Глава 2 (1/1)

Вечером следующего дня, выпроводив последнего посетителя и закончив с уборкой (у Хикару был выходной, на этот раз – официальный и запланированный), Кензаки почувствовал, что ему просто необходимо прогуляться. Ночи были уже холодными, так что он оделся потеплее и вышел на улицу. Задумчиво постояв у двери, он неторопливо двинулся вдоль улицы, разглядывая витрины небольших магазинчиков и любуясь луной, изредка выглядывающей из-за облаков. Внезапно послышался приглушенный расстоянием грохот. Кензаки поднял глаза и увидал желтые и белые всполохи на стене небоскреба, возвышающегося над городом как волчий зуб. Потом все стихло. Кензаки немного постоял, глядя вдаль, затем пожал плечами и решил разобраться с этим загадочным явлением позже. Попетляв по узким улочкам еще с четверть часа или чуть больше, Кензаки уже собирался возвращаться, как вдруг услышал шаги. Он свернул в подворотню и затаился, сам не очень-то понимая, зачем так поступил. Нет, общаться действительно не хотелось, но зачем прятаться? Можно просто сделать вид, что Кензаки страшно занят. Луной вот любуется. Местные жители, как и обитатели его мира, относились к подобным занятиям с полным пониманием и одобрением, и вряд ли стали бы отвлекать. Между тем человек поравнялся с подворотней, где… нет, не прятался, просто стоял Кензаки. Любовался стенами домов. Незнакомец шел, пошатываясь и негромко разговаривая сам с собой. Сначала Кензаки показалось, что ночной прохожий пьян, но, приглядевшись, он понял, что тот не пьян, а, скорее всего, ранен и держится на ногах из последних сил. Человек в очередной раз споткнулся и прислонился к стене, чтобы не упасть. Затем поднес к лицу руку в перчатке. Снова послышался его негромкий голос. Он разговаривает… со своей рукой? Разумеется, Кензаки знал о существовании мобильников. У него самого имелся простенький кнопочный телефон, но вот в чем дело – никакого мобильника в руке не наблюдалось. Ну или он был невидимым. Кензаки не слишком хорошо представлял, до чего дошла техника в этом мире, но в существование невидимых мобильников он не верил. И хотя ему не было особого дела до странностей чужого поведения, почему-то с места он не двинулся, прислушиваясь к бормотанию незнакомца. – Сильва… он победил. Проклятье… Человек скривился как от боли. Впрочем, может быть, ему и правда было больно. Решившись, Кензаки вышел из подворотни и приблизился к незнакомцу. Теперь он мог разглядеть его получше. Довольно высокий, молодой, симпатичный, длинные темные волосы, кожаный… прикид. Другого слова в словаре не нашлось. Черная кожа штанов, куртка с заклепками, черный плащ. На любом другом такой наряд вызвал бы смех, но этот человек почему-то не казался смешным. Он резко вскинул голову, глядя на Кензаки настороженно, но без страха или неприязни. – Ты в порядке? – спросил Кензаки, понимая глупость своего вопроса, но не придумав ничего лучшего, чтобы начать разговор. Затянутый в черную кожу подозрительный тип скривил губы в насмешливой улыбке. – Да, со мной все замечательно, – он посмотрел на Кензаки и зачем-то добавил: – Лучшая ночь в моей жизни. Кензаки снова пожал плечами, уже который раз за эту ночь. Положительно, этот город был странен. И странным был стоящий перед ним человек. Он не смог бы точно сказать, в чем заключается странность. Возможно, в том, что этот раненый и уставший человек не боялся одинокого прохожего, чьих намерений он не знал. Или в том, что он только что разговаривал сам с собой, а такое поведение не считается нормой ни в одном из миров. Впрочем, первую странность он, кажется, мог объяснить. Долгое время общаясь с воинами, сражаясь с ними, на одной стороне или против, Кензаки мог опознать их с первого взгляда. Этот человек, несомненно, был воином. Опыт подсказывал ему, что стоит быть осторожным, но Кензаки не стал его слушать. Вряд ли этот человек сейчас мог чем-нибудь ему угрожать. Незнакомец в это время разглядывал его самого. И похоже, ему