12. Полет на драконе (1/2)

Бакуго мешал спать свет. Он недовольно открыл один глаз и цыкнул: перед его лицом на подушке лежал кулон и светился. Нет, не светился, — горел ровно и ярко.

«Надо будет подправить, чтобы срабатывало только на определенные мысли, а то как Эйджиро по замку ходить будет с горящим красным пятном под рубашкой? Да и вообще… Стремно, что он будет знать как много я про него думаю…» — Бакуго перевернулся на спину и погладил скатика, тут же прилегшего ему на грудь.

— Одеялко, я сегодня не смогу тебя взять с собой, — он начал осторожно объяснять питомцу, кося глаза на часы и удивлённо отмечая, что только восемь утра. — Мы с Эйджиро полетим в облака, а как ты лапами держаться за дракона будешь?

Скатик возмущённо завертелся вокруг своей оси и замахал плавниками, дескать, сам будешь развлекаться, а я?

— Нет, ну я могу сделать тебя птицей, но ведь опять учиться летать и все такое… — задумался Бакуго, почесывая затылок: Одеялко бросать не хотелось, но как его взять с собой?

Одеялко завис в воде, ожидая его решения, нервно дергая хвостом из стороны в сторону.

— Ладно, собираемся: полетишь с нами, — решил Бакуго и улыбнулся вмиг радостно закружившемуся питомцу. — Озадачим Эйджиро, а вдруг он чего дельного придумает?

На том и порешили: пока он приводил себя в порядок и пил бодрящее зелье, Одеялко успел позавтракать и уже ждал его у выхода, энергично махая плавниками, мол он готов. Бакуго привычно сунул штаны и рубашку в сумку, надел ее на плечо и они отправились на берег.

— Кацуки! — замахал им Эйджиро с берега, когда они с Одеялком показались над водой.

Щеночек громко затявкал, услышав знакомый голос, а Бакуго приветственно махнул рукой. Через мгновение они оказались недалеко от Эйджиро, смешно жмурящегося от солнечного света, и Одеялко понесся к нему, как только Бакуго выпустил того из рук.

— Доброе утро! — Эйджиро радостно повис на его шее, уже успев поздороваться с щеночком и почесав того за ушками.

— Утро! — хмыкнул Бакуго, обнимая его в ответ и сразу же заворчал: — Ну вот, теперь ты тоже такой же мокрый, как и мы с Одеялком.

— Плевать, — отмахнулся Эйджиро, продолжая висеть у него на шее. — Я быстро высушусь. Скажи, мне удалось тебя разбудить, да?

— Ещё как! Кулон, пока я спал, съехал и оказался на подушке, прямо перед лицом, так что я проснулся от света, который мне бил прямо в глаза, — цыкнул Бакуго и нахмурился. — Может я давай переколдую, чтобы камень не светился? Ну ладно, мне пофиг, что он горит, а ты как будешь такой фонарь под одеждой прятать? В кармане носить?

— А я не буду его прятать… Зачем? — заулыбался Эйджиро. — Пусть завидуют, что у меня есть камень неуязвимости! Да, да, да, я так его и буду позиционировать! Или тебе самому мешает горящий камень, а Кацуки?

— Как бы это объяснить… — Бакуго уставился на лес, кусая губы и подбирая слова. Хотелось объяснить свою странность так, чтобы не обидеть друга. — Я не привык, что другой человек столько может знать обо мне, понимаешь? Ведь ты будешь чувствовать каждую мою мысль. А это как-то… Неловко? Странно? Напрягает?

— Хммм… — Эйджиро с самым серьезным видом несколько мгновений обдумывал его слова, а потом понимающе улыбнулся. — Мне кажется, я уловил, что именно ты мне пытаешься объяснить, но так, чтобы не задеть. Личное пространство, не так ли? Чтобы не все мысли заставляли гореть камень, а какие-то определенные.

