Архаичные методы прорицания (1/1)

Мы?— ведьмы учимся жить без деймонов на привязи. Мы ослабляем нашу связь во время особого ритуала инициации. Тебя еще маленькой девочкой сажают в лодку и заставляют переплыть реку, оставив деймона на берегу. Это сложно и до смерти больно. Но после обряда душа твоя способна улетать на любые расстояния, а тебе остается только научиться жить с чувством абсолютного одиночества, оставшимся вместо былой связи. И вскоре ты привыкаешь. Нет того с чем не способен смириться человек, а тем более ведьма.Но с чем теперь я не могла (вру, Добрые Крылья?— я не хотела) мириться, так это с чувством незащищенности. Я была посреди неизвестного мне мира, мой Кайса был ранен, а из оружия при мне остался только небольшой кинжал?— верный друг в ближнем бою, но оружие не достойное ведьмы. Мне нужен был лук.Я оставила Кайсу в пещере, уверенная, что мой новый знакомый не способен теперь причинить ему вред, и отправилась на поиски дерева для лука. Как и говорил Бродяга, на улице бушевала метель. Сугробы были столь высоки, что мне стоило больших усилий перебираться через них, а путь мне предстоял неблизкий. В пустошах деревья редкость, но если найдется посреди вересковой пустыни одинокий дубок, боярышник или крушина?— то нет цены их древесине, а встреча с идеальным для доброго лука тисом стала бы судьбоносной. Ночь была темна и я шла наугад, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.Ветер буйствовал и острые кристаллики снега впивались в мою кожу, едва защищенную все тем же старым платьем, в которое я была одета, когда попала в этот мир. Я решила дать название этому миру, чтобы провести границу между (теперь) моими двумя домами. И таким образом, в эту ненастную ночь новым домом мне стал ?мир Бродяги?, когда ?мир Лиры? мне пришлось навсегда отпустить.Я вверила эту вселенную в его руки, так как чувствовала, что, хотя разум его и был пленен сожалениями, душа его стремилась на волю. В этом я видела нашу с ним связь. Он мог бы быть вечно неприкаянным сыном ведьмы?— человеком с птичьей душой, навсегда привязанной к земле. И я была не столь далека от истины.Когда зарево рассвета потеснило черноту неба, я наконец смогла видеть. Пещера, Кайса и Бродяга остались далеко позади?— их не было видно за бугристым рельефом пустоши. Ветер унялся и хлопья снега падали беспрепятственно прямо, словно легкий гусиный пух. Вид на голубеющие в зареве пушистые холмы ласкал глаза, но не радовал мои измученные ноги. Единственное что вело меня дальше?— чувство близости моей цели. И правда, вскоре я взобралась на вершину особо высокого холма и увидела с другой стороны, у подножия его, темное пятно с расходящимися по сторонам паучьими лапами. То был старый тис, а под ним голубела тонкая полоска еще не замерзшего ручья.Почувствовав прилив сил, я побежала навстречу моему одинокому другу и вскоре была у его ног. Стоя на коленях я припала к источнику, омывавшему корни дерева. Ледяная вода с землистым вкусом вернула мне ясность мысли и наградила решимостью.Я выудила из-за пояса острый кинжал и взобралась на дерево. Я уже видела ту самую ветку, что станет мне защитницей.—?Я беру часть тебя,?— прошептала я заклинание,?— и мы будем с тобою едины. Я спилила упругую ветвь и, проколов острием кинжала палец, смазала кровью своей место среза, продолжая заговор:—?Я отдаю тебе часть меня, как клятву, как обещание.Ветер загудел в голых ветвях тиса, открывая моему взору пару веток-близняшек достойных стать меткими стрелами. Я срезала и их. Спустившись на землю, я поклонилась дереву учтиво, и устроившись в корнях принялась за свое дело.