Часть 14: Светлый ангел, желающий добра (1/1)

Ночь давно спустилась с небес, легла на город плотным чёрным полотном, закрыла солнце. Луна висела в небе, будто подвешенная на невидимую ниточку, и сияла холодным белым светом. На неё хотелось смотреть дни напролёт, внимательно следить за её мерцанием, изучать серые ?вмятины? на поверхности. Из-за городской иллюминации звезд не было видно за редким исключением в виде мелких мерцающих точек.Арчи стоял у зеркала VIP-палаты и пытался представить себя на шоу, вести себя максимально непринуждённо. Атмосфера тёмной лунной ночи настраивала на нужный романтический лад, коего, на самом деле, вовсе не было у Арчи. Приглушённый свет лился через открытое незанавешенное окно, перемешиваясь в помещении с тусклым светом от маленькой лампы. В зеркале отражение выходило таинственным и в тоже время чарующим, прямо как из фильмов. Так, тишина, покой и темень разрешали Грину побыть наедине со своими мыслями, вкусить дух нежного настроя композиции.Параллельно мыслям о тексте песни мальчик оценивал собственный внешний вид. Под глазами появились тёмные круги, выглядевшие очень болезненно, кончики губ тянулись вниз, а в глазах плескалось горе. Картина не лучшая, а знакомые ребёнка из-за всех сил старались видеть в нём прежнего оптимиста, лучик солнца.В последние дни Арчи был сам себе и постановщиком, и критиком, и помощником, несмотря на сильного преподавателя вокала, а по совместительству и человека от мистера Джексона. Пожилой мужчина приезжал раз-два в день, чтобы помочь поставить интонацию в песне, отрепетировать её, рассказать об организации дуэта с Мэри. Конечно, Арчи был безмерно признателен наставнику с учителем, но комфортнее ему было только наедине с собой. Арчи не привыкать контролировать себя самостоятельно, более того, у него сейчас были к себе особо строгие требования. Мальчик страшно расстраивался, если ему не удавалось взять десятую по счёту высокую ноту?— для него это было подобно проигрышу самому себе, невыполнению долга. Весь вес мальчика приходился на правую ногу, так как левая была зафиксирована, держалась на костыле. На самом деле, врачи долгое время уговаривали Грина отказаться от любой активной деятельности и от вступления в том числе, но он только крепчал в своём решении. Мало кто знал, что Арчи?— человек до невозможности упрямый: если ему доведётся сделать выбор, то никогда не уйдет с предпочтённой дорожки.—?Ты знаешь, что я чувствую,?— напевал мальчик, стараясь двигаться в такт музыке, звучащей у него в голове,?— я так горд любить тебя…С последними событиями, беспощадно ломавшими его тонкую душевную организацию, необходимая нежность в голосе давалась с невероятным трудом. Слова иногда выходили натянутыми, наигранными и фальшивыми?— во всяком случае, так думал сам Грин. Его брала обида, он вспоминал, как славно получалось у его наставника.?Как же он делает так, что песня пылает любовью, цепляет, играет на струнах души зрителей? Как же так получается???— размышлял он, недовольно прильнув к окрашенной в белый стене. В мыслях крутился совет мистера Джексона о воспоминаниях дорого человека. Мальчик всегда старался представлять маму, но теперь, после нескольких десятков репетиций под названием ?как в последний раз?, этот приём не действовал с прежней силой. Казалось, ребёнок по неопытности выплеснул перед преподавателями все свои силы, все свои возможные эмоции. Душу не так давно наполнила пустота, затупляющая все чувства.?Может, в жизни должно произойти событие, которое сильно тебя впечатлило и сподвигло на крепкие чувства! —?всё размышлял он. —?Должно быть, Майкл любил, любил сильно, всей душой. Ему-то проще! У меня в жизни нет таких вот ситуаций…?Разозлившись и расстроившись, мальчик плюхнулся на огромную больничную постель, оставляя ноги свешенными с края. Он уткнулся в подушку, будто находя в ней утешение. Мальчик очень устал от дум о будущем, которые вовсе не представлялось ему радужным. Арчи был твердо готов ко всем испытаниям судьбы, но, конечно, в душе побаивался предстоящей бури. Именно такими ему виделись события: резкими и холодными, как зябкий ветер после дождя, терзающими, как вихрь снежинок-льдинок в декабре, вселяющими ужас, как цунами из книжек.