Глава 2. Допрос. (1/1)
Холодные пальцы обхватывают пластиковый стаканчик с почти остывшим кофе. Взгляд потерянный, мысли спутаны.В отделении полиции ужасно холодно, все-таки февраль за окном. Девушка сидит на самом краю лавки, вжимаясь в холодящий старый кафель, упершись взглядом в стаканчик. Ее бьет мелкая дрожь от холода, плечи вздрагивают от беззвучных рыданий. Следователь отдал ей свою куртку, однако она почти не спасает от холода. Если верить ее соседям, то она забежала к ним во двор и начала истерично долбиться руками в дверь. Когда они вышли и увидели ее, в одной окровавленной длинной футболке, с растрепанными волосами, с ужасом и отчаяньем в глазах, взахлеб рыдающую и кричащую что-то о том, что Он убил Курта, они испугались не на шутку, вызвали полицию.
Людям из отделения с трудом удалось заставить ее надеть хотя бы джинсы, чтобы не увозить ее в таком виде.Сейчас она сидит и плачет.Я встал из-за стола, обходя его и, подойдя к лавочке в углу, сел рядом с ней, осторожно дотрагиваясь ее плеча. Она не реагировала.- Нона Фейтфул? – она медленна перевела на меня свой неосмысленный взгляд, словно смотря сквозь меня, не видя ничего вокруг. – Мисс Фейтфул! – более настойчиво окликаю ее я, сжимая руку на ее плече, стараясь привести ее в себя.***- Нона Фейтфул? – раздается тихий голос сбоку от меня, и я поворачиваюсь. Трудно сфокусировать взгляд, вокруг все плывет, стены качаются. Голова разрывается от пульсирующей боли.- Мисс Фейтфул! – слышится более четко, и я наконец могу сфокусировать взгляд на следователе, обеспокоенно смотрящем на меня и сжимающем мое плече рукой. Головная боль гудит в висках, словно сдавливая мой череп, но уже не застилает глаза багряной пульсирующей пеленой.- С Вами все в порядке? Вы меня понимаете? – осторожно спрашивает он, заглядывая мне в глаза. Черт, в порядке? Да конечно! У меня убили единственного любимого человека. Мне словно вырвали душу из тела, разодрав ее на части, скрутив, стянув в тугой ком, и небрежно закинули обратно, возвращая в эту чертову реальность, отдавая на растерзание адской головной боли. Конечно же, я в порядке! – эти слова уже готовы сорваться с моего языка, но у меня практически нет сил. Кроме того, от криков я сорвала голос, и теперь каждый произнесенный звук отдается жгучей болью в горле, поэтому я просто киваю ему, отводя усталый взгляд обратно на кофе, с плавающей в нем пылинкой.- Мне нужно подтверждение Ваших показаний, чтобы все записать в отчет. Остановите меня, если что будет не так. – я не поднимаю на него взгляд, все так же меланхолично следя за пылинкой. Глаза болят, но закрывать их страшно, невыносимо страшно. Я все еще боюсь увидеть Курта. Я не хочу верить этому. Этого не должно было быть.
Следователь встает со скамьи и протягивает мне руку, прося сесть за стол. Встаю, цепляясь за протянутую руку, едва удерживая равновесие. Голова кружится, к горлу подступает комок тошноты. Стены снова начинают кружиться.Но пара шагов, и я уже сижу за столом, напротив следователя, листающего свой рабочий журнал.
