Глава 4. Первый день на новом месте и раздражающие сожители. (1/1)

Приехали в психиатрическую клинику мы поздно вечером, когда уже смеркалось. Передо мной в очередной раз за день открылись двери машины, выводя из меня состояния задумчивой полудремы. Ворота лечебницы нам открыла охрана, пропуская нас внутрь здания с высоким бетонным забором с колючей проволокой сверху и табличкой ?Городская Психиатрическая Больница № 2?. Та самая клиника, в которой держали самые тяжелые случаи. Была еще первая, но в ней были случаи полегче. Вообще, в большинстве своем, она была наполнена детьми, разговаривающими с невидимыми друзьями и девушками-подростками, страдающими какой-нибудь анорексией или булимией. Ну и всяких недо-суицидников тоже ссылали туда.А вот в этой лечебнице держали действительно ?тяжелых? пациентов. На третьем этаже располагались убийцы, как и я признанные невменяемыми. Туда меня и вели.Пока я мысленно рассуждала об этом, мы дошли до стойки регистрации, где меня должны были оставить. Ко мне подошла женщина-врач, холодно смотря на меня поверх узких очков, прижимая к груди папку с моими данными. Я окинула ее скучающим взглядом, представляя, сколько мне лет предстоит провести в этом месте. Ужасно. Я не хочу тут оставаться.- Добрый вечер, Нона Фейтфул. Меня зовут Сони Колдхендс и с этого момента я буду твоим лечащим врачом. (от англ. Cold hands – холодные руки :D).

Итак, эта невысокая и слегка полная женщина со светло-русыми, зализанными в тугую шишку волосами и ледяными серыми глазами будет моим лечащим врачом. Я на автомате уперлась взглядом в ее бейджик, пристегнутый к нагрудному карману ее белого врачебного халата, словно надеясь там увидеть другое имя, словно ища подвох. Естественно, его там не оказалось.Я чувствовала на себе ее безразличный взгляд, скользящий по моей фигуре. Затем она отвернулась, обращаясь к сопровождавшему меня все это время следователю, говоря, что дальше отведет меня сама, а он может идти.

- Хорошо. До свидания, мисс Фейтфул. – как-то устало выдавил он, смотря на меня и выдавливая замученную улыбку. Киваю ему и демонстративно отворачиваюсь, сверля взглядом своего врача. В вечерней тишине холла раздаются его удаляющиеся шаги, а затем и звук закрывающейся двери. Двери, отделяющей теперь меня от холодного февральского воздуха, от грязного снега, от людей, с их мелочными проблемами и неимоверно скучными жизнями. Закрытая позади меня дверь прикрывает за мной остальной мир, отщепляя его, делая его далеким, недостижимым.В горле застревает сухой ком от обиды. Я не делала этого.Я не должна быть здесь.

****Уже поднявшись на третий этаж, мы проходим по узким коридорам, с посеревшей от времени белой краской, освещенными электрическими лампами, которые обычно бывают в больницах. Все двери по пути до моей будущей комнаты были закрыты, кроме одной, за которой я краем глаза успела заметить небольшой холл, с сидящими там девушками. Ничего больше я увидеть не успела, проходя мимо.

Остановились мы возле одной из многочисленных белых дверей с табличками, располагавшимися под специальным окошком, сделанным на случай буйства одной из пациенток. На моей было выведено: ?Палата 342?.Мой врач открыла передо мной дверь, пропуская внутрь скудной маленькой комнатки, со светло-голубыми стенками, зарешеченным окном без подоконника, небольшим письменным столиком со стулом и смешных размеров шкафом для одежды. Была еще кровать, к слову сказать, с прицепленными к ней специальными ремнями, на случай какого-нибудь припадка. Больше ничего не было.Сама атмосфера в комнате была давящей, угнетающей, словно сами стены были пропитаны запахом безысходности.