Тетива была сплетена из пряди волос, оперением стрелам стали перышки Кайсы, что давно висели ожерельем на моей груди. Когда работа была закончена я получила оружие достойное ведьмы и могла возвращаться в пещеру. К этому времени солнце поднялось из-за горизонта, а снег прекратился. Мои следы замело и обратную дорогу пришлось искать, ориентируясь по слабой нити, что еще связывала меня с душою.Нетерпеливый случай уже скоро позволил мне опробовать новый лук. Мой путь к пещере пересек резвый черный кролик. Как каменный блинчик, пущенный по водной глади, он отскакивал от сугробов, не проваливаясь под их волны. Недобрый это был знак и я сняла с плеча лук, запустила стрелу в тетиву и в следующий миг она прошла сквозь оба его глаза.—?Прости, все мы жертвы этого круговорота,?— сказала я еще дергающемуся в предсмертной битве зверьку и выдернула стрелу,?— ты придашь сил моему изнуренному знакомому, а органы твои дадут мне напутствие.Я вынула кинжал и пустила кролику кровь. Она ошпарила снег, и в красном пятне мне привиделся силуэт в плаще. ?Ну разумеется, смерть,?— подумала я,?— ты единственная неизбежность. Только ты и ждала меня в этом мире?. Но я ошибалась.К полудню я наконец добралась до пещеры. Бродяги внутри не было, но Кайса уже очнулся.—?Ты бросила меня! С ним? —?обиженно проворчал мой деймон. —?А если бы ему снова взбрело в голову вонзить в меня клыки?—?Он не убийца, Кайса, и он признал свою ошибку.—?Он голодный пес!—?Ну, а я принесла ему кролика, на сегодня можешь забыть о страхе. Лучше помоги мне кое с чем, ты в этом смыслишь лучше.Я подхватила Кайсу и вынесла на улицу. Там на широком плоском валуне я устроила свой алтарь и принялась за разделку. Когда кроличья голова была отрезана, а шкурка слезла с тушки как теплый свитер, я разложила парящие в морозном воздухе внутренности на камне.—?Что скажешь? —?обратилась я к Кайсе.—?Скажу что ты права… —?деймон вздохнул,?— права насчет этого пса. Смотри какой нарост на дружественной стороне печени. Он нам друг, и похоже ему нужна помощь.—?Я это и без гаданий скажу,?— я улыбнулась,?— что скажет сердце?—?С ним не все ладно. Слишком чистое и симметричное.—?Это не так уж и плохо.—?Но посмотри сюда,?— Кайса клювом повернул орган,?— трещина. Он отмечен болью. Несчастливый он, темный. Я вижу тоже и в селезенке и в почках и в желудке. Быть может ему поможет кто-нибудь другой? Нам незачем рисковать ради незнакомца.—?За тебя говорят не зажившие раны, Кайса. Легкие, например, велят держаться к нему поближе, смотри какой разрез.—?Гадаешь? —?раздался за спиной голос Бродяги. —?Да кто ты такая? Дриада? Банши? Злобная Фейри?—?Я та, что принесла тебе обед,?— я сгребла внутренности кролика в кучу,?— по тебе не скажешь, что ты сносно питаешься.—?Ну раз такое дело, то я прощу тебе архаичные методы прорицания… —?мужчина задумался. —?По правде говоря, любые методы прорицания?— собачий бред. Вот что тебе сказали органы этого несчастного?—?К сожалению, только то, что мне нужно было знать.Я отнесла кроличьи потроха в пещеру и кинула их в костер. И снова страшная фигура в плаще показалась моим глазам.Кролик был зажарен на вертеле, сделанном из трех палок. Косточки его я тоже отправила в огонь. Они растрескались красивыми ровными прожилками и знак этот мне понравился. После сытного обеда разговор наш пошел на лад. Я не могла расспрашивать Бродягу об устройстве его мира, не рассказав о своем. И я выложила перед ним правду, пока Кайса взволнованно перебирал перышки.—?Так он может говорить? —?