не слишком нравилось то, что он видел, потому что насмешливая улыбка появилась снова, еще более оскорбительная, чем прежде. – Шел бы ты отсюда, – обронил он негромко, но веско. То есть, наверное, это ему казалось, что веско. На Кензаки его тон не произвел ни малейшего впечатления. Он видел, что тот едва держится на ногах и, определенно, нуждается в помощи. Но примет ли он ее? Вот вопрос, ответ на который можно было получить только одним способом. Кензаки вздохнул и обхватил его за талию. И очень вовремя, потому что парень стал заваливаться набок, и непременно бы упал, если бы не надежная хватка чужих рук. Он вздрогнул и попытался отстраниться, но лишь еще больше осел, всей тяжестью наваливаясь на плечо Кензаки. – Тебе нужен врач, – сказал Кензаки. Тот пробормотал что-то невнятное, но явно отрицательное, и снова попытался освободиться. Бесполезно. Кензаки немного подумал и сказал: – Ладно, идем ко мне. – Сильва, чего ему от меня надо? – незнакомец определенно обращался к перчатке. Кензаки вздохнул. На ненормального тот походил не больше его самого, но вот же – с перчаткой разговаривает. И тут же вздрогнул, едва не уронив своего подопечного. То, что казалось затейливым украшением, внезапно заговорило, двигая металлическим ртом. Голос был женским и довольно приятным. – Кажется, он хочет помочь, Рэй. На твоем месте я бы не отказывалась. Молодой человек (это уже Кензаки), прошу прощения за грубость. Меня зовут Сильва, а это вот – Рэй. Спасибо за помощь. Украшение немного помолчало и добавило: – Но знайте, я за вами слежу. Кензаки снова вздохнул и пожал плечами. Теперь ему угрожает железяка. Прекрасно. *** К счастью, долго идти не пришлось. Открыв ключом заднюю дверь, Кензаки протиснулся внутрь, практически таща на себе Рэя. Тот больше не сопротивлялся. Медленно и осторожно они поднялись по шаткой лестнице на второй этаж. Добравшись до своей комнаты, Кензаки сгрузил раненого на кровать, попутно успев подумать, что покрывало теперь придется отстирывать от крови. Впрочем, это была наименьшая из проблем. Где-то в ванной имелась аптечка, но Кензаки не был уверен, что ее содержимого будет достаточно. Бинт, антисептик, вата… кажется, антибиотики. Кензаки посмотрел на неподвижно лежащего Рэя и решил, что может ненадолго оставить его одного. Спустившись вниз, он разыскал аптечку. Антибиотики действительно обнаружились, вместе с жаропонижающим и анальгетиками. Спасибо Хаджиме за предусмотрительность. Кензаки снова поднялся наверх и принялся осторожно стаскивать с раненого одежду. С застежками и заклепками пришлось повозиться, и в итоге на полу образовалась внушительная куча черной кожи. Поверх этой кучи легли два парных меча, небольших, но на вид очень острых. И несоразмерно тяжелых. Кензаки смог их поднять и даже, не удержавшись, взмахнуть пару раз, но для этого ему пришлось приложить немало усилий. Наверное, он смог бы ими и сражаться, но к тяжести оружия нужно было привыкнуть. Значит, человек, которого он встретил, действительно был воином. Кензаки порадовался, что не ошибся, и тут же удивился своей радости – ничего хорошего в этом не было, а вот проблемы могли возникнуть. Что за проблемы и насколько серьезные, он мог пока только догадываться. Кензаки решил подумать об этом позже и вернулся к осмотру. Все оказалось не так страшно – ушибы и раны были многочисленными, но, похоже, неглубокими. Возможно, еще парочка сломанных ребер. Ребра Кензаки ломал неоднократно, это было чертовски больно и неудобно, но не слишком опасно. Оставалось надеяться, что все именно так, как кажется. Раз пострадавший считает, что может обойтись без помощи врачей – значит, так оно и есть, иначе Кензаки все-таки отвез бы его в ближайшую больницу. Тщательно промыв раны антисептиком, Кензаки наложил повязки, порадовавшись, что у него имеется кое-какой опыт. Затем снова спустился на кухню, чтобы налить в кружку воды. Вернувшись в комнату, он осторожно приподнял голову Рэя и заставил его