Часть 11: Я научу вас любить, и любить по-крупному, господа! (1/1)

—?Мистер Джексон, простите за предоставленные неудобства, мы не успели освободить поликлинику,?— тараторила одна из врачей, ведя меня к палате Арчи.Больница на окраине города не отличалась богатством или хотя бы уютом: мы шли по белой кафельной плитке, по классическим коридорам, стены которого были окрашены в неприятный зеленый оттенок. У меня после ожога головы появилась фобия на подобные места. Мне никогда не забыть, каково это?— находиться между небом и землёй, а особенно как проходила операция и не менее долгая реабилитация. Меня немного трясет даже когда проходят благотворительные акции в больницах, но тогда я успокаиваю себя тем, что пришёл ради добра, а не ради страха.—?Меня это не сильно волнует,?— буркнул я, значительно обгоняя её и идя в неизвестном направлении. —?Ребёнку оказаны все условия для лечения?—?Когда нам его привезли, было решено выделить ему палату.—?Какой класс?—?Эконом, мистер Джексон.Я резко остановился и врач чуть не налетела на меня, держа в руках папку с различными справками. Как так вышло, что главный фаворит Америки лежит в эконом палате? Нельзя сказать, что администраторы не правы,?— они могли не знать истинного положения ситуации?— но мне крайне не понравился этот факт. Такой талантливый ребёнок, как Грин, с тёплым сердцем и щедрой душой, просто обязан находиться в лучших условиях!—?После того, как я уйду, немедленно перевести в VIP-отделение, счёт оформить на моё имя. Свяжитесь с моим директором.Остаток пути мы провели тихо, но женщина ощущала на своей спине гнёт моего сурового взгляда. С каждой секундой мой гнев рос: всё только-только начало налаживаться с моей горячей итальянкой, но вдруг случилось такое несчастье. Для неё я из ?звёздного мальчика? превратился в нормального чувственного мужчину, а она для меня из ?чёртовой бабы? стала любимой тёплой леди. Конечно, Арчи ни в чём не виноват, но само совпадение выбивало из колеи!Когда меня провели в сектор ?A?, в одной из палат которого располагался ребёнок, я заметил огромное столпотворение. В толпе пришедших можно было увидеть самых разных людей: и простую женщину в домашней одежде с накинутым на плечи пальто, и мужчину в костюме с дорогой рабочей сумкой в руке, и кучу маленьких детей, и учительницу?— как я предположил.—?Мистер… Джексон? Вы к кому? —?удивленно заговорила одна миловидная брюнетка почтенного возраста. Судя по трикотажному платью и классному журналу в сухих тонких руках?— тоже учитель.—?Здравствуйте. Я к Арчи Грину. Он мой кандидат в телешоу.—?Но… простите, зачем вам это? —?тихо продолжила она.—?Что ?зачем?? Я был первым, кому сообщили о новости, и приехал помочь. Это ребёнок, я тоже несу за него некоторую ответственность!—?Но…Не в силах больше вести этот бессмысленный диалог, я ловко юркнул к двери и, слегка толкнув здоровяка в костюме, ворвался внутрь. Пока все возмущенно ахали, я закрыл дверь на замок. Может, это противоречит правилам сего заведения, но терпеть больше не было сил. Мне нужно всего десять минут личного разговора с Арчи.Перед глазами предстала довольно скромная палата. Мигающий свет одинокой лампочки, подвешенной к потолку, освещал помещение, позволяя разглядеть каждую деталь. Напротив входа стояла больничная кровать, на которой тесно расположился спящий Арчи Грин. Поначалу я даже не узнал его… Он выглядел так болезненно, так слабо, так жалко. Где же тот солнечный ребенок, которому по плечу даже самая сложная задача? Который не боится трудностей и всегда идёт вперед, озаряя всех своей улыбкой…Его левая нога была перевязана многочисленными слоями бинта, но не подвешена, как это обычно делают. Светлые волосы слиплись от пота, будто приклеились к лицу. На щеках не горел до боли знакомого румянец, лицо мальчика приобрело болезненный желтый оттенок.Я как можно тише присел на стул рядом с кроватью?— Арчи крепко спал. Лишь сейчас удалось заметить, чт егоо щёки были шершавыми, грубыми?