Часть 12: Знаешь, этот разговор слишком дорого мне дался! (1/1)

Мы с Биллом стояли на пороге его небольшого уютного домика на окраине города, дыша свежим воздухом и тепло беседуя. На самом деле, я немного завидовал Брею из-за то, что у него было гнёздышко, а у меня –нет. В последние несколько месяцев я живу, как бомж, кочуя по разным отелям. Скорей бы Неверленд перешёл в ту стадию, когда там можно будет находиться, спать и есть, хотя бы на коробках. Я просто хочу свои четыре стены и четыре угла, коими располагают все нормальные люди. Ну, или шестьдесят четыре угла…Погода в этот день выдалась прекрасной для всех, кроме меня: солнце не скупилось на лучи, ослепляя всех вокруг, создавая мираж тепла. Как известно узкому кругу людей, мне категорически нельзя находиться под ультрафиолетом, ибо несколько таких выходок с лёгкостью могут закончится онкологией. Потому мы находились в тени ивы, что раскинула понурые ветви, припорошенные снежком, в разные стороны. Двадцать первое декабря… Скоро Рождество, новый год, а я по голову в делах и так и не отдохнул. Прекрасно!—?В общем, я рано утром купил продукты, ну, заранее. Знаешь, Майкл, после твоих запросов в виде кокоса, авокадо, трёх кило манго и литра миндального молока я просто растерялся при необходимости закупиться как нормальный человек! Я даже хлеб сначала взял с особой переработкой злаков средней жесткости! Понимаешь? —?мы громко смеялись от нелепости сложившихся обстоятельств.—?Билл, лучше помалкивай, а то моя зависть разрастётся до размеров Марианской впадины,?— хохотнул я. Брей прекрасно знает о моей незамысловатой мечте посетить гипермаркет как самый нормальный человек, как мужчина, у которого, например, есть семья и необходимость приобрести продукты к ужину. Такие донельзя банальные действия уже лет пятнадцать как выглядят для меня сказкой.—?Время, Майкл. Уже полдвенадцатого,?— произнёс Билл, посмотрев на наручные серебряные часы.—?Хорошо, поехали. Мне уже сказали адрес, кстати.Мы прошли к джипу Брея, на котором я катался вчера. На самом деле, мне сегодня было не до гуляний: мне предстояло провести беседу с Джо Грином, уговорить его сыграть роль хорошего отца, разобрать продукты, заказать клининг. Меня очень беспокоила мысль, что, по факту, Арчи зависим от того или иного решения отца: если Джо захочет, то мальчик будет жить ?на свободе?, если нет?— быть ему детдомовцем. На первый взгляд может показаться, что, конечно, лучше жить в семье, какой-никакой, а не в органах опеки, но давайте копнем глубже. Арчи живёт, будучи предоставленным самому себе, без заботы, без внимания, без воспитания и банального питания. Мне страшно представить, как мальчик в принципе выживает, не говоря уже о комфорте! В органах дают всё, что необходимо для роста и разностороннего развития ребёнка. О, я нисколько не сомневаюсь в Арчи, в его способностях, но я тоже не мальчик и прекрасно знаю, что и не такие ломались под гнётом влияния улицы. Я сам чуть не сломался, когда мне, четырнадцатилетнему подростку, предложили покурить, причём не только сигареты. Благо, что у меня была семья, у меня была мама, братья, которые фактически вытащили меня с низа. А у Арчи-то нет близких или хотя бы тех, у кого есть подобный опыт!С другой стороны, я наслышан о разных страшилках родом из детских домов. У подростков, как минимум, нет ни на что прав, они?— изгои общества, с ними никто не дружит, никто не общается. Я всю жизнь борюсь с этим неравенством, активно занимаюсь благотворительностью, но это тема уже для совершенно другого разговора: факт есть факт, пока в органах опеки ситуация критическая. Конечно, я никогда бы не пожелал Грину такой судьбы.