Утро (1/1)

Том открыл глаза, и увидел перед собой затылок Макса, спавшего сном младенца.Солнце светило прямо ему в спину, отчего еще заметнее обозначился золотистый пушок на шее. Том медленно провел по нему пальцами, вздохнул. Во сне Римельт, наяву Римельт. Безнадежно…Никуда ему от него не деться. Да и надо ли… Сколько уже можно бегать от самого себя. На плече у Макса, подсвечивая шелковую гладкую кожу, лежало яркое пятно солнечного света, и, глядя на него, Шиллинг впервые задумался о том, считать ли изменой то, что он делает. Точнее – то, что с НИМ делают. Но так и не подобрал этому определения. Может ли сексуальная связь считаться изменой в полной мере, если к ней не подключена душа? Но если душа нуждается в этой связи даже сильнее, чем тело – тогда что это? Том понимал, что ищет оправдание самому себе, ведь он сам всегда считал обман и измену неприемлемой в любых отношениях. Но связь с Максом не укладывалась в привычные рамки. В этом было что-то очень интимное и в то же время… правильное. Так перед кем ему искать себе оправдание?Необъяснимо, но Том действительно не чувствовал сомнений. То, как он ощущал себя рядом с Максом – не могло быть чем-то плохим, или предосудительным. С ним он получал больше, чем могла бы дать любая связь с любой женщиной. Или мужчиной (при этой мысли Том дернул уголком рта. То, что получалось у него с Максом, даже в мыслях не получилось бы с кем-то другим). Крепкий, уверенный, добродушный Римельт – с ним было спокойно и тепло. Его тело, ласковый голос, любящие глаза – все это погружало Тома в то волшебное состояние, которое было прежде ему неведомо, но которое он всегда подсознательно искал. И разве могло оно быть чем-то нехорошим? Люди ищут это всю жизнь. Иногда находят, иногда нет. Тело приняло его, а сердце… Наверное, оно приняло его еще до того, как Том это осознал. Только почему-то было страшно в этом признаться. Не то что Максу – самому себе. Будто от этого могла рухнуть последняя тонкая преграда, отделяющая беззащитное сердце от мира, которому Шиллинг давно перестал доверять.Продолжая смотреть на светлое пятно, Том вдруг подумал – а ведь вчерашняя сцена была намного сильнее эмоционально выматывающей для Римельта, чем для него самого. Долгое молчание, разлука без единого шанса на примирение, а потом эта истерика – для открытой и простодушной натуры были непривычными, пугающими, тяжкими. Том вспомнил вчерашнее выражение лица Макса, его расширившиеся в ужасе глаза, растерянность и дрожащие руки, когда он подносил стакан с коньяком к его рту. Вздохнул – ?Бедный Макс… Нелегко тебе со мной. Мне и самому с собой нелегко…? Осторожно и ласково погладил спину, вернулся к затылку, провел ладонью по коротким волосам. Римельт слегка повел плечами, но так и не проснулся.Том прикоснулся губами к коже, нагретой солнечными лучами, и прошептал: ?Макс… Хороший мой…?Приподнялся на локте, чтобы удобнее обнять широкие плечи Римельта, и почувствовал, как в виске что-то вспыхнуло с такой силой, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать. После вчерашнего крика и коньяка голова разболелась до радужных кругов перед глазами. Он даже забыл, когда с ним такое было. Если хорошо подумать – то, наверное, никогда.Стараясь не обращать на внимания на боль и тошноту, Том поднялся с кровати. ***Макс проснулся, чувствуя во всем теле блаженный покой, перевернулся на спину, потянулся и почувствовал на животе местами стянутую кожу. Вспомнил события прошедшей ночи и улыбнулся. Вот оно – счастье… Не глядя, протянул руку к тому месту, где лежал Шиллинг, и рука нащупала гладкую поверхность. Рывком сел на постели, не веря своим глазам. Ушел… Когда? Куда? Как он его мог упустить?!..Натянув трусы, Макс кинулся на кухню, чтобы выпить воды и бежать на поиски, и увидел Тома, сидящего на стуле, в одних джинсах и босого.