Первый бой (1/1)

- Kein Magnet hat eine solche Anziehungskraft wie Sie... Ласковый шепот прямо над ухом и еле ощутимое прикосновение жестких пальцев к щеке мгновенно вырвали меня из сна.От неожиданности я подскочил, как ошпаренный, но уверенная рука рывком надавила мне на грудь, и я упал обратно на матрас. В темноте еле угадывался силуэт врача, присевшего на край моей кровати.- Рветесь в бой, герр Хэви? До рассвета еще далеко… - ладонь, жесткая, словно камень, заткнула мне рот, прервав мой удивленный возглас. – Не шумите. Отдохните со мной.Он плавно приподнялся, черным пятном перемещаясь ближе ко мне; мутный блик скользнул во тьме по кожаному сапогу, когда немец перекинул через меня ногу, чтобы устроиться на моей груди. Не желавшая шума неумолимая рука еще сжимала мой рот, и из-за этого рвавшееся в панике сердце еще громче отбивало свой бешеный ритм у меня в голове. Я не знал, что было у него на уме. Я его боялся. Мне стало трудно дышать из-за его веса. - Ergeben Sie sich. Вы безнадежны, - с нотой торжествующего разочарования протянул он, наслаждаясь моим беспомощным положением. – Вы не можете мне сопротивляться.К своему ужасу я обнаружил, что действительно не мог пошевелиться: руки сковало страхом, ноги не слушались, было практически невозможно дышать. Я хотел скинуть его с себя, но не мог. Я был беззащитен перед ним, и он явно получал от этого какое-то извращенное удовольствие, которое сквозило в его едких высокомерных глазах. Мне приходилось напрягать диафрагму, чтобы вдохнуть хоть чуть-чуть воздуха, а врача забавляло то, что моя грудная клетка плавно приподнимала его, когда я, задыхаясь, с шумом втягивал сквозь нос воздух. - Es ist mir ein Vergnügen Sie so hilflos zu sehen, - засмеялся он, вальяжно похлопав меня по щеке свободной ладонью. – Просто чудесно видеть русскую машину для убийства такой бессильной, ja. Вы обладаете нечеловеческой мощью, а противостоять собственным эмоциям и чувствам не в силах. Вы жалкий ничтожный человек…Его колени стиснули бока моей груди, и дышать стало невозможно.- Ну признайтесь себе, teurer Freund, - его белоснежная улыбка зловеще сверкнула в темноте, когда он наклонился ко мне, чтобы заглянуть в мои оробелые от такой наглости глаза, - Вы меня обожаете…Я крепко зажмурился, прорычав что-то в повлажневшую от моего тепла руку, и проснулся от звука своего голоса. Кто-то и правда сидел на моей груди. Я окатил кромешную комнату взглядом. Нет, показалось… Снова кошмар. Но дышать все равно не могу. Я попытался сесть, но тело не слушалось. Меня окружала темнота, в ушах пронзительно свистело, я задыхался и ничего не мог поделать, не мог пошевелить даже пальцем. Стало страшно по-настоящему. В голове не было тумана, который окружает мысли во сне, его заменили сумбур и паника. Бесконечную томительную минуту я сражался с собственным телом, чтобы вновь взять над ним контроль. Наконец паралич начал отступать, и мало-помалу мне удалось скинуть с себя что-то невидимое, что сидело на моей груди. Я вскочил на ноги сразу же, как обрел над ними власть. Кошмар вторую ночь подряд. И, черт возьми, второй раз главной фигурой там выступал полевой врач. Я судорожно провел ладонью по лицу, стирая с него остатки этого пронзительного дьявольского взгляда. Второй раз он разбудил меня. И второй раз я просыпаюсь среди ночи с напряжением в штанах. "Если так будет продолжаться и дальше, - подумал я про себя, - то им придется искать нового Пулеметчика…"***Когда прозвучала команда к подъему, я уже примерно с час был на ногах. Это время я провел за книгой и предбоевой проверкой Саши. Саша – это мой пулемет. У нее есть сходство с пулеметом системы Гатлинга, но она намного мобильнее, поскольку ее можно нести в руках, если, конечно, хватает силенок. Безусловно, это прекрасное оружие, а в моих руках оно становится просто дьявольски смертоносным. Не буду спорить, у нее есть свои минусы, такие как немалый вес и долгое время раскрутки, но эти недостатки с лихвой возмещаются ее убойностью. Мне не терпелось опробовать свою крошку в бою, но в то же время меня терзал смутный страх, который всегда оплетает своими холодными липкими щупальцами, когда готовишься к чему-то неизвестному, особенно если знаешь, что это неизвестное неизбежно, и увильнуть от него ты не в силах.