- Вы, Нона Фейтфул, проснулись сегодня в 7 утра и обнаружили труп Курта Севиара, с вскрытым животом и искромсанными внутренностями. Так? – Следователь смотрит на меня, я ощущаю его внимательный взгляд. Сил на ответ совсем нет, и я вяло киваю головой.– Вы тут же выбежали из дома и направились к соседям, которые и вызвали полицию в 7.13 утра. Я верно говорю?Я поднимаю на него свой измученный взгляд, вкладывая в него всю ту усталость и боль, которую только способна передать. Он молча кивает, продолжая записывать в свой журнал.Повисшая в помещении тишина кажется давящей, угнетающей, нарушаемая только шелестом ручки по бумаге. Головная боль усиливается, заставляя жмуриться и кусать губы, моля о том, чтобы она прошла. Даже под закрытыми веками, перед глазами вспыхивают яркие пятна, растворяясь, тут же сменяясь другими. Из груди вырывается судорожный вдох, пропадает ощущение реальности. Сердце колотится как ненормальное, стуча в висках, гоняя кровь по замёрзшему телу. Тишина в кабинете начинает угнетать с удвоенной силой, становясь тяжелой, кружащейся, нет, окружающей, давящей.Неожиданно зазвенел рабочий телефон, стоящий на столе. Звон оглушил комнату, наступив настолько внезапно, что сердце сковало от испуга, а я сама чуть не подпрыгнула на стуле.Мистер Виденте [от исп. Vidente - зрячий] взял трубку, представляясь и вслушиваясь в слова говорящего. Вся его поза так и говорила о его сосредоточенности и внимательности. Брови его удивленно взлетели вверх, тут же сжимаясь в напряженную линию. Губы были поджаты.- Да, я Вас понял. До свидания. – он положил трубку и еще некоторое время молча смотрел на свою руку с зажатой в ней ручкой.- Мисс Фейтфул. Вы утверждали, что Вашего жениха убил человек, периодически приходивший к Вам по ночам? – Я вздрогнула и поднял на него недоумевающий взгляд, но затем, собравшись с мыслями и прикрыв глаза, кивнула.- И это было не первое его посещение? Почему Вы не вызвали полицию раньше? – чувствую на себе его сосредоточенный взгляд, молчу. Что я могу ему ответить? Что каждый раз, даже от мысли о нем, меня парализовал цепкий страх? Что это был не человек вовсе? Что?- Сейчас звонили наши криминалисты, изучавшие Вашу квартиру. Они установили, что следов взлома ни на дверях, ни на окнах обнаружено не было. Сигнализацию никто не отключал. В Вашем доме никого не было, мисс Фейтфул.- Но Он был там! Вы же сами видели, Курт мертв! Он убил его! – взрываюсь я, переходя на надломленный крик, превозмогая жгучую боль в голове и горле, стараясь делать голос не таким хриплым. – Он был там.. – слезы застилают мне глаза, скатываясь горячими каплями по лицу. Из груди вырываются тихие рыдания. Мой Курт..- Но послушайте.. В Вашей квартире не было найдено каких-либо отпечатков пальцев. Не было ничьих следов. Вообще, не было никаких знаков чьего-либо присутствия! – он рассерженно смотрит на меня, морща нос, словно злясь на себя за то, что хочет поверить моим словам, но не может. – Я действительно хочу помочь Вам найти убийцу. Но для этого и Вы должны помочь мне. Расскажите все, что знаете об этом человеке.Я молчу, силясь заставить голос не дрожать и не хрипеть, готовясь выдавить хотя бы пару слов. Наконец, на выдохе, говорю – Он не человек. Больше я ничего не знаю.
Недоверие, искрящееся в его ярких голубых глазах. Я только сейчас замечаю, насколько он молод. Наверное, это одно из его первых дел.- Не человек? – голос пропитан горьким сарказмом. – Мне очень жаль, но на данный момент Вы являетесь главной подозреваемой. Вы останетесь сегодня в камере, а утромс Вами проведут допрос. – Его слова хлесткими пощечинами били по лицу, выбивая из головы последние мысли. Я? Убийца? Невозможно! Я бы никогда.. Курт.. Слезы покатились по щеками, рыдания и всхлипы стали вырываться из груди с удвоенной силой. - Мне очень жаль. – добавил он, но я его уже не слышала, почти теряя сознание захлебываясь в ужасе, от осознания безысходности ситуации.