Лохматый, полуголый, освещенный солнцем, он был похож на какого-то странника, забредшего случайно к нему в дом. Подвернув под себя одну ногу, другой он упирался пальцами в пол, и несколько секунд Макс не мог отвести глаз от узкой, почти девичьей ступни с аккуратными пальчиками. Римельт перевел взгляд на бледное лицо, на котором было непонятное выражение, и понял, что настал его персональный Судный день.?Том, я хотел сказать, когда ты приехал в Аме…?Шиллинг посмотрел ему в глаза и произнес бесстрастным голосом:?Римельт. У меня раскалывается голова, болит задница, я хочу кофе, и у меня кончились сигареты. Твоих объяснений сейчас ко всему этому я просто не вынесу. Сделай что-нибудь, или я умру прямо у тебя на кухне?.?Я сейчас! Только не уходи никуда!..? - Макс испарился, послышался шорох надеваемой одежды, и через пару минут хлопнула входная дверь.Не прошло и получаса, как Римельт ворвался с пакетом: ?Вот!..? - и стал выкладывать на стол набор первой помощи. Упаковка таблеток от головной боли, банка кофе, две пачки сигарет, и в довершение – внушительный флакон с анальным лубрикантом. Том, оглядев все это, перевел взгляд на флакон. И когда прочел ?С охлаждающим эффектом?, не выдержал и рассмеялся, сжав ладонями пульсирующие виски.Римельт растерянно улыбнулся, а потом, спохватившись, убежал переодеваться – его джинсы и футболка оказались в чем-то испачканными. Вернулся в тонких спортивных штанах и тоже голый до пояса. Было жарко, даже пол был горячим от солнца.Пока Макс варил кофе, Том озабоченно что-то набирал у себя в телефоне. Положил его на стол и вздохнул: ?Ох, Римельт… меня точно из дома выгонят когда-нибудь. Хотя, будь я клерком в офисе, даже не представляю, как бы тогда выкручивался. Тут хоть можно про незапланированный выезд на натурные съемки написать. Нехорошо, конечно. Но не говорить же правду?. ?Да уж… - Макс заботливо придвинул ему чашку с кофе, налил себе минеральной воды, - Том, я всё же хотел бы… Ну, чтобы уже не висело это грузом, а уж как ты воспримешь…?Шиллинг взглядом разрешил ему продолжить, и Макс, подбирая слова, начал:?Понимаешь, я ведь не думал, что там так далеко зайдет все. Такое предложение, только мечтать. Сам знаешь, международный рынок и европейский – разные вещи. Разный потенциал. И деньги – разные…?Шиллинг закурил, ожидая, когда Макс подойдет к главному.?Мне уже так все надоело, а деваться некуда. И конца этому не видно. Я же, дурак, не подумал – на сумму в контракте глянул, а про неустойку толком и не прочел. Как затмение нашло. Меня в агенстве предупреждали – герр Римельт, там много нюансов, давайте все обсудим, там не так все просто, издержки могут быть такими, что…Но я и слушать не стал. Подписал все, почти не глядя. Сейчас думаю – а зачем? Мне что – так нужны были эти огромные деньги? Или вот эта слава, от которой хочется под ковер залезть? Деньги потекли и правда нешуточные… Дом вот купил. Еще кое-какую недвижимость…Машину новую, но это мелочи… Да много чего. Мог бы без всего этого прекрасно обойтись. Наигрался уже. Но…мне уже не вырваться сейчас. Если я соскочу с этого крючка, мне придется выплатить такую сумму, что по миру пойду не только я, но и моя семья. Я, когда это понял, чуть с ума не сошел. Хотелось бросить все, и домой. Но никак нельзя… И какое-то время так и будет?.Римельт отпил воды, и, собравшись с духом, продолжил:?Я скучал по тебе. Так скучал, Том… Ждал, когда эти недели пройдут уже, и назад в Германию. Думаю – все сделаю, всех оближу, только бы домой скорее. И тут ты появляешься. Чистенький, аккуратненький, в костюмчике своем… Как из другого мира. Я уж там и забыл, когда полностью одетый ходил… А когда ты так скривился, я себя таким дерьмом почувствовал – не передать. Хоть сквозь землю провались. Хотел задержать тебя, понес ерунду какую-то… Видел же – уйдешь сейчас, и не видать мне тебя больше. Скажешь – на черта мне сдался этот клоун?.