На построении, которое прошло в семь утра, я, к своему удивлению, чувствовал себя довольно бодро, несмотря на то, что мне не довелось нормально поспать ночью. Все находились в боевом расположении духа и были готовы рвать врага на куски, отрывать зубами железные головы и с ножом бросаться под перекрестный огонь. Мы были как на подбор: нам выдали наиболее выигрышную в этой засушливой местности трехцветную форму "буря в пустыне", которая с первого взгляда хоть и казалась на всех одинаковой, однако имела существенные отличия. К примеру, хоть Снайпер был одет легче всех, поскольку ему не надо было сталкиваться с врагом лоб в лоб, его тело было максимально закрыто, и только зоркие глаза блестели из-под пятнистой балаклавы песочного цвета. Разведчик, равно как и Шпион, тоже имел легкую броню, не стеснявшую движения и позволявшую быстро лавировать на поле боя. У Инженера была внушительных размеров разгрузочная система, плотно облегавшая его крепкий корпус, на поясе с одной стороны у него висел скрученный в кольца удлинитель, с другой – два ключа: гаечный и разводной; а из кармана выглядывала его незаменимая грязно-желтая перчатка, защищавшая его правую руку во время работы. Поджигатель же снова оказался в жаростойком комбинезоне, который, тем не менее, поменял свой цвет под стать нашей экипировке. У меня же была самая тяжелая броня из всех, и вместе с амуницией, по моим подсчетам, весила около тридцати пяти – тридцати семи килограммов; зато на поле боя я был защищеннее всех, а в паре с Медиком я мог вообще ничего не бояться. В экипировке же Медика также были свои особенности. Во-первых, его броня была максимально легкой, чтобы облегчить его передвижение, скованное из-за веса неудобного квадратного рюкзака лечебной пушки. Во-вторых, у него единственного на левой руке выше локтя была завязана алая повязка с ослепительно белым крестом, заключенным в круг; такой же крест, именуемый, кстати, освященным, красовался и на его шлемофоне. Эти отличия были придуманы для того, чтобы бойцы могли быстро найти лекаря среди визуально одинаково облаченных союзников. Подрывник и Солдат имели примерно схожее обмундирование, почти не отличавшееся от стандартного. Они оба имели дело с взрывами, поэтому оба максимально были защищены от осколков и рикошета. Построение, завтрак и последующие час или два прошли для меня как в тумане. Очнулся от мыслей я только тогда, когда мы вышли под яркое солнце. Небо было мирным, в его пронзительной высоте не сквозило ни одного облачка. Не спеша, мы неорганизованным строем шли на позиции. Скрипел под ногами песок… До боя оставалось двадцать минут. Наемники, словно не желая беспокоить природу обсуждением своих низменных дел, приглушенно гудели вполголоса, обсуждая предстоящую битву, каждый представлял ее по-своему, но все одинаково пребывали в волнении перед ней. Я шел рядом с Медиком позади всех. Он сверлил сухую землю под ногами своим уже въевшимся в его образ непроницаемым злым взглядом и в молчании сжимал в плотных тканевых перчатках свою матово-черную лечебную пушку. Ни разу в жизни доселе я не видел столь диковинного устройства: полевой врач будто нес в руках огромное пожарное сопло примерно с руку длиной. Снизу оно имело длинную прямую рукоять, при помощи которой немец и держал свою оружие на весу, а сверху плавным изгибом красовался широкий квадратный рычаг, на котором покоилась правая рука врача. Чудный механизм