Часть 2. Италия (1/1)

—?Италия, пойдем со мной, я хочу тебе кое-что показать,?— спокойно обращается ко мне Германия.—?Ве-е-е, ура, значит, тренировки сегодня не будет? —?радостно спрашиваю я, прекращая разминаться. —?Германия, а что ты хочешь мне показать?—?Пойдем, сама увидишь,?— как-то странно отвечает Германия. Я молча иду за ним, а на душе не спокойно. Я чувствую, что с ним что-то не так, но не могу понять что именно.—?Ве-е, у тебя новая форма! —?радостно пищу я, дергая Германию за рукав новенького мундира.—?Да, это подарок от моего нового босса,?— не глядя на меня отвечает Германия, высвобождая рукав из моих рук, но мгновение мне показалось, что в его глазах промелькнуло раздражение… в его глазах… Только сейчас я заметила, что они не ярко-голубые, как обычно, а тусклые и серые. Странно, раньше с ним такого не бывало.—?Германия, ты себя хорошо чувствуешь? —?взволнованно спрашиваю я, неотрывно глядя на лицо немца.—?Да,?— коротко отвечает он мне.Мы шли молча, и я постоянно взволнованно озиралась по сторонам, волнуясь с каждой минутой все больше. Мы шли еще несколько мучительных минут, пока не взобрались на высокий холм и не остановились возле крутого спуска.—?Что скажешь, Италия? —?взволнованно и счастливо одновременно спросил меня Германия,?— правда, это самое вдохновляющее зрелище, которое ты только могла увидеть?Холодный страх сковал мое тело, дышать стало сложно, я чувствую как на моих глазах появляются слезы страха, а в душе поднимется лишь одно желание?— бежать, бежать так быстро как я только могу, так далеко как это только возможно…—?Тебе не нравится? —?непонимающе спрашивает меня Германия. Я испуганно смотрю на залитую бледным холодным солнечным светом огромную поляну, на которой установлен военный лагерь, все, что я вижу?— это военных, в такой же форме, как и на Германии, бесконечное оружие и новые блестящие танки. Казалась им нет конца, они занимали собой все пространство, я чувствую исходящую от них мощь и агрессию…. Я хочу убежать…—?Италия? —?снова зовет меня Германия. Я медленно поднимаю на него взгляд, и от его лица мне становится еще страшнее, потому что он… улыбается. И эта улыбка была жуткой, хищной, кровожадной, сейчас он походил на зверя, готового наброситься на свою жертву в любой момент. Его глаза медленно темнели, становясь почти черными…—?Что… что это такое, Германия? —?испуганно спрашиваю я. —?Скажи… скажи, это ведь все просто для какого-нибудь парада, да? —?я и сама не верю в свои слова, но хватаюсь за эту глупую догадку. —?Ты ведь любишь все военное, наверное… наверное, просто решил устроиться самый-самый большой военный парад, да, я ведь права?..—?О чем ты говоришь? —?строго спрашивает меня Германия, его улыбка мгновенно исчезает. —?Мы начинаем войну, я уже отправил Японию, чтобы он приготовил все необходимое, и теперь я хочу, чтобы ты тоже приготовила своих солдат.—?Ч-что? Но-но, Германия, я не хочу…—?У нас союз, и ты обязана поддерживать меня,?— холодно произносит Германия. —?Иначе в нем нет никакого смысла.***Земля трясется, мне страшно, я сжимаюсь в комок и плотно закрываю уши, чтобы хоть как-то заглушить крики и бесконечные выстрелы. Моя одежда насквозь мокрая от бесконечного дождя и в этом проклятом тумане я почти ничего не вижу. Я кричу и плачу, мне страшно, так страшно как еще никогда в жизни не было…—?Италия, прекрати ныть и сражайся! —?слышу я совсем близко приказ Германии, но я лишь отрицательно качаю головой, я никогда ни за что не выползу из своего укрытия и не пойду сражаться! Я не люблю войны, боюсь их… и я не буду сражаться…Я громко вскрикиваю, когда Германия грубо поднимает меня на ноги и громко орет на меня на своем родном языке. Хоть я не понимаю ни слова из того что он сейчас говорит, мне становиться еще страшнее… Я боюсь его, боюсь Германию больше, чем врагов на поле боя, боюсь его больше всего на свете.