4. Новогодний салют (1/2)
Бакуго расчесал волосы, поправил камни на шнурке и, улыбаясь, посмотрел на себя в зеркало: через несколько часов он вместе с родителями будет смотреть новогодний салют, сидя на утесе: кто бы мог подумать, угу? Он тогда, двадцать третьего декабря, от балды предложил, а отец и мать взяли и согласились, да ещё так обрадовались… прям как дети.
Два предыдущих Новых года он праздновал в гордом одиночестве: шумных тусовок и глупых сплетен слушать не хотелось, а на мероприятиях это было неизбежно — там постоянно кто-то да шушукался за спиной, к родителям тоже не тянуло… Поэтому он просто любовался фейерверком, возвращался домой, ел, выпивал немного алкоголя, наблюдая за развратом подводных жителей через следящее зелье, хвалил себя, что не пошел позориться, и ложился спать.
После того памятного разговора, Бакуго целых два раза заглянул к родителям: один раз, чтобы занести лекарства от головной боли, на которую пожаловалась мать, а во второй — просто мимо проплывал и решил заскочить поздороваться. И, достаточно неожиданно для самого себя, заболтался с отцом, а потом они втроем заигрались в «съедобное-несъедобное» до поздней ночи, и Бакуго согласился остаться ночевать.
Эти два семейных вечера были непривычно тёплыми и интересными: после того, как они проговорили свои страхи на дне рождения матери, их троих буквально «прорвало» — они будто заново узнавали друг друга — обсуждали что кому и почему нравится, философствовали о вещах и явлениях, удивлялись некоторым «новым» предпочтениям, о которых до этого не знали, и радостно улыбались, когда находили что-то общее, но уже не как родители и ребенок, а как отдельные личности.
Внезапно родители открылись ему с совершенно другой стороны: это были не просто папа и мама, это были Масару и Мицуки Бакуго — женатая пара исследователей морской флоры и фауны, женщина и мужчина с огромным багажом знаний, со своими достоинствами и недостатками, — целых два мира, которых он, оказывается, не так-то хорошо и знал…
— Одеялко, ты готов? — окликнул Бакуго дремлющего в песке скатика, перебрасывая ремень сумки через плечо и поправляя оба кулона на шее.
Одеялко встрепенулся, отряхнулся и резво подплыл. Бакуго отодвинул водоросли на входе и двинулся следом, на ходу бормоча заклинания защитного купола и освещения. Браслеты на его руках мгновенно вспыхнули красным и они направились к родителям. Бакуго плыл и улыбался: он уже успел осмотреть окрестности через следящее зелье и удостоверится, что небо было чистым и ясным, а, значит, фейерверк будет видно просто потрясающе.
— Кацуки! — мать повисла на шее, чмокая в щеку, как только он заплыл. — Боже, все никак не привыкну, что ты так вымахал: выше меня на полголовы…
— И это я ещё расту, — самодовольно хмыкнул Бакуго, обнимая ее в ответ и тоже чмокая в щеку. — А отец где?
— Новогодние подарки готовит. Не будем ему мешать, угу? Посидим пока в гостиной.
— Ладно.
— Голодный? Не хочешь поесть?
— Можно, — согласился Бакуго, снимая с плеча сумку и передавая ее матери, а потом нагло разваливаясь на диване и хлопая себя по коленкам, на которые тут же приземлился скатик и затих. — Ма, вытащи из сумки наливку, пожалуйста.
— Ого, сколько ты притащил…
— Партия на пробу. Нашел новые ягоды — синенькие такие. Черникой вроде называются.
— Тогда надо срочно дегустировать! Чем закусывать будешь? Есть морские звёзды и минога.
— Давай миногу, давно ее не ел, а самому лень ползать и ловить.
Бакуго довольно улыбнулся, проводив взглядом уплывшую на кухню мать. Все-таки хорошо, что он решил Новый год отметить с родителями — намного приятнее, чем одному.
— Сейчас накидаемся и никуда не пойдем, — хмыкнула она, возвращаясь в комнату с глубокой миской и бутылкой в руках. Бакуго хотел было пересесть за стол, но его остановили. — Сегодня праздник, поэтому, ну вот хотя бы полчаса, вообще не напрягаемся, угу?
— Ничего себе… И даже можно есть руками? — хитро посмотрел на нее Бакуго.
— И пить из горла, — хихикнула мать, открывая бутылку и делая большой глоток. — Отменные у тебя наливки получаются, должна сказать.
— Ну, а то! — гордо задрал подбородок Бакуго, принимая у нее бутылку и немного бесцеремонно пихая ей кусочек миноги в рот. — Закусывай, а то точно накидаемся быстро.