Так, я метался между двух вариантов. Никогда не позволю Арчи познать тяготы детского дома, но также не разрешу жить, будучи предоставленным самому себе. Если, дай бог, всё получится, то я возьму контроль над воспитанием ребёнка и его безопасностью.—?Над чем задумался, Майкл? —?Билл вырвал меня из размышлений, выезжая из гаража.—?Думаю, что стоит мне лично следить за мальчишкой. Он такой славный, а улица беспощадна и ломает каждого.—?Это да, это факт,?— сказал Билл. —?Мы оба с тобой выросли в непростое для страны время и оба хорошо знаем силу уличного влияния. —?Брей выехал на трассу,?— А вообще, я горжусь тобой, Майкл. Ты так крепко настроен на помощь, на поддержку. Ты способен на жертвенность, это очень круто.—?А как бы ты поступил на моём месте? —?поинтересовался я, то застёгивая, то расстёгивая пуговицу светлого пальто.—?Ох… Ну, точно помог бы разрешить вопрос с законом. Но лично бы не ездил: в мире полно хороших юристов, с которыми ты не будешь зависеть от самого отца.Я крепко задумался. Действительно, зачем зависеть от кого-либо? Неужели я не смогу разрешить вопрос с лучшими юристами этого мира? Конечно, смогу. Но, с другой стороны, это привлечёт лишнее внимание к моей персоне.—?Я пока не хочу прибегать к радикальным мерам,?— вслух продолжил я. —?Зачем мне сомнительный удар по репутации? Пока попробуем уладить всё миром! Я уверен, что у меня получится!Билл согласно кивнул, и дальнейший километр мы проехали в тишине. Каждый думал о чём-то своём. На фоне играл саксофон, тихий, нежный, но такой яркий. Я большой фанат данного музыкального инструмента: он вселяет спокойствие в душу, навевает тёплые воспоминания, укутывает в пелену тепла и уюта. Наконец, когда наша машина встала в небольшую пробку, Брей не выдержал:—?Майкл, вчера я… я сказал тебе местоположение Джейн Оскар. Я надеюсь, ты приехал к ней?—?Приехал,?— холодно отрезал я, отвернувшись к окну. Стекло вмиг запотело от моего дыхания, тем самым загораживая вид. Потому я вновь развернулся к Биллу, глядя на коробку передач.—?И что? Судя по всему, неудачно.—?Мне очень долго рассказывать.—?Так расскажи,?— хладнокровно продолжил Брей.Я тяжело выдохнул и принялся глядеть в пустоту. Стоит ли выложить всё это грязное белье перед другом или выставить себя псевдогероем? Брей давно мне друг, даже как отец, он всегда поддержит дельным советом. Переборов и сломав свою гордость, я медленно, тихо, с расстановкой рассказал ему все подробности и свои чувства. Параллельно с речью эмоции сменялись одна за другой: восторг от холодного образа Оскар, нежность от её бархатной кожи, злость из-за её обращения и ненависть к её хамству. Всё же совесть откровенно терзала меня за ужасный, некрасивый и бесчеловечный поступок с колье. Вдруг ей было больно? Вдруг ей очень сильно нравилось ожерелье? Она леди, а я?— джентльмен. Разве может джентльмен позволить себе такое? В тот миг я просто был не в себе, я не сумел совладать с собой. Передо мной были только пронзительные, холодные изумрудные глаза, горящие дерзким вызовом. Оскар будто просила взглядом: ?ну, давай, сделай же что-нибудь из ряда вон выходящее! Сделай это!? И я сделал, сдался. Какой кошмар!Когда я договорил, то окончательно лишился сил. Пережив всё по второму кругу, раскрыв другу все свои сокровенные тайны, я откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Мне стыдно смотреть на Билла, зная всю свою низость.—?Прежде, чем ты что-то мне выскажешь,?— сказал я,?— знай, что я был не в себе. Словно в состоянии аффекта. Никто ещё не выводил меня, не доставал из меня внутреннего демона.—?Так, Майкл, стоп! Я не пойму, что ты так каешься? Как будто она прямо ангел золотой! Крылышки так и светятся, ты погляди! —?Билл распалялся с каждым словом всё больше и больше, а на его грубой шее вздулись жилы. —?