69. Сборы в дорогу (2/2)
— Чувствую себя прям одеялком.
— Это, кстати, почетное звание, — усмехнулся Бакуго, потираясь носом о чужую шею. — Не все могут быть одеялками могущественного подводного мага.
— Ничего себе… Какая важная птица мой парень, — Эйджиро шутливо взъерошил ему волосы. — Кстати, как там продвигается чтение романа?
— Со скрипом. Пару страниц прочитаем и полдня возмущаемся потом. Рабство и насилие — не самые приятные темы, знаешь ли, — приходится долго переваривать…
— Соглашусь. Мне и самому было нелегко такое читать. А до куда уже успели добраться?
— До момента, как главный герой поджидает султана, чтобы придушить шароварами.
— Понятно. И что думаешь по поводу прочитанного?
— Буду рад, если раб придушит султана — мудаки должны быть наказаны. Он ведь придушит, правда?
— Не буду я тебе рассказывать сюжет наперед, даже не проси, — звонко рассмеялся Эйджиро. — А то чтение перестанет быть таким интригующим.
— Временами оно интригующее со знаком минус, — пробурчал Бакуго ему в шею. — Зачем вообще про такое писать? Неужели мало дерьма вокруг, чтобы ещё глаза о буковки про это ломать? Лучше бы добрые истории писали.
— Жизнь она разная, Кацу, вот и пишут о разном.
— Ладно, пусть пишут, но конец историй тогда должен быть хорошим, — настаивал на своей точке зрения Бакуго. — Иначе все теряет смысл.
— Хороший конец истории — понятие относительное, знаешь ли, — внезапно задумчиво ответил Эйджиро. — Иногда конец истории бывает не хорошим, но закономерным. Как, например, с моим дядей.
— Согласен, — Бакуго не понравилось куда уходит разговор и он решил сменить тему. — Кстати, зелье против бесплодия сработало?
— Ещё как, — Эйджиро словно очнулся от тяжёлых мыслей и улыбнулся. — Так что в семье Мины и Хитоши через определенный срок будет пополнение.
— Класс! — обрадовался Бакуго и хитро прищурился. — Надо попросить деда определить пол будущего ребенка.
— Зачем?
— Хочу проверить, правильно ли мне кажется.
— И каковы ваши прогнозы, о могущественный подводный маг?
— Чую, что пацан будет, ваше величество принц Алекстразы, — усмехнулся Бакуго и дернулся, заслышав сигнал.
— Ты чего?
— Коробки наполнились. Метнусь, заберу.
— А мне что делать? — поинтересовался Эйджиро, явно нехотя разжимая руки.
— Побалдей пока, тебе потом ещё крыльями махать, — Бакуго уложил его обратно и чмокнул в лоб.
— Заботливый ты у меня, — улыбнулся Эйджиро, снова накрываясь пледом.
— Как и ты у меня, — подмигнул ему Бакуго и пропал.
Быстро собрав урожай и заколдовав сумку, чтобы ничего не высыпалось и не перемешалось, Бакуго вернулся обратно и, не доходя пары шагов, замер, залюбовавшись Эйджиро. Тот лежал на спине, рассматривая облака на небе в небольшой просвет между кронами деревьев и улыбался чему-то своему. Под ногами предательски хрустнула ветка и Эйджиро повернул к нему голову. Несколько мгновений они не отрываясь смотрели друг на друга, а потом Эйджиро хлопнул себя по лбу и вскочил.
— Извини. Ты же не можешь испарить пледы и подушки, пока я на них лежу, правильно?
— Вообще-то могу, — хмыкнул Бакуго, — но это было бы верхом грубости по отношению к своему парню, не считаешь?
— Как же мне повезло, что ты мой парень, — солнечно заулыбался Эйджиро, подходя ближе и обнимая так ласково и бережно, как только он умел. — И не только из-за пледа, ты не подумай.
— А из-за чего? — пытливо поинтересовался Бакуго, убирая подушку и пледы с глаз долой.
— Из-за того, что это ты, Кацуки. Я не встречал людей похожих на тебя. Ты такой… многогранный.
— Смахивает на признание, — улыбнулся Бакуго, прижимая его к себе и мгновенно перемещаясь сначала на опушку леса, а потом на пляж.
— Это ещё генеральная репетиция, — шутливо цыкнул на него Эйджиро. — Мне же тоже надо тренироваться.
— Не вопрос. В море пешком и плывём ногами, так?
— А можно повторить водяную гонку, как до этого? — Эйджиро похлопал своими длиннющими ресницами. — Или много магии жрет?
— Жрет, но это того стоит, — отмахнулся Бакуго, перенося их сразу под воду и на ходу трансформируя ноги в щупальца. — Дома выпью восстанавливающего и порядок. А теперь держись!
***</p>
— Боже мой… — выдохнул дедушка при виде лежащего в полной трансформации Эйджиро, когда они всей семьей переместились на то самое скалистое плато, на котором Бакуго видел дракона впервые. — Какой же ты ослепительный…
Дедушка подошёл к рогатой голове и, улыбаясь, заглянул в красные глаза с вертикальными зрачками.
— А погладить тебя, такого красивого, можно?
Дракон тихонечко фыркнул, приблизил морду к лицу дедушки и неожиданно для того лизнул бороду языком.