— такие обычно у меня, когда я долго плакал. Кожа просто высыхает от соли, содержащейся в слезах, или же не выдерживает боли. Говорят, глаза?— зеркало души. Я всегда обращал внимание на глаза Арчи: голубые, невероятно чистые, добрые, сказочно прекрасные и чертовски грустные, даже когда на лице улыбка. Как жаль, что мне ничего не известно о жизни ребёнка: она скрыта от меня за семью замками, но наверняка не является радостной, счастливой.Мне стало не по себе от мысли, что именно я должен сказать Арчи о последующем выпуске шоу с ним, а вернее об его отмене. Со сломанной ногой даже силач не сумеет выступить, не то, что репетировать по два раза в неделю! Это так грустно, ибо Грин лучше всех подходил на песню ?I just can't stop loving you?, больше всех желал новых съёмок, больше всех горел интересом! Я никогда ещё не видел таких отважных и целеустремленных детей!В конце концов, его прекрасно можно понять, как ребёнка. Я хорошо помню, как расстроился в семь лет из-за того, что однажды сорвалась моя поездка в Сардинию?— самый любимый, но неизведанный остров в тот миг. Моим слезам не было конца, Джозеф даже отменил моё выступление, будучи хоть немного снисходительным. Ох, жаль ребёнка…Тишина, повисшая в скромной палате, заполнила и мысли, заставляя задавать самому себе различные вопросы. Почему же пришли только чужие Арчи люди? Где родители? Где, например, мама и папа? Почему просят организовать операцию почти незнакомого человека? Всё это надо было как-то выяснить, при том не травмировав психику ребёнка.Я весь всколыхнулся, когда Грин начал лениво открывать глаза, ещё опьянённые сновидениями. Спустя пару секунд он посмотрел на меня удивлённо, будто я?— последний человек на планете, которого он ожидал здесь увидеть. Впрочем, мне льстило, что ребёнок не горел страхом или тревогой: на его лице отражалось трепетное для меня безмерное доверие.—?Я умер? —?прохрипел мальчик. Боже мой, отчего жизнь настолько несправедлива, что маленькое дитя задаёт подобные вопросы? Как ты, господь, мог допустить такое?—?Нет, ты что! —?вскрикнул я. —?Ты жив, Арчи!—?Как странно… На долю секунды я подумал, что ты?— бог, а смерть выглядит примерно так… —?задумчиво говорил мальчик, глядя в пустоту, проводя ладонью по воздуху, как бы наглядно показывая ожидаемое.—?Я не бог, Арчи,?— с наивной нежностью ответил я. —?И смерть выглядит намного спокойнее, чем то, что с тобой происходит.Грин словно очнулся от своих мыслей и вопросительно уставился на меня, распахнув большие голубые глаза. Он мило насупил брови и закусил губу, будто что-то обдумывая.—?Откуда тебе знать? Ты ведь не умер,?— искренне удивился Грин.Наверное, если бы не нашлось достойной причины, я бы засмеялся от детской наивности, греющей сердце, но она есть. Я действительно видел смерть, глядел ей прямо в глаза, и если бы это случилось всего один раз! Можно сказать, всю свою жизнь я ходил, хожу и буду ходить прямо по лезвию ножа. Избиения до обморока, падения, ожог головы, операции, нахождение между небом и землей, погони, преследования, папарацци… Всё это?— опасность, давно ставшая частью моего существования.—?Арчи, бывают в мире моменты, когда ты… находишься между небом и землей, понимаешь? Ты не жив, но ещё не в руках смерти. Лишь видишь её грозный оскал,?— я сделал устрашающую гримасу, оголив зубы в оскале и рассмешив ребенка,?— лишь слышишь бьющую по ушам гробовую тишину, готовую поглотить тебя без остатка.—?Наверное, я слишком мал, чтобы это понять.?Не приведи господь тебе это познать?,?— хотел добавить я, но вместо этого задумался. Двенадцатилетний малыш знает больше, чем некоторые мои взрослые знакомые?— это просто поражает!—?Я тебе вот что скажу, Арчи. Для своего возраста ты понимаешь слишком много,?— произнёс я. —?Разреши поинтересоваться, почему?Грин с прищуром, словно оценивающе, посмотрел на меня. Казалось, его боль утихла под гнётом тяжелых размышлений, что, несомненно, радовало меня. Я готов был общаться с мальчишкой часами, лишь бы только не видеть его страдания. Мне изначально было очень трудно говорить ему о предстоящем будущем, но сейчас данная перспектива представляла из себя жуткий кошмар. Придётся своими же руками обломить ребёнку надежду! Это легло тяжёлым грузом на сердце.