проглотить подряд три таблетки. Тот послушно сделал все, что от него требовали, но ничего не сказал. Наверное, ему было не до разговоров. Он ничем не показывал, насколько ему больно или плохо, но Кензаки и сам это видел, поэтому не стал ничего говорить или спрашивать. Пока. Молчавшее до этого украшение внезапно ожило, но только для того, чтобы сообщить Кензаки, что тот все делает неправильно. Проигнорировав его (ее?) брюзжанье, он положил смоченное холодной водой полотенце на лоб раненого. На часах была половина второго. Кензаки решил, что спать ему сегодня вряд ли придется, поэтому рискнул еще раз отлучиться для того, чтобы сварить себе кофе и повесить на дверь табличку ?Извините, кафе сегодня не работает?. Расположившись на стуле возле кровати, он приготовился к долгой ночи. Теперь у него было время подумать. Нет, он не жалел, что привел, точнее, притащил незнакомого человека домой. Он был уверен, что их с Хаджиме договор о присутствии в доме посторонних все же не распространяется на тех, кому нужна его помощь. Кензаки внезапно поймал себя на эгоистичной мысли, что думать ему об этом приятно. Не то чтобы он постоянно мучился бессмысленностью собственного существования, но его сутью, сутью камен райдера, было стремление помогать и защищать. А теперь он мог разве что утешать себя тем, что его жизнь, во всяком случае, никому не приносит вреда. Но этого ему было решительно мало. – Молодой человек, – это вновь ожило украшение. ?Сильва?, – вспомнил Кензаки, – ?Ее зовут Сильва?. Перчатку с украшением он предусмотрительно снимать не стал, не зная, как оно отреагирует на попытку разлучить его с хозяином. Или другом? – Вы не хотите представиться? – Кензаки еще никогда не приходилось представляться столь странному собеседнику, но хорошие манеры никто не отменял, поэтому он со всей возможной вежливостью ответил: – Кензаки Казума, к вашим услугам. Украшение помолчало, а потом осторожно спросило: – Что вы собираетесь делать дальше? Кензаки и сам не знал ответа на этот философский вопрос. Наверное, просто постарается, чтобы человек, за которого – так уж получилось – он теперь отвечает, был в относительном порядке. А там видно будет. Впрочем, умирать тот явно не собирался. Поэтому Кензаки просто пожал плечами, давая понять, что считает этот разговор несколько преждевременным. Сильва помолчала еще немного, а затем сказала: – В любом случае, я должна вас поблагодарить. Не каждый придет на помощь незнакомцу. В этом мире, знаете ли, все предпочитают быть сами за себя. И снова Кензаки не знал, что ответить. Рассказать, что он не такой, и помогать людям для него не только нормально, но и необходимо? Он представлял, как это прозвучит. Да и открывать душу первому попавшемуся говорящему украшению он не собирался. У него и самого имелось множество вопросов. Впрочем, ночь длинная, он еще успеет их задать. Главное, чтобы Сильва согласилась на них ответить, а на этот счет у него имелись большие сомнения. Несмотря на вежливость и кажущееся дружелюбие, она вовсе не казалась болтливой. Скорее наоборот, подозрительной и осторожной. *** Хаджиме вернулся под утро. Кафе в это время обычно еще не работало, но табличка, которая сообщала, что сегодня оно не будет работать вовсе, его удивила и слегка обеспокоила. За все время такое случилось раза два или три, и причины на то были серьезными. Он открыл заднюю дверь и направился к лестнице, попутно оглядевшись и не заметив ничего подозрительного. Поднявшись на второй этаж, Хаджиме прислушался. Стояла обычная предутренняя тишина. Дверь в комнату Кензаки была приоткрыта. Он осторожно подошел к двери и заглянул внутрь. Сначала ему показалось, что в комнате никого нет, но потом он заметил Кензаки, дремлющего на стуле у кровати. Хаджиме с облегчением убедился, что тот жив и, кажется, в полном порядке. А вот на кровати лежит кто-то посторонний. Хаджиме хмыкнул, но делать преждевременные выводы не стал. В конце концов, он не собирался запрещать