соединялся упругим черным шлангом с небольшим квадратным рюкзаком на спине, сплавленным из какого-то металла. Он выглядел увесистым, так как доктор все время невольно сгибался под его тяжестью, и только иногда, вспоминая об осанке, он выпрямлялся лишь с тем, чтобы через пять минут склониться от веса на своей спине. Меня покалывало смутное желание забрать и донести за него этот рюкзак: Медик выглядел так, будто шел на Голгофу с крестом на спине; мрачный, злой и презирающий всех целитель, скрепя сердце, бесконечно великодушно прощал всем их преступления против его светлой личности и, пересиливая свое омерзение, шел вместе со всеми на поле боя, чтобы лечить этих бестолковых детей. Я обратил внимание, что некоторые позиции, которые мы вчера проходили, были укреплены пыльными мешками с песком. Где-то неподалеку тихонько и редко пищала маленькая турель, спрятанная в скалах заботливыми руками Инженера. Взгляд зацепился за парочку раздатчиков, установленных в укромных местах. Очевидно, вчера вечером у Энджи было много работы, зато один человек полностью организовал достойные пути отхода. Природа сияла спокойствием и безразличием. Где-то далеко прокричала пустынная птица, ненароком залетевшая в эти края. Всколыхнулся пыльный вихрь, поднимая мелкий песок и заставляя щуриться от шаловливых песчинок, норовящих стрельнуть прямо в глаз. Из шахты дул горячий душный ветер, словно прогоняя нас обратно на базу. Остановившись перед входом в штольню, я набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул.- Эй, толстяк, что, пушку сдвинуть с места не можешь? Пошевеливайся! – крикнул из глубины пещеры Разведчик.Что ж, перед смертью не надышишься. Я шагнул в гору, оставив все свои страхи снаружи.Наемники собрались в небольшую толпу. Перед всеми стоял Солдат, давая время собраться с мыслями и настроиться на битву, хотя всем уже не терпелось рвануть в бой. Время еще было. Подрывник рванул минировать закрытый вход в штрек своими круглыми шипастыми бомбочками-липучками. Шпион выкуривал последнюю предбоевую сигарету, щурясь от яркого света ламп. Поджигатель забавлялся тем, что небольшими всполохами понемногу выпускал огонь в потолок, создавая полупрозрачные и, безусловно, чарующие завихрения пламени. Снайпер, нахмурив брови, протирал локтем чувствительную оптику своей винтовки. Разведчик забрался на скалу и сидел там, поджав по-турецки ноги и щелкая жвачкой. Инженер просто стоял, поставив ногу на огромный ящик с инструментами, который он нес на плече всю дорогу сюда, и вытирал пот с шеи грязным платком. Жара стояла невыносимая, а в такой закрытой форме она становилась еще более уничтожающей. Я бережно поставил Сашу на землю и огляделся вокруг. Штольня также преобразовалась: тут и там были возведены укрепления, в наиболее выигрышных местах трудолюбивым техасцем были установлены раздатчики и несколько турелей. Прожекторы, казалось, гудели еще натужнее, чем вчера, изгоняя любую тень из душного помещения шахты. Водопад стал намного слабее, и его шум уже не так бил по ушам, как прежде.Вскоре одноглазый шотландец вернулся, и все как-то интуитивно замерли, ожидая команды капитана занимать позиции. Солдат громко хлопнул в ладоши и рьяно потер их друг о друга, как делал, когда пребывал в замечательном настроении или при чрезвычайном подъеме духа.- Итак, бойцы! Подтянуть штаны и затянуть ремни как следует! Это вам не поход с палатками, это война! Я жду от вас блестящих боевых действий. Не опозорьте свой мундир. И помните: героев всегда убивают первыми. Как говорил Лао Цзы, тот, кто, зная границы своей деятельности, не приблизится к опасностям, тот будет жить долго. Разведчик, касается в первую очередь тебя! Не петушиться и быть предельно аккуратным.- А то мамочка не переживет… - заметил вполголоса Подрывник.