, но каждое решение, принятое королем, имело одобрение с его стороны. Вместе с тем, что отец являлся потомственным аристократом древнего рода, что он был англичанином до мозга костей, в обществе он вел себя весьма простонародно и добродушно, в особенности с теми, кто разделял его взгляды. Так, для отца куда приятней общество человека, который, как и он сам, презирает движение коммунистов. По его собственному мнению, ничто не мешает человеку добиться таких высот, каких он желает, не зависимо от положения человека в обществе. Доказательством тому служил Томас Шелби, а следовательно, Томас Шелби уже являлся человеком его круга. Сам отец имел богатую родословную, но материальным достатком его семья не обладала. Поэтому, долгим кропотливым трудом, не всегда честным и не всегда законным, он выбрал из ста тысяч дорог ту самую, которая в наше трудное время помогла ему нажить состояние. Ровно в семь утра я и группа из шести мужчин в шикарных костюмах ручной работы стояли в порту, ожидая моего отца. Пароход из Монтока уже прибыл, рабочие готовили трап, и пассажиры уже ждали своей очереди, чтобы сойти на берег первого европейского города на их пути. Меня немного трясло, не только от похмелья и утренних заморозков. Я так давно не видела отца, что совершенно не помнила себя от счастья, что увижусь с ним. Наверное, странно, что по матери, которую я не видела годы, я скучала меньше, чем по отцу, разлука с которым не превысила и двух недель. Но от отца исходила куда больше тепла и любви по отношению к детям, не смотря на то, что в нашем с Никки детстве он отнюдь не пренебрегал строгостью в воспитании. Мы выросли с ней с абсолютным почтением и любовью к отцу, и до сих пор боялись его порицания.Я завернулась в темное мужское пальто, оставшееся у меня со вчерашнего безумного вечера. Воспоминания о нем были покрыты пеленой хмельного тумана, как лесная чаща бывает скрыта за утренней дымкой, когда вся яркость зелени становится бледной, сероватой и непримечательной. Но все-таки кое-что я осознавала вполне ясно: во-первых, сегодняшняя дорога до Лондона будет осложнена возможной погоней шевалье, и это пугало настолько же, насколько и вводило в крайнее возбуждение от переизбытка адреналина. Во-вторых, между мной и Томасом появилась какая-то необъяснимая связь, и теперь каждый раз, глядя на его крепкую фигуру в темном костюме, я испытывала какое-то странное удовлетворение и трепет. Даже, когда он сухо поздоровался со мной сегодня при встрече, я неожиданно заволновалась и смущенно опустила взгляд, что совершенно не было на меня похоже. Мне хотелось бы все обдумать и понять, что же происходит со мной, и почему Шелби так на меня влияет, но сегодня был важный день, и я всем своим существом должна была сосредоточиться на нем. А может, я просто боялась самого страшного. Отец на трапе. Невысокий, коренастый, черные густые усы скрывают тонкие губы. Лицо мощное, с острыми углами челюстей, глазницы покрыты яркой паутинкой морщин, которую видно даже из далека. Все потому что много смеется. Взгляд черных как угли глаз словно стрела - бьет прямо в цель. Он увидел меня и широко улыбнулся, обнажая белые крупные зубы под густой чернотой усов. Он как будто не замечал остальных мужчин, стоявших рядом со мной: нашел цель - и выстрел. Я улыбалась в ответ. Не хотелось бы броситься к нему в объятия у козырьков на глазах, но чувствовала, что сдержаться будет сложно. Вот он выходит к нам, не сводя взгляда с меня. Его малышка Элли. Вечная маленькая девочка, которая не вырастет до тех пор, пока отец не решит уйти на пенсию и передать управление ей. Тогда она станет взрослой женщиной Элеонорой, умной, прагматичной, способной управлять целой автомобильной империей. А пока есть возможность, есть силы задержаться на посту важного бизнесмена и любимого папочки, она еще Элли. Вслед за отцом идут восемь мужчин с чемоданами, один из которых Джеймс - секретарь отца и правая рука в мое отсутствие. У каждого из мужчин - по чемодану в руке. Если бы эти мужчины, кроме Джеймса, знали, что в каждом из них по четыре миллиона фунтов, какова была бы вероятность, что все чемоданы были привезены в целости до Ливерпуля? Впрочем два из них были обманкой: точно такие же чемоданы, но набиты личными вещами моего отца. Его личная стратегия.