Ифань и Исин (1/1)

- Думаешь, мы справимся?..Ховон едва ведёт плечами, прижимаясь спиной к дереву старой лавки. В глубине храма как всегда так тихо, что кажется, будто дыхание имеет собственные чувства. - В любом случае, как раньше уже не будет.С каждым днём становится холоднее, и ветер, надвигающийся с моря, лишь чётче и острее пахнет осенью. Листья на деревьях незаметно блёкнут, пытаются замереть на темнеющих ветках, и только прохладный солнечный свет удерживает их от падения. Ховон много работал последние недели, и для ёкаев, и для людей, так что теперь устало и хрипло дышит. Говорит тихо, чтобы не раздражать сорванное от молитв и песнопений горло.- Я верю, что будущее - благосклонно. Не знаю точно, но хочу, чтобы было так. ?Пепельный дождь? - третий по численности и влиянию клан после киотских, а лисы вне Старого города всегда будут искать поддержки и защиты. - Даже если у дома стоит человек?Ифань не нервный, не раздражённый – сидит рядом и выглядит потрёпанным, совсем как обычный человек, разве что свет путается ярче в светлых волосах, окружающая листва тихих клёнов затихает на его фоне. Едва глянув, Ховон улавливает в сосредоточенном взгляде нечто неясное, о чём, правда, никогда никому не расскажет.- Исин останется с тобой?На чужом загорелом лице мелькает плохо скрытое смущение.- Мне его выгнать, что ли? После всего этого? Конечно, экзорцисты предложили развод, прислали документы, повестку в суд, но если он не хочет уходить, я это приму – мне лишние руки не помешают. В конце концов, после смерти Чунмёна даже братья ушли, а я не хочу разгребать наше общее дерьмо в одиночку. Я никогда ещё не был настолько один, так что... Где-то за оградой эхом другого мира чудятся людские голоса и отзвуки далёкой дороги; в храме пусто, и только мерный, сухой шелест метлы Тао доносится из-за угла храмовой пристройки. Ховон привычно затягивается почти выкуренной сигаретой и выдыхает в выцветшее небо долгую струю дыма.Ифань сам не до конца себя понимает – а что понимает, пытается скрыть.- Слышал, Лухань теперь живёт с новым главой экзорцистов – как тебе это? - Для лис не существует пола, если ты об этом.- Нет, про сам факт.Прикрыв обрамлённые густо-синими тенями недосыпа глаза, Ифань безразлично разводит руками.- Хань всегда был странным. Отец говорил, что он не такой, как мы, его мелким выволакивали из домов, где он прилипал к человеческим детям. Удобно, да – сбежал в самое трудное время. Оставил всё, будто только моя забота теперь, что станет с родом. Сехун ладно, тот ещё придурок, но Хань мог бы и помочь.- Может, он не хотел мешать тому, кто и так со всем справится.Ифань молчит очень недоверчиво.- Жизнь нынче течёт так, как мы захотим. – Ховон поворачивается, наталкиваясь на внимательный, хоть и порядком уставший лисий взгляд. – Хочешь жить с человеком – не думай, как к этому отнесутся. Хочешь разрушить то, что отец создавал годами – ломай, и сбрось с себя это бремя. Его больше нет. Чунмён не запретит и не осудит. Ты возглавляешь Дом, и один не справишься, как бы братья в тебя не верили – сам это чувствуешь. Недостаточно гибкий, слишком упрямый и недальновидный. Нужна опора, что выдержит этот огонь, но союзников не осталось. А тут Исин, который переживает не так, как друзья или прислуга. Искренний и честный, на него можно положиться. Самый обычный человек, который тоже хочет быть нужным. И, как ни странно, он хочет быть нужным именно тебе.Смешок Ховона очень мягкий и какой-то фыркающий. Мужчина неторопливо наклоняется, хрустя затёкшими костями, и уверенно тушит сигарету о растрескавшиеся бетонные плиты тропинки. - Я сказал достаточно. Мастер Хоя осторожно поднимается с лавки, разминает деревянное тело уверенно и быстро, делает несколько глубоких вдохов. Мир продолжает жить, даже если кто-то умирает, всё существует единовременно, пусть осенние вечера и темнеют быстрее. Ховон больше не знает, какие истории будут случаться, а потому решает просто жить и надеяться, что худшее с ними уже произошло.