Акт 1 (2/2)
-Отправляйтесь в главный зал и заберите души из списка, Сатклифф. Их время уже подошло.Но Грелль не слушает. Ему хочется бежать куда-то вперед. Перепрыгивая труп, наступая ногой в алую лужу, обдав туфли и низ брюк брызгами. Неважно, теперь все будет куда как забавнее, только если Уильям не начнет мешать...Спирс опускает взгляд на ноги Грелля, услышав всплеск крови. Он никогда не понимал, зачем эти лишние действия и телодвижения. Зачем Грелль выбрал пилу — тот инструмент, что оставляет безумное количество крови и грязи. Ведь в офисе, да и дома — Уильям знал — Сатклифф всегда был ухоженным, аккуратно красился, носил только чистое и глаженое, пользовался духами, ухаживал за волосами, брился в конце-концов — все, что делало его таким женственным и желанным. Приятно, когда твой любовник тонкий и гладкий, пахнущий чем-то приторным у шеи и на запястье, а кожа в остальных местах пахнет гелем для душа.
И совсем другой Грелль сейчас стоит перед ним, продолжая так же безумно улыбаться. С пилы капает кровь, а Спирс зачем-то пересчитывает куски мяса, застрявшие на зубьях.
-Зал в другой стороне, — Уильям добавляет, становясь в коридоре лицом к Греллю, собравшемуся идти в противоположную сторону. Взгляд выражает одно: "разворачивайтесь и идите". Грелль может поступить как угодно, и это добавляет пикантной остроты. Уильям продолжает отдавать распоряжения, но когда речь заходит об этой бестии, не стоит болезненно воспринимать каждое неповиновение. Хотя бы потому что Грелль за все это расплатится позже. Наедине.
Но у Красного Жнеца еще свои планы на этот вечер, поэтому он несколько удивленно смотрит в глаза Спирсу.
Откуда ты здесь? И с каких это пор встаешь между мной и моим развлечением? Нельзя так делать, милый, нельзя...Грелль быстро берет себя в руки, улыбается обманчиво ласково, даже несколько призывно. Распахивает глаза и чуть опускает голову, тем самым глядя из-под вульгарно длинных даже для женщины ресниц. Он так просит. Он так показывает, каким бывает, подчиняясь. Он так часто добивается своего.
-Пусти, Уилли, — шепчет. Это ?пусти? даже нежное.Мне не нужно сейчас туда, я хочу прогуляться, посмотреть кое-что еще. Отсюда выход к кулисам. Зачем мне в главный зал, я же не зритель.
Но, глядя в эти зеленые глаза, абсолютно чистые, без каких либо эмоций, Сатклифф понимает, что им нужно немножко... тепла. Всего-то. Может, Спирс сейчас ударит, схватит за волосы, но бороться с собственным искушением просто нет сил.-Уильям, — произносит это имя полностью, но так же тихо, проводя кончиками пальцев по щеке. Собственные губы едва ли не болят, от чего — непонятно. Но и неважно, сейчас можно сбить друг друга с толку чувственным поцелуем. Как романтично... особенно когда косы едва касаются друг друга. Но Уильям продолжает смотреть равнодушно. Он так же смотрит куда-то за спину Грелля, когда тот целует начальника. В такой момент нельзя терять бдительность и закрывать глаза.Уильям кладет ладонь на талию, легко поглаживая ткань. Грелль тут же быстро отстраняется, обходя начальство. Таким образом набивает себе цену, но рука с талии уходит ниже, и Уильям перехватывает жнеца за запястье.-У вас проблемы со слухом, Сатклифф? Отправляйтесь в зал, либо я закончу работу здесь самостоятельно.
Грелль недовольно цыкает, разворачиваясь лицом к Спирсу. Ну чисто разозленная кошка, только шипения не хватает. Взгляд — раздраженный.
-Не посмеешь, — не посмеешь отнять у меня это, это мое, моя добыча, моя, законная. Грелль тянет руку, пытаясь освободиться. — Пусти, Спирс.