— Да. Мы знаем, что думаем друг о друге, — это факт. Но кулон светиться должен на что-то конкретное, понимаешь? Иначе все это мероприятие теряет смысл. И да, привлекает к себе лишнее внимание окружающих, а не хотелось бы.

— Мда… Похоже, ты прав. О нашей личной сигнальной системе остальные знать не должны, — кивнул Эйджиро, отодвинулся от Бакуго и снял кулон с шеи. — Тогда исправь заклинание на такое условие: камень греет постоянно сам по себе. Просто нагло хочу чувствовать, что ты как бы всегда рядом, а светится он только тогда, когда нам надо выйти друг к другу. Сможешь такое провернуть без котла и трав?

— Пффф… Конечно, — Бакуго снял свой кулон, сжал оба в кулаке и закрыл глаза, шевеля губами. — Ну вот, теперь я тоже могу приплыть к дворцу, подумать и у тебя камень засветится, а в остальное время, просто будет греть в напоминание о нашей связи.

— Отлично! — Эйджиро заулыбался, надел кулон обратно и прикоснулся к нему. — Теплый. Так приятно.

— Угу, — согласился Бакуго, возвращая свой на законное место и хмуря брови. — Слушай, Эйджиро, помощь нужна.

— Внимательно слушаю, — тот тут же отвлекся от камня и уставился на Бакуго. — Чем помочь?

— Придумать, как вот этого хвостатого с собой взять полетать, — Бакуго кивнул на радостно бегающего по пляжу щеночка. — Когда я ему с утра сказал, что мы тусуемся без него, Одеялко дико расстроился. Но птицей его делать не вариант: пока научится летать, придется опять ждать… А я дико хочу посмотреть на облака сегодня!

— А почему бы его не сунуть в сумку, чтобы только голова показывалась? — просиял Эйджиро и протянул руки к сумке, которая висела через плечо Бакуго. — Смотри, здесь есть ремешки, можно застегнуть, чтобы Одеялко не вывалился, он высунет голову и сможет дышать и все видеть. Сядешь между моей шеей и крыльями, сунешь сумку между моих шипов, закрепишь заклинанием и все…

— Гениально, — уважительно поцокал языком Бакуго и свистнул щеночка. — Тогда надо всем высушиться перед тем как взлетим, правильно? Там же холодно? Может мне еще сферу с теплым воздухом вокруг наколдовать, чтобы мы не замерзли?

— А вот это хорошая идея, — согласился Эйджиро, обходя Бакуго и вставая ему за спину. — Так, ты «суши» Одеялко, а я «посушу» тебя.

Через минуту одежда Бакуго, щенок и сумка были совершенно сухими. Эйджиро предложил взобраться на скалу, там превратиться в дракона и полететь, дескать на пляже их могут заметить и конспирация коту под хвост. Бакуго сразу же спросил, что за «конспирация» такая, понял, что Эйджиро боится лишний раз «светиться» перед людьми, которые могут быть ну очень глазастыми, дипломатично не стал напоминать, что может накрыть их куполом невидимости, а просто предложил тому подняться первым, спокойно обратиться, а они с Одеялко поднимутся, когда засветится камень.

На том и порешили: Бакуго дождался сигнала кулона и они с Одеялком переместились на ровную поверхность скалы, где их уже поджидал Эйджиро в драконьей форме, а его одежда лежала рядом. Щеночек радостно загавкал и кинулся облизывать нос лежащего дракона, а Бакуго первым делом наколдовал купол невидимости, запихал одежду наследного принца в свою сумку и только потом подошел к Эйджиро.

Он ласково погладил морду и повел рукой дальше: по рогам, треугольникам шипов, теплой красной чешуе, крыльям. Обошел это огромное создание по кругу и восхищенно выпалил:

— Пиздец, какой ты большой и классный, Эйджиро! Я прям не могу…

Одеялко заливисто затявкал, соглашаясь с хозяином. Он сам правда не ходил вокруг, как Бакуго, а только вертелся у морды, но ему, похоже, нравилась эта своеобразная игра: подбежать, лизнуть чужой нос и убежать, пока не успели облизать большим горячим языком в ответ его самого.