—?Вперед, или я силой заставлю тебя сражаться! —?хрипло кричит он на меня и заносит руку для удара, я сжимаюсь от страха.—?Нет, не бей, я пойду! —?плачу я, дрожащими руками хватаясь за автомат, который стоял возле стены.—?Так-то лучше,?— уже спокойнее произносит Германия.***Я не знаю, сколько прошло времени, но все слилось в жуткую череду сражений. Я постоянно пыталась спрятаться или убежать, пока однажды Германия не стал прежним, всего на пару минут, и я смогла увидеть его ярко-голубые испуганные глаза. Я слышала его растерянный голос, кажется, он не помнил ничего об этой войне, и я была так счастлива снова его увидеть… Но вскоре он снова исчез, я видела как он менялся, слышала, как его голос становился все более жестким… Но теперь это не важно, ведь я знаю, что мой Германия все еще есть, просто он… болен? Да, болен.Я осторожно касаюсь покрасневшей щеки, кожа еще очень болит после его пощечины. Может, я еще смогу увидеть его настоящего. Я плотнее кутаюсь в шерстяное тонкое пальто, которое мне дал кто-то из солдат, устало смотрю в окно, за которым беззаботно кружатся пушистые снежинки. В России и правда очень холодно, а ведь до начала зимы еще больше недели…Ночью я тихонько прокралась в спальню Германии, как я делала раньше. Мне так хотелось, чтобы все было по-прежнему, чтобы мы снова весело проводили время с Германией и Японией, вместе тренировались, вместе ели пасту, ну, или на худой конец сосиски с картошкой или онигири, вместе встречали праздники… Хотелось снова засыпать рядом с Германией, чувствовать себя с ним как за каменной стеной и верить, что он всегда меня защитит…Я медленно-медленно подошла к постели Германия, вслушиваясь в его спокойное медленное дыхание и всматриваясь в его силуэт, который был почти не виден в темной комнате. Я подобралась вплотную к его кровати и застыла на месте, не решаясь лечь рядом с ним. Это даже странно, раньше это было сделать так просто, а теперь мне страшно. Я делаю глубокий вдох и аккуратно забираюсь в постель, но стоило мне только коснуться ее, как Германия резко вскочил и направил на меня пистолет.—?Стоять, иначе я выстрелю! —?сонно, но уверенно говорит немец, пытаясь рассмотреть меня в темноте.—?Это я, Италия, не стреляй, п-пожалуйста,?— в панике пищу я, поднимая руки вверх. Сейчас я кажусь себе такой дурой, и зачем я только решила прийти к нему?—?Италия? —?спрашивает мужчина и опускает оружие, однако я по-прежнему держу руки поднятыми, боясь, что если я сделаю резкое движение, он без раздумий убьет меня.?—?Зачем ты пришла? —?спрашивает он, зажигая масляную лампу, стоящую на прикроватном столике. Яркий свет бьет по глазам, и я зажмуриваюсь на несколько секунд, затем открываю глаза и вглядываюсь в лицо Германии. За последнее время я научилась различать степень его опасности по цвету его глаз. Сейчас они были бледно-серыми. Значит, он спокоен, и, вздохнув, я опускаю руки.—?Я… —?Но я не знаю, что ответить этому Германии! Я не могу сказать, что мне было холодно, страшно и одиноко, что мне хотелось побыть с ним, представить, что все по-прежнему… эта страна не поймет меня. Я старательно пытаюсь придумать подходящую причину, чувствуя на себе пристальный взгляд Германии, я могу физически ощущать его на себе, чувствовать, как он скользит по моему телу…—?Ну, раз уж ты разбудила меня без всякой причины… —?грубым тихим низким голосом произнес Германия, и его лицо исказила хищная улыбка, а глаза затопила чернота.—?Нет, не надо! —?