Глава 2. Отражение в старом окне (1/1)

Поместье, в котором я жила, было огромным, наполненным сверху до низу предметами роскоши. Его история началась еще в начале прошлого века, но с тех пор как будто застыла в этих стенах. В моей спальне не было столь пестрящей помпезности, как во всем доме. Комната больше напоминала деревенский домик на юге Франции, поэтому я всегда была рада сбежать сюда от викторианского изыска своей матери. Рядом с моей комнатой находилась спальня сестры, которая немало отличалась от моей, но все же оставалась уютной, по большей части из-за присутствия в ней Вероники. Я зашла к сестре. Она, окруженная ореолом света, вышивала что-то у окна, воплощая из себя само спокойствие. Комната пропитана ароматом полевых цветов, смешанным с едким запахом лекарств, отчего в спальне становилось невыносимо душно. Но в конце концов, и к этому привыкаешь, особенно, когда видишь такую безмятежность на уставшем лице сестры. Тяжелые портьеры с выбитыми на них цветами из бархата свисали тяжелым грузом до самого пола, собирая пыль на огромном куске ткани. Но Вероника всегда широко отодвигала шторы, так что ее комната была светлой и теплой. Я подбежала и плюхнулась на широкую мягкую кровать, и Никки, сидящая на ней, невольно подпрыгнула:- Нора! - рассмеялась она. - А если бы я укололась? - То есть, смерти ты не боишься, а уколоть пальчик для тебя величайший страх? Ну и логика, - сквозь боль в сердце пошутила я. Она улыбнулась, слабо толкнув меня ладонью, и спокойно продолжила свою работу. Я наблюдала за ней. Такой умиротворенной, ангельской. Я всегда так делала, когда приходила к ней. За десять лет болезни Вероника успела смириться со своей ранней кончиной, могла спокойно говорить об этом, даже шутить, утверждая, что так она не чувствует себя обиженной жизнью. А вот мое сердце всякий раз останавливалось при разговоре об этом. Но все же я пыталась поддерживать эту ее игру со смертью, убеждая себя, что, в конце концов, я сумею принять неотвратимое. Однако, сколько бы мое сердце не закалялось, нож до сих пор как по маслу входил в него, причиняя мне все новую и новую боль. - Как твои дела с Шелби? - спросила она, устремив на меня свои огненные, почти черные глаза. Я взяла ее подушку и подкинула в воздух, распластавшись на кровати.- Ситуация оказалась гораздо сложнее, чем я предполагала. Но, думаю, все разрешится.- Это связано с теми слухами, что говорят в городе? - она поймала мой вопросительный взгляд. - Томми Шелби лишился всего, что имел, избрав путь отшельника?Я почувствовала резкий укол возмущения, а моя сестра довольно улыбалась, как будто это и был ее план подколоть меня.- Так ты знала?! - возмутилась я. - И не сказала мне! Мерзавка! - я, сев на кровать, легонько ударила ее подушкой, но даже от такого слабого удара она покачнулась. Вероника только рассмеялась в ответ:- Да, я знала. И не стала тебе говорить, потому что с твоей настойчивостью ты могла бы воссоединить не только Острых Козырьков, но и всю Римскую империю. Она искоса взглянула на меня из-под длинных ресниц и продолжила работу. Я осмотрела свою сестру, поражаясь ее осведомленности в таких вопросах. Как она, сидя дома с нашей консервативной матерью, умудряется быть в курсе всех событий Бирмингема? Остается только удивляться и восхищаться ее пытливому уму, который даже в условиях строгой изоляции найдет ответ на любой волнующий его вопрос.Я заметила, как локоны ее густых волнистых волос неумолимо спадают на лицо. Никки каждый раз быстрой рукой счесывала их назад, но непослушные пряди продолжали загораживать ей свет, мешая ее работе.- Почему ты такая лохматая? - я взяла ее темные волосы в руки, чувствуя всю их тяжесть, и принялась расчесывать мягкой щеткой. - Неужели тебе не мешают твои волосы?- Мама не позволяет мне обрезать их, - спокойно утвердила она. - А почему бы тебе ее не спрашивать? - спросила я, уже подсознательно зная ответ. Никки шумно выдохнула, выражая свое разочарование. - Ладно, не отвечай, - согласилась я, - все равно однажды приду и обкромсаю тебе их, прямо как себе. И будешь ты модной английской штучкой. Она рассмеялась.