Аустенит (1/1)

Хэви смотрит в потолок, по которому расползаются трещины. Иногда поворачивает голову и переводит взгляд на ярко-зеленые цифры электронных часов, показывающие без десяти минут три. Закрывает ненадолго глаза, затем открывает вновь.Он не помнит, когда в последний раз высыпался. Поэтому по утрам он ненавидит все живое в радиусе километра. Умыться. Позавтракать. Сделать зарядку. Подумать о стратегии и объяснить её остальным. Все знают, что по утрам Хэви становится бомбой замедленного действия, лучше не прикасаться к нему и не пытаться с ним поговорить даже по важному делу. Кроме Медика. Это чудовище прикапывается ко всем членам команды в любое время суток. Ранним утром, поздней ночью?— кажется, он вообще не спит, или делает это урывками между дурацкими, дорогими и, надо сказать, бесполезными экспериментами. Хэви тихо ругается каждый раз, когда Медик будит его своим топотом, как только он начинает засыпать. Он пробовал устроить Медику разнос на эту тему?— тот выслушал его с совершенно спокойным и якобы понимающим видом… и продолжил бегать по базе ночами и хлопать дверьми. Остальные члены команды, правда, не жаловались, так что Хэви просто плюнул на это дело. Возможно, у него действительно откровенно дерьмовый, слишком чуткий сон. Хэви уверяет себя, что это возрастное. Может, когда-нибудь он обратится к Медику за снотворным.Похоже, Медика не учили стучать. Или учили, но напрасно. Когда дверь в комнату Хэви со скрипом открывается, и свет из коридора слепит привыкшие к темноте глаза, тот не выдерживает.—?Что еще, еб твою мать, тебе от меня нужно?!Медик замирает на пороге?— голос Хэви, довольно звучный, наверное, был слышен на всю базу. Но оцепенение быстро спадает, и Медик резкими шагами подходит к кровати. По крайней мере, не прыгает в нее.—?Вы еще не спите? Замечательно. Вы нужны мне.Хэви разрывается между двумя желаниями: послать его к чертям и выставить за дверь или схватить за шкирку и впечатать головой в стену.—?На кой хрен?—?Это очень срочно!Хэви садится в постели и проводит рукой по лицу. Медик явно не уймется просто так. Впрочем, Хэви все равно не спится.—?Выйди. Сейчас буду.Медик выходит, и Хэви, одевшись в то, что попалось под руку?— штаны и майку, идет следом за ним. Медик хватает его за руку?— на нём, как всегда, его красные перчатки?— и ведет в свой кабинет. На деле это бывший склад, но Медику вполне хватает там места. Он быстро перевез туда все свое оборудование и уже собирает что-то новое. Хэви знал это со слов остальных, но не видел сам, поэтому, когда он заходит в кабинет, то поражается неаккуратности Медика: инструменты, ящики и склянки без подписей разбросаны повсюду, без какого-либо порядка, а в банках запечатаны какие-то органы. На столе стоит десяток жестяных кружек, пропавших из кухни?— видимо, Медик накачивается кофе, чтобы работать без перерыва. Какие-то окровавленные ошметки лежат в металлической посудине, и, судя по запаху, они не первой свежести; Хэви не хочет знать, кому они принадлежали. Такими темпами Медик разведет на базе не только мух, но и крыс. На операционном столе лежит зеленоватая простыня, вся смятая и в багровых пятнах?— интересно, кого Медик мог оперировать? Хэви надеется, что этот кто-то не из его команды, однако, других людей на базе не наблюдается.Медик толкает Хэви к стене, и его намерения становятся слишком очевидными. С размаху упав на колени, Медик не глядя расстегивает штаны Хэви?— зачем только надевал? —?и смотрит при этом вверх. Хэви вспоминает, что на нем сейчас нет очков, и сразу начинает чувствовать себя уязвимым. Ерунда, конечно, но перед сокомандниками он их почти не снимает.—?У Вас красивые глаза,?— говорит Медик, прикасаясь губами к низу живота и горячо выдыхая, прежде чем спуститься языком к члену.Хэви морщится и пробует положить руку на голову Медика. Запускает пальцы в волосы. Чуть вьются. Жесткие. Хэви едва не вздрагивает, когда Медик перемещает ладони на его бедра?— слишком знакомое ощущение латексных перчаток на коже. Медик проводит языком по головке, пока еще наполовину закрытой крайней плотью, вбирает в рот, посасывает. Хэви медленно выдыхает через нос, закрывает глаза и упирается затылком в стену; он уверен, что если бы Медик работал портовой проституткой?— он был бы самой хорошенькой шлюхой. Ему определенно нравится заглатывать член полностью?— сухие губы вновь прижимаются к волосам на лобке.—?Ты что, Линда Лавлейс*?Медик что-то стонет, и от вибрации, прошедшей по его горлу, Хэви едва не кончает. Сдерживаться сложно. Медик сжимает губы и двигает головой, совсем не стесняясь влажных звуков, которые издает при этом. Его обтянутые латексом пальцы со скрипом впиваются в кожу. Он отстраняется и перемещает эти пальцы на член, весь мокрый от слюны, подныривает под него и начинает вылизывать яйца. У Хэви кружится голова, а еще он низко стонет, потому что ему чертовски хорошо. Да, Медик умеет припереть к стенке своим шаловливым языком.