Глава 5 (1/1)
Этот весенний день был лучше других. Изо всех сил грело солнце, в сосновом бору были слышны трели птиц. Погода явно показывала, что унылая холодная зима закончилась, и уступает место молодой цветущей весне. Весна… Время влюбленности, романтики, новых чувств и эмоций… Даже такое событие, как война не могла помешать любви проникнуть в сердце того или иного человека…
Война продолжалась…И сколько она успела разрушить семей за этот неполный год? Скольких детей она оставила круглыми сиротами? Скольких жен овдовела, и скольких матерей лишила своих детей? И сколько немыслимых страданий,горя она еще принесет?..Вчера Соколовой пришло письмо, но из-за огромного количества дел, и усталости девушка прочитать его не успела. Первые строки задели Юльку за живое. Оказалось, что это письмо от Елизаветы Михайловны – матери Василия. ?Дорогая Юлия, - писала Перлова, - я узнала, что ты сейчас находишься на фронте.Извини, что не написала тебе об этом раньше, но только недавно узнала, где ты. У нас в семье горе: умер Васенька… - в этом месте текст был немного размытым и немного корявым –видимо Лизавета Михайловна не сдерживала эмоций.Далее женщина взяла себя в руки, и подчерк стал ровнее. – Похоронка пришла 26 февраля сего года… Он погиб за Родину! Я знаю, что тебе неприятно это читать, но я подумала, что ты обязана об этом знать. Ты была нам не чужим человеком. Береги себя, деточка! Перлова Е. М. 25 марта 1942??Он умер… ОН. УМЕР ? - крутилось у девушки в голове. Слез не было. Но читая, нет, перечитывая каждую строчку письма матери Васи, глаза Юльки наполнялись ужасом. Соколова уже для себя решила, что никому это письмо, а тем более рассказывать, о чем в нем речь идет, никому не будет. И показывать, что с ней что-то не так, девушка тоже не хотела.А потому, никого не предупредив, удалилась в лес. Девушке нужно было побыть одной… Лейтенант Костя Лисицын на поправку шел очень быстро. Спустя несколько дней после ранения его обратно пустили на фронт. Но, как раньше, парень туда особо не торопился. ?Заболел, что ли?? - усмехнувшись, поинтересовался у него Петрович. Помня слова Юлии – санитарки, которая ему понравилась, он догуливал дни перед боем, не стремясь сразу идти на фронт. ?Может, и на этой Земле есть люди, ради которых действительно надо жить…? - именно эта фраза с их последнего разговора задела лейтенанта особенно. Потом он часто видел Юлию – девушки заходила к ним в их огромную палату, но поговорить не удавалось. Медсестра была занята своими делами: стирала бинты, перевязывала раны бойцам и всячески помогала сестрам. Но, стоило Косте и Юле хоть на минуту, хоть на секунду встретиться взглядом – все прочие дела уходили на второй план. Во взгляде друг дружки эта парочка могла прочитать многое. Никакие часовые беседы и разговоры не могли бы передать столько чувств, эмоций, слов… Да-да! Именно слов. Глаза выдавали все: грусть, радость, усталость… Все! Сегодня Костя хотел поговорить с девушкой с глазу на глаз.И что бы никакой Ванька Медведев, либо какой другой персонаж не помешал им. Просто побеседовать, лучше узнать друг друга. Но с утра лейтенант Юлию не увидел.Думая, что девушка перевязывает раны бойцам, офицер Красной Армии подождал еще немного. Но медсестра и потом не появилась. Тогда солдат решил поинтересоваться обо всем, а именно – где искать Юлю, у Петровича – хирурга их санчасти.Постучав в кабинет врача, юноша неувереннозашел и, закрыв за собой дверь, оправил форму.- Петрович, можно? -также неуверенно поинтересовался он.- Да ты же и так уже вошел, боец, - не отрываясь от бумаг,проговорил врач.– А, это ты, Лисицын, - оторвалвзгляд от документов Петрович. – Что-то беспокоит?- Да нет, - лейтенант присел на стул. – Александр Петрович, а где Юля?- Юля? – переспросил мужчина. – Это та, которая тебя из под пуль вытаскивала?- Ну да, - нервно ответил Костя.- Влюбился, что ль? – Лисицын отвел взгляд. – Ладно, вы там сами разбирайтесь, кто кого любит – не любит. В чужие, а тем более личные, дела я лезть не буду, - офицер заметно расслабился. – А вот где Юля, я, извини, не скажу, - Костя удивленно посмотрел на Петровича. – Сам не знаю где она.С утра не видел. Ты, это, у Катерины спроси. Она должна знать, где её подопечные находятся.- Ага. Спасибо, Петрович, - миг, и лейтенант скрылся за дверью.- Да за что ж спасибо? – сам у себя спросил, улыбнувшись, хирург. – Это дело такое, молодое.Выйдя из кабинета хирурга, Лисицын со всех ног кинулся туда, где располагаласьсестринская.