По-прежнему ощущая неудовлетворенность в себе и своих способностях, Арчи поднялся. Мальчик собирался визуализировать песню, отобразить её на листе белой бумаги. Так, в голове появится некий образ, олицетворение мелодии, и во время исполнения песни на шоу это видение станет для него опорой. Арчи присел за стол, достал припрятанные от глаз врачей цветные карандаши, альбом и охотно принялся за дело. Небольшим обломком серого он начал делать набросок: в простых линиях проявлялось незнакомое, ещё никому непонятное очертание. Грин просто желал импровизировать, прокручивая в голове мелодию, уже давно сидевшую в печенках.Надо отметить, что мальчик был весьма талантлив в художествах! С самого раннего детства он лидировал на занятиях рисования, а два года назад ему и вовсе предложили посещать художественную школу на льготных условиях. Но мальчик, будучи крайне скромной натурой, отказался, обрубив талант на корню. Арчи не жалел, потому как прекрасно понимал, что искусство?— это не его. Он изредка прибегал к свободной картине без каких-либо рамок, но не считал это приоритетным занятием.Спустя минуту-другую на листе появилось несколько совершенно не связанных между собой, но любимых Арчи отрывков и зарисовок, разделённых жирными ломаными линиями. В правой верхней части листа расположился горный пейзаж, главным акцентом которого стало бурное течение ручья. Левее себе место нашла влюблённая обнимающаяся пара. Ниже был изображен сам наставник Грина с микрофоном в руке, на лице которого застыла ослепительная любящая улыбка. И завершил подборку невероятно красивый многогранный бриллиант в виде объёмного сердца.Так, вышло четыре разных символа, которых объединяла ассоциация Арчи с композицией. Мальчик успешно запомнил все образы, сложил лист по сгибам, оставил на нем поцелуй и спрятал в тумбочку. Процесс обряда для призыва удачи можно было считать успешным.Казалось, прошла целая вечность в эти короткие пять минут, пока не раздалось три робких стука в дверь. Мальчик резко вскочил, садясь на кровати?— людям ни к чему знать о его чувствах и о его злости в частности. В его сердце много лет назад врезался один лишь дельный отцовский совет, сказанный после очередного удара: ?Запомни, щенок, никого не интересует, что ты думаешь и что испытываешь! Никого!?. Поначалу Арчи даже слышать ничего не желал, но жизнь заставила его переосмыслить эти слова.—?Войдите,?— хрипло вскрикнул ребёнок, стараясь пальцами пригладить взъерошенную челку.Дверь медленно открылась. Сначала Арчи увидел тонкую, совсем худощавую руку, плавно и робко ложащуюся на ручку со внутренней стороны. Затем появился носок чёрной лаковой и такой блестящей туфли, выглядывающий наполовину. Следом взгляд Арчи уловил кончик темной элегантной шляпы, из-под которой пара вьющихся прядей падала на загорелый лоб Мистера Джексона. Мужчина с тенью улыбки выглянул из-за двери, как бы тайком высматривая кого-то.—?Майкл! Это ты! —?довольно, но с прежним хрипом выкрикнул мальчик, хлопая в ладони.Когда Джексон понял, что попытка остаться незамеченным провалилась с треском. Он, заливисто смеясь, выскользнул из-за светлой двери. Грин восхищенно ахнул, когда увидел за спиной наставника невероятно большое количество воздушных шариков, бьющихся о потолок. Десяток, а то и два, поражал своими размерами и красотой.?Ух ты, какие они чудесные! Какой приятный сюрприз!?—?А это тебе. —?Майкл довольно показал на шарики.Он снял шляпу, вручив ребёнку охапку ленточек, идущих к шарикам. Почему-то Арчи казалось, что головной убор служил певцу чем-то вроде подсознательного укрытия, жеста, подчёркивающего его индивидуальность и успокаивавшего его. Так, по предположению ребёнка, мужчина снимает шляпу только тогда, когда полностью расслаблен, доверчив и не видит смысла волноваться.—?Вот и снова я… —?методично пропел Майкл в тональности ?I just can't stop loving you?. —?