67. Пикник в лесу (2/2)
— Навскидку — ничья. Но, если хочешь точнее, дома могу пересчитать.
— Да не, ма, и так хорошо, — довольно улыбнулся он, закидывая руки за голову. — Ничья с дедом — это, считай, победа.
— И не говори. Хрен его переплюнешь, — согласилась мать и дедушка смущенно кашлянул.
— Можешь не кашлять, отец, мы уже привыкли, — хмыкнула она. — Но в юности меня дико бесило, что я не такая способная ко всему, как ты... Однако, повзрослев, я поуспокоилась — каждому, как говорится, свое.
— Мне жаль, что мои способности доставили вам столько неприятных моментов в прошлом, — повинился дедушка.
— Деда, ну ты чего? — укоризненно посмотрел на него Бакуго. — Во-первых, глупо извиняться за то, над чем ты сам кропотливо работал, ведь изначально есть только склонность, которую надо развивать, — так же ты мне говорил, верно?
— Верно.
— Ну вот, значит, твои способности — твоя заслуга. А, во-вторых, спасибо тебе, что работал над собой — и мне, и ма достались склонности ко многим вещам. Разве это не здорово?
— Никогда не смотрела на способности отца с такой стороны, — удивлённо призналась мать. — А ведь правда. Если бы он не был таким способным, то и мы с Кацуки вряд ли такими же были. Так, что не извиняйся, пап, это мы тебя благодарить должны.
Дедушка смущённо хмыкнул и взъерошил волосы Бакуго
— Кацуки, как себя чувствуешь? Не слишком большой была нагрузка?
— Не, нормально, — отмахнулся тот, не собираясь признаваться, что дедушка его неплохо так загонял. — Может, пошагали уже в лес, а то, чувствую, скоро солнце начнёт жарить вовсю…
— Поддерживаю, — мать вытерла бисеринки пота со лба. — Хочется уже в тенечек.
Дедушка, недолго думая, телепортировал их с пляжа прямо на живописную полянку в лесу, вокруг которой росла черника.
— Мицуки, ты кушай ягодки, а мы с Кацуки пойдем поохотимся на зайца и соберём необходимое. А у тебя, Одеялко, тоже будет задание, — дедушка повернулся к щеночку и махнул рукой.
Тот вмиг стал в два раза крупнее и басовито гавкнул, мол, что требуется?
— Насобирай палок и камней для костра, хорошо? И присматривай за Мицуки, понял? — распорядился дедушка.
— Гав! — подтвердил Одеялко и ускакал к близстоящим деревьям.
Дедушка с Бакуго переместились к кустам малины и ежевики, а потом разошлись в разные стороны: первый отправился собирать необходимые травки для зелий, а второй — запасаться сырьем для леденцов. Сбор ягод при помощи магии был занятием монотонным, потому Бакуго невольно задумался над своим будущим признанием: как, а главное, что сказать?
«Может просто: «Эйджи, я тебя люблю»? Фу. Слишком банально. Тогда так? «Эйджи, я долго думал и понял, что без тебя не могу во всех смыслах?» Хммм... Неплохо, но про любовь тут ни слова…»
Бакуго нахмурился, глядя на ягоды, сами собой срывающиеся с кустов и перемещающиеся в коробки, и недовольно цыкнул: как же сложно с этими признаниями…
— Деда?
— Да, мой хороший, — тут же из-за спины откликнулся дедушка.
— А ты, когда признавался Диане, готовился? Ну… Заранее там речь написал или ещё чего?
— Ха. Написал, но в момент признания все выученное из головы вылетело… — хмыкнул тот, убирая внушительный пучок полыни в сумку, и внимательно на него смотря. — Переживаешь, что подходящих слов не найдешь в ответственный момент?
— Ага, — потупился Бакуго и закинул несколько ягод себе в рот.
— Знаешь, ничего особо пафосного ведь говорить и не надо, — дедушка сложил ещё какие-то травы в сумку, подошёл к нему и положил руку на плечо. — Можно ведь и одной фразой передать глубину своих чувств.
— Простой «я люблю тебя»? — цыкнул Бакуго. — Разве не банально?
— Нет, Кацуки, совершенно точно не банально. Ни в первый, ни в тысячный раз. Но если хочешь быть оригинальным, то скажи другими словами ту же самую мысль.
— Например?
— Рядом с тобой я чувствую себя абсолютно счастливым. Мир ужасно пуст без тебя. Ты — центр моей личной вселенной. С тобой я бы хотел провести всю жизнь, — с улыбкой перечислил дедушка. — Та же самая мысль, но только другими словами. Понимаешь?
