18 глава (1/1)

Стоило догадаться раньше: чтобы отец начал замечать его вновь, стоило лишь повести себя как сын врача и спасти чужую жизнь. Хотя это и раньше не было секретом, что отец, как и многие родители, хотел видеть в ребенке отражение собственного призвания. Но Мин так отчаянно избегал любого столкновения с больницами, врачеванием и ещё больше — со схожестью с отцом, что мужчина давно должен был понять, что смерть матери перечеркнула эту дорожку для сына. И всё же читающееся в отцовских глазах удивление, когда тот услышал, что после совместного ужина парни не гуляли до рассвета, а помогли беременной девушке, раздражало. Будто он не верил, что Мин был способен на такое. Будто всё ещё ожидал, что он оставался тринадцатилетним испуганным мальчиком, который даже не позвал на помощь и позволил своей матери умереть.Мин мог осуждать себя за это сам, но никогда не позволял этого отцу. Ведь по итогу Мин был лишь ребёнком, а Пхиравит-старший –высококвалифицированным врачом и только эта истина, которую помогли Мину осознать на встречах с психологом, позволила ему жить дальше. Даже если и в такой искалеченной форме, отдающей прокисшим соком тоски и одиночества.Поэтому смесь удивления и какой-то благодарности в лице отца выводила Мина из себя, сбивая с толку. Он сделал это не для отца. И даже не по собственному желанию. Всё это была заслуга Плана. Ему не нужны были никакие лавры.Только на следующий день после долгого сна, Мин смог уже спокойнее проанализировать события прошлой ночи и понять, что в очередной раз благодарен Плану. Знание того, что он способствовал спасению чужой жизни подарило ему незнакомую ранее легкость. Поэтому План хотел стать врачом? Мин начинал понимать... Он будто ощущал, что каким-то образом хотя бы частично искупил свою нерешительность с матерью. Жизнь за жизнь.Хотя лучше не углубляться в подобные размышления. Он давно не думал так много о том дне и впредь не собирался. Также только сейчас парень осознал, что вчера даже зашел в стены больницы, впервые за десять лет и не испытал удушающих спазмов, парализующих тело. Может, потому, что эта была не больница его отца? Или потому, что он был всё еще в шоке и немного пьян? Или потому, что рядом был План?Разливающееся по телу от чужого имени тепло заставило Мина встать с кровати и решить проверить, как себя чувствует сосед напротив.Первый день их нестуденческой жизни. Мин не знал, сколько будет длиться эта передышка, но предполагал, что для него она будет краткосрочной. Хотя... может воспользоваться резким расположением отца после случившегося и выиграть для себя ещё время? Работать рядом с отцом, даже в разных сферах, никогда не было пределом его мечтаний. Скорее капканом, в который он рано или поздно попадёт. Мин оделся и направился в чужую комнату, постучав. Ему не ответили, хотя он определённо слышал шум по другую сторону закрытой двери. Пришлось зайти внутрь без чужого согласия. Увиденное выбило его из колеи.Да, спальня Плана и раньше отличалась беспорядком, но теперь превратилась в хаос. Хотя комната казалась наполовину пустой, и большая часть вещей была уложена в сумки, но многое, особенно одежда, валялось на полу прямо посредине помещения. План вышел из ванной, откуда и не слышал стук Мина, и приветствовал его рассеянной улыбкой.– Только проснулся? Я еле встал. Если бы не переезд, навряд ли бы решился на такой подвиг сегодня, особенно после ночного приключения. – К чему такая спешка? Разве ты уже нашел себе новое место? – выдавил из себя Мин, пытаясь не выдать собственную горечь от неприятного открытия. Переезд? В первый же день после окончания университета? Почему он торопился так, будто его кто-то гонит! – Мама Перта риелтор, и она помогла на прошлой неделе отыскать квартиру, где хватит места для троих, плюс с небольшой скидкой в аренде. Заехать и отдать залог нужно уже сегодня, иначе её отдадут другим. Поэтому решил, что за это время, пока не начну работать официально, могу начать ремонт, ведь мама с Прим приедут не сразу, а когда закончат свои дела. Мин всегда умел быстро схватывал новую информацию и адаптироваться к ней. Но сейчас он просто отказывался принимать это. Его устраивало, что План жил с ним в одном доме. Да, это было жуть как иронично, учитывая его истерики и презрение в начале знакомства, но жизнь переменчива и Мин действительно думал, что у него есть время обдумать, как лучше отговорить Плана от решения съезжать. Он не сомневался в своем успехе. Он даже мог представить, что помогает найти квартиру для матери и сестры Плана и что они будут согласны, что парню будет легче не заморачиваться с собственным переездом, когда он будет адаптироваться к ?взрослой жизни?, и остаться в особняке.– Ты не говорил, – Мин пытался сохранить нейтральный тон, хотя в нём сквозил лед и если бы собеседник внимательно прислушался, а не был бы занят сборами, то заметил бы это.– Хотел сказать вчера, но из-за случившегося с Кванг было как-то не до этого, – с этим было не поспорить. Тем не менее План сам сказал, что квартира появилась уже почти как неделю, но парень не спешил делиться этим с ним, всё так же избегая, решив оставить новость напоследок. Мог ли стать их поцелуй дополнительной причиной для того, почему План хотел покинуть их особняк так поспешно?Нет, он не собирался спрашивать. Ведь это значило, что его это беспокоит, а План вчера ясно показал, что не готов обсуждать возможные изменения в их отношениях. Мин готов был подождать. Нет, даже не так – он просто собирался подобрать другие пути к достижению желаемого. Но ранее продуманные варианты предполагали, что они останутся рядом, разделённые лишь коридором, а не чертовой половиной Бангкока!