Снова помолчал. И заговорил торопливо:?Это я недоносок, Том! Как я мог вообще тебе такое сказать, до сих пор не пойму. У меня тогда просто мозг отключился – понимал же, что наверное не отмыться перед тобой. Ты… иначе на эти вещи смотришь. Думал – был у меня Шиллинг в руках, и все, не будет больше. Убить тебя готов был, лишь бы только ты не ушел вот так… С таким выражением лица. Не знаю, поймешь ли…Но после того дня я будто жить разучился?.Опустил голову и замолк окончательно. Видно было, что эти слова дались ему нелегко.Том сидел, подперев голову одной рукой, в другой тлела забытая сигарета.Что он мог ему ответить на все это? Что тяжелее раны он не получал в жизни? Римельт поднял голову и посмотрел ему в глаза.?Ты меня простишь?..??Да, - сказал Том просто. И у Макса пробежал холодок по спине, когда он добавил с какой-то нехорошей улыбкой: ?Другому бы - не простил…?Том несколько секунд пристально смотрел Максу в глаза, а потом улыбнулся своей легкой детской улыбкой и, потянувшись к нему, обхватил его затылок – ?Все хорошо, Макс… Такое ведь больше между нами не повторится??И, не дожидаясь ответа Римельта, прильнул к его губам. Чувствуя, как после тяжких дней молчания сердце заполняет радость и вновь обретенный покой, гладил плечи Макса, а потом провел ладонью по его сильной руке и нежно сжал запястье. И вдруг почувствовал, как задрожали губы Римельта под его губами. Том отстранился и потянулся за очередной сигаретой, давая Максу возможность прийти в себя.Несколько десятков секунд протекли в безмолвии, и наконец время соединило рваную ткань, не оставляя следа между неделями разлуки, и этим утром. Ну, разве что едва заметный шовчик... Шиллинг раздавил окурок в пепельнице: ?Ну что… Ехать мне надо, вот что… Сейчас только подожду, пока голову совсем отпустит. Черт, и перед Коффлером так неудобно. Скандал устроили (глянул на Макса) - Ну, хорошо, Я устроил. Как теперь ему в глаза смотреть…??Не думай об этом. Я сам с ним поговорю. Он человек тактичный, лишнего не спросит, не зря же я именно его попросил организовать эту встречу…? - Макс понял, что проболтался, и закрыл рот.?Так ты это подстроил? Ну, Римельт…? - Том покачал головой.?А что мне оставалось делать? С ума сходить месяц за месяцем??Макс стянул Шиллинга со стула и усадил верхом на себя.Всю ночь Том был рядом, а сейчас, когда нужно было расставаться и снова надолго, так не хотелось его отпускать…Том положил руки ему на плечи, а Макс, прикрыв глаза, гладил теплую, нагретую солнцем спинку, живот без признаков пресса, но с едва заметной складочкой. Так бы и сидел, держа свое сокровище на коленях.Том положил голову ему на плечо и притих, слушая ласковый шепот:?Том… мне так хорошо с тобой… Я так рад, что ты здесь. Снова…? - скользнул рукой в джинсы, сжал нежно круглую, почему-то прохладную попу, зажмурился от удовольствия. ?Не-не-не, Римельт, даже не думай. И так все болит…? - услышал голос Тома и почувствовал, как он встает с его колен.?Погоди… - ухватил его за пояс, потянул обратно к себе, усадил, - Просто посиди... Не буду ничего делать, не бойся?Том опустился на прежнее место, разведя шире ноги, и твердые швы на его джинсах посередине чувствительно проехались по уже напряженному члену Макса, вызвав у него этим простым касанием неожиданное и дикое удовольствие. Макс замер, снова сжал обе чудесные половинки, обтянутые джинсами, потянул к себе. Приподнял бедра, и давление стало еще сильнее. Том, поджав ноги, плотнее уселся на пах Римельта Чувствуя какое-то головокружение, подступающее к самому горлу, Макс стал с нажимом медленно двигать Тома к себе, и обратно. И снова к себе…Том даже сквозь плотную ткань ощущал напряжение Макса, и думал – а не больно ему, так сильно прижался к грубым швам… Но Римельту если и было больно – он этого не замечал.