- Если прежде не умру, - уточнила она, а я проглотила очередной ножевой удар, не подавая виду. Но, кажется, она почувствовала мою боль и не стала, как обычно, развивать тему. - У тебя красивая юбка, - вдруг сказала она.- Ах, это, - я пыталась сделать вид, что все в порядке. - Да, сейчас в Америке все такую длину носят. - Такая узкая, - я видела спокойное движение ее грудной клетки под объемной старомодной сорочкой и пыталась унять собственное беспорядочно бьющееся о кости сердце.- Да, узкая и короткая. Мама упадет в обморок. Я еще и тебе такую куплю, чтоб окончательно вывести ее из себя! - пошутила я. Вероника глухо рассмеялась.- До сих пор ее не видела? - я усиленно пыталась вычесать многочисленные колтуны в волосах Вероники. Было ощущение, что она вообще перестала следить за собой. - Нет. И было бы славно, если бы мы с ней не пересекались, пока я здесь, - Никки улыбнулась, будто я пошутила. Однако мое желание было вполне серьезным. Я заколола медные волосы Вероники высоко на макушке, затем поднялась с кровати и присела на корточки напротив сестры. Ее глаза, обрамленные густыми черными ресницами, горели. Ее тело умирало, щеки ввалились, губы потеряли цвет. Но глаза горели ярчайшим огнем. Созданная мной прическа открывала ее точеную лебединую шею. Вероника держала голову высоко и гордо, как подобает аристократке, и улыбалась легкой улыбкой, играющей на бледных губах.- Ты красавица, - сообщила я ей, проглатывая слезы. Она усмешливо взглянула на меня:- И кому это ты сделала комплимент? Себе или мне? - я рассмеялась в ответ: даже в таком состоянии она способна дарить тепло окружающим. - Нам обеим, сестренка, - сказала я своей точной копии. Я стремительно спустилась вниз по лестнице, надеясь быстро выбежать из дома, чтобы мама не заметила моего возвращения. Мне очень хотелось увидеться с Присциллой, моей борзой породистой лошадью, и меня даже не волновало, что я направляюсь в конюшню в дорогой французской юбке и на каблуках. По дороге встретилась Джули, одна из служанок. Она была глупа, поэтому не замечала отстраненных отношений между мной и мамой, которые видела и вовсю обсуждала остальная прислуга. - Мисс Элеонора, - почти провизжала она так, что ее голос отдался эхом. Я содрогнулась и застыла на месте. - Мисс Элеонора, куда вы так торопитесь? Миссис Эвелин просила вас зайти к ней.Мать не заставила себя ждать: в ту же секунду послышался грудной глубокий голос моей матери из соседней комнаты.- Элеонора, подойди! - потребовала она. Мы с ней так долго не виделись, и вот ее приветствие.Я нехотя пошла к ней. За дверьми в небольшой гостиной рядом с камином сидела моя мать: высокая женщина сорока трех лет, которая передала нам с сестрой почти всю свою красоту, за исключением пронизывающих серых глаз. Она заметила меня и, оторвавшись от чтения, окинула с ног до головы оценивающим взглядом.- Что это на тебе? - этот вопрос, видимо, был для нее куда важнее, чем "как у тебя дела" и "почему ты меня избегаешь". - Юбка и блузка от Шанель, мама, - непринужденно ответила я.Она хмыкнула.- Одета, как девушка легкого поведения, - прокомментировала она, вернувшись к книге. Ничего другого я не ожидала.- Зато ты одета как старая карга из прошлого века, - сострила я и тут же пожалела, встретив ее холодный взгляд. На мое замечание она ничего не ответила.- Что поручил тебе отец? - неожиданно спросила она.Ее вопрос поставил меня в тупик. Моя мама прекрасно знала, что поручил мне отец, но явно пыталась чего-то от меня добиться.- Обеспечить безопасность перевозки. А что? - я облокотилась о косяк, так и стоя в дверном проеме, не решаясь пройти дальше, на территорию матери. Тогда мама соизволила покинуть свое роскошное удобное кресло и сама подошла ко мне. Я невольно выпрямилась, ощущая ее приближение.- Ты должна знать, что я не одобряю твое участие в бизнесе Хэмиша.