– И куда переезжаешь? План назвал район и в голове Мин прикинул, что это около получаса езды на машине, если не будет сильных пробок. Парня уже не поражало, что он заранее думал о том, что собирается продолжить видеться с Планом, даже после его переезда и поэтому рассчитывал время на будущие поездки в эту квартиру. – Слушай, прости, что снова прошу, но поможешь довести вещи на машине? Не знаю, почему здесь так много всего. Когда я сюда заехал, у меня было втрое меньше вещей, – План выглядит не очень виноватым в своей просьбе, скорее нерешительным. Будто пытался понять, стоило просить об этом, учитывая, что вчера Мин признался в своем интересе в его сторону. Мин не привык к неловкости. Но сейчас она была настолько осязаема, что с лёгкостью могла бы стать топливом для самодельной бомбы. Обычно у него всё было достаточно просто. Он видел чужой интерес и игнорировал людей, а если решался, то всегда выбирал тех, кто бы не задерживался в его жизни и не доставил лишних хлопот. Исключение составляла его ?работа? с Марой: там цель была ясна, ему приходилось прилагать усилия, чтобы добиться очередной жертвы, но в этом случае работал профессиональный интерес, чем нечто большее. Теперь же всё это была одна большая инициатива, исходящая от него самого, да и при том без уверенности в ответном интересе. – Запишу на твой счёт, – Мин поджал губы, обдумывая возможные способы оплаты. План либо не видел, либо не хотел видеть исходящие от Мина вибрации и поспешно продолжал складывать вещи. Мин решил пойти позавтракать и через полчаса План спустился вниз с уже собранными сумками. Нун, которая всё это время плакалась Мину о том, что их гость уезжает, теперь перешла, собственно, к виновнику своих страданий. – Дом без тебя будет таким пустым. Неужели ты не можешь остаться у нас еще ненадолго? Уверена, Кхун Равит будет только рад. И вы так подружились с Мином!– Но ведь я больше отсутствовать, чем околачивался здесь, – с улыбкой заметил План. И это было правдой. Мина даже злило в начале, что этот паршивец сдержал своё обещание и редко попадался на глаза, лишая его очередной причины для ненависти. – И вы знаете, как я благодарен всем вам за доброту и гостеприимство, но ведь всему есть предел. Мне пора вернуться из сказки в реальность.Мину хотелось верить, что План иронизирует. Ведь если его жизнь сказка, тогда самого мрачного посыла, цель которой напугать и проучить детей. Как ?Гретель и Гензель?, которая как раз учит не соблазняться увиденным. Но План за эти месяцы волей-неволей узнал большинство аспектов жизни Мина, поэтому вовсе не удивительно, что захотел сбежать отсюда. – Не думай, что мы отпускаем тебя навсегда! Кхун Равит сказал, что на днях устроит ужин, так сказать официальное прощание, ведь ты так поспешно съезжаешь и не позволяешь провести тебя должным образом! Да и после того, что вы ночью пережили, уверена, он хочет ещё раз вас похвалить.– Приходить в гости я не против, ведь буду скучать по вашей еде, – для Нун такие слова были сродни признанию в любви, поэтому она кинулась на мальчишку и заливалась слезами до тех пор, как они не сели в машине и не отъехали. – Такое чувство, что она тебя больше не увидит, – проворчал Мин, но на самом деле такое яркое выражение чужих чувств лишь отражало его собственные страхи. Квартира, куда они приехали, оказалась приличной. В ней было всего две спальни, небольшая кухня, которая соединялась с коридором, и ванная. Но определённо нужен был ремонт, а также дополнительная мебель. – Прим будет спать вместе с мамой. Во второй спальне больше места и можно будет поставить две кровати, а я займу ту, что поменьше, – пояснил План, будто прочитав немые вопросы на чужом лице. – Квартира компактная и уютная, нужно только навести порядок к их приезду, а потом перевезти часть нашей мебели из старого дома, которую на время оставили нашим соседям.Мин уже хотел предложить помощь, хотя ремонтные работы вообще никаким образом не входили в список его умений. Как любому ребенку, выросшему в роскоши, у него никогда не возникало потребности заниматься подобной физической работой самому, ведь для этого всегда находились специальные люди, как дверь в квартиру снова открылась.– Пи, я пришёл, – без сомнений послышался, а спустя секунду показался Перт. И какого хрена этот ребёнок здесь делает? – Ты как раз вовремя. Мы только что приехали, – Перту не нужно было объяснять кто такие “мы”, ведь он сразу заметил Мина, и его лицо скривилось в ответном негодовании.– Пи Мин, – больше проворчал, чем проговорил парень.– Нонг Перт, – в тон ему ответил Мин. Они особо не общались после празднования дня рождения Плана. Хотя Перту всё же пришлось занимать ему столик, как и требовало желание. Но после произошедшего, План вдруг оказался занят больше прежнего, поэтому Перт самостоятельно приходит отбывать свою повинность, а после гордо удалялся, не собираясь задерживаться ни единой лишней секунды. Наверное, Перт уже успел обрадоваться, что старший перестал общаться с Мином так тесно как раньше, а теперь ещё и съехал из его дома. Но теперь явно испытал большое разочарование. – Что ты здесь делаешь?– Помогаю Пи с переездом. А вот что здесь делаешь ты.... – начал Перт, когда План настиг его и, дав легкий подзатыльник, заставил замолчать.– Сколько раз я просил тебя не начинать и проявлять больше уважения! Мин помог перевезти мои вещи. – Мог попросить меня, я всё равно взял мамину машину, чтобы привезти тебе документы, которые она передала и сказала, чтобы в случае вопросов звонил ей. – Спасибо. Посмотрю вечером, – План забрал протянутые бумаги и похлопал парня по плечу.Когда План так же хлопал по плечу Мина, значило ли это, что он относится к нему так же, как к этому младшему? Парень готов был всеми своими инстинктами кричать ?