—?Вставьте мне,?— говорит Медик, поднимая мутные, как у человека под гипнозом, глаза. —?Можете отодрать меня так жестко, как захотите.И снова Хэви чувствует себя как собака, с которой сняли намордник. Он валит Медика на пол, немного не рассчитав силу?— тот вскрикивает; стряхивает с его ног сапоги и срывает штаны, перепачканные изнутри смазкой. Хэви касается его покрасневшего члена?— и Медик выгибается навстречу руке, издав такой жалобный звук, будто он помрет, если его не приласкать. Он раздвигает ноги, нетерпеливо, приглашающе, и Хэви на этот раз уже не пытается его подготовить, просто берет Медика за бедра и насаживает на себя. Тот обхватывает его ногами, крепко прижимаясь. Хэви закрывает ему рот ладонью, потому что иначе Медик будет орать и разбудит всю базу, и начинает с резких, интенсивных движений. Ему плохо дается этот темп, хочется перейти на более медленный, чтобы продержаться дольше?— впрочем, тоже старая привычка.Медик выглядит довольно беззащитно со сбившимися куда-то на лоб очками. Он цепляется за руку Хэви, и тот снова не понимает, хочет он отодрать ее от своего лица или прижать сильнее, или же он держится за нее просто так. Медик вздрагивает с каждым движением, пытается тереться членом о живот Хэви и щекочет его ладонь горячим дыханием, но, в общем, ведет себя довольно тихо.—?Будешь шуметь?Медик мотает головой, и Хэви, пройдясь большим пальцем по его губам, упирается рукой в кафельный пол. Поправив очки, Медик сцепляет руки замком за шеей Хэви. Сглотнув, шепчет:—?Он же, блядь, огромный.Хэви ухмыляется?— это можно считать за комплимент. Медик опускает взгляд, смотрит, как член Хэви входит в его тело, потом откидывает голову и беззвучно открывает рот. Он восхитительно сжимается в этот момент, так что Хэви кончает сразу же после него. Руки Медика обессиленно размыкаются, ноги соскальзывают с бедер Хэви; его член с размазанными белыми каплями все еще дергается. Хэви думает о том, что одежда на нем наверняка вся мокрая от пота.—?Доволен?—?Вполне,?— выдыхает Медик.—?Я так когда-нибудь тебя покалечу,?— озвучивает Хэви внезапно пришедшую в голову мысль. —?Стоп-слово?—?Ради бога, не будьте таким осторожным, иначе я разочаруюсь. —?Медик, морщась, с очевидным трудом садится.Хэви кивает, застегивает штаны и быстро выходит из кабинета.Похоже ли это на побег? Или он чувствует себя так неловко только потому, что не привык к быстрым перепихам?К Медику не стоит проявлять заботу. Его не нужно жалеть. Не нужно даже думать о его ощущениях. Его нужно просто грубо трахать. Это не насилие, если Медик просит этого сам. Хэви знает, что на самом деле не выглядит способным на излишнюю осторожность и долгие прелюдии, потому Медик и выбрал его.Вернувшись в комнату, Хэви подходит к зеркалу и смотрит туда пару минут. В молодости?— как недавно это было! —?его глаза были почти черные, но сейчас радужка выцвела до орехового оттенка. Седина безжалостно пожирает едва сохранившийся цвет волос, а морщины глубокими бороздами прорезали кожу. Неужели он так изменился?Не раздевшись, Хэви забирается в кровать и забывается более менее спокойным сном до утра._____________*Линда Лавлейс - порноактриса, снявшаяся в фильме "Глубокая глотка" 1972 года, в котором клитор главной героини находится в горле, соответственно, оргазм она получает с помощью этой техники орального секса. (Да, я это посмотрел. Нет, я не жалею об этом. Ну, может, самую малость...)_____________***Хэви нравилось звать Медика по имени. Короткое, легкое, как дуновение ветра, неспособное звучать грубо?— Эрик. Хэви почти не звал его так на поле боя или при команде, чаще за закрытой дверью?— Медик почему-то этого смущался. Больше всего Хэви любил это имя в устах самого Медика?— с его картавой ?р? оно звучало еще мягче.Глаза у Медика были большие и выразительные, всегда будто смеющиеся. Даже когда он уставал или грустил, в глубине зрачков то и дело поблескивала задорность, а на губах играла мягкая улыбка. Хэви считал его глаза очень красивыми?— лазурно-голубые, льдистые, с ясными бликами. Настроение задавало им оттенок, но лишь изредка они темнели, уходя в серо-синий. У Медика был абсолютно прямой нос с вечными следами от маски, по которым Хэви нравилось проводить пальцами. Медик опускал зеленоватые веки, позволяя трогать свое лицо, его брови расслабленно приподнимались, а губы слегка размыкались.Хэви с улыбкой вспоминал, как Медик пытался поднять его пушку. С большим трудом он все-таки это сделал, но перетащить не смог. По сравнению с другими членами команды, а особенно с Хэви, Медик был откровенно слабым. Но при этом он был необычайно легким для мужчины, так что его запросто можно было унести, взяв на руки или закинув на плечо. Медик не был слишком худым, но выпирающие кости, тонкая светлая кожа с виднеющимися под ней венами придавали его телу хрупкости. Несмотря на это, именно Медик был инициатором секса.