—?Я думаю, просто жизненный опыт.—?А откуда он у тебя такой богатый? —?настаивал я.—?Майкл, прости, это слишком сложно.Я смиренно смолчал, не желая ворошить грязное бельё. Что ж, если ребёнок не имеет желания говорить, то стоит закрыть тему. Наверное, наша беседа зашла в тупик, что послужило причиной для начала новой, немного более болезненной для нас обоих. Мне уже было пора расставить точки над i.—?Арчи, я понимаю, что это крайне неприятно, но мне нужно спросить. Откуда у тебя перелом ноги? —?Мальчик молчал, упрямо смотря на меня. Ох, не клеится у нас… —?Расскажешь либо мне, либо совершенно незнакомым толстым мужикам за пятьдесят, родной. Я ведь лучше них?Мы громко засмеялись, шутка удалась. Как жаль, что через считанные секунды веселье кончится.—?Конечно, лучше. Майкл, я… —?Арчи закусил губу, крепко зажмурившись и пряча эмоции. Очевидно, он ещё не настолько мне доверяет, чтобы открыться полностью, показать истинные чувства. —?Отец… это он. Это он толкнул меня с лестницы… Закрыл дверь, не пришёл на помощь… Майкл, это… так больно… Я не могу этого стерпеть… Он не пришёл, понимаешь? Он всегда избивал меня! Всегда! Если я не давал денег, одолженных у соседки, жди нагоняй!У меня всё упало внутри, обвалилось с треском, горло будто сжали в кулак, а кислород перекрыли. Я смотрел в пустоту и открывал рот, тихо глотая воздух, чтобы не упасть в обморок от боли сожаления. Боже, какая суровая ирония! Выходит, у него такая же история, что и у меня! Номинальный отец в лице деспота, диктатора, не терпящего отказа и неспособного на банальные чувства. Как же я раньше этого не понял? Но в прошлый раз он говорил об этом намного более снисходительно, разве мог я понять всю суть и горечь ситуации?Я ощутил в себе резкое чувство, словно укол. Чувство, что должен помочь, что должен сделать всё, лишь бы у ребёнка всё сложилось. Судьба послала мне этого страдальца, и помощь?— теперь моя святая обязанность!—?Почему ты не говорил ничего раньше? —?выдавил я, одной рукой схватившись за живот.—?А что это изменило бы?И то правильно, ничего не изменило бы. Но теперь, по идее, должны начаться разбирательства о его отце…—?Ладно, я разберусь,?— прошептал я. —?Арчи, ты должен решить с шоу.—?А что с ним не так? —?удивлённо вскрикнул ребёнок.Я молча посмотрел на его ногу, а после принялся через силу следить за реакцией Арчи. Почему взрослая жизнь так жестока, что заставляет делать то, чего искреннее не желаешь? Ни за какие деньги этого мира я бы не сказал ему такие вещи добровольно! Каждая минута нашего диалога становилась пыткой и, держу пари, не только для меня. Только мальчик имеет право на слёзы, а я?— нет. Я?— мужчина, я несу ответственность, являющуюся непомерно тяжёлым грузом для плеч. Хотел бы я разреветься, хотел бы кричать, разрывая глотку, хотел бы падать на пол вновь и вновь, поднимаясь с колен. Но не мог.К тому моменту по щеке Арчи прошла слеза, причём вполне ожидаемая. Я уже потянулся убрать её с нежной загорелой кожи, но не успел?— мальчик опередил меня, стерев каплю дрожащей рукой.—?Нет… я не могу отказаться. Нет, нет, нет! —?он повысил ещё слабый, но такой звонкий и глубокий одновременно голосок.—?Послушай,?— я склонился ближе, будто хотел, чтобы нас никто не услышал,?— если это из-за десяти тысяч, то я оплачу всю сумму. Просто скажи, куда переводить.Мальчик уклонился, возмущённо округлив глаза. Арчи мог ничего не говорить, ибо всё было ясно по выражению его лица. Он впал в ступор, а я ощутил стыд. Ох, не стоило мне так… Какой я дурак! Просто идиот!—?Да как тебе не стыдно такое мне предлагать? Майкл, пойми наконец, я хочу выступать! Я хочу добиться всего сам! Я готов работать день и ночь! Хоть здесь, прямо на этой койке!Нет, какая страсть, какая мощь и сила скрывается в нежной душе! Какое упорство и целеустремленность! От короткой, но яркой фразы я всё понял. Как говорится, вопросов больше не осталось, надо было просто действовать.