С коротким ?Отдыхайте. Завтра мы скажем Вам все необходимое.? Сони Колдхендс закрыла за собой дверь, дважды повернув ключом в замке, оставив меня один на один с этой давящей комнатой.****Все как в тумане, темнота вокруг меня плывет, лунный свет снова кажется голубоватым туманом. Я вновь с своей спальне, слышу дыхание моего жениха рядом с собой. Невидяще, словно это и не я вовсе, я сажусь на кровати. Все размытое, плывущее, неясное. Мысли струятся в голове медленно, не донося до сознания, что же происходит.Воздух ставится тяжелым, давящим, сжимающим. Словно что-то вжимает меня в кровать, налегая своей тяжестью, силой. Перед глазами темно, ничего не видно. Губы пересохли, нестерпимо хочется пить. В голове словно что-то звенит, гремит, стараясь вырваться из плена черепной коробки, словно жужжащая муха, бестолково и усердно бьющаяся в окно в паре сантиметров от своего выхода. Руки разлетаются в стороны, их словно окутывает этот туман, сжимающий запястья, затягивает эта чернота, сговорившаяся с лунным светом, льющимся из окна и дверного проема. Темнота окружает, забирая последние мысли, затягивая в пучину небытия.Рывком сажусь на кровати, хватая ртом воздух, отходя от очередного сна. Ужас растекается в крови, стуча в висках, пульсируя вместе с сердцем. Дыхание невыносимо-быстрое, сильное, с легким надломом. Глаза широко распахнуты, из груди рвется крик, застревая где-то в горле, не вылетая ни единым звуком из распахнутого рта.Я не в силах отвести взгляд, не в силах что-либо сделать, остановить это, вырвать это из своей реальности.

Кровь из раны в животе Курта хлещет яростными потоками. Острый керамический нож разрезает кожу как масло, опускаясь все ниже, вспарывая его живот. Темные руки с клубящимся туманом залезают под кожу, подцепляя ее пальцами и резко дергая в стороны, обнажая скользкие залитые кровью органы и нижние кости ребер.Меня рвет изнутри от боли, от страха, от ужаса. Я хочу кричать, горло горит, внутри все разлетается на части, но я не могу издать ни звука, словно рыба, я кричу мысленно, от чего раскалывается голова, застилая глаза кровавой пеленой, но я не могу остановится. Я не могу спасти его, я не могу ему помочь. Перед глазами все ужасно плывет от нестерпимой боли, тело горит, словно его пронзают раскаленными иглами, скидывая в играющие языки пламени. Боль всюду, застилает глаза, затмевает все мысли, вырываясь потоком слез из глаз. Боль везде, в каждой клетке моего тела, захватывая мое сердце, пронзая мое сознание, с силой вырывает из реальности, в который раз оставляя тело в жестокой реальности.

****Хрупкое состояние тревожного сна прерывает щелканье ключа в замке и открытая дверь, впускающая в палату врача, слегка постукивающей каблуками по холодному полу.

- Доброе утро, мисс Нона. Через15 минут у всех пациенток будет отведено время на то, чтобы принять утренние процедуры. В 8.30 будет завтрак – она глянула на свои часы, зачем-то постукивая длинным ногтем по циферблату – это ровно через пол часа. После него Вам расскажут основные правила, ознакомят с техникой безопасности и представят остальным пациенткам. Всего их в отделении четырнадцать, Вы будете пятнадцатой. В нашем блоке только женщины, все мужчины находятся в соседнем. Вы сможете увидеть их на вечерней прогулке. А сейчас я проведу небольшой утренний осмотр.Я вслушивалась в ее холодный голос, сонно моргая и стараясь заставить мозг работать и подавать сигналы. Информация была относительно важной, если учесть, сколько времени мне предстояло тут пробыть.После небольшого осмотра, включающего в себя вопросы о проведенной ночи и самочувствии, она удалилась. Я не торопясь натянула на себя джинсы и легкую кофту и пошла в туалет, за одно служивший и комнатой, в которой все умывались. Дорогу мне указала улыбчивая молодая медсестра.

Стоило мне зайти в туалетную комнату, как на меня обратилось сразу несколько пристально смотрящих пар глаз находившихся там девушек. С трудом поборов себя, я подошла к самому крайнему умывальнику, открывая воду и умываясь. Атмосфера становилась давящей, напряженной. Меня рассматривали, изучали. Воздух словно шипел от раскатов электричества, от их прожигающих взглядов. И не было понятно, враждебно они настроены или нет, но это давило, не давало сосредоточиться. Как можно быстрее закончив чистить зубы, я выскользнула из комнаты, едва не врезавшись в заходившую туда женщину. Внутри было как-то не по себе, словно меня вывернули наизнанку, облапав и изучив каждый сантиметр, а затем свернули обратно.За завтраком я невидяще смотрела в свою тарелку с абсолютно безвкусной кашей, медленно водя в ней ложкой. На меня все еще поглядывали девушки, такие же заключенные, как и я. Я чувствовала их нескрываемые изучающие взгляды. Кто-то из них перешептывался, но большая часть ела в тишине.

