Часть 11 (1/1)

Беверли вылезла из машины и с силой хлопнула дверцей, тщетно надеясь, что клоуна хватит удар или, на худой конец, лопнут барабанные перепонки.Она шла к ателье, на ходу натягивая фальшивую улыбку, стараясь утешить себя тем, что не увидит клоуна ещё как минимум восемь часов, если ему, конечно, не станет скучно без его любимой игрушки, и он не решит наведаться к ней на работу.Но, нужно было признаться, в последнее время он вел себя странно, чем пугал ещё больше.В первые недели клоун бил её каждый божий день, за любое слово против, за любой косой взгляд в свою сторону, за любой отказ. Бил до огромных синяков, которые ей приходилось скрывать под одеждой и косметикой. Бил руками, ногами, всем, что попадалось под руку, благо, в его доме хватало всякого хлама.Но постепенно перестал. Раздражался, орал про их "договор", угрожал сожрать за один присест всех детей в Дерри, как миску спелой, сладкой черешни, а на десерт были бы её родители. Но не бил.Он перестал пытаться с ней переспать после нескольких раз. Он кончал, приходил в себя, а потом долго на что-то злился, нарезал круги по квартире, на ходу пиная мебель. Беверли даже пару раз показалось, что клоун разговаривал сам с собой, что-то бубнил себе поднос. Как-то раз Бев бросила ему в лицо, что он просто импотент, вот и не может получить удовольствие, за что Пеннивайз наградил её таким убийственным взглядом, что она, прикусив язык, ретировалась.Отсутствие физического насилия лишь отчасти облегчало её жизнь — Беверли устала жить в заброшенной, грязной квартире, устала терпеть злобные выходки клоуна, которые становились ещё более невыносимыми, потому что он по какой-то одному ему ведомой причине не мог её и пальцем тронуть.Фальшивая улыбка держалась на соплях, но Беверли мужественно старалась сохранить её на лице, когда толкнула тяжелую дверь ателье, которое встретило её приятной прохладой. Поздоровавшись с девочками, стараясь, чтобы губы не дрожали, она села за своё рабочее место. Школьная форма осталась далеко позади, больше не было больших проектов. Подшить брюки, укоротить юбку, пришить оторванные пуговицы, заменить сожранную собакой молнию. Вещи неспешным караваном проходили через её руки, и вскоре Беверли забывала обо всем, на время расслабляясь.После обеда Джейн вышла к черному входу, где Беверли курила уже вторую сигарету. Дымок лениво поднимался вверх, едва трепыхаясь на едва ощутимом, как поцелуй, ветерке. Они молча кивнули друг другу, Джейн потянулась к карману на рубашке за сигаретами, чиркнула спичкой, задумчиво смотря куда-то вдаль, избегая Беверли.Бев заметила, что в последнее время начальница была словно сама не своя. Обычно разговорчивая, эмоциональная, Джейн теперь всё чаще запиралась у себя в кабинете, якобы ей нужно было разобрать какие-то документы, хотя обычно вихрем носилась по ателье, сама обслуживала клиентов, проверяла работу девочек, помогала им. Теперь же она молчала, а не прикрикивала на них, как обычно, перестала пить с ними чай в пятницу вечером.Беверли украдкой рассматривала Джейн. Руки заметно подрагивали, она курила слишком быстро, делая неглубокие и частые затяжки, белки глаз покраснели, а веки опухли. Беверли знала её совсем немного, понимала, что лезет не в свой дело, но, набравшись смелости, резко повернулась к Джейн.— А теперь скажи прямо, что у тебя случилось?Джейн медленно повернулась. Ей хотелось, чтобы её взгляд был строгим и рассерженным тем, что какая-то малявка лезет в жизнь своего босса, но даже сама понимала, что выглядит сейчас скорее как побитая шлюха, а не злобная директриса.— Я так плохо выгляжу, да? — вздохнув, спросила Джейн.— Как дальнобойщик в месячном запое, — ответила Беверли, невольно улыбаясь. Выглядела мисс Чалмерс всё-таки чуть лучше.— Слушай, я совсем не хочу тебя грузить своими проблемами. Ты молодая, цветущая девушка, зачем тебе возиться со старой чужой тёткой?