Расслабься, Майк, ты не виноват в том, что она так себя ведёт. Она захотела от тебя этой дерзости, она её получила, пять баллов. Более того, забудь о ней, Джексон. Забудь. Она?— не та, с кем тебе будет хорошо. Холодная, высокомерная, хамка…Я понурил голову и попытался принять точку зрения Билла. Есть ли в этом здравое зерно? Наверное, если бы я не был последней тряпкой, то, однозначно, да, есть. Джейн накричала, нахамила, опустила… Это недопустимо, это некрасиво и неэтично, и настоящий мужчина с твёрдым характером, должно быть, пять раз послал бы её, но я… Я не могу себе этого представить.—?Билл, я не могу. Вот хоть убей, я не смогу её отпустить. Я не могу жить, не думая о её характере, о её идеальном теле, об аромате её волос.—?Можешь! Вот можешь, Майкл! —?Билл закричал, глядя на меня, а не на дорогу. —?Ты так и не понял? Она не та самая! Не та!—?Билл, я знаю, что за ледяной стеной, которую она возвела, скрывается вулкан чувств. Я прямо вижу, как за размытой, полупрозрачной оградой горит лава. Это благоговейный огонь чувств, эмоций, страстей живой девушки! Я не знаю, почему, но мне невероятно сильно хочется растопить лёд, обжечься, расплавиться в этом вулкане, который Джейн скрывает.—?Знаешь, что я тебе скажу? —?спросил Билл, отведя взгляд и закусив нижнюю губу. —?Ты конченый. Ты конченый романтик, флегматик, филантроп. Конечный максималист, который, как ребёнок, увидел ограду и захотел перелезть через неё, даже не боясь того, что за ней скрывается.Я промолчал. Да, так и есть: я больной на голову. Это так, признаю, но не отступлю от своего.На этой ноте мы оба замолчали. До конца пути оставалось не так уж много времени, потому Билл сделал музыку погромче, а я принялся созерцать атмосфере предрождественской Америки. Мы проезжали мимо открытых лавок, в которых, как можно видеть через витрины, выпекали потрясающие имбирные пряники, или продавали ёлочные украшения. С двадцать пятого по тридцать первое декабря вся страна погрузится в безостановочное торжество, начиная рождением высших сил и заканчивая наступлением нового, восемьдесят девятого года. Мы почти пережили маленькую жизнь длиною в триста шестьдесят пять суток, во время которой стали лучше, выросли душевно, приобрели опыт и знания. Я глубоко верю во все эти сакральные штучки: новый виток, новый отрезок, новая часть твоего существования. Я вырос как очень набожный и религиозный человек, меня всегда учили, что к наступлению ?счастливой пятерицы? должен подвести некий итог пройденного года, похвалить себя или же раскаяться в грехах, а в само празднество необходимо творить добрые дела от чистого сердца. Мне никогда не нравились рамки религии, но именно это убеждение тронуло до глубины души, вызвало абсолютное согласие. В ближайшие дни стоит поразмышлять обо всём, выйти ненадолго из этого бешеного водоворота событий, в который меня засосало уже довольно давно. Но сделаю я это только тогда, когда улажу все волнующие меня проблемы.—?Что-то не так? —?робко поинтересовался я, когда Билл, находясь в пробке, пристально, со строгим прищуром смотрел в окно стоящей справа машины.В его сосредоточенном карем взгляде я уловил беспокойство, сконцентрированность. Он так и не ответил мне, даже ухом не повёл, продолжая пялиться на авто. Я и сам посмотрел в том же направлении, не боясь быть увиденным?— моё стекло было затонировано. Но не успел вглядеться, не успел заметить наведённый на меня пистолет, как Брей пронзительно закричал:—?Пригнись! —?Его мускулистая рука схватила меня за шиворот светлого пальто и грубо, резко нагнула вниз, к самому бардачку. Мой нос больно стукнулся о твёрдую поверхность, да так, что аж голова закружилась.В этот момент в стекло, находящееся над ухом, выстрелили в надежде попасть в меня. Но в нашей машине они были пуленепробиваемыми, так что, даже если бы меня не нагнули вниз, то стёкла всё равно выдержали бы, но зато адреналина прибавилось не по-детски.