- Тао, открывай лавку! Хватит с нас перекура. - Ховон, ты..!- Нужно работать. Тебе тоже Ифань, и не жди от меня других предсказаний.Едва слышно напевая, монах, бесцельно записывающий историю времени, уходит, оставляя Ифаня наедине с шелестящими клёнами и собственными ветреными мыслями.--- Исин впервые спит спокойно и глубоко, без бледных снов, в которых так душно, без пробуждений в поту, когда сердце ломится в рёбра и заставляет дышать слишком часто и больно. Просто спит, тяжести для него уже не существует. Проклятье ушло, утонуло в чёрной воде, принесённое в жертву, так что теперь Исин волен делать что пожелает, даже спать и не задыхаться. Запах прохладного вечера всегда одинаков – прозрачный и будто бы тёмный дым старых бетонных домов, отблеск влажной твёрдой земли и сыроватых листьев у самого носа. То, что остаётся неизменным, сколько бы времени не проходило – и Исин шумно вдыхает, понимая, что больше у него никто ничего не заберёт. Пропитанный эхом воздух отрезвляет, мир как никогда резок в своих очертаниях. Бэкхён сказал прямо: выбор за тобой.Остаться – тоже смелое решение.В опустевшем особняке, над которым больше не густеет багровый рок, жить удивительно приятно. Они здесь – Исин и Ифань – уже вторую неделю, и только несколько дней назад к Ифаню стали стекаться ёкаи. Исин не считал нужным присутствовать при встречах, пусть даже никто его не выгонял, было понятно, что речь шла о лисьем роде. Беспристрастные призраки и благие духи, мягко ступающие кошки и не сдерживающие рык волки с медведями, женщины с длинными, кольцами вьющимися шеями и в человеческих телах существа – Исин видел их всех сквозь мерцание магии и наговоры, но не хотел вмешиваться. Они с Ифанем так и не обсудили, что делать дальше. В смысле, как поступить с ?браком?, который вряд ли кому-то теперь нужен.Исин, правда, не видит в нём проблемы.Когда у дома появился Минсок, Исин впервые насторожился и осмелился остаться возле Ифаня. Не верить ходившим слухам не получалось, к тому же, были вполне здравые сомнения насчёт того, что у Луханя могли быть какие-либо добровольные сделки с таким человеком.Ифань ни единым жестом не показал, что Исин, сидящий по правую сторону в комнате приёма гостей, лишний – всё так же надменно и молчаливо сидел, выпрямившись, и ожидал, пока явно по привычке озирающийся Минсок едва заметно поклонится и начнёт говорить. - Опустим формальности, Ву, ты знаешь, что я не буду ластиться, - прохладный, такой знакомый голос почти царапает Исина воспоминаниями. – Протокол требует оповестить о смене власти всех глав Домов лично, так что это всё, что я хотел тебе сказать. У меня ещё есть дела.- Делаешь вид, будто я не знаю про Ханя?Скрип зубов Ифаня заставляет Исина насторожиться ещё больше, бросить так гордо стоящему впереди человеку предупреждающий взгляд; то, что исходит от Минсока – поразительная самоуверенность и готовность вступить в драку в любую секунду, только вот не известно, чем всё сможет закончиться. Исин точно не хочет проверять, едва заметно касается горячей руки лиса, сам не осознавая, что делает.- Он уже взрослый, сам разберётся, - взгляд Минсока кажется раздосадованным, но только на мгновение. – Не стоит портить отношения, просто забудь.- Ты, чёртов сталкер, выкрал лиса из его дома, удерживаешь и не пойми что с ним делаешь – как я должен ?забыть?, если речь о моём брате?!Пальцы Исина почти обжигает вскипевшее в венах пламя.