— А ласковый какой! Боже ты мой, какая прелесть… — заворковал расчувствовавшийся дедушка, ласково водя обеими руками по чешуе, ярко отливающей на солнцем алым.
К поглаживаниям дракона присоединились родители и даже Одеялко: щеночек бегал от морды к хвосту и обратно, потираясь пушистыми боками о своего большого крылатого друга. Бакуго, запихнув в сумку брошенную на камень одежду, быстро чмокнул драконий теплый нос, шепнув заклинание телепатии и отошёл в сторону, не мешая своим домочадцам гладить и чесать своего парня, сам мысленно подслушивая. Драконья сущность Эйджиро просто млела от прикосновений и комплиментов: Бакуго это прекрасно чувствовал по телепатической связи.
Поэтому он никоим образом родственников не торопил, позволяя родителям, дедушке и щеночку восполнить нехватку тепла и ласки, которой дракону так сильно и так долго не хватало. Сам же просто стоял и улыбался от уха до уха, наблюдая, как дракон пытается успеть облизать всех и каждого; как осторожно расправляет крылья, давая их потрогать; как аккуратно шевелит мощным хвостом, чтобы, не дай бог, никого им не ударить. Эмоции Эйджиро в данный момент были такими разными: смущение и неловкость, радость и какая-то щемящая нежность…
А когда родители наперебой начали расхваливать дракона дедушке, который смотрел на него восхищенными глазами, Эйджиро переполнило счастье: у него появился ещё один человек, которому его сущность понравилась. В какой-то момент Бакуго даже пришлось «притушить» телепатию и отвернуться, чтобы вытереть глаза: слишком уж хорошо ему было знакомо беспросветное одиночество, и воодушевление от осознания, что вокруг есть те, кто принимает тебя любым — в разной форме, настроении, состоянии…
Хоть Бакуго и «притушил» телепатию, дракон все равно почувствовал перемену его настроения и взволнованно зашевелился, а Эйджиро мысленно вздохнул, что очень уж хочется Бакуго обнять, а нельзя — надо лететь. Пришлось Бакуго поворачиваться, включать связь на полную и признаваться, что невольно подслушивал: ждал, когда смогут пообщаться, но перетягивать внимание на себя не хотел. Эйджиро даже не стал на него ворчать. Напротив — обрадовался, что они смогли вместе разделить этот момент.
Бакуго не удержался и подумал, что Эйджиро невозможно не любить в любой из ипостасей. Спохватившись, что снова поторопился, принялся в очередной раз уточнять, что это ещё не официальное признание. Окончательно смутившись, Бакуго, для отвода глаз, затараторил про приятный сюрприз, которого ещё и в помине не было, но он очень надеялся, что дедушка точно что-нибудь дельное посоветует. Вроде бы пронесло: Эйджиро обрадовался сюрпризу и никак не стал комментировать его странное поведение.
— По-моему пора заканчивать с обнимашками и лететь, — мать по-своему истолковала взволнованное шевеление дракона. — У Эйджиро поди все затекло лежать тут перед нами на камнях. Кацуки, командуй, кто и как сидит.
Бакуго предложил дедушке превратить Одеялко в большую птицу, чтобы тот мог самостоятельно полетать над облаками и побалдеть. Дедушка согласился, взял на руки щеночка, что-то прошептал и подкинул его вверх. Одеялко окутало облако дыма, но через мгновение оно пропало и вверх взмыла большая серо-белая птица. Родители уставились на Одеялко во все глаза: они-то не знали, что дедушка может настолько сильно менять размеры и форму своего фамильяра.
Поохав на превращения щеночка в ястреба, кружащего над их головами, и немного поспорив, все расселись между шипами спинного гребня в такой последовательности: сначала Бакуго, затем родители, а в конце — дедушка с сумками. Приклеив всех магией к спине дракона и сделав их невидимыми, неслышимыми и не отбрасывающими тень, Бакуго погладил чешуйчатую шею и мысленно объявил, что можно лететь. Рогатая голова согласно кивнула и дракон начал подниматься, расправляя большие перепончатые крылья. Бакуго аж заерзал от предвкушения.
Эйджиро немного потоптался на месте, пару раз хлопнув крыльями, будто разминаясь, нарочито медленно подошёл к краю скалы, а потом резко прыгнул вниз — к морю. Все внутренности Бакуго инстинктивно на мгновение сжались, когда поверхность воды начала стремительно приближаться навстречу, но, как только полет дракона выровнялся, он, вместе с остальными, радостно засмеялся: как же всё-таки круто, хоть и немножечко страшно.
— Кацуки, а мы полетим за облака? — крикнула мать.
— Конечно полетим, как же без этого? — Бакуго повернулся и уставился на дедушку, который рассматривал, проплывающее внизу, море. — Деда, как тебе?
— Ошеломительно… Никогда такого в жизни не испытывал, — восхищенно признался тот.
— То ли ещё будет, деда, — самодовольно улыбнулся Бакуго, но дальше говорить не стал: пусть дедушка сам все увидит и офигеет.
Он повернулся обратно, обнял чешуйчатую шею и прижался к ней щекой.
«Эйджи сделаешь парочку трюков над облаками?»
«Конечно, Кацу, мог бы даже и не спрашивать, — мысленно хмыкнул Эйджиро. — Дедушка офигеет по полной программе, поверь».