—?Хорошо,?— уже с улыбкой ответил я, гладя Арчи по плечу,?— всё будет хорошо, обещаю. Набирайся сил до следующей репетиции, она через два дня. Мне надо идти.—?Удачи, Майкл.Без лишних слов я покинул палату мальчика, будто приободренный его решительным настроем. Странно, но, когда я входил, жизнь казалась слишком уж сложной, а сейчас все проблемы по плечу.?Жизнь?— это контраст или чёртов колдун, подкидывающий проблемы одну за другой??— в этом я убедился, когда чуть не наткнулся на двух здоровяков в костюме. Чутьё подсказало, что они неспроста здесь и явно как-то связаны с ребёнком.—?Мистер Джексон, пройдемте с нами на улицу. —?Я молча смотрел на них, ожидая пояснения. —?Из всей людей вы?— единственный, кто может адекватно воспринимать ситуацию.Я молча кивнул и направился к лестничной клетке, через которую непосредственно лежал выход на крыльцо. Конечно, как и любого нормального человека, меня напрягал факт уединения с двумя огромными мужиками, обладающими большой мышечной массой, но, в тоже время, я успокоился, ибо самое страшное, разговор с Арчи, уже позади. Для меня не может быть ничего страшнее, чем причинить вред ребёнку, не важно, какой: душевный или физический.Лишь выйдя на улицу я заметил, что выпавший снег полностью укрыл голые до недавнего времени деревья. Скупые лучи солнца игрались с белым одеялом, ослепляя всех его блеском. В воздухе же стоял свежий морозец, бьющий прямо в нос, очищающий голову от ненужных мыслей. Немудрено, уже двадцатое декабря. Как быстро пролетел этот год…—?Мистер Джексон, моё имя Маррон,?— заговорил загорелый мужчина в чёрном пальто,?— а напарника,?— он указал на более худощавого, в белом,?— Роджер. Мы представляем Федеральные службы.Мужчины, как один, потянулись к внутренним карманам, а через пару мгновений передо мной оказались широко распахнутые удостоверения. ?Служба защиты детей??— гласила пышная витиеватая надпись вверху правой страницы. Подождав три секунды, парни убрали документы обратно. Маррон начал:—?Мы уверены, что вы знаете, как обстоят дела, мистер Джексон.—?Вы имеете в виду причину такого состояния ребёнка? —?уточнил я.—?И это тоже. —?Маррон достал портсигар, вытащил толстую сигарету вместе с золотой зажигалкой и прикурил. Надо же, но такое грубое, порочное дельце в его исполнении выглядело очень эстетично и элегантно. Мне сразу вспомнился Конан Дойл, Англия двадцатого века, запах табака и крепкого виски. —?Сразу хотим сказать, что мы на вашей стороне, Майкл. Что бы вы ни услышали дальше, не имеет противного вашему благу значения.—?Моё благо здесь ни при чем,?— несколько грубо отметил я. —?Меня интересует исключительно будущее Арчи Грина.—?Мы хорошо понимаем это, мистер Джексон,?— заговорил Роджер более тонким, даже писклявым голосом,?— потому позвали именно вас. Не буду тянуть. Дела обстоят таким образом, что служба получила соответствующий сигнал и крайне озабочена положением ребёнка.—?Мы склонны думать,?— продолжил Маррон,?— что ребёнок предоставлен самому себе, а соответствующие условия для проживания несовершеннолетних ему не предоставлены. Конечно, никто не станет безапелляционно угрожать семье разлукой, но…—?Но будет осуществлена определенная процедура,?— завершил тот, что был белом пальто. —?Проверка условий и отношений между отцом и сыном.Мы все задумались, глядя в одном направлении, куда-то на горизонт, выраженный полоской машин. Проверка отношений?— как же это?—?И как всё это будет осуществляться? —?вслух повторил я.—?Приедут в их дом, будут смотреть условия проживания несовершеннолетнего,?— ответил Маррон, плотно прижав сигарету к каменному столбу сзади, тем самым погасив её. —?Также посмотрят, как отец относится к сыну, как обращается, как реагирует на тот или иной поступок.—?Мы хотим, чтобы вы, Мистер Джексон, понимали, что проверка имеет стихийный характер,?— уточнил Роджер,?— и, по существу, мы не имели права вам заявлять о её перспективе. Но также мы не хотим, чтобы мальчик попал в детский дом. Если проверка будет пройдена, стоит поговорить с ним. Пускай впредь действует осторожно.