— О, вы уже празднуете? — в гостиную заглянул отец и улыбнулся при виде картины: Бакуго пьет из горла и сует матери щупальцем миногу в рот. — А чего без бокалов? Новый год же…
— А мы полчаса ну вот вообще не напрягаемся, — ухмыльнулся Бакуго, отщипывая маленький кусочек рыбы и скармливал его скатику. — Все вопросы к жене.
— Мицуки? — удивлённо поднял брови отец. — Это что за новости? Полдня меня гоняла, чтобы везде навёл порядок, сама не вылезала с кухни, а теперь сидим перед пустым столом и пьем из горла, будто у нас бокалов нет и сегодня не праздник?
— Масару, угомонись, — отмахнулась она и похлопала щупальцем по другую сторону от Бакуго. — Падай. Сейчас выпьем новой черничной наливки, немного отдохнем и будем праздничный стол накрывать, уговорил. И да, бокалы достанем.
Отец поворчал для порядку, сел рядом с Бакуго и отхлебнул из бутылки.
— Эх, отличные у тебя хмельные напитки получаются, сын, — одобрительно поцокал он языком, вытягивая щупальца и откидываясь на спинку. — В чем секрет?
— Как там обычно говорит мама? — Бакуго ухмыльнулся и подмигнул. — Готовить надо с любовью и все будет вкусным.
— Вот! Учитесь, пока я жива! — гордо объявила мать, отбирая у отца бутылку и присасываясь к ней. Вытерла губы рукой, цапнула зубами из пальцев Бакуго приготовленный для нее кусочек миноги и улыбнулась. — Кацуки, хорошо, что ты решил встретить Новый год с нами: мы с твоим отцом отмазались праздником в кругу семьи и не пришлось идти на корпоратив…
— Тоже их не любишь? — усмехнулся Бакуго, делая глоток, передавая бутылку отцу и выуживая кусок миноги из пиалы. — И закусываем, пап, закусываем!
— Не то, чтобы совсем не люблю, — хихикнула мать, приваливаясь к Бакуго боком и шевеля щупальцами из стороны в сторону. — Люблю атмосферу веселья, праздника, а когда напиваются и начинаются все эти сплетни, разборки, пьяные приставания… вот это не люблю.
— А я совсем не люблю корпоративы, — признался отец, благодарно кивая Бакуго и заедая алкоголь миногой. — У твоей матери слишком много поклонников… Все, кому не лень, подкатывают — жутко бесит! Приходится ходить за ней и отшивать: так выматывает, если бы ты знал…
— Зато она у нас самая красивая, — решил поддержать отца Бакуго. — Смотри сколько желающих, а она выбрала такого шикарного тебя и получился такой офигенный я.
Они оба гордо выпятили грудь и поиграли бровями, глядя на мать.
— От скромности вы оба не умрёте, это уж точно, — захохотала она, вскакивая с дивана. — Так, мальчики, а ну-ка живо накрывать на стол, а то мы так и останемся сидеть на диване и Кацуки нормально не поест моей праздничной еды!
Бакуго осторожно переместил скатика со своих коленок на диван и отправился за отцом доставать посуду, сервировать стол и выносить еду с кухни. Мать бойко ими командовала, обзывала криворукими, когда их немного вело в сторону от выпитого и что-то не получалось с первого раза, но потом обязательно хвалила и обзывала душками. Бакуго с отцом даже не обижались — такова Мицуки Бакуго: любит поруководить и поконтролировать, но может быть домашней, тихой и ласковой.
Внезапно Бакуго осознал, что любит родителей также как и море — любыми, и они любят его также в ответ.
— Пап, а ты маму любишь любой, правда же? — решил он убедиться в правильности своего понимания. — Даже, когда она тебе выносит мозг и обзывается? Или орет, что ты косорукий и все делаешь через одно место… Вы вообще как две противоположности, а живёте уже столько лет счастливо…
— Бакуго, а ты знаешь что означает Aqua et ignis?
— Не уверен… Это что за язык вообще такой?
— Латынь. Означает «вода и огонь», — авторитетно заявил отец и подмигнул. — Тебе разве дедушка не рассказывал легенду про противоположности?
— Эээ… нет. А должен был? — Бакуго зыркнул на него, не понимая к чему вообще этот вопрос.
— Ладно, не буду тебя томить. Я про это выражение и легенду узнал от отца Мицуки, когда мы с ним пили и разговаривали на праздновании помолвки. Я чутка перебрал и признался ему, что внезапно засомневался: а стоит ли мне жениться на твоей матери, ведь мы с ней такие разные…
— Пап, сказал же, что томить не будешь, — беззлобно подначил его Бакуго и хмыкнул. — Спорим он тебя переубедил?
— Конечно! — улыбнулся отец и покосился на Бакуго. — Тебе не интересно, да?
— Да нет же, интересно! Просто не удержался, чтобы не подколоть тебя такого, немножко пьяненького… — хихикнул тот, а потом сделал серьезное лицо. — Рассказывай давай.