Уже на пороге разрядки, стал целовать губы Тома, с привкусом кофе и табака, самые сладкие губы в мире, потом его плечи и грудь, а затем в последний раз с силой потянул на себя, приподнимаясь вместе с ним на стуле. Потом опустился, запрокинул голову и медленно выдохнул.?Ох, Том… - обнял, прижался щекой, - Всё бы для тебя сделал…?Шиллинг сильнее обхватил Макса за шею, и приблизил глаза к его лицу так, что голубые глаза Римельта потемнели от отраженной синевы его собственных глаз.?Всё-всё сделаешь? Правда???Правда…??Тогда отвези меня в мастерскую к приятелю, куда я вчера по твоей милости так и не добрался…?Макс, не ожидавший такого поворота, рассмеялся и встал, подхватив Тома снизу обеими руками.?Какой же ты легкий…? Том, сидя у него на руках, вдруг протянул задумчиво: ?Ой, что-то мне это напоминает… А, в кино видел. Ты меня еще на кухонном столе разложи, Римельт. Скинув с него махом всю посуду. Классика жанра? - и тут же пожалел о сказанном, видя, как загорелись глаза Макса.?И разложу... - внезапно охрипшим голосом сказал он. И, увидев испуганные глаза, добавил – В следующий раз?.И Том с улыбкой покачал головой – ?Римельт, ты неисправим…?***Ханно сидел в машине, ожидая зеленого сигнала светофора, и в задумчивости постукивал пальцами по рулю. Римельт так и не отозвался, а вчерашние события не выходили из головы, к тому же остались без объяснений.В очередной раз пообещав себе вытрясти из Макса всё на эту тему, Ханно, уже не на шутку разозлившийся, подумал: ?Нет, ну вот кому скажи… ?Помоги мне, приведи его, не мешай нам…? - и исчезли оба. Как так и надо. Устроили, понимаешь, семейную сцену у меня в квартире…?Стоп. Для Коффлера вдруг сложились все паззлы. Да конечно же! Именно – сцена! С участием очень близких друг другу людей. И не просто близких, а… Сзади уже нетерпеливо гудели, и Ханно, пропустивший долгожданный зеленый, тронулся с места.Ну, вот как, к примеру, они могли бы выяснить отношения? Если один оскорбит другого, морды бить конечно не станут, рабочий инструмент всё-таки. Но… Что должен был сделать Шиллинг? Да элементарно – адвокату бы позвонил своему. Или агенту. Этим занимался бы кто угодно, только не он сам. И слова Макса, на которые Ханно поначалу не обратил внимания – что Том не отвечает на звонки, не хочет его видеть, не читает сообщения и так далее. Так ведут себя скорее в паре, чем партнеры по кинобизнесу. И потерянный вид Макса, и его отчаянная странная просьба…А эти дикие вопли разъяренного кота в его квартире? Да это же ни в какие ворота не лезет, герр Шиллинг…Ну держись, Римельт. Ты мне всё скажешь, всё. Попадись только.***Когда Макс, переодевшись в чистые вещи, вышел в прихожую, Шиллинг уже обувался. Римельт взял ключи, и перед тем как выйти на улицу, притянул его к себе, нежно и коротко прижавшись к губам. Теперь этого наверное долго не будет…Приехав на место, Макс предложил подождать, но Шиллинг отказался, и пришлось попрощаться, с трудом переключив себя с режима ?Какой ты сладкий…? на ?Всего хорошего, Том? - и пожать друг другу руки.Теперь предстояло заехать к Ханно – пока он сам его не нашел и не убил на взлете карьеры.Слабо представляя, что именно и как он будет ему объяснять, Макс ехал, не в силах сдержать улыбку, видя перед собой синие смеющиеся глаза, а ладони, сжимающие руль, еще хранили тепло нагретой солнцем узкой спинки.Распахнув дверь перед Римельтом, Ханно открыл рот, чтобы обрушить на него все свои вопросы, и… ничего не сказал. Лицо Макса светилось таким бессовестным, таким неприкрытым и откровенным счастьем, что Ханно, мысленно махнув на него рукой, лишь рассмеялся и подмигнул: ?Простил?..?