Золушка II (1/1)

Он не врал.Эта мысль преследовала Эмму весь день?— пока она возвращалась в поместье, пока выполняла поручения по дому, пока бегала в город и пока наряжала сестер. Тот странный молодой человек, улыбчивый, добрый и, чего уж греха таить, красивый?— действительно был волшебником. Точнее говоря, учеником. Впрочем, она и сама видела его силу?— за одну секунду исцелил порезы!..Но самое удивительное?— он не врал, говоря, что Зачарованный лес не так уж опасен. Определенно скрывал какие-то подробности, но в самом главном сказал правду. И это не давало Эмме покоя.Что случилось? Почему люди вдруг решили сделать те места запретными? Испугались магии? Но что такого произошло, ведь они наоборот должны уважать и любить волшебство за его силу?..А еще Эмма все не могла отогнать от себя мысль, что именно волшебство-то и могло бы ей помочь!..Но нет, нет. Хватит с нее и одного раза?— чем она, простая девушка, заслужила больше? Однако тот парень сказал, что и сам является обычным человеком, и это тоже было правдой.Словом, ни о чем другом Эмме не удавалось подумать ни секунды. Ее мысли упорно возвращались к магии, к Зачарованному лесу и к неожиданной встрече на его окраине.…Уже вечером, пока сестры и мачеха одевались, Эмме удалось улучить минутку, чтобы подняться на чердак. Когда-то там была еще одна комната, ныне запущенная, ставшая хранилищем ненужных вещей. Комната ее мамы.Эмма редко туда ходила?— хотя бы потому, что не было времени для погружения в воспоминания. Но каждый раз, переступая порог, ощущала в груди трепет. Какой бы хаос ни творился внизу, как бы тяжело ни было у нее на сердце,?— здесь всегда стояла умиротворяющая тишина, а в окна сквозь обветшалые занавески проникал нежный свет.Вот и сейчас Эмма невольно затаила дыхание. Прошла мимо запыленного комода, провела рукой по пустому столу. Отец говорил, что мама любила читать, а иногда и сама писала истории. Несколько исписанных листов хранилось в выдвижном ящике, и Эмма знала сказку о Спящей Красавице почти наизусть.Мысли снова вернулись к Зачарованному лесу. Наверняка именно он послужил для мамы вдохновением и превратился в ее истории в Топкие Болота. Правда, он описывался гораздо более приветливым, почти прекрасным и абсолютно безопасным.Времени не было, иначе Эмма достала бы эти записи и просто подышала ароматом старой бумаги, уже давно утратившей запах чернил.Встряхнувшись, она шагнула к разобранной кровати?— под ней стоял сундук с несколькими платьями мамы. Эмма вытащила его на середину комнаты, открыла. Нужный наряд оказался на самом дне.—?Мамочка… —?прошептала Эмма. —?Какое же оно красивое…Чуть помятое платье было сшито из нежно-розовой ткани. Открытое декольте, длинные рукава, треугольный вырез, тонкая серебристая вышивка… Настолько ювелирная работа, что казалось, это платье сотворила магия. Должно быть, мама выглядела в нем, как фея роз.Снова магия! Эмма сердито мотнула головой. Пора было уже выбросить из головы мечтания и подумать, что с этим можно сделать. Платье хоть и красивое, а все-таки уже вышло из моды. Если укоротить рукава и добавить немного кружев…—?Золушка!!! —?раздалось далеко внизу, и Эмма со вздохом положила платье на кровать и покинула комнату.Так и не заметив, что рядом с записями мамы появился еще один листок…***Эмма, дорогая! Я почему-то уверена, что однажды ты прочитаешь это письмо, пусть я этого и не хочу. Ведь оно появится только тогда, когда ты узнаешь о существовании магии… Да, детка, волшебство существует, и я молю Бога, чтобы твоя первая встреча с ним была не такой, как моя.Я не могу даже представить, что именно с тобой произошло. Быть может, читая это письмо, ты будешь плакать и проклинать меня за то, что не предупредила раньше, но так мне пришлось бы рассказать обо всем?— а я все-таки отчаянно надеюсь, что ты никогда не прочтешь эти строки, а значит никогда не узнаешь о магии.Но если все-таки ты это читаешь… Эмма, знай одно: ?Спящая Красавица??— это реальная история. Каждое слово в ней?— правда, и каждое слово?— обо мне. Я не дописала лишь концовку, и сейчас я расскажу тебе о ней. Но прежде…Милая, прости, мыслей так много, а времени и сил почти нет. И сказать хочется так много…Я люблю тебя, родная. Прости, пожалуйста, что не смогла быть рядом с тобой. Да, я уже знаю, что тебя покинула, что вот так распорядилась судьба. Если бы только я могла выбирать, я была бы рядом всю твою жизнь. Или хотя бы все твое детство, чтобы вовремя рассказать то, что нужно.