Резкий грохот перевернутого стула и крики встрепенули всех, переключая их внимание. Какая-то пожилая женщина вскочила на ноги и стояла посреди комнаты, издавая пронзительные не то визги, не то крики, уставившись взглядом в потолок. Когда подбежавшие санитары попытались скрутить ее, она начала сопротивляться, цепляясь за них своим костлявыми руками, что-то крича о том, что огонь всюду, что все горит, что она горит. Я видела бесцветную жидкость, которую ей вводили в шею, прижимая к полу. После этого она еще некоторое время брыкалась, пока постепенно не ослабела, оставаясь лежать на полу. Парни санитары подняли ее, утаскивая из столовой. Ее безумный взгляд был уставлен на меня. Я смотрела ей в глаза, не в силах отвернуться. Ее лицо было искажено гримасой, непонятной, неосознанной. Под ее глазами залегли розово-фиолетовые мешки, щеки были впалыми, из уголков глаз растекаясь сеточка морщин. Слегка волнистые распущенные седые волосы доходили где-то до середины спины. Это было все, что я успела рассмотреть, пока ее не унесли из столовой.Едва закрылись двери, внимание всех присутствующих привлек негромкий, но четкий голос одной из медсестер, просящей продолжить завтрак. Кажется, такое было у них в порядке вещей.Аппетит пропал окончательно, и я затравленно уставилась на зажатую в руке ложку, погруженную в кашу. Неожиданно мою руку накрыла ладонь девушки, подсевшей ко мне и как-то слащаво улыбающейся.

- Не обращай внимания, это здесь нормально. Скоро привыкнешь. – ее голос был звонкий, почти детский. С виду она была младше меня лет на пять.- Я не хочу к этому привыкать. Я не хочу тут быть. Я не должна здесь быть вообще. – резко отвечаю я, одергивая свою руку, сверля недовольным взглядом ее зеленые глаза.- Ну да, конечно. Все мы не должны тут быть. – Она тихо смеется, растягивая тонкие губы в улыбку и отправляя выпавшую из хвоста прядь за ухо. Волосы у нее блондинистые, грязные, зализанные в хвост. -В любом случае, нам лучше познакомиться. Я Клара. А ты Нона, верно?Я лишь киваю, не зная, что ей ответить. Я все еще считаю, что лучше пока не доверять своим соседям по блоку. Мало ли, тут ведь все убийцы и психи.****Время целый день тянулось медленно, противно, оставляя после себя липкий и неприятный осадок.

Обстановка угнетает, даже раздражает. Не могу смотреть на эти серые стены, не могу находится здесь. Это все ужасно. Эти люди ужасны. Я не должна здесь быть. Не должна!Угнетенная, подавленная, я зашла в холл, в который нас под присмотром аж пяти медсестер загнали, чтобы посмотреть телевизор, я забралась с ногами в первое же кресло, исподлобья следя за остальными девушками и женщинами.

Пятеро сидели у телевизора, уставившись в экран, где шел какой-то попсовый сериал с **надцатой серией. Еще две девушки расположились на диване, читая какие-то книги в мятых потрепанных обложках.

Я перевела взгляд к противоположной стене, у который, забившись в угол, сидела женщина лет тридцати-сорока, играя с плюшевым медведем и тряпичной куклой, безмолвно двигая игрушками с напряженным лицом. Если верить рассказам Клары, эта женщина убила своих двоих дочерей, утопив их в ванной, а себе забрала их любимые игрушки. Мотивы так и не удалось раскрыть.Одна женщина сидела за небольшим столом, что-то увлеченно рисуя и рассказывая двум девушкам примерно одного со мной возраста. Соседнее кресло заняла Клара, задумчиво смотрящая в окно, под которым сидела очередная пациентка.Не хватало только этой ненормальной старухи, у которой случился припадок за завтраком. Я в очередной раз недовольно морщусь, ощущая зарождающуюся головную боль где-то в районе висков.****Я, зябко обхватив себя за плечи, шла чуть поодаль от остальных пациентов. Ужин прошел часа пол назад и сейчас нас всех выгнали в достаточно большой внутренний дворик. Здесь были пациенты из других блоков и этажей. Их было много, они были разными, но бесили они сейчас одинаково. Все они казались чем-то мерзким, противным, неестественным. От мысли, что я надолго застряла тут с этими уродами меня просто трясло. Ну, или трясло от холода, я точно не знаю. В любом случае, я была по настоящему взвинченной, раздраженной. Мне не нравилось здесь все, от стен, от людей, до воздуха.