- Сехун не видел ни одного синяка или раны. – Исин позволяет себе рискнуть, порывисто поднимаясь с колен и прислоняясь к скрытому в мягкую ткань официального кимоно Ифаню. Взволнованный шёпот против воли заставляет прислушиваться. – Не слышал криков или чего-то такого, никто не слышал. С ним хорошо обращаются и, может, не стоит лезть, потому что Лухань…Яростный взгляд на мгновение встречается с чуть испуганным, но стойко глядящим в ответ исиновским, и спустя несколько секунд немой борьбы золотистый огонь Ифаня внезапно гаснет. Лис не отстраняется, позволяя чужой руке твёрдо удерживать, и эти чувства для него совсем новые. Исин не думает о человеке, стоящем сейчас перед ним, это легко читается в глазах. Равно как и то, что он тоже воспринимает себя лисой.- Я бы никогда не сделал ему больно.Минсок почти выдавливает это из себя – и вдруг становится понятно, что сказать подобное для него было действительно трудно. Мгновение спустя лицо вновь становится нечитаемой и бесчувственной маской, будто так и должно было быть, а всё, что прорвалось - только ошибка. - Визит окончен, я признаю тебя новой главой экзорцистов. Вали, пока не передумал. – Ифань делает настолько крошечный кивок вежливости, насколько возможно, и человек кисло кривится в ответ. Не ожидая больше ни секунды, Минсок разворачивается и уходит, почти выбегает из особняка, чтобы затем исчезнуть в открывшемся в восстановленной кладке проходе. И вновь тишина, только уже не напряжённая, а какая-то глубокая и насыщенная, растекается по помещению.- Он даже не хотел тебя спасти. Тогда. - Негромко говорит Ифань, слишком резко хватая лежавший рядом ежедневник. Он так усердно просматривает полупустые страницы, что бумага мнётся. Вроде бы на сегодня со встречами покончено. – Всё, что ему было нужно – мой брат, Бён Бэкхён рассказал мне.Интересно, как он сейчас. Бэкхён.- Люди ужасны. Они какие-то ненормальные и бессмысленные. Или слишком доверчивые, как ты, за которыми постоянно нужно следить, чтобы никто не выкрал или не использовал, - кашлянув, Ифань показательно-отвлечённо записывает что-то ручкой, которую ему дал Исин. – Если ёкай с порезанным ртом спрашивает, красивая ли она, нужно либо убить, либо бежать как можно быстрее, а не беседы вести. Если бы я не появился, она бы утащила за собой, о чём ты вообще думал, когда…Наверное, впервые за последнее время Исин искренне улыбается – так, чтобы проступила ямочка, - только не замечает этого, вновь устраиваясь у низенького столика с веером разбросанных документов. Ифань продолжает возмущаться, но в его голосе куда больше грубоватой заботы, чем он только может представить, и это так странно, что сердце Исина начинает колотиться слишком сильно. Он такой красивый сейчас – с едва заметным отблеском света на лице, с волосами, наспех собранными в небольшой хвост на затылке, в традиционной одежде, в которой кажется взрослым и ответственным, хотя это совсем не так. Потому что за спиной лежит планшет, на котором грузится сериал, давно ждущий, когда хозяин разберётся с текучкой, но об этом просто никто не знает.Исин счастлив, наверное, и больше не имеет никаких связей с прошлым – ?Полночная Луна? снесена под основание, скоро на её месте будет какой-нибудь новый бордель, но это уже не важно. Как и не имеет значения, что всё, что было в ней раньше, незаметно растворилось – осталось обыкновенное настоящее. Сейчас же Исин пытался учиться жить в мире, в которому постоянно предлагали продать душу или угрожали выесть глаза, если не перестанет порочить клан ?Пепельного дождя?, или на улицах налипала мелкая и приставучая демоническая пыль.Документы на развод он сжёг собственноручно, пусть даже поступил очень глупо (сам не до конца понимал, зачем это сделал, заново набранная в дом прислуга открыто засмеяла). Теперь всё придётся строить с нуля, и если Ифань не против делать это вместе, Исин просто последует за течением. В конце концов, его фамилия теперь - Ву, и теперь он решил носить её по собственной воле. Как и оставаться в этом мире.