XXVI (1/1)

Вспоминая школьные годы, Кайто неизменно обнаруживал всё новые детали в их тогдашних взаимоотношениях. Кайто находил их странными. Ведь тогда они все были словно влюблены в друг друга. Возможно ли это? Не просто друзья, вросшие корнями друг в друга, словно нечто единое, и всё, что у них было, было общим. Он так думал.И это не было ошибочным суждением. Он, к примеру, хорошо понимал Шу, который умудрился полюбить кого-то вроде Какеру. Сам Кайто был влюблён в него же. Это чувство не было долгим, но в то время забавных беззлобных перепалок, упиваясь чужими эмоциями, Кайто был счастлив и не желал большего.А потом появился Асаки. И он был словно взрослой версией Какеру, улучшенной, модифицированной. Идеальной. Он был особенным, Кайто почувствовал это в тот первый раз, когда их глаза встретились. Сердце защемило сладкой болью, предвосхищающей облегчение. Эти глаза видели его, именно его, а не кого-то другого. Кайто поверил в возможность. * * *– Постоянно оглядываясь на кого-то, ты собственноручно обрезаешь себе крылья. Ты должен смотреть вперёд, не видя перед собой чью-то спину. Не накладывай ни на кого обязанности своего персонального светила. Свети сам.Эти слова однажды были сказаны Какеру. Кайто не помнил, к кому они были обращены, при каких обстоятельствах были произнесены. Говорил ли он это Юте или кому-то из его учеников. Детали укрывал плотный туман неверной памяти. Но в тот момент Кайто был там.?Луна сама светить не может, – подумал он. – Её свет – лишь отражение солнечного света?.Какеру тогда быстро посмотрел в его сторону и раздражённо выкрикнул, обличительным жестом ткнув в его сторону пальцем.– Не беси меня, Цукигами!– Ха? Я ничего не сказал.– Но ты так смотришь!Кайто выразительно выгнул бровь, спровоцировав у Какеру приступ кашля, заглушившего беззлобное ворчание.Позже они оказались одни, стоя на крыльце академии поздно вечером, ожидая Юту и остальных. Сгустившиеся сумерки освещались уличными фонарями, в свете которых празднично искрился снег. А сквозь сероватую дымку неба светились лунными контурами тёмные облака.Вдыхая в себя морозный воздух, плечом ощущая исходящее от Какеру тепло, Кайто чувствовал необыкновенную лёгкость и несвойственную ему безмятежность. Так что даже начатый другом разговор нисколько его не смутил. – Знаешь, даже если луна сама по себе не светит, её свет всё равно особенный, – сказал Какеру. – Без солнца луна была бы просто тёмным неразличимым небесным телом, – возразил Кайто. На что Какеру явственно клацнул зубами, выдохнув: – Ты же, Цукигами Кайто-кун, вроде умный. Так почему из всех характеристик луны ты придаёшь значение только её мнимому свету? Отражательная способность луны в принципе очень мала. А как же приливы, отливы. Ну, солнце, кому до него вообще дело есть? Луна – спутник Земли. А ты о ней хоть бы когда подумал. Что ты, что Хошитани, какие-то оторванные от мира люди.Кайто тихо хохотнул. Сделав глубокий вдох он с чувством произнёс пришедшие на ум слова:– ?Все мы – подданные луны, потому и наше счастье то прибывает, то убывает, совсем как море, – ведь и оно управляется луной? [1].Не дождавшись восхищённых аплодисментов со стороны Какеру, Кайто разочарованно вздохнул.– Что удивительного? – хмуро сказал он. – Солнце притягивает луну в два раза сильнее Земли. Она удаляется, Какеру-кун, с каждым годом всё дальше и дальше.– Господи… – трагичным громким шёпотом произнёс Какеру в тёмные небеса. – Солнце всего лишь звезда. В конце концов, есть звёзды крупнее. Не нужно зацикливаться только на нём…– …Напомни, пожалуйста, о чём мы говорим?