— Что значит чужой — Беверли вскипела, сердито раздавив окурок о пепельницу, — Да, я знаю тебя не двадцать, и даже не десять лет, но ты мне не чужая. Ты взяла меня на работу без опыта, ты меня научила шить, ты дала моей мечте зелёный свет. Да я за это лето общалась с тобой больше, чем с собственной матерью! Давай выкладывай.Джейн затушила свою сигарету и устало потёрла виски, чуть поморщившись от головной боли. Снова потянулась к карману, не глядя выудила ещё одну сигарету и прикурила. Долго молчала, собираясь с мыслями. Дело было не в Беверли, просто Джейн с самого детства привыкла полагаться только на себя, потому что рядом никогда не было никого, кто мог бы протянуть ей руку помощи.— Помнишь, когда мы шили твоё выпускное платье, я сказала, что у меня самой выпусного не было?— Ага, ты ещё сказала тогда, что завидуешь мне, и если бы платье было твоего размера, ты бы его украла и пошла бы вместо меня.— В тот год я не только не ходила на бал, я вообще не ходила в школу, — Джейн тяжело вздохнула, опустив голову. Она стыдилась этого, хотя прошло уже больше двадцати лет. — потому что забеременела. Он был футболистом, собирался получить стипендию и поступить в колледж. Ребенок ему был совсем ни к чему, он прямо мне об этом заявил и навсегда исчез из моей жизни. А я... Я была из бедной семьи, мы едва сводили концы с концами, жили в трущобах Ревард-Лейн. — Беверли кивнула, она знала, что дома там были ещё хуже, чем на Нижней Главной улице, где жили Марши. — Я бы просто не смогла вырастить этого ребенка, — Джейн смахнула слёзы, — мне пришлось отказаться от неё сразу после родов.Беверли, не зная, что сказать, просто обняла Джейн, наплевав на субординацию. Чалмерс опешила. Она ожидала, что Бев сейчас плюнет ей в лицо, проклянёт до седьмого колена и сбежит из её ателье куда подальше. А потом сломалась и прижалась к девушке, разрешила себе не сдерживаться и разрыдалась.Но это был не конец истории.— Я просто бросила свою дочь. Никогда не пыталась найти её, узнать, как у неё дела, жива ли она вообще. Вместо этого сумела вылезти из дерьма. И вот теперь я хозяйка одного из лучших ателье города. Не миллионерша, но жеву вполне неплохо. И угадай, кто в этот момент появляется на сцене?— Твоя дочь?— Так точно, доктор Ватсон. И она совсем не хочет вернуть меня, жить вместе, наверстать упущенное. Я была готова к тому, что она ни за что не простит меня. Но она хочет уничтожить меня, разрушить мою жизнь. Грозиться вывалить правду наружу, опозорить меня перед всем городом. И знаешь, кто это?— Понятия не умею.— Джули Лори.Беверли удивленно взглянула на Джейн. Всё это звучало слишком невероятно — твоя брошенная сразу после рождения дочь работала в твоем же ателье, да и молчала столько времени, будто выжидая удобный момент, чтобы нанести удар, когда ты на ним, и всё складывается как нельзя лучше... Очень уж похоже на мыльные оперы, которые они с матерью любили смотреть в пятницу вечером, когда отец уходил в боулинг. В голове не укладывалось, что всё могло сложиться так удивительно складно, будто нарочно подтасованные карты.А потом у неё сложился образ этой самой Джули Лори, как она себя вела с Джейн, как с ней разговаривала и огрызалась прямо в лицо. Конечно, работники бывают разные, Беверли знала, что далеко не все швеи любят Джейн, многие считали её зазнавшейся сукой, которая и знает только, как орать и подгонять, но ни одна из них хотя бы из чистого страха быть уволенной в городке, где два-три ателье, не так уж и просто найти работу, не решилась бы грубить своему боссу в лицо.Джули же, делая откровенно хреновую работу, которую и самой Бев приходилось неоднократно переделывать, вела себя не иначе как крутой, известный на весь мир дизайнер. Иногда даже казалось, что эта мерзавка специально мелко пакостничает, чтобы насолить Джейн.Что ж, решила Беверли, Джули, не добившись карьерного роста, вполне могла пойти и на крайние меры. Но что-то не давало ей покоя, что-то всё равно казалось не так.Они припоминали, как в последнее время вела себя Лори. Наглая, она отбивала, словно теннисный мячик, все замечания и комментарии Джейн о её работе, да ещё и отпускала заумные и неуместные комментарии о теории лидерства, капитализме, рабочей этике и ещё черт знает какой заумной чуши.