Хэмиш. Опять. Она никогда не называла нашего папу "отцом". Даже в присутствии его дочерей. Наши общие родственники говорили, что это от ее природной строгости, однако я думаю, что это от недостатка любви ко всем ее домочадцам. Только к Веронике она была относительно добра, и, наверняка, только потому, что сумела компенсировать любовь жалостью. - Сделаю вид, что мне интересно твое мнение и спрошу. Почему же, мама? - я наигранно вскинула брови. Она же сделала вид, что я спрашиваю вполне серьезно. - Во-первых, девушке не пристало лезть в мужские дела, во-вторых, это не безопасно, - я удивилась. Впервые мама заговорила не о безопасности Вероники, а о моей лично. Меня бы растрогал такой ее аргумент, если бы я знала свою мать не так хорошо. - Мама, я единственная наследница своего отца! - в глазах матери не читалось ни оной эмоции, но я продолжала настаивать. - Мне необходимо обучиться вести дела, если я хочу, чтобы бизнес жил после меня еще долгие годы. Это и в твоих интересах тоже. Отец правильно сделал, что привлек меня к этому. И я не хочу больше заводить этот разговор, на этом точка.Я уже собралась уходить, но тут мама сказала то, что повергло меня в шок.- С твоей стороны было бы правильнее не самой пытаться разобраться в делах, а найти подходящего мужа, чтобы он принял на себя эту ношу. Гнев забурлил и выплеснулся из меня, словно кипящее молоко. - Ты издеваешься, мама? Да как ты посмела! Доверить чужому человеку то, во что папа вложил всего себя? - мать не реагировала. Она старательно делала вид, будто терпеливо переживает бурю, не замечая, что сама и вызвала ее. - Ты хочешь отдать бизнес не пойми кому, лишь бы я сидела дома, изображая из себя благородную леди? - Ты и так благородная леди. Это твой титул, - ничуть не повысив голоса, ответила она.- И что? Мне плевать! Я хочу действовать, быть частью чего-то! Хочу самостоятельных решений! - я не могла оставаться столь спокойной, как она: во мне бурлила горячая, словно лава, кровь моего отца. - Я даже представить не могу себе человека, которому смогла бы доверить наше дело!- А я могу, - все так же спокойно отвечала мать, как будто вела обычную беседу. - Твой кузен Робби вполне сможет справиться с этим. Ваши родственные связи достаточно далеки для брака. К тому же, он родственник твоего отца, так что наследственная преемственность сохранится. Это практичный союз.Тут я ощутила всем своим нутром, насколько чужой она была для меня. Сумасшедший кретин Робби, который ненавидел нашу семью? И она считает, что он достойный кандидат на мою руку? Я смотрела на мать не верящими глазами, тогда как она совершенно не изменилась в лице.- Робби, мама? Даже не думай! Да лучше я останусь одинокой до конца своих дней, чем выйду за этого полудурка Робби! - прокричала я. - Я знала, всегда знала, что ты меня недолюбливаешь, но чтобы настолько! Если тебе плевать на мою судьбу, то позволь мне тогда самой ее строить, без твоего вмешательства!Она задумчиво посмотрела на меня, скрестив руки на груди. Что-то в этом взгляде напомнило мне мистера Шелби. По коже пробежал мороз.- Значит, я отказываю Робби? - вдруг спросила она. Я удивилась, не припомнив случая, что бы он делал мне предложение. - Да, он приезжал накануне и просил твоей руки, - ответила она на мой немой вопрос. - Так я отказываю?Я посмотрела в ее ледяные глаза, стараясь не отвести взгляда. Каждый раз эти зрительные стычки были похожи на войну огня и воды. И я старалась сделать все, чтобы на этот раз огонь победил. Я собрала остатки самообладания в кулак и ответила этой равнодушной самоуверенной женщине:- Да, мама. Можешь ему отказывать.- Что ж, - она разочарованно отвернулась от меня, забрала книгу со столешницы и вновь уселась около камина. - Это твое право.