22. Праздник моря (2/2)
— Пхах… Ничего себе заявления…
— А что? По-моему самый оптимальный выход, чтобы ни меня, ни Мицуки не мучила ревность. Ты танцуешь только с нами, а все остальные девицы остаются ни с чем. Или ты хочешь от них отбиваться, как это было до этого?
— Нет, не хочу, — хмыкнул Бакуго, признавая, что предложение друга очень даже рационально. — Ладно, заказывай себе образ.
— А тебе какая внешность у девушек нравится?
— Хмм… Как-то даже не задумывался, если честно… — Бакуго невольно попытался «съехать» с темы, которая за эти годы уже оскомину набила.
— Ну, уж нет, так не пойдет. Хочу выглядеть так, чтобы тебе нравилось, — надулся Эйджиро.
— Аргх… — Бакуго недовольно рыкнул и нахмурился, рассматривая друга. И чем дольше он смотрел, тем довольные становилась его улыбка.
— Чего это ты заулыбался, а?
— Да просто понял, что твоя внешность меня вполне устраивает и мне ничего не надо особо придумывать. Просто сделаю тебе волосы подлиннее, небольшую грудь и красные щупальца. По-моему очень даже симпатично получится.
— Ещё как, — подтвердил Эйджиро и довольно заулыбался. — Буду прям девушка-огонь — вся красная!
— Мне нравится красный и тебе подходит, так что решено.
Эйджиро согласно закивал и поинтересовался, что от него требуется. Быстренько вскочил и встал прямо перед Бакуго, который зашептал заклинание.
— Я уже красивая? — заинтересованно захлопал длиннющими ресницами, Эйджиро, когда Бакуго замолчал.
— Уже да.
— А можно как-то себя такого увидеть?
— Хммм… Хороший вопрос, — Бакуго поскреб затылок, а потом громко крикнул: — Ма, ты ещё не разбила то большое зеркало, которое я к тебе пер через все море?
— Вот же поганец! — крикнула она из спальни. — Нет, ещё не разбила. А что?
— Ты там одетая или как?
— Одетая я, одетая. Чего разорался?
— Зеркало нужно.
— Ну так тащитесь сюда.
Первым, кто заметил преображение наследного принца, был отец: он стоял как раз у входа перед распахнутым комодом и никак не мог выбрать какой шейный платок ему сегодня надеть.
— Дорогая, ты только посмотри в какую красавицу превратился Эйджиро!
— Красавицу? — удивлённо переспросила мать, отворачиваясь от зеркала, и замирая на мгновение. — Ого! Какая милашка!
— Ма, дай Эйджи в зеркало посмотреться, — попросил Бакуго и начал объяснять отцу почему наследный принц решил, что ему обязательно на празднике надо выглядеть девушкой.
Эйджиро изумленно крутился перед зеркалом и краснел от комплиментов матери: и глаза у него такие красивые и ресницы пушистые, а волосы… Бакуго специально наколдовал их до самой попы, чтобы выглядело эффектно. И даже точную копию одной парадной кофточки родительницы, только красную.
— Так, погодика-ка, — мать тоже заметила, что кофточка выглядит знакомо. — У меня же такая белая есть…
Она кинулась к шкафу переодеваться, а потом снова вернулась к зеркалу и приобняла Эйджиро за талию.
— Ты посмотри, мы похожи на мать и дочь, — улыбнулась она их отражениям.
— Нет, мы похожи на сестер, — не согласился Эйджиро, приобнимая ее в ответ и оглядываясь на Бакуго. — Кацу, спасибо тебе. Я даже не подозревал, что могу быть такой красивой девушкой.
— Не поверишь, я сам под впечатлением, — довольно улыбнулся Бакуго, но тут же нахмурился, когда на него выразительно посмотрела мать и хитро улыбнулась. — Ма, даже не думай…
— Это вы о чем?
— Да маман уже заколебала своими подколками про девушек, а тут новая возможность постебаться, — нехотя пояснил Бакуго.
— Мицуки, ну зачем же вы так? — Эйджиро укоризненно посмотрел на мать. — Насильно же мил не будешь…
— Знаешь, Эйджи, если бы я его не подкалывала и не «колебала», как мой сын выразился, то вы бы точно не познакомились. Так бы он и сидел в своей пещере и носа не высовывал, считая всех тупыми и недостойными его общества.
— Я согласен, что иногда бывает нужен толчок: какой-нибудь совет или даже вовремя сказанная фраза, — Эйджиро нахмурился и немного помолчал, перед тем как продолжить. — Но всё-таки я считаю, что не надо стебаться о таких вещах, это обижает. Может Кацу и выглядит уверенным и непробиваемым, но в душе он очень чувствительный и ранимый. Найдите другой способ, пожалуйста.
Мать хмыкнула и порывисто обняла Эйджиро.
— Все, все, я поняла, что перегибала палку. Ты меня пристыдил, доволен?
— Я не хотел пристыдить, — пробурчал Эйджиро ей в плечо. — Мицуки, я понимаю, что что вы хотите как лучше… Я вас очень люблю и уважаю, но Кацу в обиду не дам.
— Ты понял, да? — улыбнулась мать, выразительно глядя на Бакуго. — У тебя появился ещё один защитник.