нет?, ведь он много знал о физическом контакте между людьми и мог сразу понять, когда кто-то прикасался к нему слишком часто или с лишним энтузиазмом. Но большинство людей, с которыми он привык иметь дело, не были похожи на Плана, поэтому ему и было сложно убедиться в чем-то окончательно в отношении аномального для его жизни Плана. Мин уже слышал, как Плана называют монахом, совершенно незаинтересованным и чрезмерно занятым, но, тем не менее, тот поцеловал его, даже если и с подачи Мина и под действием алкоголя, а после избегал его, хоть и пытался делать это очень тонко и под сотней предлогов. И второе говорило о многом даже больше, чем первое. Человек бежит от того, чего боится или того, что выводит его из равновесия. Мин хотел быть тем, кто пошатнёт внутренний покой Плана, ведь собственный покой был давно нарушен. И он был эгоистом в достаточной мере, чтобы желать не терпеть подобное в одиночку. Но Перт не спешил уходить, и Мину оставалось лишь скитаться по помещению и кое в чем помочь Плану, пока новый хозяин квартиры не прогнал своих гостей, хотя Мин таки нашел повод задержаться у самой двери.– Что с работой? Ты получил ответ? – План покачал головой.– Ещё нет, хотя надеюсь на лучшее. Мне показалось, я особенно понравился на одном собеседовании.– Ты же знаешь, что можешь работать у отца? Уверен, он найдет место для молодого врача, который готов начать свою интернатуру в их штате. – Перт, иди вперёд, – видимо младший упрямо не собирался оставлять их наедине и лишь прямая просьба старшего, заставила назойливого посетителя скрыться. – У меня есть причины, чтобы... не работать с твоим отцом. Мне пришлось принять его предложение с практикой и жильем, потому что у меня тогда не было другого выхода. И всё же работать на постоянной основе я не могу. Плюс, я уже говорил, что хочу попробовать поработать в более приземленном месте. Мин не совсем понимал, о каких причинах говорит парень. И ему не нравилось, что от него ускользала информация. Мин отдернул себя от мысли попросить Марка заново изучить связь между Планом и его отцом. Может, было что-то, что они пропустили? Однако Мин обещал ещё тогда в фургоне, когда они спаслись от похитителей, что если захочет что-то узнать, спросит напрямую, а не будет тайно узнавать с других источников.– Что за причины? – Я... не могу тебе сказать. – Ответ, который мы заслужили, черт возьми! План совершенно не помогал ему сдержать своё обещание.– Не думаю, что это хуже мёртвой беременной матери на руках, – он сам не верил, что произнёс это вслух. Но мысль, что План после того, что Мин открыл ему вчера, отгораживается от него, казалась предательством. – Я не просил тебя рассказывать, – жестче, чем обычно сказал План.– Если помнишь, я всегда говорил, что ты не обязан рассказывать мне то, что не хочешь. А также, что у всех есть секреты и право хранить их. И я собираюсь воспользоваться своим.Мин сглотнул. Едкие замечания парня оставляли внутри царапины и сколы. Новая боль настроилась на огромный ледник душевных ранений. Разговор определённо шёл совершенно не в том направлении, куда бы ему хотелось. Он сдержался, чтобы не сказать ничего больше. Что ж, пусть так. Пока что... Поэтому, не сказав больше ни слова, Мин развернулся и скрылся с лестничной площадки. С одной стороны, он знал тяжесть секретов и понимал желание утаить или вообще забыть неприятные вещи. Он также знал, что есть вещи, которые не касались остального мира, помимо одного конкретного человека. И всё же знать это одно, а переживать в жизни – другое. Чужие секреты воспринимаешь иначе. Они манят и... отталкивают одновременно.Мину нужно было проветриться. А ещё свыкнуться с тем, что он снова остался один в своём ?пряничном домике?. * * * В конечном счете он оказался у Марка, который неожиданно захотел удрать из собственного бара. Младший обосновал решение тем, что сегодня хочет взять выходной и привез их в клуб Эрта, куда они приезжали, чтобы выяснить у Сэмми информацию о Нане.– Повтори ещё раз, почему из всех мест Бангкока мы едем отдыхать именно в гей-клуб? – озвучил вопрос Мин, когда они подъехали к заведению.– Во-первых, я хочу повидаться с Пи Эртом, во-вторых, тут всегда весело, а в остальном – может найдешь кем утешиться после отъезда твоего докторишки? Мин лишь посмотрел на Марка взглядом, который выражал всё, что он думает о младшем, но тот лишь отмахнулся в духе ?Я и так все понимаю. Не ломай комедию?. Марк очень быстро нашёл своего старшего коллегу. Стоило признать, что даже среди посетителей Пи Эрт легко выделялся благодаря своему смелому наряду: яркий кроп-топ, открывающий живот, дополненный джинсами с высокой посадкой и обувью на небольшом каблуке, а подводка на глазах смотрелась так естественно, будто он всегда красился. Они поздоровались и им снова выделили столик в хорошем месте, откуда можно было одновременно наблюдать за происходящим на танцполе, но также и поговорить более уединённо. – Польщён, что вы снова порадовали своим присутствием. Особенно ты, Нонг Мин, – Эрт казался в этот раз менее официальным, чем в прошлый раз. Вероятно, потому что Мин пришел не отчитывать его персонал, и теперь Эрт чувствовал себя вправе сбросить личину владельца. Он даже казался более юным… И это снова заставило Мина думать о Плане, что начинало раздражать. Ведь они впервые повздорили "по-настоящему", и Мин должен был быть действительно зол, а не испытывать досаду и тоску. – Просто скажи, что такие красавчики, как он, привлекают в твой клуб больше народу. Все мечтают попытать удачу, – ухмыльнулся Марк, обнимая Мина за плечи. Мин лишь закатил глаза.– Мечтать – не преступление. Главное правило моего заведения: смотреть можно, трогать – только по обоюдному согласию, – фраза вызвала смех присутствующих. Даже Мин чуть расслабился, хотя его настроение всё ещё было паршивым.– Ничего, я буду стоять на страже добродетели Пхиравита, даже если добродетели там осталось мало, – в ответ он получил злачный удар в бок и скинутую руку.– Не думал, что ты вообще знаешь значение этого слова, – не остался в долгу Мин. – Тебе тоже стоит привыкать, Пи Эрт, что за таким личиком обязательно стоит ужасный характер! Хотя попытайся понять, вчера девушка родила прямо в его машине, и он сам принимал роды. Тот ещё стресс для любого парня, – с какого-то хрена сказал Марк и не успел Мин среагировать, как его обняли, и Эрт крикнул кому-то за их спинами.