Редуцент (1/1)

Дверь не открывали настолько долго, что она не поддается сразу. Из-под радостно посыпавшейся от прикосновения темно-синей краски проглядывает белый цвет. Да, точно. Когда-то она была белой, и стекла в ней были прозрачными, а не закрашенными наглухо. В кабинете все покрыто тонким слоем пыли и решительно нечем дышать, поэтому Хэви проходит между этажеркой и операционным столом, поднимает жалюзи, между которых на пол сочились косые линии света, открывает окно и садится на подоконник.- Ну, вперед, блядь.Медик замер в проеме, оценивающе осматриваясь. Если быть честным, Хэви не так часто здесь бывал. А если еще честнее, сам Эрик тоже бывал здесь относительно редко.- И все же, почему ключи были не у Вас?- Потому что я зарекся заходить сюда, - честно отвечает Хэви. Да, он зарекся и отдал ключи Шпиону, потому что думал, что если войдет сюда, то рухнет в такую яму апатии, из которой уже не выберется. Хэви прислоняется плечом к откосу, впуская в душу исходящее из стен ощущение необитаемости и мягкое, светлое спокойствие. Он закрывает глаза и принюхивается: затхлость чуть перебивает знакомый, привычный запах помещения. Здесь чертовски хорошо. А он, глупец, боялся заходить.Медик быстрым шагом приближается к полкам в глубине помещения, бегло просматривает, что лежит на верхних и опускается на колени, видимо, заинтересовавшись нижними; халат разметывается по полу сзади него, поднимая пыль.- Я думал, у вас Беатрис девочка. - Медик многозначительно машет одной из книг для записей. - Странно, что он здесь, а не под подушкой. Надеюсь, мне здесь не попадутся чулки?- К чему ты там опять клонишь, мать твою? - Хэви начинает злиться, но порыв ветра с грохотом ударяет о стену раму, и Хэви слегка отвлекается. Он по-хозяйски закидывает ноги на подоконник, придерживая пяткой окно: все равно это помещение не используется. - Что это?- Тут даже написано: "Pers?nliches Tagebuch". Как будто без этой надписи мы бы не догадались.- Иди нахуй, я не знаю, что это значит! - Личный дневник, - соизволяет перевести Медик, оборачиваясь. - Можно почитать?- Делай, что хочешь, - внезапно отвечает Хэви, впрочем, действительно чувствуя безразличие по этому поводу – если только он себя не обманывает.Эрик вел дневник, который все это время лежал здесь. Хэви даже не задумывался о том, что такое может быть, ни разу не зашел и не посмотрел его записи. Даже если бы он знал, стал бы он читать?- Там все на немецком?- Ага. Вы только послушайте. "Мое имя - Эрик Рудольф Мария Гофманн, и я начал этот дневник, чтобы оставить хоть какой-то след в истории"... Боже, я как будто десять ложек сахара съел прямо сейчас. - Медик останавливается и тихо смеется. Это злит, но Хэви не смог бы прочитать дневник сам; он до сих пор не очень хорошо читает даже на английском. Медик быстро листает дневник, и откуда-то между страниц вылетает фотография. Подобрав ее, Медик вертит карточку в руках, разглядывая со всех сторон, потом подходит к Хэви.- Это ведь он? Хэви кивает, забирая фото у Медика, и у него пересыхает горло. "1930-ый", - думает он, и, посмотрев обратную сторону, находит тому подтверждение. Август. Двадцать седьмое число. Черно-белая фотография команды в полном сборе. Из головы Хэви что-то упорно пытается выскрестись, проделать дыру наружу, смутно доносятся звуки, а жаркое летнее солнце фантомно слепит глаза. Позади них только что завоеванный промышленный городок. "Разведчик, блядь, встань на место и замри уже!" - прикрикивает Солдат на безусого юнца. Медик о чем-то задумался, и это немного раздражает. Инженер не переставая шутит, и довольно удачно, но Хэви сохраняет серьезное выражение лица. Две вспышки, и Шпион рядом с ним облегченно выдыхает.Хэви нежно проводит пальцем по загнувшемуся уголку карточки. Если бы он мог, он бы улыбнулся, но все внутри него сводит болью, которая, он знает, обманчиво начиная затухать, перейдет в тоску.- Вы мало изменились, - замечает Медик, облокачиваясь на подоконник.- Издеваешься?- Правда.Хэви редко курит, но сейчас это необходимо, и он нащупывает в кармане штанов сигареты и коробок спичек. Руки предательски дрожат, и закурить удается только с третьего раза. Медик не обращает внимания на его жалкие попытки, листая довольно пухлую рукопись. Затяжка приносит облегчение, но это ненадолго.- Слушай, ты работать пришел. Бросай эту дрянь и найди что-нибудь, имеющее прямое отношение к твоей работе.- Но мне интересно то, что имеет прямое отношение к Вам. О, Вас правда зовут Ваней?- Даже не думай звать меня так. - Хэви морщится, услышав собственное почти забытое имя с этим жутким акцентом.- Герр Иван?- Хэви для тебя.Медик цокает языком.