—?Это большой и великий подарок, я благодарю вас,?— сказал я. —?Что требуется непосредственно от меня?Мужчины переглянулись, и Маррон кивнул товарищу:—?Как вы понимаете, мы не можем появляться в их доме не как сотрудники. Но с Джо Грином, отцом Арчи, стоит также провести беседу. Он должен прийти в себя, просто достойно отыграть роль хорошего отца. Об уборке дома и снабжении его продуктами вы тоже должны позаботиться. В принципе, это всё. Процедура будет осуществлена спустя три-четыре дня, у вас есть время.—?И возьмите нашу визитку,?— Роджер протянул мне прямоугольник дорогого плотного чёрного картона с золотыми цифрами. —?Адрес Джо Грина мы сообщим по телефону.—?Хорошо, я вас понял. Спасибо за помощь, она неоценима.—?Всего хорошего,?— бросили мужчины и пошли прочь.Так, я остался на крыльце наедине со своими мыслями. О, как много их было: казалось, голова вот-вот лопнет от переизбытка информации. Что же мне предстояло? Завтра я должен узнать адрес Арчи, умолять Билла, чтобы тот отвёз меня в чужой дом без происшествий, потом долго выстраивать диалог с отцом мальчика, прося его достойно сыграть роль, организовать продукты и уборку… Что же, не хило. И везде я в роли просящего, чёрт побери!Интересно, а как будет выглядеть наша милая беседа с Грином-старшим? ?Да, здравствуйте, я?— Майкл Джексон, мировая звезда, приехал к вам, чтобы сказать: побудьте нормальным батей хоть один день, а потом упивайтесь сколько влезет. Спросите, зачем мне это и почему вы должны меня слушать? Просто потому, что у меня зачесалась правая пятка, я ощутил прилив замшелого геройства вперемешку с нехваткой проблем на свой звёздный зад. Да, всего хорошего, я знал, что вы пошлёте меня в шею!? Примерно так?На самом деле, меня не сильно радовала перспектива общения с тираном, чуть не убившего собственного ребёнка. Особенно учитывая тот факт, что я прекрасно понимаю душевную боль Арчи, ибо сам её пережил. Зная все стадии отчаяния, мне не по себе. Я только ?сбежал? от родного отца, такого же диктатора, но эта встреча вернёт меня в адское отрочество. Надо же, у них даже имена созвучны: Джо и Джозеф.Пока я думал, в голове всплыла фраза Джейн: ?Майкл, нельзя ненавидеть своего отца, это неправильно?. Как я уже говорил, на то есть слишком уж веские причины, но, если убрать их в сторону, то, может, я не прав. Я всегда старался быть похожим на Иисуса Христа, но тот, когда его распяли, не гневался, не проклинал?— он смиренно терпел кару, настигнувшую его. Этот факт будто отрезвлял меня в моменты ярости, и я унимал пыл. Никто, должно быть, не имеет права ненавидеть тех, кто дал тебе жизнь, в этом Джейн оказалась правой. Просто истину, как и любую другую информацию, стоит сначала тщательно обдумать, попытаться найти в ней здравое зерно, и тогда всё встанет на свои места.Тишину прервал звонок. Телефон завибрировал во внутреннем кармане пиджака, пропуская неприятные волны по всему телу. Мучимый этим ощущением, я в спешке достал его:—?Кто?—?Майкл, доставай ручку с блокнотом и молись за моё здоровье,?— начал Брей.—?Ох, как неожиданно ты. Я запомню, говори.—?Джейн, твоя горячая штучка, проживает сейчас в отеле ?Паэро?, это в центре. Судя по всему, на третьем этаже, но номер не знаю. Не благодари и перед отказом сначала подумай. Пока.Звонок оборвался. О Джейн. Нет, я не забыл о ней: девушка, с недавнего времени заполнившая пустоту моём сердце, разгорелась во мне огнём, но на время проблемы лишь пододвинулась, пропуская вперёд здравый рассудок. Она подвинулась, но не ушла, не утихла. Её нежный, холодный и горячий одновременно, суровый и томный зелёный взгляд пробирал до глубины души, перебирал по косточкам, будто считая: ?раз ребро, два ребро, а это, кажется, сердце?. Её игра, лишённая разума, но полная страсти, теперь не злила меня, даже не забавляла?— она засосала меня, окутала сетью, не собираясь отпускать. Мне уже жизненно необходимо распутать клубок загадок, добравшись до сути, влюбить Джейн в себя.