Я даже не знаю, откуда пошла такая дикая злость, но я просто горела ей, она просто требовала выхода. Усердно подавляю ее, прекрасно понимая, что я тут самая вменяемая. Нельзя, чтобы меня приравнивали к числу этих недоносков. Хотя уже ведь приравнивают, твари.Черт, как же я хочу чего-нибудь мятного. Просто невыносимо!****День тянулся дико медленно, раздражающе. Благо, уже наступило время отбоя. Меня снова закрыли в этой тесной комнате с блеклыми стенами, но мне на это плевать. Чувствую себя неимоверно уставшей, измученной.Прикрываю глаза, ощущая, как по телу растекается сладкая волна расслабления, как тепло под одеялом. Веки тяжелеют, я начинаю проваливаться долгожданный сон, такой легкий, приятный.

Тишина в комнате расслабляет, забирая накопившуюся за день усталость. Все кажется таким теплым, уютным. Позволяю себе легкую улыбку, натягивая одеяло по плечи, жмурясь от удовольствия.

Резкий грохот за дверью заставляет вздрогнуть. Замираю, распахивая глаза, напрягаясь. Тишина. Показалось?Воздух словно вышибает из легких, сжимая грудь в тугой ком. Внезапно, больно, резко. Что-то смотрит на меня, совсем рядом, я почти ощущаю Его дыханье. Сердце ускоряет свой ритм, гоняя горячую кровь по телу, потоками приливающую к мозгу. Изо всех сил стараюсь вздохнуть, но ничего не выходит. Воздух словно застревает в глотке, не долетая до легких, которые уже просто горят от нехватки кислорода. Перед глазами все кружится, паника стучит в висках.Короткие ногти неосознанно царапают ключицы, шею, стараясь дать доступ кислороду. Грудную клетку сводит спазмами боли, и я подаюсь вперед, падая с кровати на ледяной пол. Наконец-то у меня получается вздохнуть, отчего я начинаю жадно хватать воздух ртом, закашлявшись от этой спешности.Спину обжигает ощущение этого взгляда, ставшего таким привычным, ненавистным. Я ощущаю почти физически это презрение, эту ядовитую усмешку. Сзади слегка скрипит кровать, словно на нее кто-то садится.Страшно. Невыносимо страшно, но тело словно парализовало, и я так и замираю, сжимая рукой ткань футболки на груди, стоя на коленях спиной к кровати и упираясь одной рукой в пол.

По комнате струится тихий хрипящий смех, пропитанный желчью, сарказмом, издевкой.Сердце почти останавливается, замедляя свой ход. В жилах стынет кровь, ужас печется в сознании.Снова скрипят пружины, и я боюсь даже вздохнуть, ощущая, как Кто-то подходит, опускаясь рядом со мной на пол, заглядывая мне в лицо. Я с силой жмурю глаза, закусывая губу. Что угодно, только бы это прошло.Резкий толчок в плече, и я отлетаю в бок, приземляясь на зад, безумно распахивая глаза. Крик застревает где-то в горле, готовый вырваться, порвать звенящую тишину этой комнаты. Здесь снова никого нет.Я с трудом восстанавливаю дыхание, ощущая, как вновь быстро заколотилось сердце, как цепкий ужас слабеет, оставляя после себя пустой адреналин. В висках немного покалывает, и я ощущаю, как слабая боль растекается по голове.- Он ушел.. Ушел.. – тихо шепчу я, поднимаясь, стараясь унять дрожь в коленях.После этого я долго не могла заснуть, ворочаясь в кровати, постоянно оглядываясь на закрытую дверь, словно ожидая, что вот-вот она откроется и..Что будет дальше, я не знала, да и не желала узнавать.****Тишина наступила в маленькой комнате, освещаемая слабым лунным светом струящимся сквозь зарешеченное окно. Раздавалось тихое дыхание девушки, недавно заснувшей. Ресницы у нее подрагивали, оставляя длинные тени на лице с болезненно-бледной кожей и слегка впалыми щеками. Грудь мирно вздымалась на вдохах, рука слабо сжимала одеяло на животе.Резко тишину нарушил стук удара темного лица об окно. Худые длинные руки сжались в кулаки, начиная долбиться в стекло, безумно улыбаясь и хрипяще смеясь. Губы были растянуты, уголки их взлетали высоко вверх, обнажая белые зубы. Существо высунуло свой язык, смачно облизывая окно, а затем, скрипя пальцами по стеклу, съехало вниз, растворяясь в темноте ночи и оставляя за собой свои хриплые язвительные смешки.Ух. Допечатала, наконец. Простите, эта и несколько последующих глав будут содержать много простых повествований, так как много нужно рассказать и об этой лечебнице, и о ее пациентах. Да. постаралась сглазить сухую информацию, данную в начале, более-менее красочной концовкой. Вот :3