—?Чёрт! Держи руль! —?заорал Билл.Выгнувшись в букву ?Z?, я, оставаясь внизу, левой рукой схватился за нижнюю часть массивного руля, крепко фиксируя его, чтобы машину не повело в сторону. Брей в секунду достал оружие из внутреннего кармана пиджака, наводя на моё стекло. Очевидно, он собирался прострелить два окна…—?Не стреляй! —?будто не в себе зарычал я, осознав, что хочет сделать мой друг, и стараясь перекричать звук мотора. Смерти ни к чему нам! Только этого нам не хватало!Обнаружилось, что из моего носа уже шла кровь, вызванная сильным ударом Брея. Несколько алых капель упало на рукав любимого белоснежного пальто, создавая отвратительный мёртвый контраст. Билл, смачно выругавшись, перенял руль в свои руки и дал фору таинственному киллеру, взяв курс правее. Так, пока его машина рванула вперёд, Брей, ловко лавируя, объехал её сзади, появляясь правее её. Наш джип ревел, рычал, дрожал от резких поворотов, а шины визжали так, что в ушах заложило. Билл хотел, чтобы я был с краю, в безопасности, а сам открыл своё окно, наводя дуло пистолета на незнакомца. Чтобы помочь, я вновь выгнулся и зафиксировал руль, после чего Брей, благодарно мне кивнув, выстрелил в крайнее колесо авто незнакомца, а сам погнал вперёд со всей дури.—?BC–247–HG,?— тихо прочел он. —?Ну, сволочь, я тебя запомнил! Тебе, скотина, не жить теперь! Гнида!Джип гнал со скоростью почти в двести километров в час, обгоняя остальных участников движения. Билл всеми силами избегал проклятого незнакомца, но я уже чувствовал некую безопасность. Теперь на меня не было направлено дуло чужого пистолета, готового выстрелить. Это чувство, хоть и очень даже мнимое, позволяло дышать полной грудью.Адреналин кипел в жилах не по-детски, дыхалка была сбита уже очень давно. Я бросил короткий взгляд на испачканный рукав: боже, неужели это несчастное белое пальто могло быть полностью залито моей кровью? Если бы Брей не принял меры, если бы не поехал со мной, то, должно быть, мой хладный труп вскоре лежал бы в гробу, засыпанном тоннами земли. По телевизорам мира показали бы запись с видео регистраторов, а по радио прокрутили бы проклятую новость: ?Мистер Майкл Джексон, икона поп-музыки, мёртв?.Как же чётко в моей голове показалась эта сцена: вся моя семья за обедом слушает выпуск, узнаёт о моей кончине, рыдает, заходится в нечеловеческом страхе. Джанет, нёсшая корзинку с хлебом, роняет её, падает на пол, хватает себя за волосы, а мама кричит от боли. Да я сам чуть не закричал, когда чёртова фантазия дала мне увидеть их лица, измученные целой палитрой эмоций! Почувствовав то, что чувствовали бы они, я принялся тихо глотать воздух, с ужасом смотря на руль, крепко сжатый мускулистыми руками Брея. Не приведи господь моим родным услышать эту новость, увидеть эту запись, ощутить холод моего обескровленного тела… Боже, спаси, сохрани и помилуй!Билл, восстановив дыхание, наконец посмотрел на меня. Сейчас я видел словно в замедленной съёмке, а в его карих глазах разглядел собственное отражение. Напуганный, вымотанный коротким событием взгляд, одновременно покрасневшее и зелёное лицо… Билл без слов показал пальцем на область под своим носом, на подбородок, а моя рука автоматически потянулась к зеркалу. Какой кошмар! На моей фарфоровой загорелой коже подсыхали потёки крови. Широкими ручьями алая жидкость вытекла из носа, прошлась по тонким губам, скатилась на кожу подбородка.Я инстинктивно облизнулся и тут же почувствовал на языке солоноватую кровь, жирную, с привкусом железа. ?Запомни этот вкус, Майкл. Этот вид, эти эмоций?— всё это запомни и сделай всё, чтобы этого никогда не повторилось в твоей жизни. Следи за её безопасностью, невинный мальчик?,?