К этому моменту я уже ехал по открытой трассе, сам не зная куда. Наступила тёмная ночь, объявшая небо, город. Вашингтон блестел своей иллюминацией, а на пороге стояла новая, полная приключений жизнь. Я же просто мчался, поворачивая на тех местах, которые пришлись по душе. Навигатор джипа изнеможенно пищал от каждой моей выходки, но мне было откровенно всё равно. Я гнал под сто восемьдесят километров в час, лавируя между остальными участниками дорожного движения. Наверное, уже давно заработал приличный в размере штраф… Да и чёрт с ним.Я поймал себя на мысли, что очень давно не катал на машине свою маму, Кэтрин. А ведь она очень уж любит это дельце: помню, каждый раз, когда Джозеф отправлялся в город, она сразу просила подвезти её, взять с собой. О нет, я не забыл об этом её пристрастии, но была ли у меня возможность? В последние полгода я усердно трудился над финалом Bad-тура, потом пошло шоу, потом Джейн, потом Арчи. Я даже не отдыхал по-настоящему! Пятичасовой сон?— вот истинная награда для меня в перерывах от одиночества. Хотя им я откровенно брезговал, выпивая несколько кружек кофе и стараясь уже делать наброски новых песен. Всё-таки мой мозг никогда не расслабляется, ему всегда нужно создавать что-то новое, незабываемое. В конце концов, любовь фанатов меня воодушевляет, заставляя делать невозможное.Так, в дороге, я испытывал гнев и наслаждение одновременно. Наверное, вы спросите, в чём оно может проявиться? О, нормальному человеку не понять. Я просто счастлив быть самым обычным мужчиной, у которого есть свои проблемы, своя ответственность. Который ни от чего не зависит, который вправе распоряжаться своей жизнью сам, сам принимает решения. Хоть чувство это и являлось минутным миражом, призраком моей мечты, но оно стало негой, счастьем. Я уже очень давно научился получать удовольствие от всего, что способно его дать.Сейчас машина проезжала мимо моего любимого бара ?Атлас?. Надо же, вывела дорога. Я ощутил острую необходимость в нежном, но выдержанном паузами голосе Джейн, в её речи с лёгким, едва уловимым акцентом. Мне жутко захотелось сначала пробежаться по ней глазами, а затем ласкать её взглядом с ног до головы, стараясь запомнить каждую черту совершенной фигуры, лица. Мне захотелось вступить с ней в какой-нибудь острый философский спор, отстаивать свою позицию, пытаясь принять её, а затем мучиться между двумя вариантами: задушить или поцеловать. Всё это мне захотелось, да так, что сводило скулы.Да, однозначно стоит к ней заехать, Билл верно сказал: ?сначала подумай?. У меня всегда так: после отрицания идёт согласие. Брей умный, невероятно хитрый, ловкий мужчина, готовый на всё ради меня. На самом деле, я очень ценю таких людей, особенно если учесть двадцать пять лет моей карьеры, а за неё узнал немало типов сотрудников.К слову, мне, должно быть, не хватит смелости приехать к леди просто так. Я уже научен горьким опытом и прекрасно знаю, что в такие моменты моё скромное нутро берёт контроль над разумом. Джип развернулся к бару.***Солнечные лучи аккуратно, старательно пробирались к моему лицу, которое холодила кожа дивана. Я проснулся от откровенной головной боли, бьющей в висках. В снах, лениво проплывающих передо мной картинками, мне было так спокойно и хорошо, что совершенно не хотелось возвращаться в быт. Хотелось лежать так дальше, молясь о том, чтобы вся боль хоть немного утихла. Да, очевидно, вчера я хорошо отдохнул после стрессового дня.Держась одной рукой за лоб, а другой за виски, я лениво и очень осторожно поднялся в сидящее положение. Глаза ещё не открылись окончательно, но всё перед ними плыло, текло, кружилось. Вдобавок, меня жутко тошнило, першило в горле.