Какеру выглядел смущённым, предприняв безнадёжную попытку натянуть шарф на подбородок. Но в его взгляде Кайто прочёл мрачную решимость.В этот момент вылетевший со скоростью пули Юта повис на Какеру, не дав тому времени ответить.– Спасибо, что подождали! – нараспев воскликнул он.– Долго, невежа! – окрысился Какеру.– А мы попить взяли! – Возьми, – вступил Тору, подав Кайто баночку с кофе. Кайто с улыбкой поблагодарил. Какеру же уставился на протянутую банку с явным недоумением.– Боже правый, что за вид, Тенгендзи проглотил язык, – усмехнулся Кайто.– Аха-ха, смешно! – рассмеялся Юта.– Если ты не будешь, я возьму, – сказал выступивший вперёд Шу. Какеру резко хлопнул его по протянутой ладони, буквально выхватив напиток из рук Тору. – Руки прочь! Если уж взялись проявлять заботу… Какеру не договорил, оборвав себя и отвернувшись от друзей. Юта и Шу непонимающе переглянулись.– То что? – спросили они хором.– Ничего! – раздосадовано отозвался Какеру. – Блин…– Ты бы показала пример, а, Тенгендзи, как надо, – саркастично произнёс Кайто, смерив Какеру насмешливой улыбкой. – Обойдётесь, – ответил Какеру, вернув себе раздражающе высокомерный вид. – Лишь одно существо в этом мире достойно моей любви. – М-м, ну конечно, – протянул Кайто, отпивая из банки. И в следующую секунду едва не подавился, потому что Шу с непроницаемым выражением лица, наклонив голову набок, сказал:– Ня?– Ня! – звонко вторил ему Юта.– Ня-я… – неуверенно протянул Тору. – Да вы издеваетесь! – в непритворном ужасе воскликнул Какеру.Какеру вырвался вперёд, сыпля проклятьями, но мяукающие придурки подорвались следом, оглашая всю округу своими воплями.Кайто, застыв на месте, смотрел им вслед, не способный даже расхохотаться.Кайто и теперь не мог рассмеяться. Он ощущал себя пустым. И вспомнив о друзьях, испытал мимолётное удивление. Подняв взгляд, он увидел лишь серую, залитую дождём пустую парковку. В воздухе звучал только ветер. Принесённый из прошлого смех ему лишь послышался. ?Если уж взялись проявлять заботу…? – что хотел сказать Какеру? Почему-то Кайто вспомнились эти недосказанные слова.?Если уж взялись проявлять заботу, то берите на себя ответственность?, – такие слова. Неуместно серьёзные, почему Какеру и отказался произносить их вслух.Кайто рвано выдохнул и прикусил губу, сдерживая подступающую к горлу тошноту. Хотелось зажмуриться из-за ослепляющего света. Но, закрывая воспалённые глаза, Кайто вновь видел картину сегодняшнего утра. Она представала перед его внутренним взором словно обрывок диафильма. Слайд – общий план кухни, освещённой искусственным жёлтым светом.Слайд – крупный план сервированного к завтраку стола, золотистые оладьи, дымящиеся чашки со свежезаваренным кофе.Слайд – спина Асаки на фоне белого провала окна.Слайд – чернота, на дне которой догорали цветные осколки, похожие на разноцветное стекло.И вот – они гаснут.Титры на тёмном фоне – слова, которые (не) должны были быть произнесены.?Мы не должны были этого делать?, – сказал ему Асаки.Слова оглушили, выбили весь воздух из лёгких и остановили сердцебиение.?Прости, Кайто?.Очередное ненавистное извинение звенело в ушах, так что Кайто не слышал более ничего. Он не помнил, как вышел из квартиры, как бесконечно долго спускался по лестнице, как вышел на крыльцо, за границей которого грохотал ливень. Которого он не слышал и не ощущал. На губах ещё горчил недопитый кофе. Солёный.Шагнув со ступенек, Кайто стал един с потоком, разрывающим небеса, ожидая, что вот-вот вниз падут тяжёлые камни.Он хотел, чтобы такой камень обрушился прямо на него.Хотел, чтобы его нашли.К счастью, у него были знакомые на небесах.* * *