Долгое время им не нужно было ничего друг от друга, кроме поцелуев. Медик первым стал лезть руками под одежду, целовать где-то помимо лица?— шею, плечи, грудь, живот. Это было жестоко, потому что Хэви тогда еще не до конца научился держать себя в руках и очень боялся сорваться. Поэтому когда прикосновения Медика опустились ниже пояса, Хэви предупредил его: ?Если ты продолжишь, у меня встанет?. Медик продолжил.В первый раз у них ничего не получилось?— Хэви умудрился сделать Медику больно, еще когда пытался его растянуть. Он был слишком напорист, а Медик не подавал нужных сигналов. Хэви осознавал, что виноват только наполовину, но все равно стыдился больше, хотя и не показывал этого. Они договорились, что Медик даст ему знать, если будет больно, но неловкость повисла между ними на долгое время.Медик поначалу не мог принять даже хорошо смазанные пальцы, был напряжен, нервничал, а на член Хэви смотрел с очень большим сомнением. Но, несмотря на боль, ему хотелось этого, и он упрямо учился расслабляться. Хэви тоже приходилось переступать через себя: он терпеть не мог делать что-либо медленно и аккуратно. Он предлагал Медику подготовиться самому, но тот сказал, что не особо дружит с собственным телом и сам делает себе еще больнее.Поцелуи всегда действовали на Медика успокаивающе, и Хэви пользовался этим, неторопливо раздвигая крепко сжимающиеся вокруг пальцев мышцы, проникая глубже буквально по миллиметрам. Медик закрывал глаза, сосредотачивался; Хэви казалось, что это не на пользу, но он так и не решился об этом сказать. В любом случае ему вполне хватало того, что они заканчивали взаимными ласками руками.Хэви хорошо запомнился момент, когда Медик впервые позволил попробовать войти в него. Как он попеременно жмурился, пока Хэви вторгался в его тело настолько нежно, насколько мог, как все-таки положил ладонь ему на грудь, попросив остановиться. Хэви сразу же подался назад, однако, не покидая его полностью и принимаясь ласкать его член. Это отвлекло Медика, он перестал бояться возможной боли, пытаться контролировать себя, и просто поддался. Хэви смог проникнуть наполовину, он замер, даже не пытаясь двигаться, но продолжая скользить пальцами по члену. Медик опустил взгляд, наблюдая за рукой Хэви, потом откинул голову и беззвучно открыл рот. Он восхитительно сжимался в этот момент, так что Хэви кончил сразу же после него.Во время оргазма у Медика менялось только дыхание. Он вообще всегда был довольно тихим?— повышать голос, кричать он мог только во время миссий. Хэви же позволял себе негромко стонать?— чтобы донести, что ему хорошо, но так, чтобы этого не узнала вся команда.Медик почти никогда не цеплялся за Хэви, даже когда сжимал его плечи, делал это не слишком сильно, а уж о том, чтобы царапаться, он, похоже, даже не думал.Позже Хэви изучил тело Медика более досконально. Единственный шрам у Медика был на указательном пальце левой руки, а вот родинок было несколько?— на шее, животе и ягодицах. До последних Хэви добирался редко?— Медик не любил поворачиваться к нему задницей и очень долго отказывался принимать коленно-локтевую позу. У него были довольно узкие плечи и спина, на груди росли редкие светлые волосы.Вместе с Медиком на окнах в комнате Хэви появились шторы?— Эрик не мог спать при малейшем свете. Еще, на какую бы базу они не перебирались, у Хэви был свой собственный письменный стол. Хотя он ненавидел работать с документами,?— в этом деле нужна аккуратность и точность?— как лидеру команды, ему приходилось этим заниматься. В остальном Хэви был вполне доволен жизнью?— ему нравилась его работа, устраивали деньги, которые она приносила, у него были хорошие отношения с окружающими, и у него был Медик.У команды почти никогда не было проблем с продуктами, но их нужно было готовить. С самого начала едой занималась Поджигательница на пару с Инженером. Им не было скучно на кухне, они любили готовить, их блюда были простыми, но вкусными. Впрочем, никто из наемников не был гурманом, а если и был, то стыдливо молчал. Иногда к готовке присоединялся Шпион, умеющий нарезать продукты быстро и аккуратно. Часто на кухне можно было найти Медика, но не потому, что он был зациклен на здоровом питании и поучал других, а потому что там было теплее, чем на остальной базе, особенно зимой.В отличие от Медика, Хэви не был чувствителен к холоду. Он игнорировал минусовую температуру, снег, забивающийся в сапоги и залепляющий очки и морозный ветер, продувающий до костей. Все завидовали его выносливости, но на самом деле Хэви просто вырос в месте, где бывало гораздо холоднее, чем пара-тройка градусов ниже нуля.