— Теперь понимаю, — кивнул Бакуго. — Спасибо, деда.
— Не за что, — дедушка довольно усмехнулся и похлопал его по плечу. — Ладно, ты пока думай свои слова, а я пойду на зайца поохочусь, — Мицуки там, наверное, нас уже добрым словом поминает…
Дедушки не было долго: Бакуго уже успел подчистую оборвать несколько кустов малины и ежевики. Он как раз укладывал доверху наполненные коробки в свою сумку, когда дедушка вернулся с освежеванной тушкой зайца в руке.
— О, ты тоже закончил, — хмыкнул он, приобняв Бакуго за плечи и оглядывая девственно зелёные кусты без единой ягодки. — Много набралось?
— Много. Хватит и на огромную кучу леденцов, — облизнулся Бакуго, смотря на зайца в руках дедушки. — Знаешь, как сделать его снаружи зажаристым, а внутри сочным?
Конечно, дедушка знал. Что и продемонстрировал, когда они вернулись на полянку. Мать уже успела съесть всю чернику вокруг, а Одеялко — натащить кучу веток и камней. Пока Бакуго складывал в круг камни и разжигал костер, а дедушка натирал травами и специями их будущий обед, матери была вручена книжка с просьбой почитать. Та, недолго думая, облокотилась спиной на лежащего рядом и с интересом наблюдавшего за всем Одеялко, нашла загнутую страницу и медленно, но четко, начала читать с того места, на котором остановились вчера.
Главный герой пережил нешуточную истерику после ухода султана, но твердо решил отомстить. Всю ночь прикидывал варианты и забылся беспокойным сном лишь под утро. Проснулся около полудня, когда в комнату зашел слуга — высокий атлетичный парень с ожогом на все лицо, в руках которого был медный кувшин воды и поднос с супом, хлебом и фруктами. Слуга на его родном языке сообщил, что приставлен к нему надсмотрщиком и очень надеется, что подросток будет покладистым и не придется на того надевать кандалы. Пока главный герой осторожно ел суп искусанными губами, надсмотрщик объяснил, что после обеда они отправятся в купальню приводить подростка в порядок и готовить к вечернему посещению султана.
— Так, а теперь давайте поедим, — дедушка остановил мать и протянул ей румяную ножку. — Я заморозил кончик, так что смело бери, не бойся.
Мать отложила книгу, взяла у него из рук ножку и понюхала.
— Обалденно пахнет!
— На вкус ещё лучше, — прошамкал полным ртом Бакуго, накинувшийся на свою ножку с особым зверством.
Мать села ровно, предоставив возможность щеночку подползти к дедушке и жалобно посмотреть в глаза.
— Сейчас-сейчас, Одеялко, — тот махнул рукой, возвращая ему прежний размер и принялся рвать кусок грудинки на более мелкие кусочки.
— Сделал поменьше, чтобы Одеялко много не съел? — смекнул Бакуго, обгладывая косточку.
— Конечно. Вон сколько нас, изголодавшихся по мясу, — дедушка положил на плоский камень порцию Одеялка, а им с матерью протянул еще по одной ножке. — Для большой собаки моя добыча на один раз поесть, а ведь нам тоже надо.
Бакуго с матерью усиленно закивали, жуя потрясающе вкусного зайца. Дедушка еще наколдовал всем по стакану воды, а Одеялку — небольшую мисочку, и только потом сам впился зубами в сочное мясо, одобрительно мыча.
— По-моему, я объелась, — призналась мать, когда с зайцем было покончено. — Но вовремя остановится было выше моих сил…
— Поддерживаю, — сыто улыбнулся Бакуго, запивая мясо водой. — Деда, кто из нас тушит костер?
— Давай ты, а я пока нам организую удобное лежбище.
Пока Бакуго, с радостно скачущим вокруг него Одеялком, уничтожал следы их пикника, дедушка, под сенью трёх мощных сосен, успел постелить на мягкий мох огромный плед и накидать на него кучу разнокалиберных подушек.
— Ну нифига себе, — одобрительно поцокал языком Бакуго, плюхаясь на плед и подползая поближе к дедушке. — Охренительное лежбище, деда.
С другой стороны от дедушки, покряхтывая, обкладывалась большими подушками мать. Когда она перестала возиться и нашла удобное для себя положение, дедушка, которого облепили с обеих сторон, открыл книгу и поинтересовался:
— Устроились? Могу читать?
Бакуго с матерью в один голос выдали разрешение, похихикали, когда на лежащего дедушку нагло запрыгнул щеночек и распластался у того на животе, и приготовились слушать, как там главный герой отомстит султану.