Санитарки как раз достирывалибелье, когда к ним забежал лейтенант.- О, Константин! – воскликнула Александра, не дав растерявшемуся Лисицыну произнести и слова.- Какими ветрами, какими судьбами вы к нам пожаловали? – подхватила Уленька.- Ой, девчата, а вы что, не знали? Ему ж наша новенькая понравилась, - вытирая руки об полотенце, произнесла Аннушка.- Юлька что ли?! – воскликнула Саша. – Эх, повезло девчушке! Да еще с таким кавалером, - и девушка посмотрела на Костю.- Что? – все еще не успев отдышаться, с недоумением на лице произнес офицер.- Ага, повезло, словно не расслышав вопроса лейтенанта, продолжила разговор Катенька. – Вчера письмо она получила. Прочитать не успела – на сегодня оставила. А прочитав – грустной стала. Лица на нашей Юле не было.- Небось ?похоронка? пришла, или письмо от родственников, которое содержанием ничем не отличается от ?черного? письма, - произнесла серьезно Уля.- Бедная девочка. Ей же еще девятнадцати нет, а столько пережить пришлось…- Милые девушки, - порядком надоела Косте вся эта болтовня, - извините, конечно, что перебиваю, но… Катерина, не подскажешь, где Юлия? – обратился он к Левашовой.- Я же тебе сказала – письмо она трагического характера получила…- Это я понял… Юля где? – повторил лейтенант свой вопрос.- Нетерпеливый какой, - упрекнула сестра бойца. – Значит так. Знаешь старое поваленное дерево, неподалеку, здесь, в лесу? – немного подумав, офицер уверенно кивнул. – Так вот за ним твоя Юля и сидит.- Спасибо, Катя, -улыбнувшись сестрам, Костя вышел из комнаты, и пошел в хвойный лес искать Юльку.Густой хвойный лес располагался неподалеку от санчасти. Соколовой он очень нравился. Казалось бы, что такого необычайно красивого в соснах? Да и вообще в лесу? А, нет! В каждом лесу, в каждой сосенке скрывается своя тайна, своя изюминка. Например, как и здесь. Среди высоких сосен и пышных елей непонятно как, затесался обычный старый дуб. Еще и огромный какой! Правда, после того, как в дерево попал снаряд, оно сразу покосилось, а спустя несколько месяцев и вовсе свалилось. И теперь дуб неповоротливо лежал на лужайке, среди этих высоченных хвойных.
Этот лес сильно напоминал Юльке еёдетство, юность, да и город, в котором она выросла. Грустно улыбнувшись, девушка вспомнила все, что пережила в своем небольшом городке, до которогоот сих равнин надо было проехать ни один десяток километров. После того, как она получила письмо не очень веселого характера, Юльке сразу вспомнился первый их с Васей Перловым поцелуй, да и все последующие дни, пока парнишка не ушел на войну. 30 июня 1941 года… Проклятая дата. Облокотившись на поваленное дерево, девушка возвела глаза к небу. Безоблачное, бездонное, и такое красивое. Всегда, когда смотришь на небосклон, появляются новые идеи, философские размышления. На глазах Юлии выступили слезы, показывая эмоциональное состояние, ее отчаяние, беспомощность… Интересно, где сейчас братишка? Что с Никитой? Жив ли он? Если еще и Никиты не станет, то… Соколова быстро выкинула эти мысли из головы.Сзади послышались чьи-то шаги. Наскоро вытерев ладошкой слезы, девушка спрятала письмо. Она была уверенна, что это кто-то из сестер за ней пришел, но Юля почему-то не хотела покидать этот мир одиночества, размышлений. Хотелось оттянуть эти, как сейчас казалось, прекрасныеминуты. Соколова по-прежнему продолжала смотреть на голубое полотно природы – небо, с появившимися на нем облачками.Слезы вновь навернулись на глаза девчушки, но Юля не видела потребности снова их вытирать. Она же не робот, у нее чувства есть, как ни как.