— Неожиданно, но приятно, — усмехнулся Бакуго. — Ну правда, ма, у меня уже глаз дёргается…
— Хорошо-хорошо, — проворчала та, чмокая Эйджиро в макушку. — Не буду твоего Кацу обижать, буду «вставлять мозг» нежно.
Неловкая ситуация как-то самой собой разрядилась. Эйджиро помог отцу выбрать шейный платок, а матери — застегнуть серьги. Бакуго расчесался, поправил камни на кожаном шнурке, осмотрел себя в зеркале и заявил, что готов, — можно медленно отправляться.
Когда они приплыли, праздник только начался: русалки и медузы под торжественную музыку как раз исполняли приветственный танец. Кто-то даже старался им подражать, но получалось с переменным успехом. Бакуго привычно скривился при виде стольких расфуфыренных морских жителей: от буйства красок рябило в глазах, а от стоящего гвалта начинала болеть голова.
Тут его за руку взял Эйджиро и солнечно улыбнулся. Пришлось улыбнуться в ответ и изобразить на лице некую заинтересованность происходящим. Тут к ним подплыла одна из русалок с кучей венков из цветов и на морском объяснила, что всем гостям праздника положены такие украшения. Эйджиро непонимающе заморгал, а Бакуго, раздражённо цыкнул: красные венки, похоже, уже разобрали, остались только голубые, жёлтые и сиреневые.
Он взял сиреневые. Один венок надел на голову Эйджиро, а второй нацепил себе. Русалка улыбнулась и привязалась к родителям, которые тоже выбрали сиреневые и улыбнулись ему. Бакуго заметил, что друг рядом почему-то покраснел и тихо поинтересовался он в ухо, прикрытое красными волосами:
— Что не так?
— Кацу, а почему ты выбрал именно сиреневый цвет?
— Я бы однозначно выбрал красный, но его не было, а сиреневый красивее сочетается с твоим обликом, чем голубой и жёлтый. Понятно объяснил?
Эйджиро согласно угукнул и уставился на танцующих, а Бакуго про себя решил, что надо будет поговорить с родителями про цвета: какая-то странная реакция у друга на простой венок. Танец закончился и начались разные конкурсы с призами: гонки на скорость, кидание камней кто дальше и прочая ерунда, которая совершенно не интересовала Бакуго, но Эйджиро хотелось поучаствовать.
На помощь пришел отец, увидев его недовольное лицо и восторгом горящие глаза друга. Он подплыл и предложил наследному принцу вместе покидать камни и поиграть в какую-то «угадайку». Бакуго благодарно улыбнулся отцу, дескать, выручил как никогда, и отправился с матерью на ярмарку, которая проходила как раз рядом. Под предлогом, что хочет посмотреть чем там народные умельцы смогут его удивить, он намеревался остаться с ней наедине и задать интересующий его вопрос про венки.
По его мнению ничего заслуживающего внимания не было, но он покорно сопровождал мать, которая с интересом перебирала какие-то побрякушки и здоровалась со знакомыми, которых было немало. Пару раз отговорил ее от покупки сломанных находок с мест кораблекрушения, объяснив, что это уже неработающие вещи. Ей так понравился один потрёпанный веер, что пришлось прямо рыкнуть, что у нее есть один знакомый красавчик, который ей новый достанет, чтобы она не отдала за это недоразумение столько, сколько он вообще не стоил. Мать смекнула, что Бакуго прав и отступилась.
— Как хорошо, что я пошла с тобой, — она приобняла его за талию и чмокнула в щеку. — Точно бы кучу денег потратила на всякую «фигню», как ты это назвал. Я твоя должница.
— Тогда я предпочту забрать свой долг вопросом, — хмыкнул Бакуго и кивнул на венок матери. — Почему вы с отцом выбрали сиреневые? Ни жёлтые, ни голубые, а именно сиреневые?
— Я бы выбрала красные, если бы они были, — усмехнулась она, поправляя венок на голове. — Красный — символ любви, привязанности, признательности и страсти. Жёлтый — символ дружбы и восхищения, а также уважения. Голубой цвет означает чистоту и верность, ну, а сиреневый — это первая любовь, Кацуки.
— Что, бля?! — Бакуго даже остановился, после последней фразы. — Сука…
— Так, подожди, а ты этого разве не знал? Дед тебе не рассказывал? В человеческом мире тоже есть язык цветов, оттуда он это и узнал.
— Ну, меня как-то все эти цветочки не очень-то интересовали, поэтому, наверное, решил, что мне это ни к чему…
— А в чем проблема, собственно?
— Мне кажется, Эйджи знает этот херов цветочный язык! — Бакуго в сердцах отшвырнул щупальцем небольшой камешек в сторону. — Он ещё спросил, почему я выбрал именно сиреневые венки…
— И что ты ответил?
— Что выбрал сиреневый только из-за лучшей сочетаемости с красным.
— Ну вот и все. Ты объяснил, почему выбрал именно этот цвет. Не думаю, что это двусмысленная ситуация, так что расслабься, — она успокаивающе погладила его по спине. — Сам-то как? Может уйдем и пойдем по лесу погуляем? А то у тебя такое лицо, будто над тобой издеваются.
— Давай дождемся танцев, я уже пообещал Эйджи, — проворчал Бакуго, вымученно улыбаясь, — а потом уже свалим отсюда к чертовой матери, как любил выражаться дед.