Я бегом вышла из комнаты, направляясь туда, где могла бы восстановить свое душевное равновесие. *** Присцилла несла меня вдоль реки по широкому полю примерно в километре от поместья. Она немного набрала вес за время моего отсутствия, и теперь была не такой резвой, как раньше. Но шум ветра, сменяющиеся по ходу движения пейзажи давали свободу, как и всегда. Свободу от всего негатива, что творился в моей душе. Я, восседающая верхом на моей лошади в удобных брюках для верховой езды, чувствовала полное раскрепощение, независимость от всех предрассудков, от всех моих обязанностей, от ожиданий, возложенных на меня. Все становилось максимально простым: только я, Присцилла и ветер. Уже больше часа верховой прогулки давали знать тяжелым дыханием лошади, и я решила, что пора возвращаться назад, как бы мне не хотелось дальше нестись навстречу неизвестности. - Сейчас, девочка, - сказала я ласково уставшей лошади, - уже скоро домой.Я развернула Присциллу и рысью пустила ее к дому. Около конюшни я заметила неизвестного гостя. Он стоял рядом с нашим конюхом Фрэнком и о чем-то с ним говорил. Подъехав ближе, я не поверила своим глазам. Это был мистер Шелби собственной персоной, только... несколько иной. Гладко выбритый, в красивом сером костюме с распахнутым пиджаком. В точности таким же, каким я его запомнила в ночь своего совершеннолетия. Невольно я подумала, что сама сейчас выгляжу не лучшим образом. Для встречи с ним мне следовало бы как минимум расчесать волосы и приодеться. Но времени на приведение себя в порядок у меня не было, поэтому я просто задрала голову повыше и натянула самую обаятельную улыбку, на которую была способна.- Мистер Шелби! - я подошла к мужчинам, держа за поводья лошадь. - Не ожидала, что вы сообщите о своем решении лично. Я отдала поводья Фрэнку и обратилась к нему: - Ее бы напоить, она совсем выдохлась. Фрэнк кивнул и увел Присциллу в конюшню. Мы с мистером Шелби двинулись в сторону дома. Я все думала, как бы начать разговор, но он заговорил первым:- Вы любите лошадей? - глухо спросил он. Я смотрела, как его черные туфли перемещаются по короткой зеленой траве вровень с моими грубыми сапогами.- Скорее, двух конкретных лошадей. Отец подарил мне и сестре по лошади, когда нам исполнилось пятнадцать. Только сестра вскоре не смогла больше кататься на своей, поэтому я старалась по очереди их выгуливать. Пока не уехала. Сейчас наверстываю упущенное. - Томас успел достать сигарету, пока я говорила, и похоже, не собирался поддерживать разговор. Как будто он изучал меня. - Обе породистые. Фризские, кажется, - почему-то добавила я. Шелби остановился, оглядывая местность.- Я понял, - коротко ответил он. Я смутилась: странно было подумать, что цыган не знает что-то о лошадях. - Так что насчет моего предложения? Вы приняли решение? Томас ухмыльнулся, оценивающе оглядывая меня. Я невольно почувствовала неловкость.- Если бы я не принял решение, я бы не пришел, верно? - намеренно спокойно ответил он. Теперь я ощущала себя еще более глупой. Я ждала, что Шелби уже скажет что-нибудь конкретно по делу, но он не говорил. Как будто специально. Наверняка он уже понял, что я крайне нетерпелива. - Почему ваша сестра не может ездить на лошади? - вдруг спросил он.Он непринужденно поднес сигарету ко рту, глядя на меня в упор. Поза расслаблена, дыхание размеренное. Он ведь мог догадаться. "И он догадался," - подсказал внутренний голос. Шелби наверняка знал, что вопрос о моей сестре заденет меня за живое, но ему была интересна моя реакция. Он хотел увидеть мою слабость. Злость, ненависть, презрение вспыхнули в ту же секунду, но нужно было держать себя в руках. Ни одна из этих эмоций не должны всплыть наружу.- Она больна, - мне не доставало хладнокровия матери, но я не сдавалась. - Лейкемия. Это не лечится.- Мне жаль вашу сестру.- Мне тоже, - мое сердце снова разжилось парой ножевых. - Так вы пришли поговорить о моей сестре или о деле? - подтолкнула его я, моля в душе, чтобы он перестал меня мучить.