5. Выходной с родителями (1/2)
Бакуго проснулся от того, что мама чем-то гремела на кухне и улыбнулся: как в старые добрые времена… И так тепло на душе стало от ее шебуршания и ворчания на тупую табуретку, о которую она ударилась щупальцем. Через несколько мгновений послышался голос отца, обеспокоенно спрашивающего насколько больно, и раздался чмокающий звук.
«Надо будет запомнить, — ухмыльнулся про себя Бакуго, протягивая руку и почесывая скатика. — Лечить все ушибы поцелуями».
На кухне почмокало и затихло, а потом опять все зашуршало под тихий разговор родителей. Бакуго хмыкнул, догадавшись, что мать скорее всего готовит завтрак на всех и хочет сделать ему приятный сюрприз. И он решил ещё немного поваляться — почему бы и не сделать им приятное? Тем более, что такой роскоши дома у него не было — хочешь есть — вставай, вылезай из дома и лови себе еду.
«Да уж, правильно маман подметила: ценить по достоинству начинаешь тогда, когда теряешь… Только пожив самостоятельно я, наконец-то, понял насколько это круто, когда есть кому о тебе позаботиться».
Одеялко пощекотал его грудь хвостом, покрутился вокруг своей оси, дескать «с добрым утром, хозяин». Каким-то невообразимым образом понял, что Бакуго не торопится вставать и кормить его завтраком, и завис перед его лицом, шевеля плавниками и будто вопросительно рассматривая.
— Я ещё полежу, — тихо сообщил ему Бакуго и подмигнул. — А ты плыви на кухню и посмотри на маман жалобными глазками — она точно не даст тебе умереть с голоду.
Скатик вильнул хвостом и уплыл на кухню, из которой послышался радостный возглас матери и заверения отца, что сейчас такое милое создание обязательно покормят. Бакуго довольно улыбнулся: проблема голодного питомца решена. Потянулся всем телом, подрыгал щупальцами и, закинув руки за голову, принялся рассматривать свою бывшую комнату.
В ней почти ничего не изменилось с его отъезда: вещи стояли на тех же местах, что и раньше, но помещение больше не воспринималось им как личная территория, теперь это была просто комната в доме родителей.
«Всё-таки им стоит подумать о втором ребенке… — внезапно пришло ему в голову. — Они так любят о ком-то заботиться, опекать, поддерживать. Да, однозначно нужен второй, раз уж я живу отдельно…»
Эта внезапная мысль очень удивила Бакуго: он и думает о пополнении семьи? И даже как-то внутри ничего не екает как раньше, когда мамины подруги шутливо спрашивали хочет ли он братика или сестричку…
«Неужели ма решила больше не рожать после той детской истерики, что не хочу ее ни с кем делить? — от внезапной догадки как-то стало не по себе. — Точно, что ли? Она с ума сошла?!»
— Если я прав, то пора с этим завязывать! — он резко подскочил с кровати и кинулся на кухню.
Отец и мать удивлённо уставились на взъерошенного Бакуго, неожиданно влетевшего на кухню с горящими глазами, а потом вообще пооткрывали рты, когда он с порога заявил, что хочет брата или сестру.
— Кацуки, ты это серьезно? — осторожно переспросил отец, замирая с бутылочкой бодрящего зелья в руке.
— Да, я это серьезно, — решительно заявил Бакуго, скрещивая руки на груди и хмуро смотря на родителей. — Может пора признать, что мы все втроём достаточно взрослые, чтобы позаботиться об ещё одной осьминожке?
Отец и мать продолжили на него ошарашенно смотреть и Бакуго громко фыркнул.
— Ладно, я тоже хорош: заявил, что не хочу маман ни с кем делить, чего уж… Но мне было десять лет, а сейчас восемнадцать!
Он цыкнул, злой на самого себя, и заглянул в гостиную. В ней уже был накрыт стол и даже стояла для него бутылочка бодрящего зелья. Вернувшись на кухню, он раздражённо дёрнул плечами и продолжил:
— Короче, я к тому, что вам надо о ком-то ещё заботиться кроме меня, понимаете? В вас слишком много всего хорошего, а выплеснуть это не на кого! Ну на меня можно, но этого уже маловато, соображаете? Надо кого-то помельче: милого и орущего, чтобы в доме не было так тихо, пусто и…
— Одиноко… — улыбаясь, закончила фразу мать, осторожно сдвигая Одеялко со своих колен на колени отца и подплывая его обнять. — Черт возьми, каким же ты взрослым стал Кацуки…
— Ма, ты сама как ребенок, ну правда, — заворчал Бакуго, обнимая в ответ. — Ну какого хрена, а? Давно уже пора было сообразить второго! Неужели прям мое разрешение требовалось?
— Конечно же нет, — замялась она, немного помолчала и погладила его по щеке. — Сначала не хотела сама, потом ты ушел и мне было некогда: все переживала, что отношения с тобой и так натянутые, куда ещё второго? Да и возраст… И ведь работать надо… А как все совместить? А деньги? На детей уходит порядочно… Одним словом, много всяких причин было, сын. Да еще теперь все дедушки и бабушки далеко…
— Слушай, если дело в деньгах, то я могу отдать накопленное, попозже отправлюсь изучать мир, подумаешь. Всего чего для ребенка я могу наколдовать: пороюсь в записях дедушки. Даже нянькой побыть готов, если надо, хотя характер у меня сама знаешь какой, но успокаивающее зелье должно помочь нам всем… Короче, я к тому, что если решишься на второго — я поддержу твое решение, ясно?
— Ясно, — расчувствовавшаяся мать, шмыгнула носом и посмотрела на отца. — Масару, что скажешь?