– Эй, несите самое дорогое шампанское из бара. У нас тут молодой отец, – а потом Эрт повернулся обратно к ним и добавил. – Даже в гей-клубе мы не можем проигнорировать такое событие.– Да это не мой ребёнок. Я даже не знаю её... – собираясь исправить недоразумение Мин, но Марк снова его перебил.– Вот видишь, красавчики всегда ведут себя так, будто они ни при чём, даже когда девушка уже родила, – Мин сжал желваки, думая, что Марк специально выводит его из себя.– Прекращай этот цирк. И зачем я тебе вообще рассказал об этом? – прорычал он таки. И Марк в защитном жесте вытянул руки.– Ладно, расслабься. Я пошутил, Пи Эрт. Он хоть и сволочь, но предохраняться умеет. А с резкой сменой его интересов, боюсь, подобные неудобства вообще не грозят ему в ближайшее время, – Марк беспардонно намекал на увлечённость Планом. – Так значит это не твой ребёнок?– Нет, просто вчера мы случайно встретили беременную по дороге. В итоге она начала рожать, и пришлось... действовать, – утомлённо потирая виски, Мин поднял голову. Эрт переводил взгляд с Мина на Марка и сузил глаза на последнего.– Нонг, иногда ты такой невыносимый. Мин, не обращай на него внимание. Раз уж так, тогда ты заслуживаешь лучший алкоголь ничем не меньше. Героев тут любят больше, чем новоиспеченных отцов! Подобные громкие фразы никогда не приносили Мину удовольствия. Комплименты накладывали на него обязательства, которых он боялся не удержать. Вся его жизнь была одним большим бегством от чьих-то ожиданий. Еще мальчиком он решил, уж лучше вообще не давать поводов для чужих надежд. Но иногда этого было не избежать, и как сегодня Мину пришлось выдавить небольшое подобие улыбки и перетерпеть “момент славы”. Однако он знал правду: он не был героем. Хотя был рад, что помог девушке. И, к сожалению, осознал, что его обида на Плана рассасывается подобно мыльному пузырю слишком быстро, а ведь он даже не успел как следует переварить ситуацию. План, сам того не зная, получил власть над ним даже на расстоянии; даже когда избегал его или же хранил секреты. Спустя какое-то время, Мин таки смог расслабиться, количество выпитого и музыка сопутствовала процессу. Когда Марк ушел на танцпол, Эрт повернулся к Мину:– Кстати, видел эти слухи о вас с Сэинтом. Чертовы журналисты, не дадут даже спокойно выйти в люди. Хотя, признаюсь, когда Сэмми увидела эти статьи, мне пришлось приложить усилия, чтобы успокоить её и заставить вернуться к работе. Она тут с ума сходила, какие вы оба милые и что она поняла всё тогда, когда вы приходили сюда в прошлый раз. Боюсь, она даже собиралась создать фан-страничку вашей пары и будет ужасно разочарована, что сегодня не её смена и она пропустила твой приход, – это показалось Мину настолько нелепым, что невольный смешок сорвался с губ.– Да уж, девушки в нашей стране умеют сходить с ума по подобному и шипперить любых парней. Мне жаль, что Сэинта это коснулась, учитывая... – Мин не договори вслух, однако Эрт и так понял.– Учитывая, что он скрывает свою ориентацию? – Мин молча кивнул. – Что ж, я как никто знаю, как тяжело в этом бизнесе, и хотя наше общество достаточно открытое по сравнению с другими странами, всё же иногда даже здесь на геев, и уж тем более катоев (прим.автора: название ?третьего пола? в Таиланде), накладываются определённые ограничения. А Сэинт стремится добиться успеха и не хочет, чтобы личные вкусы помешали его карьере. И каждый из нас сам решает готов он рассказать обществу или нет. – Сэинт хороший парень. Я не хочу как-то помешать его карьере, – ему до сих пор претило то, каким образом они познакомились. Мину нужно было соблазнить парня и играть на его чувствах, но парень так и не узнал об этом. – Может, ты наоборот помог ему, – Мину требовались более подробные объяснения. – Ну, знаешь, BL-сериалы сейчас жутко популярны. Я и сам недавно прошел прослушивание в один крупный проект и, скорее всего, получу роль. Так что, учитывая какое внимание вы двое привлекли в прессе, даже если все это оказалось недоразумением, отличный момент, чтобы воспользоваться этим.– Если это то, чего он хочет, – Мин понял, что давно не связывался с парнем. Возможно теперь им удастся встретиться лично, если шум вокруг них успокоиться.– – Однако думается мне, что Сэинт был бы не против, если сплетни о вас оказались бы правдой, – поддел его Эрт с улыбкой.– Пи, ты сейчас прямо как Марк! – Сэинт мой хороший знакомый и, поверь, я как никто желаю ему лучшего. Просто жаль, что он всегда влюбляется не в тех парней. – Ты думаешь, он всё ещё...?– Ох, даже не отрицаешь. Все же нонг Марк в чем-то прав на твой счет, – засмеялся Эрт, но следующие рассуждения вырвались уже без смешков. – Сэинт пошёл в актеры не просто так. Он отлично умеет скрывать свои настоящие чувства. Но при этом он очень добрый малый и не захочет, чтобы кто-то чувствовал себя неуютно рядом с ним из-за этого. Так что сложно сказать... Даже если и есть, он из тех, кто скорее себя будет попрекать за то, что неправильно понял ситуацию, чем другого человека за какие-то ложные надежды.– Ему нужно быть менее понимающим, – покачал головой Мин, думая, что если бы Сэинт узнал всю правду об их знакомстве, он бы и тогда утверждал, что это его собственная вина? Мин сомневался, что у кого-то будет настолько много понимания, даже если он скажет, что ему искренне жаль. И Мин не будет уточнять, как мало вещей, за которые он действительно был готов извиниться. Его телефон завибрировал на столе. Он взял его в руки и открыл сообщение, когда Эрт решил найти Марка и оставил Мина наедине. ?Прости, что ранее так грубо повел себя с тобой. Ты считаешь меня очень храбрым, хотя я тот ещё трус, и с некоторыми вещами просто не готов столкнуться. И я ценю, что ты рассказал мне о своей маме и я не должен был вот так… срываться?. Мин сверлил взглядом прочитанное. С трудом верилось, что План, которого он узнал за это время, считает себя трусом. В то время, как настоящий трус скидывал свои проблемы и злость на других, а План всегда помогал и не осуждал его вопреки всему.