— Так, Одеялко, иди сюда, будем готовить тебя к полету, — Бакуго протянулся руки к щеночку и тот радостно кинулся к нему.

Он запихнул питомца в сумку, поколдовал с ремешками, и поинтересовался у, высунутой из сумки, мохнатой головы:

— Нормально?

— Гав!

— Тогда все, будь послушным и сильно не дергайся, пока мы летаем, ясно? — Бакуго строго посмотрел на Одеялко и тот мгновенно затих, демонстрируя, что он покладистый и совершенно замечательный щеночек.

Вывернув шею, Эйджиро внимательно следил за ними. Бакуго подошел к морде, погладил двумя руками и объявил, что забирается. Рогатая голова согласно кивнула, а он, осторожно встав на мощную лапу, поинтересовался:

— Ничего, если я вот так буду на тебя залезать?

Эйджиро отрицательно помотал головой и фыркнул. Бакуго уселся в основании шеи, как ему и советовали, удобно устроился между двумя треугольниками, а сумку осторожно втиснул перед собой между двумя другими. Закрыл глаза и начал колдовать: себя и сумку «приклеил» к дракону и создал сферу с теплым воздухом, чтобы они с Одеялком не замерзли. Открыл глаза и довольно улыбнулся: вроде все предусмотрел. Он ласково провел по красной чешуе и объявил:

— Мы готовы, можно лететь!

Эйджиро снова кивнул и начал медленно подниматься на лапы, косясь на Бакуго, дескать, все хорошо?

— Все отлично, не переживай и лети как обычно: я приклеил себя и сумку к тебе, а еще я сделал нас невидимыми. Все под контролем! Мчим к облакам!

Эйджиро фыркнул, сделал один шаг, второй… а потом резко оттолкнулся лапами и сиганул со скалы вниз. Сердце Бакуго мгновенно затрепыхалось словно испуганная рыбка, дыхание перехватило, а желудок неприятно сжался. Одеялко тут же обеспокоенно затявкал рядом. Бакуго погладил питомца по голове и успокаивающе начал объяснять, что ему тоже не по себе и в первый раз с высотой всегда всегда так: сначала страшно, а потом привыкаешь. Они не упадут, пусть не переживает.

Щеночек облизал ему руку, а падение внезапно прекратилось: Эйджиро спикировал к морю, которое переливалось в лучах утреннего солнца, немного пролетел над водой и начал подниматься выше. Бакуго с Одеялком переглянулись и щеночек звонко гавкнул.

— Согласен, круто что пиздец, — восхищённо согласился Бакуго и принялся вертеть головой из стороны в сторону, стараясь рассмотреть все-все.

Море стремительно отдалялось, а облака, на которые Бакуго столько лет смотрел снизу вверх и всегда считал чем-то недостижимым, стремительно приближались. Когда их окутал белый туман, он был поражен до глубины души: столько лет был убежден, что облака плотные и твердые, во всяком случае, они ему именно такими представлялись, а оказалось, что они — просто пар, похожий на тот, что бывал над морем с утра пораньше.

— Офигеть, Эйджиро, они не плотные! — проорал Бакуго и улыбнулся щеночку, который удивленно осматривался и непонимающе тявкал. — Одеялко, это просто дым, он тебе ничего не сделает.

Тот поуспокоился, но таращиться по сторонам не перестал. Какое-то время они словно плыли в этом тумане, ничего не видя перед собой, а потом взлетели ещё выше и вот тогда он забыл как дышать: они оказались над облаками! Бакуго аж воздухом поперхнулся от такой новости — облака — это, оказывается, совсем не конец неба…

Он зажмурился от слепящего света и скомандовал щеночку не смотреть на солнце, чтобы глаза не болели. Сам же вытер выступившие слезы, приложил согнутую ладонь к глазам, как его учил дедушка, и осторожно посмотрел по сторонам.

Вокруг были облака. Много белых облаков. И ослепительное солнце в ярко-голубом небе…