- Шпион, твоя задача – не попасть под пули своих же союзников. Будет смешно, если тебя пристрелит твой же дружок Снайпер! - Не волнуйтесь, мьсе Солдат, я профессионал, - скривив кислую мину, ответил француз, элегантным движением отправляя окурок в лаконичный полет.- Инженер! – вдохновлено сказал Солли, набирая в грудь побольше воздуха для краткой нотации. – К тебе никаких претензий. Выполняй свою работу. Медик!Врач, словно натренированная собака, вышел к командиру и встал рядом, вытягиваясь стрункой и приподнимая широкое дуло своей пушки. - Всем построиться для "профилактики", проверить шлемофоны и по позициям! – скомандовал Солдат и кивнул врачу, который даже не смотрел в его сторону.Тем не менее, Медик среагировал тут же, рывком потянув на себя тугой рычаг и направив пушку на своего первого пациента. Американца окутало облако алого тумана, вязкого, медленно текшего из дула медигана. Все завороженно смотрели на струи плавного света, мягким потоком вытекавшего из лечебного оружия. Это было неописуемо, будто сама Жизнь текла в этих легких и прозрачных, словно мягкий шелк, широких полотнах света. Я смотрел и не мог оторваться от этих струн, и не мог поверить, что весь бой они и Медик будут принадлежать только мне. Меня коснулся нежный, еле уловимый аромат медикаментов, напомнивший мне запах сиропа от кашля, который когда-то мне давала мама, и который тут же улетучился, оставляя после себя легкий налет приятных воспоминаний из детства. Душа наполнилась каким-то простым, светлым счастьем, которому невозможно было противиться. По небритым лицам наемников, стоявших ближе всего к Медику, пробежались легкие улыбки, очевидно, этот запах тоже напомнил им о каких-до добрых и радостных событиях в их жизнях. Солдат распрямился с шумным вдохом и стукнул жестким кулаком себя по груди:- Крепок и здоров! Спасибо, док! С советом поторапливаться он рысцой отправился на свою позицию, которая была определена им на небольшой скале. Вслед за главнокомандующим потянулись на "профилактику" и остальные наемники, и каждый, кто выходил из-под лечащего луча, обязательно благодарил врача, на что тот отвечал сухим вежливым кивком. И хоть его лицо уже не выражало омерзения и презрения, как прежде, и даже было в какой-то мере доброжелательным, голубые глаза доктора все еще избегали встреч с глазами наемников. Я решил пойти последним, поскольку нам с Медиком предстояло отправляться на позицию вместе. Передо мной пошел Поджигатель. Врач вдруг поднял взгляд и пристально уставился в эти мертвые стекла, которые отгораживали глаза таинственного повелителя огня. Легкий дымок лечения, подрагивая, охватывал пациента, помогая ему выпрямиться и войти в тонус. Поджигатель перестал сутулиться и расправил плечи, огнемет в его руках принял угрожающую позицию, а сам мужчина стал казаться несравненно здоровее и сильнее. Немец хотел что-то сказать, но его взгляд скользнул по моей фигуре, и он передумал в последний момент.- Удачи на поле, герр Поджигатель, - учтиво сказал он, сверкнув очками, словно в попытке высветить глаза под маской.Затянутый в воздухонепроницаемый костюм человек что-то прогундосил и положил тяжелую руку ему на плечо. Я ни слова не понял. Доктор кивнул ему в ответ и проводил взглядом вдруг ставшую статной фигуру, терявшую на ходу рваные лоскуты прозрачного полотна жизни, оставшиеся после лечения. - Что ж, - сказал врач. – Остались только мы с Вами. Будем работать вместе.Руки лекаря были окутаны ароматным полупрозрачным алым туманом.- Ну что же Вы встали, как вкопанный, герр Пулеметчик, Вы будете лечиться, или подождем, пока начнется атака? – с раздражением в голосе спросил врач, поправляя на носу круглые очки.