- Элли, детка! - хрипловато протянул папа, подойдя ко мне. - Как будто целую вечность тебя не видел! Ты, кажись, похорошела в мое отсутствие!- Папа, только две недели прошло! - я неосознанно широко улыбалась, не чувствуя своей улыбки. Отец крепко обнял меня и немного приподнял, как делал с самого моего детства. Когда он отпустил меня, я привычно взяла его под руку и поправила его шляпу на голове, которая вечно съезжала до самых бровей, и мы пошли навстречу козырькам. - Томас! - воскликнул отец. - Я знал, что вы согласитесь на мое предложение! Даже не предполагал, что все может сложиться иначе! Он уверенно шагнул к нему и пожал протянутую руку.- Что ж, в этом вам стоит благодарить свою настырную дочь. Она просто не дала нам другого выхода. Отец громко раскатисто рассмеялся, похлопывая Шелби по плечу. - В этом она вся в меня. Такая же упертая и своенравная, - Томас едва заметно улыбнулся. - Поэтому и назначил ее преемницей. От конкурентов и следа не останется, вот увидите!- Ну, не будем заглядывать так далеко вперед, - вставила я. - Я не раз повторял тебе, Элли: не тебе решать, когда это произойдет! Если захочу - уже завтра будешь управлять компанией! - грозно отрезал отец, и с прежней улыбкой, вернувшейся к нему за долю секунды, снова обратился к Шелби. - Ну так что, у вас все готово? Через час автомобили сгрузят с палубы, и нужно будет двигать! - Конечно, - спокойно ответил Томас. - Пройдемте в паб тут неподалеку и все обсудим. Том встал рядом с моим отцом, и мы тройкой пошли к ближайшей забегаловке, ведя за собой остальных. План был до неприличия прост. Семь человек на трех автомобилях повезут деньги тремя разными путями, ведущими в Бирмингем. Если шевалье последуют за нами, они разделятся, а значит, избавиться от них будет проще. Если же они будут преследовать только одну машину, то, вероятнее всего, ту, в которой будут находиться либо отец, либо Томас. Поэтому, как было решено, отец с Томом поедут вместе по самой короткой дороге, чтобы отвлечь внимание на себя. Для страховки тайно с ними должен отправиться Кудряш, который спрячется на заднем сиденье и будет прикрывать их обоих. Джеймс с Чарли отправятся по другой дороге, Чарли наденет отцовскую шляпу для маскировки, возможно, это сможет сбить шевалье с толку. Мне в компаньоны достался Финн, что вполне меня устраивало: с ним хотя бы можно было поболтать во время поездки. Ехать мы с ним должны по самой длинной дороге, через Ноттингем, чтобы запутать шевалье. Оставшиеся нам два чемодана - обманка, так что в случае, если нас с Финном поймают, у нас будет шанс остаться в живых. Этот факт меня возмущал до крайности, как и то, что отец сразу же нарек наш с Финном автомобиль "корытом с молодняком". "А поуважительнее нельзя?" - сразу возмутилась я. "Да, и не нужно излишней опеки, - подхватил Финн. - Мы с Норой вполне можем постоять за себя". На это отец сердито стукнул кулаком по столу и заявил, что не можем. Впрочем, он почти сразу же рассмеялся, с гордостью рассуждая, какой у меня дерзкий нрав. Я не придумала ничего лучше, чем гордо уйти, громко хлопнув дверью. Мужская компания вышла буквально через минуту после моего ухода. Они не выглядели серьезными, словно им предстояла обычная автомобильная прогулка до Бирмингема. Я курила, стоя в стороне и делая вид, что предстоящее меня совершенно не касается. - Главное доехать до Бирмингема, - нагловатый голос Финна прервал мою непоколебимую забастовку против наглых самоуверенных мужчин в костюмах. - Бирмингем - наша территория, они туда не сунутся. - И что дальше? - ровно, но все равно с обидой спросила я, наблюдая, как отец переговаривался с Томасом о каких-то делах.