— твердил внутренний голос, который будто вёл меня за руки столько, сколько я себя помню. Несколько фраз, вовсе не сложных, но будто произнесённых в приказном крепко засели в мозгу, прокручиваясь ещё раз, подобно мантре.—?Кто это был, Билл? —?пропищал я из последних сил. Но тут же испытал гнёт сурового мужского взгляда, преисполненного горем, непониманием, глубоко скрытым страхом.—?Думаешь, я знаю, кому захотелось омертвить и обескровить это смазливое симпатичное лицо? —?тихо, с хрипотцой в голосе спросил он. —?Не знаю, Майк. Но обещаю найти его.—?Только не убивай,?— взмолился я. —?Пускай понесёт ответственность по всей строгости закона. Клянёшься? —?добавил я, когда Билл скромно отвёл лукавый взгляд. —?Посмотри мне в глаза и поклянись, Брей!—?Да клянусь я, клянусь! Всё, достал!—?А вообще… Я обязан тебе жизнью.Брей усмехнулся, осматривая мое лицо:—?А я тебе идеальным носом.Мы сдавленно засмеялись. А знаете, в такие редкие моменты человек понимает всю ценность своей ничтожной жизни. Да-да, она мелькает, пролетает перед глазами, подобно синичке. Я сотни раз читал о подобном в книгах великих классиков всего мира, но только один раз, испытанный на собственной шкуре, позволил в полной мере понять весь ужас. Понять, как много ты ещё не знаешь, как много хочешь ещё испытать. Понять, как ты ещё желаешь наполнить лёгкие кислородом, как жаждешь промочить водой ссохшееся от животного страха горло. Понять нежность взгляда любимой матери, давшей тебе эту хрупкую жизнь, понять её беспокойство за тебя. ?Он поклялся всем богам этого проклятого мира в праведности, он раскаялся во всех грехах, даже несовершенных?,?— вспомнил я цитату из одного потрясающего произведения. И сразу же в мысли пришло её окончание: ?но как же жаль, что, сидя дома, в семейном тепле и уюте, он рассмеялся отражению зеркала, благодаря судьбу за счастливое совпадение. И все обеты, все клятвенные обещания рухнули вмиг, рассыпались, подобно карточному домику?. Тело содрогнулось от осознания силы отрывка, его истины. Брат говорил, что сила религии и вера в неё особенно проявляется в переломные моменты жизни. Что же, он оказался прав.При появлении первой аптеки Билл сбегал за перекисью водорода и салфетками, а остаток пути я старательно обрабатывал полученную травму. К счастью, хрящики и кости не были повреждены, просто небольшой ушиб и рана под кончиком носа. Брей поначалу настаивал на том, чтобы наложить мне несколько тонких швов, но я уверил его, что дела обстоят не так уж плохо. В конце концов, при ударе у меня не было полостного надреза, просто ушиб, кожа оттянулась. Уже уставшие до чёртиков, мы поехали дальше. В голове не укладывалась мысль, что через несколько минут я войду в самый обычный подъезд и буду уговаривать Джо Грина сделать то, что он был обязан делать всю свою жизнь. У меня просто не было сил, но я был обязан поработать ради Арчи. Это мой долг.Когда мы вышли из машины, в кармане пальто зазвонил маленький телефон.—?Это мама,?— дрожащим голосом объяснил я и, тяжело вздохнув, поднял трубку. —?Да, мама? Привет, дорогая.—?Майкл, сынок,?— послышался в трубке до боли знакомый, но беспокойный хрип,?— по новостям показали ДТП, мне на минуту показалось, что в нём была машина Билла Брея. Я очень волнуюсь, сын, ибо, если это он, то на него совершили покушение! Срочно проведай его, узнай, всё ли с ним в порядке. Майкл, я так переживаю за него! Славный же мужчина!Боже, какое счастье! Какое счастье, что Кэтрин даже не догадывалась, что мы ехали вместе! Я уже придумал миллион и один вариант, как её успокоить, но, оказалось, этого даже не придется делать! Тем не менее, мне предстояло блестяще сыграть удивлённого и заботящегося сына.—?О, да, конечно! Как же жаль! —?