Мин не успел ответить, когда получил еще одно сообщение.?Оказалось, я отвык от уединения, немного тоскливо с непривычки. Видимо, я привык к вашему особняку больше, чем думал. Вы хорошо заботились обо мне. Спасибо?. То, с какой легкостью План умел просить прощения и благодарить, завораживало, как разноцветная мозаика, отливающаяся десятком разноцветных камней. Поскольку сам он этим искусством не обладал. Где-то внутри снова потеплело от необъяснимого блаженства, которое с бешеной скоростью, обгоняя, сталкивалось и рассыпалось на тысячи заряженных частиц. Жутко было признаться себе в этом, но сердце затрепетало. Потому что он понял, что План боялся, что обидел его. И это было... мило. Человек, который умел просить прощения и благодарить никогда не будет в его глазах трусом, чтобы тот не скрывал. ?Я знаю, что ты уже жалеешь, что покинул этот дом. Играть в ИксБокс на большом экране ты уже не сможешь?.?Поздравляю. Ты заставил безработного плакать в первый день его новой жизни?Мин искренне засмеялся, а когда увидел возвращающегося к их столику Марка, не желая сталкиваться с чужим любопытством, сам выскользнул оттуда и вышел из помещения. Он набрал знакомый номер.– Ты же там не рвешь на себе волосы от осознания своей ошибки? – без приветствий проговорил Мин, когда по другую сторону приняли вызов.– Не настолько, – в чужих словах слышалась улыбка. – Всего лишь пролистал фото за последние месяца и понял, что жить в доме богачей оказалось... не так уж ужасно, – и прежде, чем Мин смог опровергнуть это заявление, слова прибавились. – И я говорю не из-за размера или удобства вашего особняка. Мне было хорошо там… благодаря тебе. Хотя ты и был засранцем изначально. – Мин застыл. Понимал ли План, как можно расценить его слова? Особенно после того, что Мин ему вчера сказал? Понимал ли, что подобные фразы не помогут сдаться на его счёт, а, наоборот, только больше вгоняют в ловушку? – Ты, наверное, удалился головой, ведь из-за меня тебя похитили, а потом пришлось вести расследования и еще куча новостей в газетах. И приходилось быть свидетелем постоянных ссор с отцом, куда я не раз приплетал тебя, – Мин понимал, что не в его интересах напоминать парню об этом, но он искренне не понимал, как после этого План не сбежал от них ещё тогда. – Тебе стоит научиться видеть и другие стороны себя. Но... не буду тебя отвлекать больше. Пока.Трубку положили, и Мин в недоумении взглянул на свой телефон. Комплимент, а потом резкий конец? Он надеялся, что План не воспринял его последние слова буквально.Мин глубоко затянулся ночным прохладным воздухом и не спешил опустошать легкие. Оказалось, что с парнями иметь дело не легче, чем с девушками. Всё-таки любовь проявляла склонность к трендам гендерной нейтральности в умении потрепать нервы. Понять другого — в независимости от пола — смахивало на головоломку. * * * Спустя несколько дней Мин сидел за одним столом с отцом, они обедали, и впервые за долгое время в особняке царило подобие мирной обстановки. Не хватало только вывесить белый флаг прямо в холле. Некие изменения ощущались в мелочах. Может, это проявлялось в том, что отец казался более расслабленным и будто скинул личину бизнесмена и врача, позволив закатить рукава рубашки и расстегнуть несколько пуговиц у горла. Или в том, что Мин перестал контролировать каждое движение и спокойно отравлял любимую еду в рот и мог спокойно столкнуться взглядом с отцом и не огрызнуться. Мин не знал, сколько это продлиться, но пока что его устраивало это состояние. Сейчас ему не хотелось ссориться. – Как там План? Когда он ждёт свою семью? – спросил отец, отложив газету, по которой последние девять минут пробегал глазами.– Пытается успеть облагородить квартиру. Я хотел предложить ему помощь, но он позвал своих друзей из группы и они вроде бы помогли перевезти мебель. – Он умный юноша, но гордый. Не хочет лишний раз оставаться в долгу, – заметил отец, в его тоне не было осуждения.– Но тебе это нравится в нём, поэтому и привел сюда, – также без злобы заметил Мин. Он предполагал, что отец должен испытывать облегчение, что теперь сын не устраивает истерики в отношении Плана, как раньше.– Было бы глупо позволить талантливому парню упустить свой шанс только потому, что его семья попала в затруднительное положение из-за долгов в самое неподходящее для этого время.– Не думаю, что для долгов есть подходящее время, – заметил Мин. – Они их выплатили? Он не распространялся об этом, поэтому я не знаю подробностей.– Да, дом должен покрыть большую часть задолженности. Плюс, родственники Нари, да и отец Пивата ещё жив и он не мог не помочь внукам. – Прим будет рада вернуться в Бангкок, – слова вылетели сами по себе и он даже улыбку не смог спрятать. Отец удивленно посмотрел на него.– Откуда ты знаешь? Разве они приезжали в Бангкок, и ты встречался с его сестрой? – Мин забыл, что отец так и не узнал, что именно он отвёз Плана к семье в день рождения, и там пропадал весь уикенд.– Нет, но так получилось, что мы увиделись, – не вдавался в подробности Мин. – Они сплочённая семья.– Да, хорошие люди, – слова отца звучали немного отстранённо, и когда Мин прямо посмотрел на отца, казалось он сейчас не здесь. – Я хотел узнать... – видя настроение отца, и раз уж их разговор сам зашел в эту сторону, Мин решил попытать удачу и узнать, что за причина стояла между его отцом и Планом. – Почему ты не взял Плана работать к нам? – Мин специально сказал ?к нам?, надеясь, что может это хоть как-то умаслить отца. Обычно Мин сторонился любого напоминания о собственной связи с семейным делом.– Он хочет другого. Да и есть ряд других причин. – План сказал, что есть что-то, из-за чего он не может работать на тебя. И это не касается того, что он предпочитает начать в государственной больнице.