Я очнулся и подошел к нему. Он включил лечебную пушку, и я ощутил в теле такое приятное ощущение, которое никогда в жизни не испытывал. Это ощущение можно сравнить с тем чувством, которое ты испытываешь, когда выходишь после бани, свежий, чистый, полный сил; или когда ты только что поднялся после хорошего массажа всех мышц тела, выполненного профессионалом, который знает, как привести в чувство каждую заспавшуюся клеточку организма. Это было невероятно. Я чувствовал, как сердце начинало биться ровнее, как с хрустом вставали на место позвонки и проходила усталость в спине. То, над чем бьются обычные врачи месяцами, мой Доктор проделал за несколько секунд.- Судя по Вашей глупой улыбке, у Вас серьезные проблемы с организмом, - съязвил врач, который только вчера говорил мне, что больных людей не взяли бы на такую работу. – Нет времени задерживаться, все уже на позициях. - Хэви, прекращай обниматься со своей медсестрой и марш на позицию! Атака через две минуты! – проревел Солдат в наших шлемофонах, и я услышал дружный смех соратников даже сквозь шум воды.Немец прорычал какое-то проклятье и пошел впереди меня. Он мог даже не оборачиваться назад, а потоки его медигана все равно окутывали мое тело и держали меня в форме. - От пули в голову Вас это не спасет, - как бы невзначай бросил он.Он остановился рядом с раздатчиком и присел на корточки, полностью скрываясь с линии огня за мешками с песком, укреплявших невысокую гряду камней. Зажмурив глаза, он сначала наклонил голову в одну, затем в другую сторону, разминая затекшую спину, и процедил сквозь зубы очередное проклятье. Я выглянул за мешки. Мы находились ближе всего к воротам, если не считать затаившегося около них Шпиона и забравшегося на выступ над ними Поджигателя. - Атака через десять секунд! Отряд, готовьсь!Я стиснул в руках пулемет, не давая панике поглотить себя. Медик замер подле меня. Я услышал, как скрипнула на рычаге лечебной пушки плотная перчатка. Сердце билось как бешеное, в голове было пусто. Вот сейчас из штрека понесется на нас стальная смерть, и мы дадим ей бой. Сейчас. Неминуемо. И мы отстоим базу.- Отряд, цельсь!Дуло пулемета раскрутилось за считанные секунды. Достаньте меня, если сможете!В пещеру проник чужой, смутный гул, быстро набиравший силу и превратившийся в рев. В глубине штрека что-то мутно сверкнуло, поймав блик ярких ламп, и в следующее мгновение закрытые хлипкие ворота с грохотом вылетели из петлей. То, что случилось дальше, не ожидал никто. Первый ряд металлических Разведчиков вдруг потерял равновесие и неуклюже обрушился навзничь прямо на входе в шахту. Не успевшие затормозить последующие ряды Скаутов споткнулись о первых и, обвалившись на пытавшихся встать соратников, создали огромную кучу-малу. В единый звон смешались лязг неуклюжих движений, неорганизованная толкотня, грозные маты электронных роботов и живой, искренний смех наемников, дружно грянувший со всех сторон. Подумать только: самый ловкий класс запутался ногами в сетке легко снесенных ворот и загубил начало атаки!- Отставить смех! – рявкнул Солдат в моем шлеме. – Не расслабляться! Шпион, отходи с линии!Француз, замаскированный под врага, ловко прикрепил что-то к спине одного из Разведчиков, и груда металла, пытавшаяся подняться, забилась в электрических конвульсиях. Уже через мгновение справа от меня раздался его голос:- Господа.Я обернулся. Сидя на корточках в безопасности укрепления, лазутчик элегантным движением достал дорогую золоченую зажигалку и поднес ее огонек к зажатой в губах сигарете. Красиво воевать не запретишь! - Хорошая работа, - заметил я. – Что ты сделал?- Установил парализующий жучок, mon cher ami, - ответил мужчина, пряча зажигалку в кармане куртки защитного цвета и с удовольствием выдыхая дым, слившийся с туманом лечебной пушки, окутавшей его тело. – Благодарю вас, docteur. Дышать здесь невозможно, очень жарко.- Демоман, огонь! – рявкнул в шлемах наемников голос капитана.