Я старался говорить как можно увереннее, громче, бодрее, будто на мою жизнь вовсе не совершили покушение и не разбили мне нос. —?Я обязательно ему сейчас позвоню и всё узнаю. Главное не переживай, я уверен, что с Биллом всё в порядке.—?Здорово. Ну, давай, пока. Береги себя,?— заботливо добавила мама.—?Пока. Люблю тебя.Звонок оборвался. В голову пришла ненавязчивая идея слегка разрядить обстановку. Я, поставив левую ногу немного вперёд, уткнул руки в боки и прожигал Брея лукавым взглядом, слегка недовольным, но с тенью улыбки.—?Мой босс беспокоится, Брей,?— начал я совершенно серьёзно. —?Ты жив? Не мёртв? А ничего ли не повредил?—?Жив, Майкл, жив. Точно тебе говорю,?— так же серьёзно ответил Билл. —?Мама подумала, что тебя не было в машине?—?Верно. Да и отлично, ей не надо нервничать или волноваться, она очень впечатлительная.Мы посмеялись, входя в подъезд. Сотрудники опеки сообщили не только нужный адрес, но и код от висящего на двери домофона, что значительно облегчило дело. Мои тонкие музыкальные пальцы шустро забегали, заиграли над двенадцатью маленькими облупившимися липкими кнопками, нажимая на них в строгом порядке. В конце раздался короткий сигнал, и Билл смог открыть тяжёлую железную дверь подъезда. Мы должны были действовать очень быстро, чтобы моя персона осталась незамеченной.—?Ух… Ну и смрад же тут! Тот ещё запашок! —?тяжко застонал Билл, закрывая нос рукавом чёрного пиджака.Действительно, запах стоял ужасный. Будто в углах протухло пару яиц, на потолке висят селёдки, подвешенные за верёвочки, и кто-то явно не уследил за гречкой… Кошмар! Такое ощущение, что подниматься по лестнице по пути к нужной квартире?— это проверка на прочность!—?Вот, эта дверь,?— радостно воскликнул я, когда увидел на третьем этаже жилище Арчи.—?Отойди,?— приказал Билл, стуча по поверхности. Я юркнул ему за спину: всё равно за двухметровым кабаном меня вообще не будет видно! —?Мистер Грин! Джо! —?кричал он.За дверью послышались тяжёлые шаги и хриплое сбившееся дыхание. Не знаю, почему, но меня обуяла незнакомая тревога. Будто сейчас покажется мой самый главный враг, что, отчасти, было правдой: образ деспотичного отца-диктатора мерещится мне годами, вселяя нечеловеческий страх.—?Кто? —?басом спросили по ту сторону.—?Органы опеки, немедленно откройте дверь.Тишина. В две краткие секунды я трижды порицал Брея за неудачную импровизацию, опасаясь, что Грин испугался. Но мои догадки оказались ложными, когда замок щёлкнул несколько раз. Из небольшой щели выглядывали два мутных голубых глаза, вселявших в меня ужас. Я много могу понять по глазам человека, ибо, как говорил ранее, глаза?— это зеркало души. Они были пропитаны одиночеством, сумасшествием, неадекватностью и непониманием. Однажды мне довелось посетить психбольницу, и тамошние люди с их взглядами запомнились мне на всю жизнь?— именно такое впечатление произвел на меня Джо Грин. Больной душой, запутавшийся в сложных задачах жизни, мало что понимающий и ужасно одинокий. По моей спине прошёлся противный холодок, тянущий за собой стадо мурашек.—?С каких пор Майкл Джексон подался в органы опеки? —?хрипло и ненавидяще спросил он. —?И с каких пор я ему нужен?Я наконец понял, что спектакль теней с грохотом провалился, и показался, выйдя из-за спины Билла. Половина успеха, что он вообще открыл дверь и разговаривает с нами!—?Мы всё вам объясним,?— вежливо успокоил его я. —?Разрешите пройти. Это не займет более десяти минут.Враньё отлично сработало, и Джо Грин тотчас освободил нам проход. В очередной раз я доказал Биллу, что порой вежливость работает куда лучше, чем теория классовости.