Пиравита-старшего было сложно читать. Он обычно был скуп на эмоции, но всё же оставался его отцом и Мин знал, когда тому не нравится вопрос, ведь тот ставил его в трудное положение. Отец был прямолинеен, не любит изворачиваться и поэтому был раздражен, когда подобные прецеденты возникали. – Если я впервые за многие года попрошу тебя о чём-то, и это будет назвать мне эту причину, ты, конечно же, не скажешь? – он знал, что бить отца прямолинейностью в тот момент, когда он сам остался без своего оружия, лучший способ. Мужчина тяжело выдохнул и как обычно бывает в сложных ситуациях начал массажировать переносицу, прежде чем вновь устремить взгляд на сына.– Не скажу. Но не потому, что так хочу, а по той же причине, почему раньше не говорил тебе о причинах его переезда сюда. Надеюсь, в этот раз ты воспримешь это иначе, раз уж вы поладили и поймешь, что у меня нет цели разозлить тебя. – Не думаю, что чужие долги такой уж страшный секрет. Ты мог объяснить мне сразу, – Мин только сейчас задумался, каким его видел отец: самовлюбленным повесой, не способным к состраданию или же безразличным одиночкой, не подпускающим к себе никого? Хотя… у мужчины были причины так думать.– В этот раз это другое. И План имеет право на конфиденциальность, которую я ему обещал, как врач.– Врачебная тайна? Он что, всё еще твой пациент? – растерянно нахмурив брови, проговорил Мин. – Да, хотя теперь он лишь проверяется у меня стабильно несколько раз в год. Мин помнил, что тогда после похищения, План лёг в больницу и когда они только вернулись, отец подбежал именно к Плану. Мин тогда в очередной раз подумал, что успешный студент-докторишка интересует отца больше собственного сына, не оправдавшего ожиданий. Но значит, его интерес был профессиональным? Кажется, отец тогда сразу спросил про состояние головы Плана и отправил делать обследования. Всё та же авария. Мин уже давно понял, что для Плана это событие было таким же решающим в жизни, как для него самого день смерти матери. Жизнь каждого после этого изменилась. – Как конкретно он пострадал в той аварии? – задал вопрос Мин скорее себе, чем отцу. Он знал, что внятного ответа не получит. – Мин, я правда не могу... – и удивительно, но он поверил отцу. Ладно, он хоть и не собирался следовать по отцовским стопам, но знал о цене доверия между пациентом и врачом. И да, он мог узнавать информацию через левые источники от Марка, но теперь не мог так поступить, если не собирался всё разрушить. – Я понял. Он вовсе не отказался узнать правду. Если отец не расскажет, то он узнает от Плана. Так или иначе, но узнает. – Кстати, по поводу работы...– Не прошло и недели, – проворчал Мин себе под нос. Хотя это было ожидаемо. Отец услышал и строго посмотрел на него, будто просил не разрушать единственный нормальный разговор за несколько лет. Что ж, ладно, Мин мог попытаться. Не то чтобы он был не подготовлен к этому. – Я знаю, что ты не горишь желанием стать директором и заниматься управлением в главном офисе, поэтому подумал отправить тебя в наш новый филиал в Шанхае. Ты сможешь проследить за всем буквально с нуля и набраться опыта, да и будет хорошо, если наши китайские партнеры познакомятся с моим наследником лично. Китайцы ценят семейные узы, поэтому воспримут этот шаг как знак уважения с нашей стороны.Мина будто кто-то оглушил. И даже двойным ударом.Раньше он бы подумал, что это лучшее решение, которое он может получить от отца. Уехать далеко и не видеть ни этот особняк, ни отца? Замечательно! Да и китайский он учил с малых лет, хоть и жутко ненавидел эти уроки в подростковом возрасте и его обучение прервалось на некоторое время из-за смерти матери, но он был не против попутешествовать в столицу такой огромной Империи и попрактиковать язык. Он был там однажды с родителями, когда ему было лет семь, и он мало что помнил. Однако теперь... он не мог уехать. И причину этого отец сам подселил к нему. – И сколько я должен там пробыть? – сдавленно, все еще пытаясь переварить полученную информацию, спросил парень.– Три месяца. А после мы определимся, что делать дальше.Это не было таким уж большим сроком, но уезжать всё равно не хотелось. Хотя понимал, что назвать должную причину этого не делать, помимо очевидной — ?Прости, отец, но я запал на твоего протеже? — сейчас не сможет.– А если я не хочу уезжать?– Ты передумал и хочешь работать в главном офисе? – своим вопросом он удивил даже своего отца. ?Нет, я вообще не хочу работать с тобой!? – прокричал голос внутри Мина. Этот ответ не менялся уже многие года. Но он понимал, что необходим отцу. – Мне... нужно подумать.Он каким-то образом досидел до конца ужина, однако пребывал настолько глубоко в размышлениях, что лишь с третьего раза услышал, как отец сказал, что идёт к себе в комнату. Мин понимал, что будь он всё ещё подростком, сейчас бы он обязательно ушёл из дома, стал бы бунтовать и вообще наплевал на всё то, что нужно отцу. Но он не был подростком, хотя и не чувствовал себя взрослым и вообще готовым к жизни (кто-то вообще бывает к ней готовым?), поэтому ясно видел картину перед собой.Его душила не сама идея работать по направлению и заниматься управлением больниц, сколько обязанность работать в семейном деле. Будто его лишали выбора. Лишали шанса понять, что ему нравится на самом деле. А теперь ещё и отбирали первого человека за столько лет, который по-настоящему зацепил его. Он понял, что не хочет жертвовать ещё и этим. Но, по сути, и жертвовать было нечем. Ведь кем они были? Друзьями... и бывшими соседями. На большее План не соглашался. И никто не отказывается от работы только из-за друга. Мин, к примеру, не задумывался, как три месяца проживет без Беста или Марка. Хотя давно пора было уже перестать притворяться, что План для него то же самое. Мин понимал, что поступает бездумно и импульсивно, идя на поводу у собственных чувств. Но мог же он сделать это хотя бы раз? Хотя бы по отношению к тому, кто действительно того заслуживает? Он устал быть отстранённым, вечно недовольным и хмурым. Он устал сожалеть и страдать. Он хотел того, что