Тот пересадил Одеялко на табуретку и подплыл к ним. Полюбовался немного, а потом обнял обоих.
— Я скажу, что мелкая осьминожка розового цвета нам совсем не помешает, да, Кацуки?
— Однозначно, пап. Розовый идеально подойдёт к нашему семейному цвету. Так я готовлю вам много настоек для романтического настроения, угу?
— Сын… — неожиданно смутилась мать, а Бакуго расхохотался.
— Нет, ну вы только посмотрите на нее: как у меня спрашивать про бордель в лоб — так это в порядке вещей, а как я только культурно намекнул, так сразу же смутилась? Что за двойные стандарты, ма?
Та нахмурилась и легонько шлепнула его щупальцами по спине.
— Ладно, ты меня поймал! Может давайте уже поедим? А то прям Новый год с разговора о глобальных переменах начался… Праздник же!
Бакуго подмигнул отцу, дескать, полагаюсь на тебя, я со своей стороны все сделаю. Тот согласно кивнул, понимая что имелось в виду, и, мягко развернув его и мать, подтолкнул в гостиную завтракать.
Какое-то время все молча ели, немного взбудораженные разговором, и Бакуго не выдержал: что за мрачная атмосфера первого января?! Он выразительно посмотрел на мать и усмехнулся:
— Помнится кто-то заявлял, что сегодня праздник, да? Или ты передумала сегодня развлекаться, а, ма?
— Я не передумала, я ещё не придумала, — картинно фыркнула она, подыгрывая ему. — Но если ты готов меня снова удивить, то я слушаю.
— Вы только посмотрите на нее, — Бакуго откинулся на стуле, всем своим видом демонстрируя, что обижен таким отношением. — Самый лучший на свете сын в кои-то веки остался с ночёвкой, согласен развлекаться, а ты еще не придумала?
— Да вот, взяла и не придумала, — мать также откинулась на стуле, делая вид, что ей вот совсем не стыдно. — И что теперь? Скажешь, что я плохая мать?
— Конечно плохая! Ты вообще не моя мать, моя ма умеет развлекаться!
Отец на этот моменте подавился креветкой, а мать кинулась стучать ему по спине. Отец откашлялся и признался:
— Все никак не привыкну, что вы даже так умеете общаться и не обижаться друг на друга. Мне каждый раз кажется, что ну все — сейчас уже не игра и вы разругаетесь…
— Не, все ещё игра, пап, — подмигнул ему Бакуго, отпивая бодрящей настойки. — Если вы до сих пор не решили чем заняться, то могу подкинуть несколько идей: можем выбраться поплавать, можем выйти на берег и погулять, если есть желание, — потренируетесь ходить ногами. Ну или же можем наведаться на затонувший корабль и поискать чего-нибудь интересного.
— Я «за» выбраться на берег и погулять! — глаза матери загорелись.
— Согласна будешь почувствовать себя совершенно беспомощной и надеть на себя платье? Или все-таки просто поплаваем и не будем заморачиваться?
— Нет! — она решительно шлепнула ладошкой по столу. — Я надену платье и побуду беспомощной! У меня даже есть одно!
— Кацуки, а вот у меня нет человеческой одежды… — растерялся отец. — Обязательно одеваться, да?
— Обязательно, — подтвердил Бакуго. — Хоть пляж и окружают скалы с одной стороны, но с другой-то лес: в нем очень часто бывают люди.
— Блин, что же делать-то?
Отец явно расстроился от новости, что голым гулять нельзя, поэтому Бакуго решил его успокоить:
— Эй, пап, одежда вообще не проблема! Махнем на затонувший корабль: там одежды просто завались.
— Правда? Значит я тоже могу выйти на берег с вами, раз мне будет во что одеться?
— Конечно, дорогой, ты чего? Как это мы и без тебя пойдем гулять? — шикнула на него мать и скомандовала: — Так, тогда едим в темпе, — мне уже не терпится походить двумя ногами!
Все быстро зажевали, довольно посматривая друг на друга и улыбаясь. Бакуго про себя обрадовался: ну, наконец-то, гнетущая атмосфера сменилась радостным предвкушением, но и одновременно озадачился достаточно актуальной проблемой: ему срочно требовалось развить навыки дипломатичного общения, если не хочет расстраивать близких.
«Да, надо что-то с моим острым языком делать… Хотел просто обсудить проблему, а родители сразу же в истерике… Надо завтра же покопаться в записках деда! Может у него завалялся какой-нибудь рецепт зелья на такой случай?»
Позавтракав и наведя порядок, они отправились к затонувшему кораблю. Родители как-то ловко разговорили его про судостроение и Бакуго даже опомниться не успел, как они все втроем бурно обсуждали то, что он узнал о судах от деда и видел сам, пока осматривал затонувшие корабли.
— Ого какое огроменное! — изумлённо выдохнула мать, когда они втроём доплыли до места кораблекрушения. — Это ведь пароход, верно?
— Да, это пароход, вернее пассажирский лайнер, потому такой огроменный, — подтвердил Бакуго, наслаждаясь каким-то детским восторгом двух взрослых, щупающих обшивку, рассматривающих огромные винты на подводной части кормы и заглядывающих в дымовые трубы.
Он дал им время осмотреться снаружи, а потом махнул рукой, приглашая плыть к каютам. Мать с отцом, возбуждённо обсуждая увиденное, последовали за ним, то и дело отвлекаясь на разные детали интерьера: дверные ручки, таблички с надписями на языке, которого не знали, и светильники, прикрепленные к стенам. Они, смеясь, огибали плавающие в коридоре стулья, руками отодвигали от себя свисающие сверху провода и взволнованно вскрикивали при виде новой «интересной штуки».