Кензаки приводить в дом кого бы то ни было в свое отсутствие, он вообще не собирался что-либо ему запрещать. Тот случай… Он неоднократно жалел, что дал понять тогда, что чем-то недоволен. Уж слишком это походило на собственнический инстинкт. Или ревность. Слово показалось глупым и пошлым. Ревность была здесь совершенно ни при чем. Он не ревновал и не боялся потерять Кензаки по какой-нибудь совершенно глупой и пошлой причине, вроде тех, о которых он иногда думал. Что тот встретит кого-то, с кем ему будет проще и комфортнее. Кого-то, кто сможет дать ему то, чего никогда не сможет дать он, как бы этого ни хотел. А вот за него он боялся. Этот иррациональный страх долго преследовал его, пока он не научился жить, не уделяя ему слишком много внимания. Оба они не были беспомощными, даже лишившись сил камен райдеров, да и мир этот казался вполне спокойным и безопасным. Но эта привычка, бояться и беспокоиться, осталась с ним еще с тех пор, когда они были вынуждены расстаться на долгие двенадцать лет. Кензаки об этом, разумеется, не знал. А может, знал? Хаджиме привык носить маску невозмутимого спокойствия и думал, что Кензаки ему верит. Или делает вид, что верит. Или же он сам только притворялся, что верит, что ему верят? Окончательно запутавшись, Хаджиме бросил заниматься самокопанием, тихонько вошел в комнату и тронул Кензаки за плечо. Тот немедленно проснулся и уставился на Хаджиме сонными глазами, вероятно, пытаясь понять, что он здесь делает. – Привет, – наконец-то сфокусировав взгляд на Хаджиме, Кензаки улыбнулся. Хаджиме еще раз, уже внимательно, осмотрел лежащего на кровати человека, заметил многочисленные бинты и повязки, а также общую нездоровую бледность гостя, и задал самый логичный в этой ситуации вопрос: – Сварить тебе кофе? – Да, хорошо, как скажешь, – на мгновение Хаджиме показалось, что Кензаки по-прежнему не понимает, что с ним и где он, но затем тот доверительно сказал: – Я не спал всю ночь. То есть спал, но ты понимаешь… как-то не очень. Урывками. Если не трудно – принеси мне кофе, хорошо? Спустившись вниз, Хаджиме прошел на кухню и достал кофе. Положил в джезву пару ложек, затем подумал и добавил третью. Сварив кофе, он поднялся наверх, сунул кружку в руку почти проснувшегося Кензаки и вышел из комнаты. Кензаки вышел следом за ним. Дав ему время, чтобы выпить полкружки горячего кофе, Хаджиме наконец спросил: – Кто это? Разговаривали они вполголоса, опасаясь разбудить раненого, хотя коктейль из снотворного и анальгетиков, которым, надо думать, напоил его Кензаки, не дал бы ему проснуться и от более громких звуков. К примеру, хорового пения. Но мало ли. Кензаки немного помолчал и ответил: – Я не знаю. Хаджиме удивленно взглянул на друга, ожидая подробностей, так что Кензаки пришлось продолжить: – Я вчера вышел прогуляться и встретил его. Он был ранен, и ему нужна была помощь. Я привел его домой. Кензаки оторвал взгляд от густой темной жидкости у себя в кружке, посмотрел на Хаджиме и добавил: – Я надеялся, что ты не будешь против. Хаджиме вздохнул. Ему было грустно и неловко от того, что он вынуждал Кензаки оправдываться, но как объяснить теперь, что тот имеет полное право делать все, что считает нужным, он не знал. По правде сказать, ему было приятно, что Кензаки не хочет чем-то обидеть его или задеть. Очень приятно, хотя и по-прежнему неловко. Поэтому он просто сказал: – Разумеется, я не против. Ты нашел аптечку? Кензаки с облегчением улыбнулся и кивнул. Они помолчали, затем Кензаки отдал пустую кружку Хаджиме и вернулся в комнату. Тот постоял на пороге, затем спустился на кухню, вымыл кружку и снова вернулся к Кензаки. – Иди в мою комнату и тоже поспи, – Хаджиме решительно взял его за плечи и выставил в коридор. Кензаки пытался возражать, но Хаджиме не стал его слушать. Заняв единственный стул, он посмотрел на пол и заметил лежащие на куче одежды мечи. Переведя взгляд на Кензаки, он указал на них рукой и вопросительно приподнял