Ужас тронул меня, когда я увидел жилище. Нет, это даже не жилище, а лачуга, нора. Такая может сгодиться для пьяницы, которому абсолютно безразлично на судьбу своего ребёнка, но не для подростка, нуждающегося во всех условиях нормального проживания. На полу были постелены старые тряпки вместо ковров, золотые, но поблёкшие обои давно ободраны и испачканы, мягкую мебель покрыли катушки, дыры и пятна. Один-единственный шкаф был сломан наполовину: две нижние полки из пяти провалились под весом вещей, большинство которых составляли учебники. Книги стояли по диагонали, наваленные друг на друга. Казалось, если возьмёшь одну из этого карточного домика?— он сразу с грохотом обвалится. Я не понимал, где Арчи спал, пока не увидел в углу толстый матрац, наспех застеленный одеялом, под которым пряталась подушка. Какой кошмар…—?Не прибрано у нас, прости,?— сказал Джо, с грохотом падая в просевшее кресло.?Лучше бы ты прибрал не к моему приходу, а твоего сына?,?— чуть не огрызнулся я, но тактично сдержался из дипломатических соображений. Билл тоже не был в восторге, а особенно, когда под его туфлей послышался треск стекла. Он посмотрел на меня ненавидяще-вопросительно, но я почти незаметно покачал головой. Брей тяжело вздохнул.—?Где мы можем присесть? —?Интонация моего голоса да пару секунд опустилась с гневного до более-менее вежливого.—?Табуретки в углу,?— удивлённо ответил Грин. Я подал Брею знак рукой.Благодаря его малым усилиям, перед хлипким столом, напротив кресла Джо, оказались два стула. Наверное, если бы у меня было хоть немного времени, то я бы осмотрел эту изношенную временем мебель, но его не нашлось, и я без промедлений присел на табуретку. Сразу же ко мне присоединился Билл, явно напряжённый и недовольный всем, что сейчас будет происходить. Его нервы, как и мои, были на исходе, особенно если учесть покушение с травмой носа. Упрашивать Грина делать и без того необходимое?— это последнее занятие, которым мне бы хотелось сейчас заниматься.—?Мистер Грин, вы, я надеюсь, в курсе, что ваш сын, Арчи, получил серьёзную травму ноги. По вашей вине,?— почти прошипел я от злости, а затем, поймав умоляющий и вымотанный взгляд Билла, сделал глубокий вдох. —?Я уже оплатил операцию и VIP-палату.—?Я не хотел… —?тихо и раскаянно прошептал мужчина. В его безумных глазах отразилось безграничное сожаление. Должно быть, я был обязан поступить, как гласил Иисус: ?прощайте, прощайте всех, а особенно тех, кто хотя бы душой осознаёт свой грех?. Я должен был, но моя проклятая память в долю секунды заставила меня вспомнить своего отца. Я прекрасно знаю этот взгляд и голос, который появляется у тирана на несколько мгновений после осознания ужаса ошибки, которую он совершил. Джозеф смотрел на меня точно так же, как когда он избил меня проводом утюга перед поездкой в Соединённые Штаты из Бразилии, я отлично помню эту сцену! Данное совпадение, только что обнаруженная общая чёрта почему-то жутко взбесила меня: казалось, Грин возродил во мне прошлое, давно похороненное в глубине сломанной души. Он невольно раздвинул мою затянувшуюся рану, и за эту сумасшедшую, острую боль я был готов разодрать ему глотку. Никто не имеет права добивать и без того покалеченного человека! Никто!—?Вы не хотели,?— тихим эхом отозвался я будто бы для себя самого. —?Но сделали и не пришли на помощь. Впрочем, у вашего сына могут быть большие проблемы из-за вас. Собственно, по этому поводу мы и пришли.—?Ну? —?беспечно отозвался он, вновь поднимая во мне волну безмерной ненависти. Ответил бы я, что ?ну?.—?Арчи заинтересовались реальные органы опеки. Есть вероятность, что вас лишат родительских прав, а мальчик будет передан в детский дом,?— тараторил я. Увы, но Джо никак не отреагировал, в его мутных глазах горела прежняя наглость. Мне не хватало злости на эту его беспечность. —?