Я знаю, что ты чувствуешь…На последней фразе Майкла Арчи просто взорвался от смеси гнева и злости на себя, а также восхищения к наставнику.—?Да как? Как у тебя это получается? Что ты делаешь для этого? —?беспомощно спросил Арчи, хватая себя за волосы. —?Ты даже импровизируешь, как бог!Майкл, с секунду поражённо проморгав, с улыбкой присел в кресло рядом. Лишь сейчас Арчи смог осознать весь колорит его облачения: строгое чёрное шерстяное пальто скрывало белоснежную льняную рубашку, расстегнутую на две верхних пуговицы. К горловине мужчина прикрепил классические для себя солнцезащитные очки.?Разве певцы не одеваются как-то… не знаю, ярко? Как же перья, стразы, блестючки всякие… —?недоумевал мальчик. —?Разве шоумены могут ходить во строгом??Но в то время мистер Джексон, облизнув губы, принялся терпеливо объяснять своему настойчивому ученику:—?Я думаю, всё дело во мне… А если серьёзно, то ты не должен пытаться каждый раз выдавливать из себя искренность. Не выйдет.—?Но у тебя же выходит! —?не сдавался мальчик.—?Во-первых, я из себя ничего не выдавливаю. Ну и… это мастерство под названием опыт. Отработка, знание построения интонации…—?Может, почитать какие-нибудь книжки?Майкл тяжело вздохнул, однако вздох этот смешался со сдавленным, смущённым смехом. Он принялся смотреть в зеркало, висящее на стене, пряча взгляд. Но увиденное его будто испугало, и мужчина резко опустил голову вниз:—?Боюсь признать, но, Арчи, увы, я не знаю книжек, с которыми бы пришло умение, как от двадцати пяти лет усердной работы. Пойми, от тебя никто не требует этого навыка?— просто делай так, как можешь. Ни на кого не смотри. А мой старый совет тебе не помогает?—?Я пытаюсь следовать ему. Я выплеснул всё, что во мне было… —?сожалеюще произнес мальчик, прикрывая глаза одной рукой.?Чёрт, какой же я слабак! Какой я слабак!??— думал он. Майкл совершенно спокойно пересел с кресла на свободное место у ног мальчика:—?Знаешь, я хочу открыть тебе секрет. Дать небольшой совет, который тебе поможет.—?Какой? Расскажи! —?с ярым интересом спросил ребёнок.—?Ха-ха, интересно?Арчи лишь поёжился, садясь на кровати. Майкл грациозно поднялся с места и сделал вокруг своей оси, что-то выискивая:—?Не подскажешь, где бумага и фломастер?Грин, не слезая, потянулся к тумбе и вынул альбом с пачкой разноцветных маркеров. Его уже распирало от интереса, что же может подсказать наставник, тем более такой опытный. Джексон безмолвно открыл альбом на новом чистом листе и изящным движением вырвал его. Затем папка отправилась обратно к хозяину, а Майкл достал чёрный маркер:—?Фу, как же они плохо пахнут,?— пробурчал он, когда вслед за щелчком колпачка в воздухе проступил запах спиртовой пропитки для красок.Майкл, прикрыв рукой лист, что-то размашисто писал. На восклицательном знаке он воспрял, взял кусочек скотча и прикрепил лист к зеркалу.?Что тут написано… ?У меня всё получается? и ?Я самый нежный и милый певец?. Как классно!?—?Смотри,?— мягко приказал Майкл. —?Теперь ты будешь действовать по схеме самовнушения. Каждый раз, когда что-то не получается, читай надпись и пробуй снова и снова. Я сам так делаю, работает безукоризненно!—?Большое спасибо! Но, боюсь, мне это вряд ли поможет…Джексон с минуту переводил взгляд с зеркала на Арчи, а после не выдержал и сел на кровать рядом с ребёнком. Он явно был обеспокоен таким ответом.—?Арчи, что тебя так сильно терзает прямо сейчас? Я понимаю, всё, что произошло?— ужасно, однако…—?Всё в порядке,?— тихо ответил Грин, вскинув руку. —?Никого это не интересует,?— случайно сорвалось с его губ.На Майкла будто нашло озарение от этой фразы: он удивлённо взглянул на мальчика, резко развернулся в его сторону и, активно жестикулируя, заговорил:—?Меня интересует! Меня интересует всё, что ты чувствуешь, это очень важно! Скажи мне, Арчи! —?Джексон на секунду запнулся. —?И, бога ради, не ставь меня в положение того самого назойливого мужика, который вечно пристаёт с расспросами?— я правда не такой!