Глава 5. В которой главный герой ведет двойную жизнь и зевает в королевской опочивальне (1/1)

Хоакин отчаянно боролся со сном. Он пытался щипать себя, тайком переминаться с ноги на ногу, крепко зажмурив глаза, представлять, как падает с утеса в холодную-холодную воду озера за гасиендой, но в это утро ничто не помогало. Не то чтобы пробуждение было слишком уж ранним, или виконт был таким уж соней, просто не успела еще сойти усталость от путешествия, а нынче ему выдалась действительно тяжелая ночь. Хоке проснулся заполночь, разбуженный петушиным криком. Осоловело обвел глазами комнату. Крик повторился. Казалось, петух сидит прямо здесь, на его окне, в спальне третьего этажа, в Мадриде. Тому, что виконт слышал ранее о столице, это, прямо скажем, не соответствовало. Хоке дошел до окна, отодвинул тяжелую штору, протер глаза. На окне, снаружи, сидел вчерашний мальчик, Ален, и болтал ногами. Увидев его, маленький оборванец прижал палец к губам.— Ш-ш-ш! — предупредил он, не успел Хоке открыть окно. — Идешь?— Куда? — тупо переспросил Хоакин.— Ты совсем болван? ЕГО ловить, — на слове ?его? глаза мальчишки сделались большими и круглыми.— Как ты сюда залез? Откуда знаешь, где я сплю? Что?..— Тц! — ладошка Алена мягко закрыла ему рот. — Так идешь или нет?Не способный говорить, Хоке молча кивнул. Предположить, что виконт Хоакин откажется ловить ЕГО, кем бы сей ОН не оказался, было трудно. Пока он торопливо натягивал штаны и рубашку, мальчик тем же свистящим шепотом отдавал указания:— Ботинки оставь — будешь греметь. Одеяло сверни — будто там лежит кто-то. У тебя есть что съестного?Виконт кивнул на вазу с фруктами. Мальчик беззвучно хихикнул.— ОН их не ест. Но я возьму. Молоко нужно! Лепешку Росарио принесет...Через мгновение две пары босых ног ступили на обвивавшие стену под окнами плети дикого винограда. На кухне было темно и тихо. Но Хоке знал, что тишина обманчива. Где-то за стеной спала Сусанна — недобрая женщина с изрытым оспой лицом, которая со вчерашнего дня была их кухаркой. Встретить ее теперь виконту не улыбалось. Он нащупал большой кувшин с молоком и пошарил рукой по столам. Где-то здесь отец оставил днем малую дорожную флягу. Мальчик наполовину наполнил сосуд молоком и уже отступал к двери, когда это случилось. Нога запнулась за что-то, похожее на кочергу, та стукнула во что-то, похожее на пустой чан, и дом вздрогнул от звона.Хоакин буквально выкатился на улицу. ?Бежим!? — прошипел над ухом знакомый голос, и они помчались.Когда мальчишки наконец остановились перевести дух, прижавшись к какому-то забору, Хоакин понял, что найти теперь дорогу домой ни за что не сумеет. — Куда мы идем? — В <...>. Там его видели вчера, — пояснил Ален, продолжая деловито тащить его за собой сквозь какие-то дыры в заборах, переулки, по которым не прошли бы и двое в ряд. Там и тут то и дело мелькали неясные тени, но и они мальчишек, и те их предпочитали обойти стороной.Потом дома раздались, улица стала шире, а над их головой что-то прокукарекало, и на дорогу опустилась еще одна тень. Вблизи тень, недовольно потиравшая коленки после неудачного прыжка, оказалась девочкой, которую он видел днем у колдуньи. Сейчас ее растрепанные темные волосы были убраны в косу, а на щеках красовались две неровные грязные полосы.— Донья Эсперанса сказала, так я покажусь ЕМУ духом леса, — с вызовом заявила девочка в ответ на удивленный взгляд Хоке. — Принесли? — Где ОН? — спросил Ален.— Под крыльцом у маркиза, — девочка кивнула на красивый особняк, раскинувшийся справа от дороги. — Я присматриваю за ним весь вечер. Ну что, идем?Она взялась рукой за край забора.— Это чей-то дом, — сказал Хоке с сомнением. — Что если там собаки?— Если бы там были собаки, — отрезала девочка возмущенно, — ОН бы туда не полез! Опираясь на ветки близстоящих деревьев, они перемахнули через забор и спрыгнули в мягкую траву. Дом спал. Дыра под крыльцом чернела зловеще. — Не шевелится, — прошептал Ален, с сомнением глядя на нее. — Может, влезть туда, и...— Он удерет от тебя с другой стороны, — Росарио достала из-за пазухи лепешку и отломила от нее кусок. — Вы принесли молоко?— Его надо куда-то налить. Он так не будет.— Можно мне в ладоши, — девочка сложила руки ковшиком. — Я сяду у крыльца...— Он же нюхает! Он почует в тебе человека и не придет.— Можно выкопать ямку, — вмешался Хоакин. — Тут крепкая земля, молоко не успеет впитаться.Они оставили кусок лепешки возле лужицы молока и засели за ближайший куст. — Ветер на нас, — шепнула Росита. — Не почует.Хоке казалось, что прошла уже целая вечность, когда из-под крыльца вдруг высунулся на миг черный нос. Потом рыжее ухо. Лис! Лисенок!Ален сделал беззвучный шаг от куста, сжимая в руках мешок и веревку.