Мы пришли, чтобы поставить вас в известность. В ближайшие сроки сотрудники опеки придут сюда, в ваш дом, с проверкой условий. Арчи должен быть с ними, хоть и в инвалидном кресле из-за перелома. Они намерены изучить условия проживания несовершеннолетнего, посмотреть на ваши с ним отношения.Я разгорался от ненависти всё больше и больше, незаметно для самого себя. Волосы вставали дыбом от всей противности и бесчеловечности Джо Грина. Видя это, Брей тут же помог мне:—?Мы готовы организовать все условия,?— продолжил он. —?Уборку, обеспечение продуктами, одеждой, прочими детскими вещами. От вас всего лишь требуется сыграть роль заботливого отца. Нормально общаться, показывать жизнь обычной дружной семьи. Всё остальное берём на себя.Джо отвел взгляд в сторону, скупо и лукаво улыбнулся. Почему-то он хохотал, как резанный, чем полчаса назад вселил бы в меня страх. Да он болен психологически! Но сейчас за это мне уже просто хотелось ему врезать, несмотря на свой спокойный характер. Когда дело доходит до детей, а по совместительству и тех, кто мне дорог, у меня сносит крышу, я ничего не могу с собой поделать.—?Не-не, ребят, мне всё равно. Нет, этого не будет. Не надейтесь.—?Но это ведь ваш сын! Это его судьба! —?удивленно крикнул Билл, находившийся в шоке. —?Разве сложно полчаса поиграть на публику?—?Я повторюсь: меня это не интересует. Нет.Джо достал из-под стола бутылку пива и откинулся на спинку кресла, посмеиваясь. Сказать, что я был зол?— значит не сказать ничего.—?Придурки… —?бросил он, прислоняясь к горлышку.Довольно, мои нервы не выдержали. Моя рука вырвала бутылку из его рук, и резко ударила её об край стола. В паре миллиметров от моего лица пролетело несколько тёмных осколков, а на пол посыпался стеклянный дождь. В моей руке осталась так называемая ?розочка?, берущая своё начало у горла. Сейчас, в состоянии аффекта, я мог бы прислонить её к жилам на его противной шее, иссохшей от алкоголя, но Билл всё просчитал: он стремительно ударил по моей руке, так, чтобы осколок выпал, присоединился к куче на полу. Этот жест ещё больше разозлил меня, и я, тяжело дыша, нагнулся почти вплотную к лицу Джо, который, казалось, ни капли не боялся. Беспечность в голубом взгляде лишь прибавляла мне сил, а моя рука обхватила его шею, у которой могла бы быть роза. Мои пальцы сжались крепко, но терпимо для человека.—?Майкл! —?тихо послышалось сзади, да только я ничего не понимал. Перед глазами стояла пелена гнева.—?Заткнись,?— прошипел я, не сводя глаз с Грина. —?Знаешь, этот разговор дорого мне дался. На меня покушались, в меня чуть не выстрелили. Видишь кровь здесь? —?Я указал на свой нос, но Джо даже не посмотрел туда. —?Я рисковал своей золотой жизнью ради твоего сына. И я не позволю такой конченой твари, как ты, сломать мальчишке жизнь. Знаешь, почему? Потому что мою уже сломал такой же, как ты, ублюдок.Почувствовав, как земля уходит из-под ног, я наконец отошёл от Грина и схватил брошенное ранее пальто, то самое, на рукаве которого была кровь. Я прошёл через ад, я приехал в преисподнюю, чтобы получить отказ! Но мне по природе не знакомо слово ?нет?: в противном случае у меня не было бы блестящей карьеры. Чёрт, верно Брей говорил: не надо ни от кого зависеть, надо надеяться только на себя.—?Я тебе клянусь, что ты больше не увидишь сына,?— добавил я, вскинув вверх указательный палец. —?По крайней мере, пока он не попросит. Брей, поехали.Я помчался вниз по противным ступенькам, громко хлопнув дверью. На первой лестничной клетке что-то остановило меня: видимо, на этом самом месте без сознания лежал Арчи ночью два дня назад.?Майкл, он не пришёл! Он не пришёл на помощь! Он не пришёл, когда я чуть не умер…??— звучало у меня в голове, в то время как взгляд бродил по пустому месту. Мне страшно даже представить, как здесь валялось маленькое тельце. Какая же тварь этот Джо Грин, какой ублюдок.