Глава 3. Черта, за которой осталась моя жизнь. (1/1)

Кутерьма последующих допросов, судов, медицинских экспертиз, бессонных ночей в камере проносилась мимо меня, словно не доходя до моего сознания, не откладываясь в памяти. Я не помню, сколько дней меня продержали. Не помню, что я ела вчера, или, к примеру, что именно мне снилось сегодня ночью.Здание суда встретило меня, открывая передо мной свои мрачные тяжелые двери, проталкивая внутрь тычками в спину от охранников. Помню, как во время самого процесса у меня жутко болела голова. Вокруг все кружилось, плыло. Казалось, только тяжесть стальных наручников удерживает меня в реальности. Удары молотком судьи отдавались глухим эхом в сознании. Кто-то что-то говорит. Рассказывают. Чувствую сочувствующий взгляд адвоката где-то сбоку от меня. Чувствую, как винит себя следователь за то, что не смог меня вытащить.Где-то там, в реальности, раздается до боли знакомый взгляд моего психолога – она рассказывает о том, что меня мучает уже 7 месяцев со смерти брата и родителей.А дальше снова непонятный водоворот слов, фраз, фактов, обвинений. Ужасный диагноз – невменяема, бьющий звонкой пощечиной. И больно, и обидно. Я не убивала. Я нормальная. Я вменяемая.Тугой ком подступил тогда к горлу, голова заболела еще сильнее. Стены закружили вальс вокруг меня, все звуки смешались. Дышать стало невозможно-тяжело, невыносимо. Чернота стала окружать, плавать вокруг меня. Помню легкий удар об стальные пруты моей клетки и ускользающее сознание.****Сижу за рулем полицейской машины, иногда растерянно поглядывая в зеркало заднего вида, смотря на девушку, невидяще уставившуюся в окно. Перед глазами невольно всплывают сцены, когда мой коллега проводил с ней первый допрос. Я тогда сидел в соседней комнате, наблюдая за ней, ловя ее движения. Было в ней что-то особенное, болезненно-притягательное. Было это и в ее худых руках, постоянно сжимающих столешницу до побеления костяшек, в затравленном взгляде, в надломленном хриплом голосе. Все в ее словах выглядело таким естественным, живым, но и, вто же время, словно угасающим. Если она действительно убийца, то я никогда не видел такой игры. Ей хотелось верить, она внушала доверие. Нельзя так убедительно врать, страдать. А она именно страдала, мучаясь от постоянной боли, срываясь или подавляя в себе все это.Я лишь начинающий полицейский. Мне посоветовали передать это дело более опытному следователю, настоятельно рекомендуя не вмешиваться.Неосознанно сильно сжимаю руль руками, злясь на себя, что не могу ейпомочь, злясь на нее, что она не дает мне повода ей помочь. Не сдерживаюсь и рассерженно выдыхаю воздух. Сопровождающий нас охранник недоуменно переводит на меня взгляд, на что я демонстративно утыкаюсь взглядом на дорогу.

На дороге слякоть, снега мало, как всегда в это время года. Погода серая, удручающая. Пасмурное небо низко висит над городом, почти упираясь в крыши невысоких частных домов, растекаясь в стороны разбитыми свинцовыми тучами. Не хватает только грозы, для полноты картины.****Мелькающие серые картины за холодным стеклом кажутся пустыми, незаметными. Редкие городские деревья сменяются блеклыми домами, людьми в черных куртках, мелькающими мимо машинами. Все это выглядит далеким, пустым, незначительным. Мысли спутались в тугой нитяной ком, сжимаясь все плотнее, не желая распутываться.После вынесения приговора меня должны были закрыть в психиатрической лечебнице. Сейчас меня везут домой в сопровождении моего бывшего следователя и охранника, чтобы я собрала необходимые вещи. Голова побаливает.Мы приехали к дому, остановившись у самого подъезда.Осторожно ступаю потрепанными кедами по свежему снегу, подходя к подъезду. Холодно, но я не обращаю на это внимания: слишком загружена своими мыслями.В лифте как всегда мигает лампочка. Старая кабина слегка подрагивает при движении, что уже кажется чем-то родным, близким. Двери открываются с тягучим скрипом. Стою прямо напротив своей квартиры, касаясь ладонью железной двери. Страшно.Что я увижу, когда открою это дверь? Что изменилось?Жмурю глаза, стараясь пересилить себя и все же открыть ее. Перед глазами всплывает улыбчивое лицо Курта, открывающего мне дверь. Я уже протягиваю руку к ручке, желая открыть ее, войти в квартиру, но..Сухой кашель охранника напоминает мне обо всем. Курта больше нет. Нас больше нет. Больше он никогда не встретит меня с института, улыбчиво здороваясь и говоря, как скучал.Меня грубо отталкивают в сторону и открывают эту злополучную дверь. Охранник заходит первым, раздраженно шагая вглубь квартиры. Следователь же уступает мне дорогу.Захожу на негнущихся ногах, зябко приобнимая себя за плечи и испуганно оглядываясь по сторонам.