Наконец, когда мой взгляд сфокусировался, я понял, что нахожусь в номере отеля, но не того, где проживал последний месяц. Это была совершенно иная гостиница, с другим интерьером. На круглом столике передо мной стоял высокий стеклянный стакан. Чутьё подсказало, что стоит взять его. Лишь когда я поднёс ёмкость к губам, глаза смогли разглядеть плавающие в воде льдинки, дольки лимона и лайма и ещё что-то. О, от коктейля веяло такой желанной свежестью, что я тут же опрокинул его в себя. Облегчение не заставило себя долго ждать, и, казалось, я обрёл вторую жизнь. По затёкшему за ночь телу разлилась будоражащая прохлада.Теперь, когда способность быть нормальным живым человеком была вновь обретена, я отставил стакан в сторону и посмотрел вокруг, внимательно изучая номер. Он был выполнен в эко-стиле, вся мебель, включая шкафы, столы, комод?— из светлого дерева. Нередко попадался коралловый цвет для контраста: настил на стол, коврик в ванной, который удалось разглядеть из-за открытой двери, некоторые панно на стенах. Даже светильники лили тёплый цвет, чуть отдающий красноватым. Так, номер создавал ощущение уюта и тепла, изолировал от действительности, забирая в тягучее расслабление.Но расслабиться никак не удавалось, ибо на одном из полотенец, лежащих стопкой на соседнем светлом кресле, я увидел английскую надпись ?Паэро?. Это ведь тот самый отель, про который мне вчера говорил Билл! Где живет Джейн! Боже, но я ведь ничего не помню! Как я добрался, как узнал номер, где жила девушка? Что вообще стряслось? Паника в секунду накрыла меня, а голова вновь заболела на нервной почве. От сильных импульсов и острых покалываний в висках я сжался, примкнув к согнутым в коленях ногах и схватился за лоб. Мама дорогая, мне никогда не было так плохо.Я чуть не закричал от страха, когда открылась входная дверь, причём с помощью ключа. С такими болями слышал даже то, как за углом копошится жук, не то, что хлопок двери. В комнату вошла Джейн в пышном вафельном халате и белых тапочках. При этом она была идеально накрашена, её волосы были уложены в незамысловатые локоны. Судя по довольно милой, но отвлечённой улыбке, её настрой был положительным, а это уже радовало, ибо, если бы я допустил ошибку, то всё сложилось бы иначе.Джейн ходила по номеру, собирая какие-то вещи и ни разу не посмотрев на меня. Что же, может, это к лучшему: наверняка я сейчас не в лучшем виде. Откровенно говоря, мне было страшно даже предполагать, что произошло вчера ночью, хоть данные обстоятельства наводят на самые разные мысли не менее разного содержания. Как же мне плохо…—?Привет,?— прошептал я как-то раскаянно, очень-очень тихо, как мышка. От своего собственного голоса меня воротило, от стыда захотелось спрятаться под одеяло с головой.Джейн с тенью улыбки посмотрела на меня. В краткую секунду я успел насладиться её безукоризненным внешним видом: она, как истинная итальянка, пылала незнакомым мне девичьим жаром, источала свежесть, молодость. От одного лишь выражения её точеного личика можно было судить о её самодостаточности, о лидерских качествах, о страсти, которая флюидами исходит от неё. Зеленые глаза, слегка проведённые синим, сияли огоньками. В горле даже стало приторно от её совершенства, а сердце сжалось от желания всего один раз коснуться бархатной загорелой кожи.—?Я сейчас же освобожу твой номер, не беспокойся! —?проголосил я, подумав о том, что, мол, вдруг я оказался нежданным гостем для неё.—?Он уже твой, Джексон. С недавних пор я живу в соседнем президентском,?— бросила она, пролетев перед моими глазами, как лебедь.—?Тогда я оплачу оба,?— пообещал я.—?Ты уже сделал это, не сомневайся. —?Джейн выдержала паузу, глядя в зеркало, висящее на стене. —?Ещё вчера.Ой, какой я молодец! Всё-таки мой мозг никогда не отключается, слава богу. Мне даже, видимо, и предъявить-то нечего за вчерашнее.—?Я не обижал тебя? —?с наивной нежностью ляпнул я, сразу вжавшись в диван, используя его как самое надежное укрытие.—?Не льсти себе,?— фыркнула она. Конечно, что-то я ошибся: Джен никогда не позволит себя обидеть. О чём я! —?Впрочем, вечер выдался очень даже уютным. Спасибо за колье.?Какое ещё колье???