Я в ужасе вскрикиваю и пытаюсь убежать, но Германия успевает схватить меня за руку и повалить к себе в постель. Тело парализует страх, я в панике смотрю на его звероподобное лицо и беспощадные черные глаза… А он лишь усмехнулся и, наклонившись, грубо поцеловал меня, прижимая к постели всем своим телом. Я испуганно дрожу под ним, не понимая, что происходит. Он прикусил мою губу и, осторожно коснувшись языком, слизывал теплую кровь.—?Отпусти меня… умоляю,?— едва слышно шепчу я, не в силах сдержать слезы.—?Нет,?— с усмешкой отвечает Германия, сильно сжимая мои запястья. —?Знаешь, а он тоже хочет этого.—?Кто?— он? —?испуганно спрашиваю я, пытаясь хоть как-то его отвлечь.—?Крауц,?— отвечает Германия, пристально всматриваясь в мое лицо своими пустыми черными глазами. —?Прежний Крауц. Я все еще никак не могу окончательно уничтожить его, помню его, чувствую его желания… Ты не представляешь, как это раздражает! —?последнюю фразу он почти выкрикнул, и, зажмурившись, я испуганно вжалась в постель, мысленно начиная молиться… —?Но в этом желании я с ним согласен,?— тихо добавляет мужчина. Он наклоняется ко мне, целует мою шею, грубо покусывая кожу, я чувствую едва уловимый холод, исходящий от его кожи. Я тихо вскрикиваю от боли.—?Италия, ты знаешь, из тебя никудышный солдат,?— со злобной улыбкой шепчет мне на ухо Германия, резко расстегивая мою рубашку.—?Нет, не надо… —?умоляю я, пытаясь остановить его.—?Почему? —?прорычал Германия, гневно глядя на меня,?— Это ведь ты пришла ко мне, значит, сама этого захотела. Разве нет? —?он усмехнулся и пристально посмотрел на меня. —?Я же помню мою прошлую жизнь, помню, как ты приходила ко мне в спальню, как полуголая ходила по моему дому, как врывалась ко мне в душ… Прежний я был слишком нерешительный, чтобы хоть как-то отреагировать на твои действия, хотя, поверь, он не раз представлял себе это. —?Он тихо рассмеялся, и жестко провел ладонью по моему телу от шеи и до ремня на брюках.?— Нет… нет, я пришла к Германии, а не к тебе! —?мой голос сорвался на визг, перед глазами все расплылось из-за едва сдерживаемых слез.—?Я и есть Германия! —?я даже не успела увидеть, как он замахнулся, лишь почувствовала жуткую боль, все потемнело, кажется, на несколько секунд я потеряла сознание, а когда очнулась, то уже лежала на полу, а Германия чертыхался. Я вскочила на ноги и выбежала из комнаты так быстро, как только могла.***Я была измотана. Мы проигрывали войну, но это меня даже радовало, я так хотела, чтобы все закончилось. Не могу больше видеть такого Германию, он стал совершенно другой страной. Хотя иногда я видела, как его глаза светлели и наливались цветом, всего на несколько мгновений. Я верила, что когда-нибудь он придет в себя, а монстр, в которого он превратился, исчезнет. Но этого не происходило.Мы отступали. Недавно Брагинский, который вначале безоговорочно проигрывал Германии, стал невероятно силен, выигрывал сражение за сражением, и нам оставалось только бежать от него. Германия ослаб, его движения смазались, раны больше не заживали, и больше не было той непередаваемой силы, которая была у него в начале войны.Я испуганно наблюдаю за его сражением с Россией, прячась за единственной уцелевшей стенной здания. Германия проигрывает, и жуткая, повторяющаяся, словно потусторонняя, истинно-российская мантра ?