- Дальше? Когда Артур развезет все автомобили по станциям, твой отец запрыгнет в вагон вместе с деньгами, и они доедут до Лондона, где мистер Герберт завершит свое дело, а Артур, как настоящий телохранитель, будет его сопровождать везде, и даже в уборную, - я невольно рассмеялась, представляя напыщенного Артура, преследующего моего разъяренного отца. - Я думал, ты знаешь?- Да, - кивнула я, полуулыбаясь. - Конечно знаю. Но от тебя звучит забавнее. Финн усмехнулся, но затем быстро сменил выражение лица, выпрямившись. Мой отец приближался к нам в компании его брата. - Элли, детка, - ласково начал отец. - Не обижайся. Я просто беспокоюсь о тебе. Может чрезмерно. - Да, все в порядке, пап, - быстро ответила я, улыбнувшись отцу. - Мелочи. Он постоял в молчаливом ожидании, а потом вдруг сказал:- Ты береги себя, Элли, - и так грустно взглянул на меня, словно это было прощание. Я еле сдержалась, чтобы не броситься его обнимать. Но он быстро развернулся и ушел в сторону своей машины, поэтому мне осталось лишь проводить его взглядом. Томас, стоявший ровно за отцом, посмотрел брату в глаза:- Финн? - сухо обратился он, а затем почему-то кивнул в мою сторону.- Да, помню, - ответил тот, и Том тот же час ушел вслед за отцом. Я растерянно посмотрела на обоих, а потом спросила своего компаньона: - Это к чему?Финн опять озорно усмехнулся.- Да, ничего, мы о своем. Может, пойдем? - спросил он, стрельнув взглядом. - Нам с тобой пол острова объезжать вообще-то. Я, в очередной раз проглатывая раздражение, ответила:-Тогда отдавай ключи.Финн взглянул на меня исподлобья, а затем рассмеялся:- Хочешь за руль? - удивленно спросил он.- Неужели ты думаешь, я позволю тебе вести? - уколола его я.Финн все еще не решался, и когда я грозно посмотрела на него, он, снова нагло рассмеявшись, добровольно отдал мне ключи.- С вами опасно спорить, мисс Герберт. - Вы совершенно правы, мистер Шелби, - я наигранно поклонилась ему, а затем весело побежала к машине, чтобы занять свое любимое водительское кресло. ***- Так, теперь моя очередь! - заявила я, успокоившись от смеха. Я лихо объехала яму посреди дороги, не сбавляя скорости, которая уже перевалила за сотню. - У него...яркие залысины, лягушачья улыбка и здоровый нос. Почти ничего не говорит, а когда говорит, его практически не слышно. Носит очки. Мы звали его "Сушеный Карась". Кто это? Финн все еще покатывался со смеху от моего глупого ответа на его загадку. Я почему-то решила, что "бородатый распутник, от которого ушла жена", загаданный Финном, был нашим университетским профессором Зельцманом, иудеем преклонных лет. Впрочем, из этого совпадали и борода, и отсутствие жены, и почему-то на ум мне пришел именно он. - Ну, Карась - это легко, - ответил Финн, выбросив окурок в окно. - Профессор Альберт. Из-за которого я завалил философию. Говнюк. Я усмехнулась. - А мне он казался очень милым.Финн развернулся ко мне, лихо закинув ногу прямо на кресло, и спросил:- А ты не замечала, что у него только студентки и сдают с первого раза, а? - он так выжидающе смотрел, что мне опять стало смешно.- Нет... Обычно, когда мне ставили высший был за экзамен, я не интересовалась, за знания это или за красивые глаза.- Вот тут и оно! - воскликнул Финн и занял исходную позицию. - Поэтому я лучше знаю, кто говнюк, а кто нет. К тому же, сколько лет назад ты получила диплом, старушка? - Финн весело взглянул на меня, а я, как будто оскорбившись, резко крутанула руль вправо, сделав крутой вираж, отчего моему спутнику пришлось крепко взяться за поручни.