требовало не только тело, но и сердце. И если Плану нужно было сказать это более четко, он может это сделать. И хотя он точно не придумал что, даже когда поднимался по ступенькам к нужной квартире, остановиться уже не мог. Было за девять вечера, и Мин был даже не уверен, что парень здесь. Ведь он не предупредил о своём резком приходе. Но будь что будет! Может, стоит хоть раз не просчитывать всё до малейших деталей, не анализировать каждое движение и просто поддаться импульсу? Он не знал, через какое время отец потребует от него ответа, однако понял, что в любом случае, чтобы дать свой ответ, в свою очередь сам должен услышать ответ от Плана. Вот такая вот последовательность. Иначе у него уже не получалось, поскольку докторишка застрял в изломанном механизме его жизни. Он позвонил и стал ждать. И когда в ответ не услышал моментальный топот ног, подумал, что все это действительно глупо, и хорошо, что Плана нет, но потом по другую сторону послышалось едва разборчивое: ?Кто там??, и он, надеясь, что голос сделает ответ очевидным, просто сказал:– Это я, – надеясь, что голос сделает ответ очевидным. Когда План открыл, Мин понял почему парень сразу не открывал: План был весь потрепанный, домашняя футболка кое-где перепачкана краской, да и сам запах, доносящийся из квартиры, сразу сообщал о занятии владельца.– Ночной ремонт? – спросил он у порога.– Не успел закончить днём, а завтра утром мне надо выехать по делам, поэтому решил, во что бы то ни стало закончить с покраской стен сегодня, – План хоть и оказался удивленным его приходом, но добродушно улыбнулся и без вопросов пропустил его внутрь.– Давай помогу, – вместо того, чтобы задать вопросы, ради которых он сюда ехал, вырвалось у Мина. План насмешливо оглянулся на него.– Сомневаюсь, что ты в этом разбираешься. – Не думаю, что это сложнее того, что мне приходилось делать в жизни, – и он стал закатывать рукава собственной рубашки.– Стой, подожди. Если ты серьезно, тогда тебе следует переодеться. Не хочу, чтобы твоя одежда испачкалась. – Парень зашел в одну из спален и через несколько минут вышел с обычной однотонной футболкой и шортами в руках.Мин молча взял их и, войдя в ванную, переоделся. И успел десяток раз спросить себя, что собирается делать. Он вернулся и увидел, что План наливает новое количество краски в малярную ванночку и пытается не вымазаться ещё больше.В хаосе плавящейся рациональности осела мысль – этот обыденный момент куда интимнее, чем все страстные приключения, приходившиеся переживать в последние года с самыми разными людьми, которые резко появлялись и также резко исчезали из поля зрения. Он ощущал волнение, приближаясь к Плану, которое не отражалось у него на лице, но внутри разрывало. И поскольку он не привык к подобному, это буквально парализовало и ему пришлось приложить усилия, чтобы делать шаг за шагом. – Нравится цвет? – не замечая посторонний хаос, спросил парень. Мин заставил себя обратить внимание на вопрос и прийти в себя. – Приятный, – искренне ответил он, смотря на лавандовую половину уже покрашенных стен. – Итак, мне стоит спрашивать, чем обязан такому неожиданному визиту или нет? Думал, что теперь, когда я наконец перестал маячить перед глазами дома и в университете, ты можешь вернуться к тому, к чему привык, – План определённо подшучивал над ним, и Мин пытался соответствовать выбранному настроению, но получалось с трудом.– Раньше было не так уж хорошо, чтобы я хотел к этому вернуться, – сухое горло слиплось, когда он сглотнул. Но вовсе не слюну, а страх.Атмосфера между ними изменилась, когда План замер с валиком в руках, и всё же продолжил неуверенные движения по стене. Это было искусственное спокойствие. Мин знал, что План нервничает. – Не думаю, что так уж много в твоей жизни изменилось, – спустя какое-то время таки произнёс План, когда Мин взял второй валик и, погрузив его в краску, приступил к оставшейся части стены. – Со стороны может быть не заметно, но я знаю разницу, – у Мина не было представления, чего он собирается добиться этим разговором, однако останавливаться он не собирался. – Тогда… надеюсь, это приятные изменения, – не нужно было смотреть на Плана, чтобы знать, что он говорит с искренностью и беспокойством. Некоторое время они молчали и просто продолжали покрывать стену краской. Почему же болезненное прошлое нельзя так же легко закрасить? Мину хотелось стать голой гладкой стеной, на которой можно нарисовать что угодно и не нужно шпаклевать, шлифовать, замазывать неровности и дефекты. Какой краской ему перемазаться, чтобы иметь шанс начать с начала? Чем прикрыть душевные дефекты и телесные неровности?Лиловый поглотил последний непокрытый участок, и они сошлись в одной точке, заканчивая здесь работу. План хотел забрать у него валик и Мин протянул его, но не выпустил. Вместо этого он шагнул к парню, понимая, что самым наглым образом врывается в чужое пространство. Однако в собственном было так одиноко.– Слушай…Но План одновременно с этим шагнул назад и наткнулся на ведро с краской, через которое споткнулся и распластался на полу, расплескав остатки лиловой краски. Пол был накрыт пленкой, что спасло ситуацию, хотя это не очень помогло самому Плану, у которого теперь не только футболка, а ещё и руки с шортами были испачканы. – Черт! – последовало ещё несколько ругательств по отношению к собственной неуклюжести, в то время как Мин просто стоял и не знал, что ему делать. Беспокоиться, что План испугался его или наслаждаться видом растерянного и домашнего парня?– Давай помогу, – он протянул руку.– Ты сейчас сам испачкаешься, – проворчал План.Мин не послушался и помог парню подняться. План смотрел туда, где его пальцы ухватились, скрывая под прикосновением причудливое плетение вен. Какова она — история его тела? Мин хотел бы изучил историю каждого неприкрытого сантиметра этой кожи.Ни один из них ничего не сказал, но когда рука Мина двинулась выше и провела лиловый след от плеча к чужой шеи, он слышал, как сквозь кожу бьется пульс и как План сглотнул.