И тут Беверли осенило. Джули Лори была просто слишком глупа для того, чтобы ссылаться на трудовое законодательство и социологические теории при споре с начальством. А ведь раньше она за ней такой эрудированности не замечала — Джули просто с пеной у рта орала, что она тут лучшая швея и никто и слова пикнуть против этого не смеет. Будто кто-то её этому научил.И этот кто-то дома, кажется, получит сковородкой. Пусть и сам в ответ переломает ей все рёбра. Беверли, затушив очередной окурок, снова обняла Джейн, которая сейчас стала ей еще ближе, чем когда-либо, чем могла бы быть всего лишь первая начальница. — Ничего, что-нибудь придумаем. И на неё управа найдётся.— Да, детка. Пошли поработаем. Они зашли внутрь и приступили каждая к своей работе. ***Тем вечером Роб, как обычно, забрал её с работы на своем красно-белом Плимуте Фьюри, от которого Беверли в буквальном смысле уже начало тошнить. Она знала, что машина не вчера сошла с конвейера в Детройте, но черт возьми, в ней пахло как в комнате тяжелобольного, умирающего старика, которого изнутри съедает рак. Этот запах душил, от него кружилась голова, и путались мысли.Клоуну это было только на руку, ведь она сидела тихо и спокойно, скорчившись в кресле, прикрывая потяжелевшие веки ладонью,даже не пытаясь делать резкие движения, а вместо этого старалась дышать осторожно, сдерживая тошноту. Но сегодня с его игрушкой творилось что-то странное.Обычно Беверли всеми силами старалась отложить момент, когда сядет к нему в машину: брала дополнительную работу, сидела у Джейн в кабинете, обсуждая предстоящие проекты, болтала с швеями, будто бы забывая о времени. Робу приходилось подолгу ждать её, а когда он терял терпение — остервенело жать на клаксон, а иногда и заходить внутрь.Сегодня же Беверли пулей вылетела из ателье, едва часы пробили шесть вечера, и чуть ли не бегом понеслась к машине. Беверли села на переднее сиденье, снова хлопнув дверцей так, что Робу показалось, что в этот раз она точно отвалиться. Он удивленно взглянул на неё, когда они проехали пару миль. Девчонка не скорчилась, как обычно, а сидела с прямой спиной, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, как разозленная учительница, оглядывающая учеников, снова подкинувших ей на стул пару канцелярских кнопок. Беверли изредка поглядывала на него, и почему-то этот взгляд испугал клоуна, словно он был мальчишкой, который разбил любимую вазу своей мамаши.Едва они зашли в свою конуру, Беверли резко обернулась, а её волосы, как всегда собранные в конный хвост на затылке, хлестнули его по лицу, словно плеть.— Не добился своего побоями и угрозами, так решил сделать больно моим близким?Роб так и застыл на пороге, ошарашенный её внезапным превращением в эту фурию, полную праведного гнева. Он инстинктивно двинули от неё в сторону, отступая в глубь квартиры.— Думал, что это поможет меня сломать, да? Или просто тебе надоела одна игрушка, и ты решил найти себе другую? Только я тебе не позвоню, чертов ублюдок!Она оттесняла его всё дальше и дальше, начала хватать с пола мусор, который не успела выкинуть, и кидалась в него. Наконец Роб очнулся, вспомнив, что он волк, а не напуганный до усрачки кролик, и двинулся на неё, прижал к стене, перехватив обе руки. Хотелось ударить девчонку, забить до полусмерти, чтобы знала своё место, но ему стало очень уж интересно, что такое особенное вытащило ее из кокона оцепенелого страха и заставило наброситься на него.— А теперь успокойся и поведай мне, что же такого ужасного я, по твоему мнению, сделал.Он говорил настолько ледяным тоном, что Беверли на мгновение стушевалась, но глубоко вдохнула, собирая внутри себя всю ту злобу на него, которая копилась в ней с того момента, когдаона очнулась в этой дыре на грязном матрасе и поняла, что танцующий клоун Пеннивайз всё ещё жив и несколько недель прикидывался её парнем.