В квартире все осталось таким же, каким было при жизни Курта, с тем только исключением, что все уже покрылось слоем пыли. На полу видны следы от ботинок полицейских, обыскивавших квартиру. Осторожно иду в глубь, в нашу с ним комнату. Мне страшно. Я боюсь того, что могу там увидеть. Я боюсь того, кто может увидеть там меня. Мне страшно, чертовски страшно.Отворяю дверь в спальню, заходя в ее помещение. В воздухе стоит запах затхлости и крови. На простынях остались яркие багровые разводы. Зажимаю рот рукой, стараясь не заплакать, не вскрикнуть. Страшно.

Отворачиваюсь к шкафу, ища в нем нужную одежду. Нахожу тонкий свитер, комкая и скидывая его в специально принесенную сумку, болтающуюся на моем плече. Пара кофт и футболок, джинсы.. закусываю губу, думая, что еще из одежды я могу взять. Находиться здесь становится невыносимо. Спину жжет от ощущение чьего-то взгляда.

В тишине комнаты раздается скрип пружин в матрасе, словно кто-то садится на кровать. Сердце начинает учащенно стучать, руки судорожно перерывают одежду, скидывая ненужные тряпки на пол. В комнате разносится тихий хрипящий смех. Тело леденеет от ужаса.

Нет, только не сейчас. Черт, черт ,черт!- Нона.. Малышка, ты уже вернулась? – раздается у меня за спиной теплый голос Курта. Зрачки расширяются от неверия. Это не может быть он. Мой Курт..- Ну же, иди ко мне. Я так скучал по тебе. – эти теплые нотки в его голосе, эта нежность, сквозящая в нем. На глаза наворачиваются слезы счастья. Курт..Я резко оглядываюсь, собираясь проситься ему на шею, крича о том, как я скучала без него, как сходила с ума. Как я счастлива, что он вернулся.. Оглядываюсь и замираю, не в силах издать ни звука, не в силах пошевелиться.На кровати действительно сидит Курт. С теплой улыбкой и лучистыми шоколадными глазами. От его скул тянутся вздутые синие вены, смешиваясь с серо-фиолетового оттенка кожей. Его грудная клетка и живот разодраны, показывая мне его выпотрошенные внутренности. Он тянет ко мне свои окровавленные руки, нежно улыбаясь и шепча: ?Нона, Нона, Нона. Иди же ко мне, малышка..?- Нет! – разрывает меня крик и я зажимаю уши руками, жмуря глаза, из которых яростным потоком текут слезы. Грудь рвет от нестерпимого крика ужаса. Мне больно, меня рвет на части. Я не хочу это видеть, слышать, но эта картина преследует меня под закрытыми веками, этот голос струится в моей голове.Чувствую ледяные руки у себя на плечах, держащие меня, притягивающие к себе.- Отпусти меня! Курт, оставь меня! – кричу я, изо всех сил стараясь вырваться, царапаясь, все так же не открывая глаз. Со всех сил ударяю кулаками в грудь, пиная в разодранный живот с ледяным месивом органов, отталкиваясь и прислоняясь к открытому шкафу, сползая на пол.Внезапно все вокруг стихает, звуки исчезают. Я больше не чувствую его присутствия, не слышу его голоса.- Мисс Фейтфул! – раздается взволнованный голос полицейского рядом со мной и я несмело приоткрываю глаза, привыкая к яркому свету, струящемуся из окна, со стайкой танцующих в нем пылинок.Мистер Виденте несмело касается моего плеча, словно боясь очередного моего приступа. На его лице выступает кровь из свежей царапины. Судя по ее толщине, ее оставил человек. Испуганно смотрю на него, не до конца осознавая, что произошло.- Мисс Фейтфул, Ваш жених мертв. Его тут нет. Пожалуйста, успокойтесь. Кроме нас троих – он прерывается, чтобы кивнуть на недовольного охранника, стоящего у входа в комнату, - кроме нас тут никого нет.- Но.. Я видела его.. Только что, он был тут, клянусь – начала шептать я, чувствуя щиплющие в глазах слезы. – Он..- Мисс, я был тут все это время, стоял вон там – он указал на дверной проем – Я вошел за Вами и был тут все время, пока Вы собирали вещи. Тут никого не было. Вы закричали, я хотел помочь Вам, но вы начали сопротивляться.. Все.Я с трудом проглатываю тугой ком в горле. В висках начинает растекаться пока еще вялая, тягучая боль. С трудом киваю и встаю на ноги, сжимая руками сумку. -Я все собрала. Пойдемте.- Вы точно ничего не забыли? Потом у Вас уже не будет возможности вернуться и..- Точно. Пойдемте, пожалуйста. Я хочу уже покинуть этот дом. – прерываю я его, раздраженно морща нос. Голова начинает болеть с новой силой.****И снова я за рулем машины, все так же обеспокоенно поглядываю в зеркало заднего вида. Что она видела сегодня? Что с ней случилось? Что случилось в ту ночь, черт побери?Щеку жжет свежая царапина, но я сейчас стараюсь не думать об этом. Она невменяема. Ей нельзя верить. Она несет чушь.Но я не верю, что она смогла бы убить его. Не верю.Раздраженно ударяю рукой по рулю, резко выворачивая его и сворачивая на другую дорогу. На недоуменный взгляд охранника говорю, что все объясню позже.