Ты, должно быть, думаешь, что я из-за болезни схожу с ума? И что, как все мамы, слишком сильно волнуюсь? Что ж, в какой-то степени, ты права… Но я прошу тебя прислушаться к моим словам: МАГИЯ ОПАСНА! Не связывайся с ней, слышишь, Эмма? Никогда и ни за что, потому что однажды за нее придется заплатить. Может, я как раз сейчас расплачиваюсь. А что хуже?— может быть, расплачиваешься за меня и ты…Но я отвлекаюсь. Милая, прошу, прочти это письмо до конца и постарайся меня понять.Мир не длится вечно. Уж точно не в царстве людей. И первый год правления Авроры был…***—?Постойте! Подождите меня!Эмма еще раз окинула взглядом свое отражение. Разумеется, она не успела ни закончить все дела, ни должным образом подготовиться?— повезло еще, что сестры в последние полчаса перед отъездом были слишком заняты собой, а мачеха?— ими.Эмма кое-как исправила платье, расчесала и заколола шпильками волосы, прикоснулась к губам остатками косметики и надела простые жемчужные серьги, давным-давно выброшенные Зелиной. Финальным штрихом стала изящная позолоченная диадема, которая нашлась на дне маминого сундука. Она прекрасно смотрелась на светлых волосах, и Эмма надеялась, что это будет отвлекать от всего остального, собранного наспех.—?Я бегу!Она стала быстро спускаться по лестнице, на ходу расправляя едва заметные складки на юбках?— те наиболее глубокие, которые не удалось выгладить до конца.Сестры уже стояли на пороге, в темноте за открытой дверью виднелся фонарь ожидающей их кареты. Эмма невольно отметила, что обе девушки невообразимо прекрасны: Реджина в своем черно-красном платье, с высокой прической и алыми губами?— и Зелина в привычном ей темно-зеленом, с более скромным макияжем, но с шикарными, почти колдовскими рыжими локонами. Руки и шеи обеих были покрыты сверкающими бриллиантами, на подолах платьев красовались цветы, которые еще утром росли в саду.Вот только взглядам не хватала тепла, а губам?— искренних улыбок. Эмма могла лишь догадываться, какими красивыми стали бы сестры, если бы просто чуть отпустили себя и стали (хоть на один вечер!) немного добрее.—?Сестрицы, вы прекрасны! —?выдохнула Эмма от чистого сердца.И только потом осознала, что взгляды сестер не просто холодны и надменны, как всегда. Они полны ужаса, ненависти и… зависти? Неужели они вправду завидуют своей почти-служанке в старом, наскоро перешитом платье? В потрепанных балетках, надетых исключительно из необходимости и в надежде прикрыть их подолом? С самой простой прической и с единственным красивым украшением?Эмма растерянно посмотрела на Кору. Та не улыбалась, но и не выглядела разозленной. Она стояла с идеально прямой спиной, не менее роскошная, чем ее дочери, только без цветов. Стояла и молча наблюдала за Эммой.Все молчали. Время шло поразительно медленно, и одна минута показалась Эмме часом. Чувства сменялись быстро, неумолимо: сначала непонимание, потом смятение, недоверие, испуг, обида и, наконец, что-то невыразимое, необъятное, неспособное уместиться в юном сердце… Страшная боль несправедливости. Осознание того, что надежды были напрасны. И что она с самого начала знала, что так будет, но почему-то позволила себе верить.Наивная дурочка.Эти слова стучали в ушах все громче и быстрее, сливались с тревожным стуком сердца. И светились все ярче в глазах трех женщин, которые должны были стать ее семьей. Могли бы даже, наверное. Но стали… Кем?Никем.И Эмма для них?— никто. Просто Золушка.Кора смотрела с молчаливым презрением, Реджина?— с издевкой, Зелина?— с насмешкой. В ее исполнении эти слова и прозвучали. Первые слова за минуту, а кажется?— за маленькую болезненную вечность.—?Наивная дурочка! —?Зелина злобно захихикала, Реджина ответила ухмылкой. —?Ты же не думаешь, что мы на самом деле возьмем тебя с собой?—?Самой-то не стыдно? Явиться на королевский бал в таких лохмотьях!.. Да нас ведь засмеют!—?Мама, она же не может поехать?Кора продолжала молчать. Все взгляды по очереди обратились к ней. Сестры непонимающе переглядывались, все повторяли свой вопрос?— как будто от него зависели их жизни! —?а Эмма просто смотрела.И Кора?