кол кол кол?, разноситься над сражающимися солдатами. Я плачу, сжимая незаряженный и сломанный автомат в руках, и сердце разрывает от боли. Я не хочу чтобы Германия погиб… но хочу чтобы исчез этот жуткий Германия…Взглядом я ловлю каждый момент сражения, не сводя глаз с немца, в безумной надежде, что я сейчас проснусь рядом с ним в постели, и он заставит меня идти на утреннюю тренировку. Я так хочу все вернуть, хочу, чтобы мир стал прежним…Германия резко уклонился от удара Брагинского, хотя до этого его движения были скованными из-за бесчисленного количества ран. Я пристально всматривалась в его лицо, и мое сердце забилось чаще. Его глаза были ярко-голубыми. Я крепче сжала автомат и уже собиралась окликнуть его, как вдруг Германия вздрогнул и упал на землю, и в это мгновение мне показалось, что весь мир, все звуки замерли, будто они не хотели отвлекать нас. Забыв о страхе, я ринулась к России, приближающемуся к Германии, чтобы нанести решающий удар…—?Не-ет! —?срывающимся голосом кричу я, и изо всех сил бью израненного Брагинского автоматом. Россия лишь отступил на шаг назад, кажется, только теперь заметив меня. Он посмотрел на меня, и я едва не закричала от ужаса, увидев его лицо. Оно было так похоже на лицо Германии, такое же ожесточенное, животное, и с такими же безжалостными глазами, только холодного фиолетового цвета. Я не успела и пошевелиться, мое тело пронзила острая боль и я отлетела в сторону, рухнув на холодную и вязкую из-за грязи землю, не в состоянии пошевелиться.***Почему именно сейчас? Почему, когда мне нужно бежать так быстро, как я только могу, мое тело не слушается? Я должна догнать их, должна остановить, должна спасти Германия! Я столько ждала, когда он станет прежним не для того, чтобы увидеть, как он умрет!Я добралась до города, и теперь почти бегом прохожу улицу за улицей, не обращая внимания на мертвые тела и полуразрушенные здания. Я должна его найти пока не слишком поздно.Каждый шаг отдается отстрой болью в боку и животе, я чувствую, как из глубокой раны течет горячая кровь, но стараюсь не обращать на это внимания, хотя моя форма уже покрылась алыми влажными пятнами. Еще одна улица, но их нет и тут. Я заворачиваю за угол очередного здания и наконец вижу их, они на другом конце улицы, так далеко… Я бегу так быстро как могу, но Брагинский уже замахивается, и прежде чем я успела вскрикнуть, его остановил подбежавший светловолосый человек, в котором я узнала Америку. Они начали о чем-то спорить, но я их не слушаю, понимая, что это всего лишь секундная отсрочка неизбежного.Мысли спутались, и я что-то кричу, почти добежав до них. Сердце испуганно замерло, когда я увидела полулежащего у их ног Германию. Он опирался спиной об стену, форма насквозь пропиталась кровью и какой-то странной вязкой черной жидкостью, которая сочиться из его ран. Он весь изломан, и лишь приоткрытые живые голубые глаза убеждают меня в том, что он еще не умер. Не раздумывая я встала между ним, Россией и Америкой, стараясь загородить его собой. Почему-то сейчас мне вспомнилось то время, когда мы только познакомились, и мои собственные слова: ?Если я попаду в беду, то ты защитишь меня. А я защищу тебя, если это понадобится?. И я обязательно защищу его! Чего бы мне это не стоило…—?Остановитесь! —?хрипло вскрикнула я, затравленно смотря на Россию и Америку.?— Прошу, хватит! Ведь война уже закончилась, прошу вас, не надо больше смертей… Не убивайте его… Я… я не позволю… —?слезы текут по моему лицу, от слишком глубокого вздоха, рана на животе открылась сильнее и я, не выдержав, упала на колени. —?Прошу, хватит… Вы не понимаете! Германия был болен… он… он не понимал что делает! Не убивайте его… —?мое тело дрожит, а я только и делаю, что умоляю не убивать Германию. Я почувствовала возле себя движение, мое сердце испуганно замерло…Я чувствую прикосновение к своей голове, поднимаю взгляд и вижу улыбающегося Россию, он ласково погладил меня, и произнес неожиданно мягким голосом:—?Думаю, она права, Альфред.?— Он посмотрел на Америку.?