****Страх окутывает мое тело, сковывая его стальными цепями, холодя в венах кровь. Темнота вокруг меня кажется живой, плывущей, подвижной. Словно что-то кроется в ней. Словно кто-то смотрит на меня, тянет ко мне свои длинные руки, шипя от того, что не может дотянуться, становясь еще более раздражённым, озлобленным, сильнее начиная метаться вокруг меня.Я не чувствую опоры под ногами, я не чувствую падения. Ничего, кроме этой давящей тишины и живой темноты вокруг, порождающей страх, сеющей ужас. Чувствую, как вспотели ладони сжатых в кулаки рук, как больно впиваются короткие ногти в кожу. Голова начинает гудеть, боль пронзает мое тело, одновременно разрывая меня на части и сжимая в тугой пульсирующий ком. Ощущение, что я чувствую шевеление воздуха, словно вокруг меня кто-то мечется. Дыхание срывается на рваный хрип. Я хочу кричать, но не могу. Просто звуков нет. Просто темнота поглощает мой немой крик.Паника, захватившая мой разум, заставляет меня саму крутиться на месте, бездумно озираясь вокруг, вглядываясь в вечную черноту. Один звук раздается внезапно, резко. Словно кто-то хлопнул дверью в тишине комнаты..Внезапно я распахиваю глаза и обнаруживаю себя у себя дома, сидящую в кровати. Дверь распахнута настежь, льющийся оттуда лунный свет кажется каким-то не таким, словно туманным. Легкие клубки дыма сочатся из коридора, врываясь в пространство комнаты.В голове резко вспыхивает мысль, заставляющая сердце биться с бешенной скоростью.- Курт! – вырывается тихий хрип из моего горла, и я оглядываюсь на него. Его грудная клетка умиротворенно вздымается во сне, на губах застыла все та же блаженная улыбка, что и всегда.Мелькнувший в темноте керамический нож вонзается в его живот, ведомый темной рукой. Нет сил, чтобы посмотреть на убийцу. Нет сил оторвать взгляда от живых ручейков крови, сочащейся из раны, выглядящими почти черными в темноте. Горло разрывает неистовым криком.Я резко сажусь, чуть не ударившись головой о белый потолок с потрескавшейся известкой. Грудная клетка вздымается от бешенного дыхания, сердце стучит так, что вот-вот проломит ребра.Только сейчас я обращаю внимание на охранника, стучащего своей палкой по железным прутам решетки, служащей здесь и дверью и стеной.- Заткнись, ненормальная! Не мешая людям спать! – это уже злобно шипит голос моего соседа снизу. Голос надломленный, хрипящий, явно пропитый и прокуренный.Не удостаиваю их ни одним словом, резко отворачиваясь к стене и натягивая одеяло на голову. Приглушенно слышится ругань кого-то из них, но мне все равно.К горлу подступает тугой ком, из глаз потом катятся горячие слезы. Крут, я не убивала тебя. Вернись за мной, Курт.. я люблю тебя..Этой ночью я так и не смогла заснуть, тихо вздрагивая и заливаясь слезами до утра.****? Следователь, уже другой мужчина, начинающий допрос, представляется, присаживаясь за стол напротив меня. Не особо слушаю его. Голова гудит от почти бессонной ночи, глаза покалывает. К тому же, я уже второй день не получаю своего лекарства.- Бессонная ночка, а, мисс Фейтфул? – его насмешливый тон раздражает, так и хочется плюнуть ему в лицо. Скептически оглядываю своего нового следователя. Толстый, с двойным, нет, тройным подбородком, с сальными грязными волосами цвета протухшей рыбины. Его огромная толстая рука мелькает перед мои лицом, щелкая пальцами, стараясь обратить на него внимание. Раздраженно морщусь и отворачиваюсь к окну.