кивнул мужчина на моего деймона. Я видела в его глазах большой интерес, но он сдерживал свой напор, чтобы самому не пришлось быть слишком откровенным.—?Конечно, деймоны способны общаться с нами и между собой тоже,?— я глянула на Бродягу исподлобья,?— только не жди от него особой разговорчивости, он еще обижен на тебя и твоего деймона тоже.—?Говоришь и у меня он есть? Этот деймон? Вчера ты сказала что его имя Бродяга, если я правильно тебя понял.—?У всех есть. Не станешь же ты отрицать существование своей души?—?Нет, не стану,?— согласился со мной Бродяга. —?И где он? Я его не вижу? Как он выглядит?—?Он всегда рядом с тобой. Черный пес. Но я вижу: он не хотел этой формы, ты сам отчего-то заставил его стать таким. Как-будто тебе это было навязано извне. Такое случается иногда с очень волевыми людьми. Но и, к сожалению, с очень несчастными.Бродяга молча ухмыльнулся, думая о чем-то своем, о чем-то, что он не готов был мне еще рассказать. Я решила перевести разговор в иное русло, пока он не стал слишком неприятным для собеседника.—?В моем мире я была предводительницей клана ведьм, я вижу, что наши миры не столь различны, где я смогу найти моих сестер в этом мире?Бродяга сверкнул глазами.—?Во твоем мире только женщины занимаются магией? Или это особенность твоей страны? Откуда ты родом?—?Я из Лапландии. Но сестринство ведьм распространено по всему моему миру. Только избранные мужчины способны постичь таинства ведьминского ремесла. Их очень мало там где я жила. Да, они изучают магию… В основном?— в теории. И делают это так, как мужчины всё любят делать: сухо, без души и понимания природы. Магия для шаманов как математика. Они не проходят обряда инициации и не имеют способности к долголетию. Ни один клан не примет такого, но все же, мы к ним лояльны.—?Что же… —?Бродяга поскреб подбородок грязными ногтями. —?Я знаю, что в Восточной Европе можно найти кланы ведьм, живущих по принципам тебе знакомым. Но для большей части магического мира ваши устои устарели. Я мужчина и занимаюсь магией не хуже любой женщины, если она не маггла, разумеется.—?Я не хотела тебя оскорбить, Бродяга,?— сказала я, но Кайса еле слышно хмыкнул,?— я лишь описала как устроен мой дом… мой бывший мир. Ни одна ведьма, что я знала, не была способна принимать форму своего деймона, в этом один ты преуспел над всеми нами. Кого ты называешь магглами? Я не в первый раз слышу это слово из твоих уст.—?Магглы?— не маги. Мы стараемся не попадаться им на глаза. А они не ведают о нас. Так что не чуди перед ними, если не хочешь попасть в психушку. Или того хуже. —?Бродяга кивнул на костер. —?Расскажи мне о своей магии, если мне, мужчине, позволено это знать…Наш разговор продолжался до самого вечера. Я много ему открыла и много узнала о мире Бродяги. Но сейчас я и не вспомню что именно. Из разговора мне более всего запомнилось немногое, что относилось лично к Бродяге: то были его немногочисленные слова и невысказанные тяжелые мысли, отражавшиеся на усталом лице. Он не лгал днем раньше: с виду он был страшен, но в целом… он не был ?ничего?, потому что ?ничего??— это отсутствие плохого. Он был куда больше и лучше. И мне отчаянно хотелось знать почему мир его отверг? С какой целью он скитался отшельником? А цель у него была и она горела в глазах его деймона. И главное: чем я могла ему помочь?Но я предоставила ему самому решать когда выбрать время для откровенности. И когда он наконец рассказал мне все, что давно терзало его?— он будто бы разрешился от тяжкого бремени. И у него появился союзник. Но до этого суждено было произойти еще кое-чему…