Я опять рассмеялась, глядя на перепуганного Финна. За все время поездки с ним я только и делала, что смеялась. Дорога меня немного успокаивала, виды завораживали, особенно с того момента, когда тучи удивительнейшим образом расступились, и солнце подарило яркость всем цветам. Поэтому, я почти забыла о возможной угрозе. Поначалу я, конечно, дико волновалась, но, как это иногда бывает перед важными событиями, мое волнение делало меня чересчур остроумной и необычайно живой, и только моя ответственность как водителя заставляла меня оставаться в рамках. Финн, кажется, тоже переживал, и, так же как и я, перекрывал страх весельем. А может, он просто отвлекал меня от тревожных мыслей. Когда мы почти доехали до Ноттингема, мои опасения куда-то запропастились. Зато смех остался, и мы, как будто уже переехавшие рубеж Бирмингема, чувствовали себя в безопасности, хотя проделали только пол пути.- Знаешь, я бросаю Оксфорд, - вдруг вставил Финн. Я почти ужаснулась его заявлению. Мне стоило таких трудов, чтобы попасть в одну из немногочисленных женских групп, а он так беспардонно собирался выбросить свою путевку в жизнь.*- Что? Не будь дураком! - укорила его я. - Большинство молодых людей и мечтать не смеют о том, чтобы стать студентом! А Оксфорд... Туда могут попасть лишь единицы! Финн улыбнулся. Как будто это его привычка. - Да, Томми не хило заплатил ректору, чтобы взяли парня без титулов, без родословной и даже без начального образования. Хотел, чтобы у меня было будущее, раз козырьки распались. Но, слушай, - и я слушала его со всем вниманием, чтобы разобраться в причинах такого, на мой взгляд, безрассудства, - для меня учиться в Оксфорде все равно что играть в оркестре Ставринского** на пиле. Я не вписываюсь. И никогда не вписывался. А раз у Острых Козырьков снова есть будущее, мне не зачем продолжать мучить себя. Я останусь с братьями и буду делать то, что умею. - То есть, выполнять их поручения? - выпалила я и тут же пожалела. - Прости, я не хотела. Просто, я думала, ты хочешь быть самостоятельным, независимым от братьев.Финн снял кепку и провел тяжелой рукой по волосам.- Да, ты права. Но в моем идеальном мире я свободен и независим будучи одним из козырьков. Козырьки - это моя жизнь. И это моя судьба. Так Полли сказала. Я сразу цокнула языком от возмущения.- Ой, прошу тебя, даже не начинай про эти все предсказания, иначе я выкину тебя из машины. Финн рассмеялся, а затем его смех почему-то смолк. - А как тебе такое предсказание? Шевалье будут преследовать нас до самого Бирмингема.- Что? - опешила я, и сразу заглянула в зеркало заднего вида: три черных автомобиля постепенно окружали нас, держась на расстоянии. Я инстинктивно надавила на педаль газа - Почему сразу столько? Мы ведь даже не предполагали, что нас вообще могут преследовать! Боковым зрением я уловила, как Финн достал пистолет из кобуры и начал вставлять патроны. Я крепче схватилась за руль, устремив взгляд на дорогу. Дыхание сбивалось, и я усилием воли пыталась его выровнять. - Ты же не веришь в предсказания. Вот одно из них и не сбылось, - будто бы спокойно ответил он, выглядывая из окна, хотя руки его не слушались. - Добавь-ка газу так, чтобы они не заметили. Я плавно нажала на педаль сильнее, надеясь в душе, что мы сумеем добраться до Бирмингема раньше, чем кончится бензин. - Кстати, - успокаивающе произнёс Финн, - это была хорошая идея - сесть тебе за руль.Я нервно хохотнула:- Как всегда, во время, Финн, - и еще немного нажала на газ, улавливая в боковом зеркале приближающийся Роллс Ройс. Неожиданно раздался выстрел, и металл машины громко звякнул. Я вскрикнула, но мои руки все той же мертвой хваткой держали руль. - Ну все. Началось. - предупредил Финн и открыл окно. (1) - их нигде нет (фр)(2) - они не могли далеко уйти(3) - никого* До 20-х годов ХХ века женщины не имели права учиться в Оксфорде. Впервые для женщин двери университета открылись в 1920 гг. ** Игорь Ставринский - русский композитор, один из крупнейших представителей мировой музыкальной культуры XX века