бровь, но тот только пожал плечами. Больше Хаджиме вопросов не задавал. Кензаки уже собрался уходить, но вернулся, чтобы сказать: – Знаешь… вот эта штука у него на руке. Она разговаривает. Хаджиме удивленно посмотрел на Кензаки. Тот выглядел вполне нормальным и даже не слишком сонным, но Хаджиме на всякий случай уточнил: – Ты уверен, что не пил ничего, кроме кофе? Кензаки взглянул на него укоризненно и уже собирался ответить, когда внезапно раздался мелодичный женский голос: – Казума-сан, мне право же очень неловко обращать на это ваше внимание, но мне казалось, что мы представились друг другу. Я была бы очень благодарна, если бы вы не называли меня больше ?этой штукой?. Меня зовут Сильва. Хаджиме удивился, но не слишком. Может, и осталось что-то, что могло бы его поразить, но уж точно не металлическая леди с хорошими манерами. – А с вами, молодой человек, мы еще, кажется, не знакомы. Как я уже сказала, меня зовут Сильва. Позвольте узнать, с кем я имею дело? Хаджиме покачал головой, с интересом разглядывая лежащую поверх клетчатого одеяла руку в перчатке. Затем ответил: – Айкава Хаджиме. Сильва неодобрительно хмыкнула и спросила: – Вы друг Казумы-сан? Хаджиме оглянулся и увидел, что Кензаки все-таки ушел, по всей видимости решив, что они договорятся и без него. *** Когда Кензаки проснулся, на часах было без четверти двенадцать. Часы стояли на тумбочке возле кровати. Кензаки с раскаянием подумал, что собирался завести будильник на десять часов, но позабыл. Впрочем, случись что-то непредвиденное, Хаджиме непременно бы его разбудил. Кензаки торопливо встал и поправил одеяло. Хаджиме любил порядок. Ложась спать, он не стал раздеваться, поэтому сразу же направился к своей комнате. Оттуда не доносилось ни звука. Заглянув внутрь, Кензаки обнаружил всех примерно в том же положении, в каком он их и оставил, только в руках у Хаджиме была невесть откуда взявшаяся книга, которую тот увлеченно читал. Книги в комнате Кензаки имелись, но не очень много, поэтому он точно знал, что вот этой, в красной обложке с черным тиснением, среди них не было. Кензаки тихонько подошел к Хаджиме. Взглядом попросив разрешения, он перевернул обложку и посмотрел на название. ?Стивен Кинг. Оно?. Кензаки хмыкнул. Автора он знал, даже смотрел пару фильмов, но так и не понял, что увлекательного находят люди в этих кошмарных историях. – Интересная? – шепотом спросил он Хаджиме, но ответить тот не успел. – Очень интересная, – ответила за него Сильва. Кензаки как-то не ожидал, что украшение, пусть даже говорящее и разумное, окажется знакомым с книгами иностранных писателей. – Я читал ей вслух, – пояснил Хаджиме, – Не все, только самые интересные моменты. Ну и вкратце пересказал сюжет. Кажется, они если и не подружились, то нашли общий язык. – Это очень поучительная история, – важно сказала Сильва. – С хоррорами всегда нужно быть настороже. Единственное, чего я не поняла – как этим людям все же удалось с ним справиться. Но это выдуманная история, я знаю. В реальности такого не бывает. – С хоррорами? – Кензаки подошел к кровати, чтобы посмотреть на раненого, а заодно еще раз взглянуть на Сильву. Вот кто казался ему совершенно уникальным существом, куда там монстрам из книг ненормального иностранца. – Кто такие хорроры? Сильва не ответила. Кензаки мог бы поклясться, что она мысленно прикусила себе язык, совсем как человек, который понял, что сболтнул лишнее. Кензаки пожал плечами и повернулся к другу. – Все в порядке? Он не просыпался? – Пока еще нет. Чуть позже нужно будет сменить повязки. Хаджиме встал, положил книгу на прикроватный столик и потянулся. Кензаки снова виновато подумал, что спал слишком долго. – Сварить тебе кофе? – предложил теперь уже он. – Пойдем лучше позавтракаем. Или пообедаем. Думаю, теперь можно ненадолго уйти. Да и Сильва позовет нас в случае чего – она говорит, что у нее очень громкий голос. Со стороны кровати раздался звук, который оба сочли утвердительным хмыканьем.