Мальчик засмеялся от подобных слов, обдумывая их. Теперь молчание вправду казалось ему неприличным жестом.—?Майкл, я боюсь будущего,?— подарил он своё откровение. —?Какие муки мне предстоит пережить? Что случится?Как вышло, Арчи чувствовал душой, что что-то явно идет не по плану. Что-то пасмурное и ужасное пришло в его жизнь, но он не мог догадаться, что же это было. Майкл заметно поник в своём энтузиазме и принялся изучать дужку солнцезащитных очков, прикусив губу.Их разговор был похож на диалог двух детей или странников, недавно обретших себя.—?Арчи. Ох… Эм… Я не знаю, смогу ли сейчас рассказать тебе всё, но я правда должен. —?Майклу явно очень тяжело давались любые слова, но, наконец, он собрался с силами и, переборов себя, заглянул ребёнку в глаза?— Арчи, твоей семье предстоит проверка от органов опеки. Джо Грина лишат родительских прав, а тебе грозит детский дом.Лишь бог мог знать о всей той абсолютно одинаково острой боли, что накрыла двух диаметрально разных мужчин. Сказав необходимое, Джексон, поджав искривлённые в гримасе сожаления губы, отвернулся, пряча карие глаза, на которых уже проступала пара прозрачных жемчужин-слезинок. Никто не мог осознать охватившее его огорчение при нужде ломать душу ребёнка правдой. А Арчи смотрел в пустоту, отчаянно и тщетно пытаясь осознать весь ужас, всю глубину произнесённых фраз. C'est la vie, мой друг…—?Я знал, что что-то не так! Майкл, почему так больно? —?подобно наивному мышонку прошептал мальчик, получив в ответ молчание. —?Помоги мне! Я прошу! Я не хочу в детский дом, Майкл! Я лучше умру!Арчи говорил это как в бреду, даже не осознав ещё весь ужас открывающихся перспектив. Будто кричало его подсознание, которое всячески ограждало его от угроз реальной жизни. Майкл уже понял, что ломать комедию бессмысленно и очень глупо.—?Арчи, в этой жизни нам порой необходимо принимать решения, от которых зависит наша судьба. Я не хочу развязывать драм, потому просто попрошу односложный ответ. Что если я стану твоим опекуном? Это лучший из всех немногих способов помочь тебе.Губы Арчи приоткрылись в удивлении. Он ожидал многого, но о таком и думать не смел…—?О… Майкл, я честно не знаю…—?Только одно слово. Ты сказал целых пять,?— мягко настаивал Джексон. —?Мне грустно признать, но счёт идёт на часы.Почему-то Арчи не сильно удивился этому предложению. Странно, но подобный поступок вовсе не казался ему невозможным, ибо мальчик всегда догадывался о склонности Майкла к милосердию. Грина нисколько не пугал факт того, что, по существу, Джексон приходится ему малознакомым человеком: ребёнок будто знал его тысячу лет, будто прошёл с ним огонь, воду и медные трубы. В его тёплых карих глазах он находил стопроцентную эмпатию, понимание и любовь, что восхищало его. С самого начала мальчик задавался вопросом того, как в одном хрупком теле может умещаться столько любви, добра и жертвенности.Каково это?— быть сыном иконы шоу-бизнеса? Каково это?— изменить, перевернуть вверх дном смысл жизни кумира миллиардов? Каково это?— стать чем-то драгоценным для человека любви, прикоснуться к его светлой жизни? Поразительно, но Грин ощущал бабочки в животе от перспективы быть рядом с великим, многому у него научиться. Майкл всегда представлялся ему близким, но считать данное душевное родство реальностью было честью для ребёнка.В разы больше Арчи озадачился организационными моментами. Он, безмерно скромная личность, просто-напросто боялся представить, какие проблемы могут стоять перед Джексоном. Сколько трудностей, сколько невзгод и препятствий он встретит на своём пути.?Неужели такой известный человек способен добровольно пойти на каторгу ради ничтожной жизни?? —?Майкл, я не хочу сложностей для тебя,?— спокойно объяснил Арчи, но терпение Джексона, казалось, было уже на исходе.—?Арчи, родной, только одно слово! —?взмолился он. —?Я всё сделаю сам, просто скажи, да или нет!—?Да,?— выкрикнул ребёнок.Понурый прежде, Майкл резко обернулся на Арчи, будто не ожидая такого ответа. В его карих глазах с каждой долей секунды проступало всё больше и больше радости, а улыбка растянулась на точёном лице. Затем, не выдержав, он закрыл лицо ладонями и наклонился вниз, облокотившись на собственные колени?