Соколова была готова увидеть кого угодно, но его она явно не ожидала здесь повидать. Юля не хотела показывать емусвои слезы, свою беспомощность…- Зачем ты пришел? – грубо проговорила девчушка и, быстро отвернулась, чтобы лейтенант не успел увидеть ее заплаканные глаза.Но фокус не прошел – больно зорким орлом оказался боец. Лисицын, обойдя поваленный дуб, сел рядом с санитаркой.- Тебя искал, - улыбнувшись, произнес офицер Красной Армии.- Я не грибы, да и не ягоды, чтоб меня искать, - не сменяя тона, промолвила Юля. – Нашел? Увидел? Можешь идти, - дальше речь нести девушка не могла: к горлу подкатил ком, ана глазах с большей силой навернулись слезы.
- Юлия, я, конечно, понимаю, что лезу не в свое дело…- Вот и не лезь! – выкрикнула Соколова и, закрыв лицо руками, разрыдалась. Больше не могла она сдерживать все то, чего натерпелась за этот неполный год, а может быть, высказалось и наболевшее за всю жизнь.- Юль, ну ты чего?- немного растерявшись, Костя погладил девушку по спине, а потом прижал ее к себе и, продолжая гладить по спине, успокаивал, тихо поговаривая: - Все, Юль, тише… Тише, маленькая… Успокойся… Моя хорошая…На удивление Лисицына, да и самой себя, Соколова юношу не оттолкнула, а наоборот сильнее прижалась к нему. В Косте она почувствовала такую необходимую для нее сейчас поддержку, и уже спустя секунды она начала потихоньку успокаиваться.- Умничка, - улыбнулся Лисицын. – Может, расскажешь, из-за чего ты разрыдалась? Нет, если не хочешь, можешь не рассказывать, - быстро проговорил он.В кой раз вытерев слезы, и собравшись с духом, Юля начала свой рассказ.-Я сама-то из небольшого городка, у нас там все как на ладони, каждый друг дружку знает, - прижалась девушка к офицеру. – Я в прошлом году, 21 июня свой выпускной отпраздновала. А 22 началась война… Брата старшего уже на следующий день, на фронт выпроводила. И одна осталась.- А родители? – нежно обняв Юльку, спросил Костя.- Отца в 37-ом году расстреляли, а мама в 40-ом от болезни скончалась. Так мы с братом вдвоем и жили. А когда и Никита ушел – одна одинешенька осталась. Да мне друзья мои сильно помогли: Олеся и Вася, - Соколова на минуту замолчала, закрыв глаза, она собиралась с духом, чтобы продолжить разговор. – Василий был мне очень хорошим другом. Но потом, 27 июня ему исполнилось восемнадцать, и спустя три дня он тоже ушел на фронт. Вот так, с разницей в неделю, я лишилась двух близких людей.Я пошла работать медсестрой в Военный госпиталь. Дальше – эвакуация. Надо было как можно быстрее эвакуировать из больницы бойцов.Нас, сестер было двое: я да Шурка. А на нас восемь бойцов. Правда, выжило всего двое – когда мы поле переходили, немецкий самолет по нам огонь открыл. Мальчишка шестнадцати лет, Витя с моей школы, скончался спустя пары часов от полученной пули. Он был первым, кто умер у меня вот так, на руках, - Юля вытерла ладошкой нахлынувшие слезы, и продолжила свой рассказ. – С выжившим майором и медсестрой мы дошли до моей тетки. Они там сутки перекантовались, а потом пошли в ближайший город, в госпиталь. Шурка там и осталась – она отца искала. А я, вот, на фронт ушла. А вчера письмо от Васиной матери пришло – пишет, что Васька умер…Соколова замолчала, но лейтенант понял ее и без лишних слов.- Вот и вся моя история. Ты извини, что я на тебя так… Просто все навалилось… - и Юля рискнула посмотреть Косте в глаза.- Да все я понимаю, - офицер провел пальцем, убирая слезинку с ее лица. – Жизнь с тобой жестоко обошлась. А ты молодец – мужественно все это переносишь, - улыбнулся Лисицын.- Спасибо, что ты есть… Что ты не ушел… Мне так сейчас необходима чья-то, пусть и не значительная поддержка… Если бы не ты, я не знаю, что сейчас делала… Выговорившись, я облегчила свою душу… Спасибо тебе, - глядя в глаза бойцу произнесла Юля. С нежностью глядя на девчушку, Костя убрал с ее лица прядь волос, а потом прикоснулся своими губами к ее устам…