— Война окончена, нам не нужна еще одна смерть, лучше устроим ему справедливый суд.—?Суд?! —?удивленно спросил Джонс, но его лицо тут же озарила радостная улыбка,?— Хорошо, у меня самый демократичный суд в мире, думаю, я смогу…—?Судить будем все вместе,?— мягко перебил его Россия, но от его голоса исходила такая угроза, что я невольно вздрогнула.—?Россия, пожалуйста, позовите врача… —?взмолилась я, дергая его за ободранный подол пальто. Он снова улыбнулся мне и кивнул, я громко поблагодарила его и, не обращая внимания на их начавшийся спор с Америкой, подползла к Германии.—?Германия-Германия, ты меня слышишь? —?я, дрожащей рукой прикоснулась к его лицу, испуганно вглядываясь в его закрытые глаза, если бы не его тяжелое хриплое дыхание, я решила бы, что он умер.?— Держись, скоро тебе помогут,?— испуганно шепчу я, прижимаясь к нему…***Я прячусь за завалом из каких-то ящиков и робко поглядываю на входную дверь здания, где сейчас располагается временный лазарет. Сейчас там лежит Германия. Я бы давно уже была внутри, была бы вместе с ним, возле его кровати, если бы вход не охранял Брагинский. Ну, по крайней мере, он сидел на одном из ящиков возле входа и с задумчивым видом курил. Руки приятно греет тарелка, наполненная только что приготовленной пастой. Я подумала, что если начать разговор с пасты, то все будет в порядке. Ну, правда же, ведь никто не нападает на людей, которые угощают такой вкуснятиной.—?Ты долго будешь там прятаться? —?не глядя в мою сторону спросил Брагинский и выбросил сигарету.—?Ве-е… —?испуганно пищу я, прижимаясь к куче ящиков.?— Я не прячусь.—?А что же ты делаешь? —?улыбнувшись, спросил Россия, внимательно глядя на меня.—?Я… я… ве-е-е, принесла вам па-асту,?— мелко дрожа, пропищала я,?— но… боюсь подойти.—?Неужели я такой страшный? —?искренне удивился Брагинский. Я почувствовала, как раны под бинтами испуганно заныли, отвечая на его вопрос. —?Италия, подходи, не бойся, я не собираюсь на тебя нападать,?— дружелюбно пригласил меня Россия.Я осторожно подошла и потянула ему тарелку с пастой и вилку, стараясь при этом держаться от него на максимальном расстоянии.—?Спасибо,?— снова улыбнулся Россия. Я смотрела, как он ел, все еще не решаясь пройти внутрь здания. —?Вкусно,?— одобрил Брагинский,?— похоже на наши макароны по-флотски, только почему-то с помидорами,?— он снова улыбнулся и его глаза радостно заблестели. Сейчас он казался совсем не таким страшным, словно совершенно другая страна…—?А можно… —?робко начала я,?— я навещу Германию?—?Конечно,?— разрешил Россия,?— я вообще был удивлен, когда узнал, что ты еще не у него! —?задумчиво сказал он.?— И кстати,?— добавил он с сожалением,?— прости, что ранил тебя, я правда боялся, что зашиб тебя на смерть, нельзя мне под горячую руку лезть.—?Ве-е-е, ничего страшного, я уже совсем скоро поправлюсь,?— испуганно сказала я, невольно вспоминая наш с ним короткий бой. —?Ну, я пойду… —?и я быстро вошла в здание.Я нашла его палату и прошла мимо охраны, парочки беззаботных американских солдат, и с замершим сердцем подошла к его постели. Германия был почти весь забинтован, к его руке тянулись тонкие трубки от капельницы, по которым текла темно-красная кровь, на один глаз была наложена плотная пухлая повязка, сквозь которую проступали бледные красные пятна.Я придвинула небольшой табурет к его кровати и села, при этом не сводя взгляда с бледного лица Германии. Он казался таким измученным, таким слабым… Я протянула руку и осторожно коснулась его лица, сама не понимая, зачем это делаю, просто захотелось к нему прикоснуться… Его кожа была прохладной и слегка липкой от пота, я нежно прикоснулась к его мягким волосам…