– Мин…– Почему ты всё это время был один? Не этот вопрос ожидал от него План, потому что тело напротив напряглось и замерло, хотя Мин чувствовал, как причудливое плетение вен бьется под пальцами, как загнанный в капкан зверёк. – Один раз попробовал и это оказалось… больно. Больше мне не хотелось любить, – Мин знал, что тот говорит ему правду. – И не знаю… мне в самом деле никто не нравился. И я тоже не нравился никому. Время летело так быстро, пока я старался учиться. А после я просто перестал замечать это. Я не тот человек, который так уж страдает без любви, – под конец казалось, что парень храбрится, хоть и пытается ответить как есть.– Сейчас тебе тоже никто не нравится? – рука продолжала водить по чужой коже маленькими кругами, пачкая все новые и новые участки в лиловый.– Я… – было что-то приятное в том, чтобы лишать Плана способности говорить. Мин понял, что парень совсем не уверен в этом спектре своей жизни. Мину казалось, что докторишка мог оказаться не таким уж и холоднокровным, как думалось его друзьям. – ... не знаю.– Что тебе нужно для того, чтобы узнать? – прошептал он, приближая свое лицо в чужому, но не делая резких движений. Сейчас хотелось замедлиться. Застынь. – Мин… зачем ты это делаешь? Они встретились в отражениях расширенных радужек друг друга. Взгляд был слишком неразборчив, его невозможно было интерпретировать с точной вероятностью. В нём блестело негодования или страх? Но за каждым из них скрывалось что-то ещё. Такое хрупкое, томящееся, ранимое. – Возможно ты не так умен, как все думают, – усмехнувшись уголком губ после недолгой паузы, сказал Мин, качая головой. – Пора уже догадаться о том, что ты мне нравишься. Мин выглядел так, будто ни капли не волновался, и по известным ему законам мироздания так и должно было быть. Ему уже доводилось признаваться в чувствах, однако всегда это казалось чем-то мимолетным и незначительным. Ранее он никогда не считал это чем-то действительно важным. Его признания были подобны слабым брызгам по воде, исчезающим в следующую секунду в бесконечной морской глади. В эти же слова он вложил ценность. Эти слова имели вес. Эти слова имели вес. – Почему? – План качал головой, хмуря лоб. – Я не понимаю, с чего тебе… что-то чувствовать ко мне.Мин вздохнул и отнял руку от чужой шеи, но не отошел. Они стояли все так же близко.– Я бы тоже хотел узнать ответ на этот вопрос. Поверь, я уже какое-то время пытаюсь разгадать этот факт. – Тебе жаль меня? Поэтому? – План забыв о перепачканных руках, запустил их в волосы. Мин же удивленно вскинул бровь, передавая взглядом глупость услышанного вопроса.– Я не тот человек, который будет жалеть других. И уж тем более не понимаю, почему ты считаешь жалость возможным вариантом для интереса в твою сторону, – Мин старался выбирать слова как можно тщательнее, даже если это стоило последней выдержки. План вновь казался ему школьником, впервые пережившим любовное признание, который теперь даже не знал, как ему быть дальше в подобной ситуации. Удивительно, что этот человек принял роды несколько дней назад, а теперь был так растерян всего лишь из-за признания. – Я уже говорил тебе, что не ищу отношений, – сказал План, пытаясь вернуть себе уверенность. Это было так же наиграно, как и спокойствие самого Мина. Однако с ним… сейчас… вдвоём…Мин отказывался принимать притворство! Он мог этого не делать, но решил, что иначе уступит. Он обнял Плана так крепко, как только мог. Как когда-то тот обнимал его, когда Мину это было нужно. План как магнит вытягивал из него чувства, которые он сам заглушал. – Знаешь, ты что-то сделал со мной. Я и сам не хотел быть таким, а, может, хотел, но не знал, что подобное всё ещё возможно. Мне казалось, что такому повреждённому сойдет тот образ жизни, который я выбрал. Я тоже не искал отношений. Секса, страсти, развлечений – да. Отношений и настоящих привязанностей – нет. И вот он я, обнимаю тебя, пытаясь убедить не отталкивать меня и дать шанс, – Мин вжался губами в ворот футболки и опалял чужую кожу своим тёплым дыханием. Он выдыхал искренность среди тонны бесконечной лжи последних лет.План покрылся мурашками, Мин чувствовал их на неприкрытых участках кожи, где касались его руки. Ему жутко хотелось стать ещё ближе, прикоснуться губами к шее и тревожить медленными, чувственными касаниями, пока План не растает. Он должен был растаять, ведь в подобном у Мина был опыт. Не уверен он был лишь в действии слов, которые только что покинули его губы. – Ты тоже… – послышалось тихо, но отчетливо. Мин понял, что ему нужно видеть глаза парня, чтобы прочитать ответ не только в звуках. – … сделал что-то со мной. И мне жаль, что так вышло. Я не собирался никому говорить, но ты… боюсь по-другому ты не отступишь. А у меня может не хватить решимости противостоять и дальше.Эти слова не имели смысла. План признавал, что может поддаться и тоже что-то чувствовал, и при этом как бы собирался всё равно отвергнуть его. Тем не менее Мин решил выслушать до конца. Он знал, что собирается выиграть, несмотря на то, что План ему скажет. – Есть ещё одна причина, почему я ни с кем не встречался. – Мин знал, что здесь было что-то ещё. – Причина, по которой никто не согласился бы быть со мной тоже. А я не хотел ввязываться в то, что изначально обречено на провал. – Меня сложно удивить. Постараюсь понять, чтобы это ни было.– Я не хочу, чтобы ты снова переживал один и тот же ужас... В то утро у больницы, ты сказал мне, что больше всего боишься потерять близких, что это сломает тебя. Мин не понимал, почему План говорит об этом прямо сейчас. Ему не хотелось говорить о потерях, особенно в момент, когда он был так близок получить того, кто возвращал ему потерянные ощущения. Человека, которого он хотел рядом с собой.Но слова обрели смысл, когда План глубоко выдохнул и, закрыв глаза, пытаясь унять дрожь, выговорил:– Мы не можем… потому что я умираю, Мин.