Маленький рыжий комок выкатился из своего укрытия, сунул нос в молоко. В этот миг мальчик прыгнул. Его тело накрыло лисенка, секунда борьбы, и, когда Хоакин и Росарио подбежали к нему, Ален уже, отдуваясь, прижимал к груди яростно вырывающийся мешок. В доме зашевелились, зажгли огонь, но троица вместе с лисом уже была на дороге. Изнутри перебраться через ограду было легче: широкая поленница подходила прямо к забору.— Зачем? — спросил Хоакин. Теперь держать царапающийся пищащий мешок досталось ему. Лисенка было жаль.— Лис должен жить в лесу, — объяснила Росарио. — Не под крыльцом и не в зверинце.— Он не выживет в лесу! Его же воспитали в зверинце. Он не сможет.— У него родители вольные лисы, — возразил Ален, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. — Какая разница, как его воспитали!Идти пришлось долго. Очень долго. Очень-очень долго. Лис был тяжел да к тому же продолжал вырываться, не понимая, что свобода близка. Они несли его сначала по очереди, потом втроем, взявшись за разные углы мешка. Ныли усталые ноги, саднили глубокие царапины на руках. Хоке думал, что уж скоро рассвет, когда дома наконец закончились. Перед ними расстилалось широкое поле, а вдалеке, за рекой, мелкой и неглубокой здесь, поднимался лес. — Камешки, — сказала Росарио, когда они спустились к воде. Поперек реки шла цепочка камней. Пробраться по ним втроем не было никакой возможности.Хоакин вздохнул и взвалил мешок на себя. Казалось, он становился все тяжелее. ?Не упаду. Не упаду!? — думал мальчик, покачиваясь под тяжестью, пока перебирался с камня на камень.— Осторожно! — крикнула Росита. У самого берега лис вдруг рванулся и Хоакин, все-таки потеряв равновесие, ступил в воду по самое колено правой ноги. Ругаясь сквозь зубы, мальчик вытащил мешок на твердую землю. Почувствовав ослабшие веревки, лис вылетел, словно снаряд из пушечного дула, едва не сбив Хоке с ног, и через мгновение скрылся в лесу. Мальчик лишь успел разглядеть его красноватую шерстку и широко посаженные уши, как у калифорнийских лисиц. — Ушел, — Ален и Росарио, наконец перебравшиеся через ручей, подбежали к нему. — Оставим ему лепешку. Пока еще научится мышей ловить!***Последнюю лепешку они разделили между собой, усевшись на ?своем?, противоположном от леса, берегу ручья. Ален вытащил из-за пазухи порядком уже помятое содержимое фруктовой корзины. Лисенок не появлялся.— Лис, — задумчиво проговорила Росарио. — Хитрый Лис Зорро. Дух-покровитель угнетенных. Теперь у нас будет свой защитник бедняков. — Что ты болтаешь? — устало спросил Хоакин. — Это просто звереныш.— Ты не знаешь легенду о Зорро? — взвилась девочка. — Ты совсем олух? Ты же оттуда приехал.Хоакин недоуменно уставился на нее:— Я слышал, был такой разбойник...— Он защищал бедных, — убежденно сказал Ален. — Это все знают!— И сто раз обдурил охотившихся за ним солдат...— И сбежал из тюрьмы, прикинувшись мертвым...— Он приходил ночью, когда у бедняков пытались отобрать хлеб. Или кого-то осуждали несправедливо...— И у него был черный конь, не как у людей, конь быстрее ветра...— А шпагой он мог вывести на брюхе врага букву Z...— Букву Z?— Да, он фехтовал лучше всех, понимаешь? А Z — это был его знак.— Куда он делся?— Этого никто не знает, — Ален внезапно притих.— Я знаю, — Росита тряхнула головой. — Он вновь стал лисом и ушел в леса. Но он всегда вернется, если людям плохо. И здесь он тоже может появиться. Нас тут все обижают.Занималась заря, и пора было возвращаться домой.Заря уже разгорелась совсем, а на кухне начали греметь посудой, когда Хоакин перебрался через подоконник собственной спальни. Скомкав, сунул под кровать грязное платье. Фляга, малая дорожная фляга отца, осталась на пригорке у леса. Хоке залез под одеяло и накрылся им с головой. Зорро, черный призрак на быстром, как вихрь, коне, тут же ворвался в его сны. А, казалось, уже через минуту в спальню вошел отец и велел подниматься.***И вот теперь виконт Хоакин, одетый с иголочки, тщетно пытался держать открытыми упорно слипавшиеся глаза. Нужно было стоять по струнке. Вместе с ними утренней аудиенции, набившись в тесные покои, ожидало с полгорода. Разглядывать окружающих было неинтересно: в глазах рябило от ярких сюртуков да разноцветных орденных лент. Хоке заметил и нескольких детей. Они не смотрели на него. Разодетые и напомаженные, они все держали то напыщенное выражение, что постоянно было на лице Гектора Лусеро. Они казались маленькими старичками. Впрочем, так же, наверное, со стороны гляделся и он. Как можно было жить в этом сонном царстве?Хоке не удержался и широко зевнул, за что тут же схлопотал легкий подзатыльник от графа.Похожая на куклу золотоволосая девочка рядом глупо хихикнула. Хоакин раздраженно отвернулся. Граф отчего-то тоже. Ее величество все не выходила.