Черт возьми, что же я творю?Городская местность сменяется лесом, окружая нас высокими соснами. Ехать не далеко и мы быстро оказываемся на месте. Останавливаю машину и высокого черного забора с двумя белыми мраморными ангелами по краям.****Когда передо мной открылась дверь полицейской машины, запуская холодный февральский воздух в салон, а меня попросили выйти, я могла только недоуменно хлопать глазами. Что случилось? Куда меня отвезли?Ответ нашелся сам собой, выведенный резными буквами вверху черного забора с двумя ангелами по краям. Кладбище.- Вы ведь так и не попали на похороны? Я решил, что передтем, как Вас закроют в лечебнице, Вы должны были попрощаться. В последний раз. – Поясняет мистер Виденте, вежливо пожимая плечами. На глаза наворачиваются слезы, уже в который раз за день, но я тихо благодарю и направляюсь в глубь кладбища. Я должна это увидеть.

Торопливо иду между темных надгробий, ежась от холода, пытаясь найти такое знакомое имя.. И нахожу его. Курт Севиар. Годы жизни, между которыми одна маленькая черта. Черта, в которой пронеслась его жизнь. Черта, в которой он успел сделать меня счастливой. Черта, за которой осталось наше с ним прошлое. Черта, за которой похоронена моя жизнь и мое будущее.Ноги подкашиваются, и я падаю на колени, цепляясь вытянутыми руками за холодное надгробие, свешивая голову вниз. Слезы струятся по щекам, грудь сводит от боли. Кажется, словно мое сердце хочет проломить ребра, вырываясь наружу. Вырываясь к нему. Вырываясь, чтобы остаться с ним. Навсегда.Прислоняюсь к холодному черному мрамору сильнее. От этого становится еще холоднее. Тело уже дрожит от холода.- Все правильно.. Курт. – выдыхаю я, осознавая, насколько простым и обычным мне все это кажется. Идя сюда, шагая между чужими могилами, я думала, что здесь смогу в последний раз почувствовать тепло. Но его нет, и не может быть. Курт мертв. Я жива. Он больше никогда не подарит мне тепло. Его тело там, в паре метрах подо мной, засыпанное землей. А может и вовсе кремированное, и здесь лишь его прах. А сверху эта холодная мраморная пластина с его именем. Но его тут нет. Мой Курт остался в прошлом.

Сзади раздаются тихие шаги и осторожный голос следователя, говорящего о том, что нам пора ехать, иначе скоро нас начнут искать.Последний раз касаюсь рукой холодного мрамора и встаю, мысленно прощаясь с этим местом. Внутри растекается какое-то щекочущее ощущение того, что я упускаю что-то важное. Что-то бесценное.Добрый вечер всем моим читателям :3Простите, глава вышла без особых событий, без чего-то такого.. Интересного, что ли?Но я решила, что ей нужно как-то попрощаться со своей прежней жизнью, до конца осознать, что все закончено.Дальше уже наконец-то вернусь к сюжету, отправляя ее в психиатрическую клинику :3Вообще, весь сюжет уже продуман до мелочей, так что надеюсь поскорее воплотить его в жизнь.И комментируйте, пожалуйста, это вкуснее самых вкусных конфеток ^__=