Раздался оглушительный взрыв, в котором потонул мой изумленный возглас, и над нами пролетел град металлических осколков. Дымящаяся кисть Разведчика с жалобным лязгом приземлилась недалеко от раздатчика. - Вот так это делается!! – восторженно проревел Подрывник на всю шахту, не дожидаясь, пока стихнет эхо, и бомбы-липучки вновь полетели в сторону входа, прикрепляясь своими шипами к шершавым стенам и глыбам.- Огонь, ОГОНЬ, ОГОНЬ! – вопили облитые бензином и подожженные Разведчики, стреляя из обрезов во все стороны в попытках найти источник огня.- Хэви, пли!! Саша взревела в моих руках, и ряд за рядом стали ложиться металлические враги. Словно подкошенные, они падали один за другим, а из черного штрека неслись все новые и новые роботы. Они перескакивали через своих поверженных соратников и вели огонь по мне, однако едва попадали в мою бронированную грудь. Иногда картечь все же задевала плохо защищенные руки и болезненно обжигала меня, но под лучами лечебной пушки я чувствовал себя в полной безопасности: раны затягивались сами собой, и я чувствовал, что ничто не может меня поразить. А потом вышли Пулеметчики, и наш перевес в силах исчез. Они были намного более точны, чем Разведчики, и первый же робот облил меня свинцовым градом, заставив спрятаться за мешками. - Dummkopf! Не лезь на рожон, идиот! – рявкнул Медик, перекрикивая гудение пулеметов.В тот же момент раздался нестройный скрежет металла, бьющегося в судорогах, и электронные возгласы "Шпион!", последовавшие за ними. - И снова здравствуйте, - поздоровался как из-под земли выросший француз, с искаженной миной боли стискивая кровоточащее плечо. – Доктор, прошу Вас. Ahh, je vais mieux, merci, docteur. Теперь можно и покурить.- Шпион, ты себе легкие все прокуришь, - укорил я его, утирая пот со лба и поднимаясь на ноги, чтобы помочь Инженеру избавиться от парализованных врагов.- А меня как Медик полечит, так в них становится так легко, так просторно, что я просто не могу удержаться, - с наслаждением выдохнул дым лазутчик и утер черным платком лицо под балаклавой. - Если б Вы еще не дымили здесь, было бы вообще замечательно, - прошипел врач за моей спиной, отмахиваясь от клубов ароматного дыма. – Убер заряд готов!!Сверхзаряд – это мечта любого бойца. Это неуязвимость, которую дарит тебе Медик. Ты непобедим на короткий срок, но его достаточно, чтобы сокрушить любого врага. Я предвкушал ощущения, которые он принесет, и жаждал врагов. Они не заставили себя ждать. Из штрека вновь послышался гул раскручиваемых дул пулеметов. Мое лицо исказил хищный оскал. Я был готов крушить все на свете, плечом к плечу со своим немцем, но тут случилось непредвиденное.Природа сыграла против Поджигателя. Кусок сухой скалы обвалился под его ногой, когда он попытался поменять позицию на выступе над воротами, и мужчина неудачно упал прямо спиной на каменный пол. Взволнованные возгласы взлетели со всех сторон. Поджигатель выправил дрожащую руку и попытался подняться, но не смог.- Пайро, держись! – вдруг крикнул в микрофон Медик, мгновенно обретая нечеловеческую ловкость, и перескочил через гряду, за которой мы прятались, непоколебимо и без раздумий мчась в опасную зону.- Доктор, ты же убьешься! – закричал я ему вслед.Я не знал, что мне делать. Если бы я не был таким неповоротливым, я бы перескочил через преграду вслед за Медиком, но я не мог это сделать так быстро, как он, и я бы просто потерял время. Сердце бешено застучало. В одно мгновение я остался без защиты. Я мог потерять сразу двух соратников, один из которых работал со мной в команде. Я раскрутил пулемет. Я ни за что не допустил бы, чтобы кто-нибудь из них погиб. Я заметил, как врач склонился над безжизненно распластавшимся телом, а в следующую секунду меня оглушила яркая вспышка боли, разрезавшая мое плечо. Кто-то заорал нечеловеческим голосом, и только после того, как ослабли ноги, и я осел за мешки, до меня дошло осознание, что этим кем-то был я. Рядом со мной мелькнула чья-то фигура. - Спокойно, mon cher ami. Тебе разворотило плечо. Спокойно, - дрожащий голос Шпиона, все это время бывшего рядом, и тугая ткань, перетягивавшая мое предплечье.