— просто смотрела. Они друг друга поняли. И Эмма не надеялась, что избежит того, что сейчас произойдет. Она вся подобралась, готовясь услышать приговор и отчаянно надеясь, что это ее не убьет.Кора легким взмахом руки приказала дочерям замолчать, ни на миг и не отводя глаз от Эммы. А потом заговорила, медленно и так сухо, что при звуке ее голоса хотелось сглотнуть и проверить, не пропал ли твой собственный.—?Слушай меня внимательно, Эмма, и запоминай каждое слово. Я оставила тебя в этом доме. Я согласилась тебя растить и кормить нашей едой. Ты могла оказаться на улице и в лучшем случае попасть в работный дом, а в худшем?— умереть. Умереть от голода, холода и таких страданий, какие низко даже называть. Но я оградила тебя от этого. Я оставила тебя здесь, хотя не могла не понимать, что, став взрослой, ты захочешь забрать дом себе.—?Я никогда… —?начала было Эмма, но тут же пожалела, что открыла рот.—?Ни слова, пока я говорю! —?рявкнула Кора. —?Ты осталась здесь с единственным условием: стать служанкой и забыть о любых притязаниях хотя бы на что-то в поместье. Я позволила тебе называть себя мачехой, а моих дочерей?— сестрами. Полагаю, это было ошибкой и заставило тебя ошибочно думать, что мы хоть в какой-то мере считаем тебя частью нашей семьи… Запомни, дорогуша: это не так. —?Кора не двигалась с места, но говорила до дрожи проникновенно, как будто дышала Эмме прямо в лицо. —?Ты?— никто, здесь нет ничего твоего, и так будет всегда. Хоть раз попытаешься подать голос?— и окажешься там, где должна была оказаться с самого начала. И не сомневайся, я позабочусь о том, чтобы тебе и в голову не пришло кому-то что-то доказывать.После этой тирады Кора как ни в чем ни бывало отвернулась и уже собиралась шагнуть за порог, как вдруг лениво обернулась к дочерям и бросила:—?Ах, да. На случай, если у нее остались иллюзии касательно сегодняшнего бала. Зелина, это не твои серьги, случайно?Происходящее дальше Эмма запомнила смутно. Она стояла и не могла пошевелиться, только слабо просила их остановиться. Все вокруг смешалось, в голове шумело от какофонии громких голосов, стука летящих по полу бусин и треска рвущейся ткани. Сердце болело, и казалось невозможным, что оно заболит еще сильнее, но вместе с тем швы расходились как будто не только на платье.Все закончилось быстро. Эмма не успела опомниться, как уже стояла одна?— все там же, у лестницы, напротив распахнутой двери, которую теперь лениво качал сквозняк. Стояла в окружении розовых лоскутков, оборванных серебристых ниток, рассыпанных мелких бусин.Холодно. Ветер скользил по обнаженным участкам кожи?— их теперь было много. Эмма поежилась и как во сне сделала шаг, чтобы закрыть дверь.Но не было сил поднять руки. И поэтому она вышла из дома и пошла дальше?— просто вперед, не думая и не осознавая происходящего.Ноги сами привели ее в темный уголок сада, к маленькой скамейке, на которой когда-то?— отец рассказывал?— любила сидеть с книгой ее мама. Эмма часто приходила сюда, если ей нужен был совет. Попросить не у кого?— но можно представить, как она присела бы у мамы в ногах, не беспокоясь о чистоте платья, как положила бы голову ей на колени, как та стала бы перебирать ее волосы и стирать с щек слезы, как нежно говорила бы, успокаивая и давая мудрый совет…Никогда еще это не было так нужно. И никогда еще Эмма не плакала так отчаянно, сидя на коленях перед пустой скамейкой.*** …Малефисента часто посещала крестницу, а когда у той родилась дочь, вручила малышке ценный подарок: способность всегда чувствовать ложь. Услышав это, Аврора сначала нахмурилась, а потом с горькой улыбкой сказала, что лучшего подарка и пожелать нельзя.Что было дальше, ты знаешь. Эмма, я надеюсь, что дар поможет тебе, когда придет время. Но он не оградит тебя от всего, как не может оградить никто?— ни я, ни твой отец, ни добрые феи. Никто. И даже ты сама не сможешь всю жизнь скрываться от бед?— это не будет жизнью, и я бы никогда не пожелала тебе такого…Но я желаю тебе?— и прошу тебя! —?быть осторожной. И быть просто человеком. Эмма, просто живи, хорошо? Живи, люби и наслаждайся покоем. Свяжешься с магией?— и потеряешь его навсегда.У меня так мало времени… И я уже сказала, кажется, все, что хотела, но такое ощущение, что я упустила самое важное. Что ж, я верю: ты справишься, а твой отец поможет тебе.Будь сильной и верь в добро. И все будет хорошо.Люблю тебя, родная.Твоя мама.