- Почему Вы не зовете меня по имени? Не помните, как меня зовут? - Генрих? Ганс? Что-то такое фашистское.- Густав.- Точно. Хуевое имя. Звучит дерьмово.- И как я жить-то теперь с этим буду? - Медик отрывается от дневника, и Хэви замечает, что он пялится на его сигарету.- Тоже хочешь?Медик мотает головой.- Просто представил, как вы тушите ее об меня. Или хотя бы стряхиваете пепел на мой язык.- Больной, - говорит Хэви как можно более презрительно, но в штанах у него все оживляется, так что он добавляет еще пару отборных ругательств. Это невероятно грязно - быть в этом кабинете и хотеть нового Медика. Хэви кажется, что он предает Эрика своей похотью. Полюбить кого-то так же сильно он уже не сможет, но имеет ли он право трахаться с кем попало? Это ведь всего лишь секс. Хэви не относится серьезно к тому, что происходит между ним и Густавом, правда, как к этому относится сам Медик, Хэви до конца еще не выяснил.Ткнув сигаретой в подоконник и оставив ее там, Хэви молча выходит из кабинета. Он знает, что медицинские выписки сделаны на английском языке, сам их видел, хотя и не понял многих терминов. Но если другие записи Эрика на немецком, Хэви никак не сможет проконтролировать Густава. Возможно, ему стоило самому навести там порядок, и намного раньше. Но он был уверен, что не справится, и сейчас ощущает себя тряпкой.В коридоре ему попадается малость взволнованный Инженер, быстро перебирающий своими механическими ногами.- Что-то случилось?- Сообщение, - отвечает Инженер. Обычно он настраивает связь, но стал глуховат в последнее время, поэтому Хэви идет с ним до передатчика.Связь и правда дерьмовая, голос перекрывает какие-то скрежет и шипение, так что человек на том конце просто говорит, что у него есть задание, повторяет несколько раз координаты, время встречи, и отключается. Инженер старательно записывает карандашом услышанное на какой-то пожелтевший клочок бумаги в линейку. Хэви хмуро с какой-то надеждой смотрит на трубку, затем пожимает плечами и тоже отключается.- Рискованно, - комментирует механик, ставя точку.- Волков бояться - в лес не ходить. Или ты забыл, кем работаешь? В любой момент помереть можем.- Да, но...- Думаешь, засада? Брось. Я пойду один, разузнаю.- Возьми Шпиона, - советует Инженер.Хэви кивает, оценив действительно хороший совет. Шпион, если не для переговоров, то для контроля ситуации точно пригодится. Ничего плохого, если он будет ошиваться где-нибудь поблизости. Он хороший дипломат, но посылать его вместо себя Хэви не станет. В конце концов, если договариваться шел Хэви, то им выплачивали ровно обещанную сумму.А потом Хэви пробирает. Новое задание! Вечер проходит незаметно, хотя обычно это - самая длинная и скучная часть дня. А Хэви ненавидит размеренность и ленивое существование, к которому настойчиво располагает старость. Ему нужно двигаться, ему нужно воевать, и похуй, что с утра болят все суставы. Да. Наконец-то. Хэви испытывает что-то близкое к счастью впервые за долгое время. И это не омрачается даже, когда, вернувшись в свою комнату отдохнуть, он ловит себя на том, что ждет Густава, да еще и называет его по имени в мыслях. А тот будто бы чует, потому что появляется на пороге комнаты спустя несколько минут. Медик прикрывает за собой дверь, и лицо у него чересчур хитрое.- Что, снова? Как же ты меня заебал, - вздыхает Хэви, но это не выглядит серьезно - слишком заметно его хорошее настроение.- Вы чем-то довольны, - констатирует Медик. Хэви кивает. Ему действительно радостно, и он не видит смысла скрывать это. Он ощущает внутренний трепет, ему хочется жмуриться, как это обычно делают кошки, пригревшиеся на солнце.- Получили задание?- Почти. Я еще не в курсе подробностей. Мне не терпится посмотреть на тебя в деле, знаешь ли.- О, я буду хорош. Вам понравится.- Но если ты окажешься слабым звеном команды, мигом вылетишь. А теперь раздевайся, раз пришел. Медик, будто бы только и ждал инициативы, усмехается и тянется к широкому поясу поверх халата.***Пальцы свободной руки мягко очерчивали позвонки, выглядывающие сквозь покрытую мурашками кожу. Проходились по плечам, шее, перебирали русые волосы, спадающие на нее неровными прядями. Выдох - Хэви замер, прислушался, и лишь выждав, возобновил действия. В ночной тишине не так уж сложно было сосредоточиться на чужом дыхании. Даже на пульсе, который отчетливо чувствовался на пальцах."Готов?""Да", - неуверенно прошептал Эрик куда-то в матрас. Но Хэви предпочитал не спорить с ним. Момент, когда Медик давал добро и подготавливающие его пальцы покидали тело, был очень сложным: медлить было нельзя, но и торопиться тоже. Хэви наспех смазал член и аккуратно приставил его ко входу, зная, что не стоит даже пытаться проникнуть с разгону. Вместо этого он двинулся вперед, надавливая ненастойчиво, дожидаясь, пока Эрик сможет расслабиться и принять его."