- Ну чтож, приступим. – фыркает он, видимо, понимая, что ничего интересного я ему не выкину.- Это Вы убили своего мужа? – что, вот так сразу, с плеча? Меня передергивает от его прямоты, от его напора. Но я не признаю это. Я не убивала Курта.- Нет. Я уже сказала, что я этого не делала. Это был..- Какой-то призрачный мужчина, приходивший к Вам по ночам? – нетерпеливо перебивает меня он, смотря с открытой усмешкой. – Призраков не бывает, мисс Фейтфул. И Это сделали Вы. Вы убили своего мужа.- Да нет же! – вскрикиваю я, тут же закусывая губу и стараясь взять себя в руки. – Я не убивала Курта. Я бы никогда не смогла поднять на него руку.
- Но тем не менее, Вы это сделали. Все лики говорят об этом. – он уже чуть ли не смеется, прихрюкивая и хлопая в ладоши, празднуя свою моральную победу надо мной. Меня же одолевает недоумение.- Улики? Какие еще улики? – голос мой дрогнул, что, наверняка, не скрылось от него. Там не может быть никаких улик. Я ведь ничего не делала..
- Вашу дверь никто не взламывал. В квартире никто не был, это абсолютно точно. Помимо этого, мы обыскали каждый сантиметр, нет, миллиметр вашего дома. И знаете что? У Вас есть отличный набор керамических ножей с цветными ручками. Припоминаете такой? – я молча киваю, все еще не понимая, к чему он клонит. – Сколько ножей должно быть в том наборе?- Шесть. –Не задумываясь отвечаю я.- А их там пять. – ухмыляется он, все же не удержавшись и потирая свои наверняка потные ладони. – Одного ножа не хватает. И, судя по форме подставки, это был нож для разделки мяса. Именно таким ножом убили Вашего муженька.Я сижу, не находя что ответить, открывая и закрывая рот. Что за чертовщина?!Голова начинает раскалываться сильнее, пульсируя, обжигая. Дыхание срывается на хрип.- Вы убили своего мужа этим самым ножом. Но знаете, что странно? Мы обшарили все улицы вокруг, все места, в которые Вы могли спрятать нож. Его нигде нет. Как и нет частиц крови и кусочков ткани ни в одной из раковин вашего дома. Где же Вы смывали кровь? Признайтесь, мем. Вам сократят срок почти в двое. Облегчите же жизнь себе и нам. Расскажите, как Вы его убили? Где спрятали оружие? Зачем вы это сделали?Вопросы градом осыпаются на мою голову, но лишь часть из них долетает до моего сознания. Не убивала! Я не убивала его!Перед глазами всплывает сцена из сна, с темной рукой, держащей тот самый нож над моим Куртом, кровь, струящаяся из раны. Реальность словно покидает меня, все плывет, органы словно сдавливает в тугой ком, к горлу поступает тошнота.Я цепляюсь за его руку, перегибаясь через его стол, шепча, шепча, шепча: Я не убивала его! Я не убивала, я не..Голову словно сдавило раскалёнными пластами железа, из груди вырываются стоны боли, кислород бешенными дозами поступает в кровь, легкие, кажется, сейчас взорвутся.- Я не убивала его! Не убивала! НЕ УБИВАЛА!! – срываюсь я на истеричный крик, вцепляясь ногтями в руку следователя, чувствуя как его мерзкая кровь выступает у меня под ногтями.- Не убивала! Не убивала! Не убивала! – чувствую, как чьи-от руки оттаскивают меня от него, тело бьется в конвульсиях, неосознанно пытаюсь вырваться. Не из рук охраны, из своих страхов, из клетки ужаса, сковывающего стальными цепями.- Не убивала его.. Тебя.. Курт.. – истерика прекращается так же быстро, как началась, едва я успеваю с силой пнуть охранника и упасть на колени, врезаясь головой в огромное зеркало во всю стену. Желудок скручивает жгучий спазм, и из меня выходит мой сегодняшний завтрак, вперемешку с желчью и желудочным соком. Меня рвет физически, рвет морально. Мне противно, больно, мерзко. Все горит, крутит, сжимает. Мой Курт..