— Настроил давно потерянную дочь моей начальницы против неё, подговорил мстить своей матери и разрушить её жизнь, — Беверли прошипела ему в лицо, пытаясь вырвать руки из его хватки.Роб закатил глаза.— Не знаю я никаких потерянных дочерей в Дерри, кроме тебя. К тому же, — он усмехнулся, от чего она вся оцепенела, но продолжала метать в него молнии глазами, — Это совсем не в моем стиле, — Он приблизился к её лицу и чмокнул её в нос, из-за чего она отдернула голову и ударилась о стену позади себя, — Я бы скорее сожрал и дочь и мамашу заодно. Но вот другой вопрос, малышка Беверли, с чего это ты взяла, что этот акт вероломного коварства за моим авторством? — Он отпустил её запястья и одной рукой уперся в стену у самого её лица, словно самый крутой парень в школе на спор пытался соблазнить тихоню, наконец загнав её в угол у шкавчиков.— Да потому что её словно подменили! Раньше просто выпендривалась и ссорилась с ней, теперь вдруг поумнела. Не ты ли её научил, не знаю, загипнотизировал? Ты же гипнотизировал целый город столетиями, что тебе стоило промыть мозги одному человеку?!Роб усмехнулся — она была похожа на миниатюрного китайского дракончика, когда злилась, с этими сдвинутыми к переносице бровями и горящими глазами, не хватало только огненного дыхания и пара из носа и ушей.— Малыша Бев, если я настолько вскружил тебе голову, что ты забыла последние пять лет своей жалкой жизни, то я напомню тебе. Основа моей диеты — страх. Ну и иногда закусываю плотью. Разве эта твоя начальница боится настолько, что штаны вот-вот придется нести в прачечную Клин-Клоуз?Беверли задумалась. Джейн выглядела растерянной, подавленной, даже пристыженной, но совсем не напуганной.— В-о-о-о-т, — потянул Роб, прочитав её мысли, — А такие чувства совсем не входят в мой рацион, плохо насыщают. — Он бросил взгляд куда-то вверх и вбок, пожал плечами. — В голодные годы, конечно, сгодится, — Роб посмотрел на неё с такой оскаленной нежностью, что любому вменяему человеку захотелось бы нацепить смирительную рубашку и вызвать такси до Джунипер-Хилл, — Но зачем тратить столько сил, когда у меня есть ты?— Может потому, что у меня уже срок годности вышел? Не зря же ты вечно ворчишь себе под нос, как старая бабка,— Бев настолько осмелела, что даже позволила себе рассмеяться — если он не убил ей до этого, не убьёт и теперь. Она рассмеялась, а Роб впервые за последние недели, пока он держал девчонку в плену, ощутил внутри этот микро ядерный взрыв, световую вспышку. Сила потекла по жилам, но вяло, будто ручейки из тающего снега в самом начале апреля, когда зима ещё вцепилась в землю мертвой хваткой и пока не собирается размыкать челюсти. И снова парадокс — от одного её секундного смешка сил прибавилось больше, чем за время плена, избиений, изнасилований и запугивания.?Ну и что произошло на этот раз?? — устало спросил Пеннивайз у своего второго заключенного.Роберт Грей пожал плечами: ?Она просто искренне рассмеялась. Знаешь ли, иногда лучший способ завоевать девушку — смешить, а не бить её кулаком в лицо и угрожать сожрать её родителей. Попробуй?.Клоун вскипел. Роберт знал, что глубоко, очень глубоко под гневом пряталось... ну, что-то вроде отчаяния. Такое обычно испытывает ребёнок, когда родители отказываются купить приглянувшуюся ему игрушку. И лишь потом, когда он немного повзрослеет, ребенок начинает понимать, что чтобы получить желаемое, нужно отдать взамен. Например, хорошее поведение. Или доброту.?И как прикажешь мне её смешить после всего этого?!??Даже не знаю?, — Роберт Грей, этот второй отбившийся от рук узник, ухмыльнулся, совсем как сам клоун. ?Попробуй для начала разрулить эту ситуацию с её боссом...? ?... ведь мне и самому интересно, кто это забрел на мои охотничьи угодья?. И было не понятно, кому из них принадлежала эта мысль.— А знаешь что, Бевви-на-ели, давай-ка я завтра зайду к тебе на работу с коробкой печенья и посмотрю на эту нахалку.— И зачем тебе это? — справедливо удивилась Беверли.— Что-то мне подсказывает, что кто-то ел из моей миски, — оскалился Пеннивайз, и на секунду Бев показалось, что перед собой она видит бурого медведя.