Все хорошо, я уже внутри", - произнес Хэви в ответ на короткий стон, и только подумал о том, что дальше будет легче, как вдруг Эрик сам подался назад, делая их единение таким же изящным, как отточенная годами до автоматизма сборка автомата. Не до основания, но все же достаточно глубоко - и тут же мышцы сомкнулись вокруг члена Хэви, вызвав судорожный выдох и попытки не сжать бедра Медика слишком сильно. Эрик был очень недоволен, если у него после секса оставались синяки. Начиная движения, Хэви повторял про себя, что толчки не должны быть размашистыми, что они должны идти больше вглубь, чем наружу... Хэви все это прекрасно знал, но с каким трудом это каждый раз давалось на практике!Снова кинув взгляд на едва различимые в темноте черты тела, Хэви смог слегка отвлечься. Слишком - до невозможности - красивым Эрик выглядел, пусть даже сейчас Хэви скорее знал это, чем видел. "Хочешь, чтобы я ласкал тебя?" - "Ох, нет", - быстро возразил Эрик, сильнее зарываясь в постель и наверняка жутко смущаясь. Хэви удовлетворенно улыбнулся, наблюдая, как Медик сам гладит себя. Конечно, он давал Хэви это делать, но если тот говорил что-то подобное вслух, его захлестывала не очень-то логичная волна стыда, и он отказывался, даже если на самом деле очень этого хотел.Хэви погладил ягодицы Эрика, присмотрелся к собственному чуть поблескивающему от смазки члену, который даже сейчас, когда у них все получалось, казался слишком большим для этого тела. Несоответствие размеров заводило; Хэви прикусил губу и подался назад, покидая Эрика по миллиметрам, и лишь когда внутри осталась только головка, а Медик возмущенно прошипел: " Что ты делаешь?" - вновь поменял направление движения. Он смотрел, как погружается в Эрика, и мир вокруг начинал плыть, течь вязкими потоками, и это чувство хотелось продлить на как можно большее время, а лучше - оставить его навсегда.После всего они могли подолгу целоваться, будто им не хватало прелюдий. Неторопливо, продолжая поглаживать друг друга, пока Медик не засыпал окончательно, как это обычно случалось. А Хэви засыпал следом, обнимая его, боясь лишний раз переместиться и разбудить.О том, что происходило ночью, Хэви думал каждый раз, когда Медик перед началом боя становился позади него, чтобы затянуть шнуровку на его спине: ему до жути нравилось каждое случайное прикосновение пальцев и вкрадчивый, что-то напутствующий голос. Да и обстреливая вражескую базу, покуда это не мешало, Хэви об этом думал. Иногда ему казалось, что это придавало ему сил - то, как он, прячась за углом от турели и вслушиваясь в приближающиеся шаги вражеского механика, вспоминал, что нашептывал Эрику прямо на ухо. И как он, укладывая длинной очередью чужого разведчика, вспоминал тихие стоны, смешивавшиеся со вздохами. Как он, заправляя в пулемет последнюю ленту, вспоминал кажущиеся светящимися в темноте пятна гладкой кожи, растрепанные, цвета сухой травы, мягкие волосы и приоткрытые влажные губы. Как, выискивая по линиям крыш ублюдка-снайпера, вспоминал мелкую дрожь и чересчур быстро бьющееся сердце, которое можно было услышать, даже не прижимаясь к груди Медика. И как, принимая из рук шумно дышащего сквозь маску Эрика аптечку, он вспоминал, где эти самые руки скользили по его телу. Даже если Медик делал ему перевязку или помогал выдернуть из-под кожи застрявший осколок, его прикосновения были важны для Хэви.Для Эрика же был важен голос Хэви и его интонации. Он весь прогибался под хриплый шепот; он с полуулыбкой закрывал глаза, слушая, как Хэви поет, играя на гитаре. Певец из него был откровенно хуевый, нот он не знал совершенно и стихи помнил только русские. Однако, со временем он приноровился к несложным песням на английском языке и выучил аккорды, записанные у Инженера в тетради. Тот периодически пытался спрятать несчастный инструмент с криками: "Пошел нахер! Опять сорвешь струны!" - и это не было преувеличением. Аккуратная, отточенная игра механика не шла ни в какое сравнение с тем, что в порыве страсти вытворял с гитарой Хэви. Научиться играть перебором он так и не смог - ему казалось, что у него слишком толстые пальцы, да и песни под такую игру не очень нравились. Зато херачить боем, едва не проламывая корпус и глядя на схватившегося за голову Инженера, он любил. Подпевающий Эрик брал все ноты даже в русских песнях, которые на слух в итоге запоминал, частенько не думая о смысле. Хэви любил, когда пела вся команда, но Медика, поющего так чисто, словно его этому учили, даже с его тихим голосом было слышно сразу.