Он выдохнул дым, рассеявшийся на фоне голубизны неба, и ответил:- Конечно. На днях я связался со своими братьями и старыми членами банды. Я рассказал им о вашем предложении. Они согласны взяться за дело... - А вы? - не подумав, вставила я. Он легко улыбнулся на мой глупейший вопрос, и я заставила себя вновь стать невозмутимой, опустив глаза в пол (они наверняка излучали слишком много надежды). - И я согласен с вашим предложением, Элеонора... - я затаила дыхание в предчувствии предсказуемого "но", - ...только есть одно условие, - он замолчал, многозначительно глядя на меня, а я молила Бога, чтобы это условие было в рамках приличий. - Я хочу, чтобы вы выкупили Гарнизон. - Что? - опять импульсивно спросила я.- Мой бар, - повторил он как само собой разумеющееся. - Владельцем бара является Полли Грей. Вы должны выкупить его у нее и переписать на мое имя. И когда вы это сделаете, мы встретимся в нем, и вы расскажете о деле подробно. Такое условие вас устраивает? Я выдохнула. В данный момент я превратилась в одну сплошную растерянность, и Шелби, наверняка, видел это. Нужно быть слепцом, чтобы не видеть. Он стоял, расслабленно глядя на меня, немного щурясь от яркого солнца. По его лицу нельзя было прочесть ни одной эмоции. Только задумчивость и больше ничего. Я пыталась себя успокоить и найти решение. Для этого мне требовалось гораздо больше времени, чем таким профессиональным бизнесменам, как моему отцу и, уверенна, Томасу Шелби. Томми терпеливо ждал, когда я приму решение, не торопил, не нервничал. Было ощущение, что он предвидел мою реакцию. И мне не нравилось, что он так быстро раскусил мою неопытность. - Хорошо, - согласилась я, компенсируя неопытность уверенностью. - Будет вам бар, - а затем сказала то, что совершенно не следовало бы. - Во вторник вечером я приду туда с деньгами, а вы - со своими людьми. И там мы обсудим ваши обязанности, - я протянула руку в знак совершенной сделки. Она не дрожала, что уже было хорошо. Мистер Шелби удивился. - Вы и вправду самоуверенны, - он взял мою руку в свою: холодная, но мягкая. - Это не очень хорошее качество, когда имеешь дело с людьми вроде Полли. Она непредсказуема.- А я убедительна. Так что можете не волноваться, - я еще выше задрала голову, чтобы он не чувствовал себя главным. Я плачу деньги, а значит я босс. Он усмехнулся, хотя я не видела ничего смешного. Я знала, чем вызвана такая реакция: не смотря на всю свою дерзость, удачливость в делах и ум, я была слишком наивна в его глазах. Он все еще держал мою руку, слегка поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. Я немного смутилась. - Я приду во вторник в бар со своими людьми. И если он еще не будет моим к тому времени, то ничего. Но после я дам вам три дня на сделку с Полли. Иначе нашей с вами сделке конец. До свидания, мисс Герберт, - он поцеловал мою руку, и я раскрыла рот от удивления. Но быстро опомнилась и приняла непринужденный вид. - До свидания, мистер Шелби, - сказала я ему. Он развернулся и быстрым шагом направился к своей машине. Я смотрела на удаляющуюся контрастную на фоне зеленого и голубого цветов темную фигуру и не могла поверить. У меня получилось? Получилось! Я не только воссоединила козырьков! Я заставила их работать на себя! Покупка бара меня не очень волновала, я была уверена, что смогу договориться с миссис Грей. Но то, что Томас Шелби сам пришел ко мне, значило очень многое. А именно, что я могу существовать в этом бизнесе самостоятельно. От радости я запрыгала, как маленькая девочка, не в силах сдерживать эмоции. Из окна моего дома на меня смотрела Вероника и улыбалась. Я тут же помахала ей рукой, знаками показывая, что у меня получилось. Хотелось сейчас же рассказать ей все подробно. Я побежала к дому, но резко остановилась: черный автомобиль стоял около ворот нашего дома. Автомобиль мистера Шелби. Похоже, он наблюдал за моими восторженными выходками, а значит, я сильно прокололась.Я не должна была становиться для него реальным человеком. Только партнером по бизнесу. Он не должен был знать о моих человеческих качествах. Только о профессиональных. Его машина тронулась и увезла его в даль по грунтовой дороге. Мое настроение вмиг испортилось.