— так он был поражен. Одно лишь согласие способно излечить сломанную душу человека, одно лишь слово.—?Спасибо,?— выдавил из себя Джексон, глотая подступавшие слёзы.—?Эй, ты чего? —?с добрым смехом спросил Арчи, касаясь ладонью его плеча. —?Это тебе спасибо, Майкл! Я никогда не мог даже предположить, что человек способен на такой поступок! Ты просто герой! Я даже не знаю, как объяснить свои чувства…Но Майкл, казалось, ничего толком не слышал. Он, по-прежнему держа лицо закрытым, оставался наедине со своими эмоциями и мыслями. Вместе с безмерной ответственностью за хрупкое существование маленького парня на его плечи легло счастье. Теперь с него сняты тяжелейшие оковы одиночества, которые десятки лет давили на его душу. Лёгкие наполнялись благоговением, ароматом новой жизни, кажущейся безмятежной и счастливой.—?Я клянусь тебе, что ты узнаешь счастье настоящей семьи,?— говорил Майкл. —?Я клянусь, что со мной ты никогда не испытаешь несчастья.Арчи молча слушал эти клятвенные обещания, опасаясь разрушить хрупкую атмосферу. Будто это всё?— сон, а через пару мгновений он проснётся на потёртом диване, встанет и увидит спящего отца, который днём ранее вновь литрами заливал в себя алкоголь.?Нет, это не сон,?— подумал Арчи после того, как несильно ущипнул себя. —?Боже, неужели закончились мои страдания? Неужели я познаю нормальное детство? Спасибо, господи…?—?Майкл, можно тебя попросить? —?робко прошептал мальчик.—?Всё, что душе угодно.—?Пожалуйста, обеспечь моему отцу лечение. Пусть его отвезут в больницу. Пожалуйста, Майкл…Прежняя ослепительная улыбка пропала с лица Майкла, мужчина изнутри закусил щёку и опустил взгляд. Воспоминания прошлого дня старательно преграждали путь для добра, но слово мальчика медленно становилось ему законом.—?Если ты так хочешь, хорошо,?— безразлично сказал Майкл.—?Спасибо,?— со всей благодарностью, на которую только была способна его душа, ответил мальчик. —?Майкл, отвези меня из этого ада. Я не хочу видеть это оборудование, этих врачей, чувствовать запах хлорки… Я хочу туда, где хорошо.Майкл, казалось, был полностью готов к такого рода просьбам, а потому сразу же спокойно объяснил:—?Завтра ты выступаешь на шоу. Разрешается вопрос с победителем. Затем мы едем сюда, в больницу, подписываем документы и отправляемся в наш новый дом. Тебе он точно понравится. Все твои новые вещи уже там. Ты перейдёшь в другую школу, элитную.—?О, нет! Майкл, не надо! —?наивно запаниковал Арчи. Конечно, это не станет проблемой для Джексона. —?Я хочу учиться в своей, мне она очень нравится! Пожалуйста!—?Как хочешь,?— пожал плечами мужчина. —?Только, Арчи, у меня важное требование.—?Да?—?Никто не должен знать обо всём этом… Особенно на шоу! Пойми меня,?— рассеянно попросил певец.—?Я и думать не смел. Конечно, даже не переживай. Это останется только между нами!—?Я очень тебе благодарен, родной,?— сказал Майкл и посмотрел на наручные часы. —?Уже три часа ночи… Я поеду, тебе надо хорошенько выспаться. Мой водитель приедет за тобой.—?О… Спасибо… за всё, Майкл.Мужчина по-отечески поцеловал мальчика в лоб, молча схватил своё пальто и спешно покинул палату. На эту ночь ему предстояло много дел, главное из которых?— морально осознать свою новую жизнь и принять новую ответственность. Несмотря на всю серьёзность ситуации, счастье переполняло Джексона вперемешку с незнакомым страхом.Арчи погасил ночник, уткнулся лицом в пышную подушку и широко улыбнулся. Давно забытое благоговение воцарилось в его душе. Теперь он не чувствовал себя одиноким, он словно был в безопасности, под уютным крылом Майкла. Ребёнок робко вошёл в его сердце, тёплое и любящее. Он крепко зажмурился, молясь, чтобы всё это не развеялось следующим утром, подобно дымке. Молясь, чтобы действительно прекратился ад, терзавший его двенадцать лет. Невероятный адреналин кипел в ребёнке, а на нежной щеке будто оставил свой поцелуй ангел, желающий добра.