Стиснув зубы и стеная от невыносимой боли, я бросил взгляд на мясную кашу справа от моей шеи и тут же отвернулся. Смотреть на ранение было еще ужаснее, чем ощущать его. - Вы пропустили одного! – раздалось в шлемофоне, и я увидел, как смутные ярко-красные фигуры отходили назад к дыре в заборе над водопадом.Это были Медик и Поджигатель. Пули отскакивали от их неуязвимых тел. Слабый стон радости вырвался из моей груди. Они были живы. Оба. Раздатчик мало-помалу залечил мою рану, и боль отступила, однако ноги не слушались. Последний железный Пулеметчик теснил наемников к обрыву, а Поджигатель почему-то не атаковал. "Почему он не атакует?!" – билась в моей голове мысль. Ярко-красная пелена начала постепенно спадать с неуязвимых наемников.- Сейчас!! – крикнул врач, и Поджигатель, проявив неслыханную сноровку, сделал маневр, поменявшись с массивным роботом местами.- Положи пушку, ты их убьешь! – вскрикнул Шпион, перехватывая мою руку, когда я поднял пулемет.Вдруг металлический колосс пошатнулся, будто его кто-то толкнул с нечеловеческой силой. Сделав несколько шагов назад, он сохранил равновесие, но буквально через доли секунды последовал второй толчок от нашего невидимого союзника, и неповоротливый механизм завалился на спину и полетел с обрыва, под неживой вопль стреляя во все стороны. Раздался громкий всплеск, и спустя секунду все затихло, лишь водопад продолжал свой вечный бег. За секунды тишины я понял, что именно Поджигатель столкнул врага в пропасть выстрелами сжатого воздуха. Затем раздался голос Солдата:- Волна отражена.Вслед за этими словами грянул дружный рев мужчин, и я заорал от радости вместе со всеми. К Поджигателю, стиснувшего врача в своих прорезиненных объятьях, уже начали сбегаться наемники, победоносно махая в воздухе оружием. Мы отбились. Невероятно. Я лопался от счастья и гордости за свою команду. Мы отбились. Металлическая угроза оказалась не такой уж и опасной. Я снял с головы шлем и утер пот со лба. Со стороны водопада раздавались возгласы счастья, многие руки подняли Поджигателя в воздух и с почестями понесли на базу. Он вертел головой во все стороны, выискивая что-то, но в итоге сдался и позволил себя нести. Я присел на мешки, решив, что догоню соратников позже: надо было слегка отдохнуть. Плечо немного ныло, но на нем уже даже не было следа от ранения, и все же лучи лечебной пушки намного мощнее и приятнее. Из-за гряды послышался шорох. Я обернулся и увидел Медика, пробиравшегося сквозь груды металла, еще местами конвульсивно двигавшегося. Странно, мне казалось, он ушел со всеми.- Доктор, ты что ищешь? – спросил я его в шутку.- Флягу, - мрачно ответил врач, не желая вступать со мной в контакт.Услышав это слово, я тут же ощутил раскаленную жажду в своем пересохшем рту, которая сверлила меня последние сорок минут. Сняв с пояса плоскую бутыль из легкого металла, я оставил Сашу за укреплением и перебрался через гряду. Врач меня игнорировал.- Доктор, - поймал я его за плечо. – Ты хорошо воевал. Вот, возьми мою флягу.Он стряхнул с себя мою руку. - Благодарю. Я рискнул жизнью, чтобы спасти человека, и вот моя награда, - раздраженно бросил он.Его взгляд прошелся по мне, словно подчеркивая его слова о том, что только один человек, и тот, по его представлению, недалекий, отметил его героический поступок. Некоторое время мы простояли в молчании: он смотрел в сторону, а я смотрел на него, мысленно сожалея, что все лавры достались Поджигателю. - Что ж, - наконец горько обронил он. – Спасибо и на этом.Повесив сопло медигана на пояс, он принял мою флягу с водой и с жадностью припал к ней высохшими губами. Стена, которую выстроил передо мной Медик, потихоньку начала крошиться.