— хотел крикнуть я, но вместо этого попытался разглядеть её отражение в зеркале, висящем напротив моего дивана. И вправду, на нежной шее Джейн покоилось роскошное ожерелье, переливающееся всеми цветами радуги. На почти монолитной полоске мелких бриллиантов красовалась россыпь довольно крупных изумрудов, играющих слабыми тенями на скулах леди.Прямо вижу свой почерк: видно, после посещения бара моя щедрость раздулась до дверей самой престижной ювелирной лавки Америки. Держу пари, так и было! Но я ни капли не жалею, ибо Джейн достойная самого лучшего, а к моей карме пририсовался жирный плюсик размером в несколько десятков тысяч долларов.—?Может, встретимся сегодня вечером, Джейн? —?нежно спросил я, плавно и тихо подходя к Оскар. Нужно же было воспользоваться её добротой, рождённой из моей.—?У меня есть дела на сегодня, не получится.Я подошёл к Джейн со спины и, глядя в зеркало вместе с ней, принялся играть с её нежными локонами, от которых веяло ароматом стойкого парфюма. Шея девушки покрылась мелкими мурашками, а тело инстинктивно напряглось, что, конечно, не сильно меня порадовало. Не выдержав, я оставил невесомый поцелуй на её фарфоровой щёчке, будто пропитанной теплом солнечных лучей. Ощутив, как меня бросило в жар от соприкосновения с ней, я не сумел остановиться и намного увереннее перешёл на шею, растворяясь в Оскар без остатка. Её дыхание сбилось. Моя щека отчетливо чувствовала холод бриллиантов, полоска которых доходила до самого позвоночника, прерываясь в застёжке, чтобы, после неё, возобновить линию. Казалось бы, что человеку нужно для счастья? Всего лишь любимый человек, ради которого можно пойти на всё.—?Джексон, ты чего? —?холодно спросила она, едва ощутимо и тактично оторвавшись от моих губ.Я растерялся, глядя на шею леди. Что же так повлияло? Вчера мы так мило общались, перешли на ты… Всё ведь шло так хорошо!—?Вчера мне показалось… —?бормотал я.—?Тебе показалось, мальчик,?— отрезала она, резко развернувшись ко мне лицом. Оно ничего не выражало, кроме желания вырваться из моих объятий. От таких слов я потерял возможность дышать, разгораясь в возмущении, разочаровании и гневе. Почему я не могу коснуться того, что и так принадлежит мне по праву? Или того, что мне нравится? —?Уйми свой пыл, пока я сама этого не сделала.Ох, а мы уже перешли на угрозы! Какой я ей, к чёрту, мальчик?—?Я уже давно не мальчик,?— прошипел я.—?А кто ты? —?усмехнулась Джейн, глядя мне прямо в глаза, горя вызовом. Да, это был самый настоящий вызов для меня.—?Не смей так со мной обращаться,?— уже на полном серьёзе ответил я, приблизившись так, чтобы она могла чувствовать на своей коже моё дыхание. Я загнал её в ловушку, не в силах больше терпеть её несносного нрава.—?Обращаюсь так, как захочу, Джексон,?— усмехнулась она.—?Хватит! —?прокричал я от переполнившего меня гнева.Кто она, чтобы так себя вести? Кто она, чтобы в сотый раз доводить меня до белого каления? На глаза легла белая пелена, в висках отдавались удары, кислород будто перекрыли. Я не видел ничего, кроме её высокомерного лица, и, не выдержав, потянулся к её колье. Я планировал просто сжать его, но рука, налитая силой гнева, стиснула украшение и невероятно резко дернула его вниз. Замок ожерелья не выдержал, и драгоценность, оттянув шею Джейн, треснула, упала на светлый паркет, издав характерный для соприкасания с полом звук. Я мог слышать, как тысячи мелких камней стукнулись о поверхность, а на шее девушки остался легкий розовый след.—?Это был милый ошейник,?— с прежним высокомерием сказала она, глядя мне в глаза без капли страха. —?Хотя… Да кому ты к чёрту нужен?С этими словами Джейн, несильно толкнув меня, вышла из номера, хлопнув дверью. Я же стоял на прежнем месте, переполненный эмоциями, палитра которых начиналась с безмерной злости, а заканчивалась безграничным страхом за Оскар. Как слабая женщина может обладать безмерной властью надо мной? Как это возможно? Меня ничто в этой жизни так не ломало, как её характер. Чёртова баба… Ну ничего, я научу тебя любить, любить по-крупному. Настанет день, когда она будет бросаться мне на шею при любой возможности, я обещаю. Нет, я клянусь. Клянусь всем, что у меня есть, всем, что мило.