После же — молчаливые попытки вывернуться. Сцепились взглядами. Хватка у Уильяма железная, его руки могут быть и странно нежными и невероятно сильными. Грелль уже испытал на собственном теле такие касания, вплоть до ударов.-Немедленно, — это Грелль говорит уже серьезно. Жаль, что перчатки все еще на месте, иначе ранки от ногтей остались бы на руках Спирса. Пора переходить к угрозам.Грелль резко дергается в сторону, увлекая за собой и Спирса — ну не корни же он пустил в пол, — а после уже полноценно шипя.-Руку отрежу, начальничек, по самый локоть, — без разницы, даже если он ударит. Просто эти касания выбешивают Грелля, заставляя рассудок вновь противоречить своим настоящим желаниям. Ненависть.
Уильям приподнимает брови, но в совокупности с растянувшимися в улыбке губами — всего на миг — выразить удивления все равно не получается. Усмешка. До сих пор Уильям не пытался помешать Кровавому жнецу лишний раз доказать право на такое имя.
Так вот значит какая твоя реакция. Бесишься и демонстрируешь степень безумства. Если бы ты мог просто так уйти, то продолжал бы безмятежно улыбаться. Но ты знаешь, что если я захочу, ты останешься здесь, останешься ни с чем, не убьешь больше никого в этом помещении. И поломанные планы на вечер — такая катастрофа для актрисы.А актриса начинает по-настоящему заводиться, дергаясь, упираясь каблуками в пол. Уильям даже делает пару шагов за Греллем, затем резко останавливаясь, и потянув виновника торжества на себя. По инерции Сатклифф врезается в Спирса, проехавшись по паркету на своих каблуках, и Уильям получает прекрасную возможность дать ответ на такое предложение прямо на ухо жнеца.-Отрезайте. Только левую, пожалуйста. Иначе мне будет несподручно вас иметь, Сатклифф.
Неподобающе тихий, даже в чем-то развратный ответ.
То есть ты еще и права на меня предъявляешь. Как занимательно.
И вместо того, чтобы вырваться, Сатклифф со сладкой улыбкой на не менее сладких губах прижимается к Спирсу, едва ли не обхватив чужую ногу своей. Руку держит? Да пожалуйста.
-Вот ты какой, — потянувшись вперед, Грелль достаточно осторожно – для начала, — прикусывает чужой подбородок, после же – шею, не сдерживаясь, пачкая воротник чужой рубашки блеском для губ. Ничего, заслужил. Да и память.Уильям позволяет себя укусить — просто потому что знает, что его взгляд остается таким же равнодушным, и Грелль сникнет от того, что не производит должного впечатления. Да, неприятно, да, больно, Грелль сейчас и не думает убирать зубы, так еще и оставляет липкое ощущение от собственной косметики на коже. Хочется коснуться шеи, стереть эту гадость, но Ти Спирс стоит ровно, позволяя выпрашивать свободу.Если было бы можно, если бы они оба были бы достаточно пьяны – не важно чем, — Сатклифф или Спирс, давно бы толкнули друг друга на пол. Такое уже было, но всегда не так, как хотел сам Грелль.
-А давай руки тебе свяжем, тогда ты не сможешь меня касаться, а будешь только получать удовольствие, — мурчаще, может быть, с оттенком пренебрежения, но неважно. Сейчас Грелль говорит на порывах, эмоциях.-Отпусти меня, Уильям, — еще слаще, нежно, приподнимаясь на цыпочках, обводя языком мочку уха. – Здесь все равно ничего больше нет...Никого – это другое. Но ничего интересного, вот это точно. Убивать даже больше некого, в этой стороне навряд ли кто еще появится, сейчас все, даже жадные до чужого добра идиоты, пытаются спасти свои жизни.-Достаточно, — Уильям отпускает руку, отстраняя Сатклиффа от себя. Грелль разминает запястье, словно пытаясь забыть прикосновения Уильяма, с хищной улыбкой глядит на розовое пятно на рубашке Спирса.
Вот и щеголяй теперь с такой отметиной. Ты же можешь убрать обычные следы, ты же... ха, боги Смерти. Как высокопарно звучит. Ну и ладно.
-У вас осталось полторы минуты, диспетчер. Мне порядком надоело то, что ваши души не бывают забраны вовремя. Фиксация этого небольшого нарушения занимает слишком много времени, противопоставляясь простоте выполнения задания в срок. Идите немедленно, — голос повысился на пол тона.Грелль, не прекращая улыбаться, делает шаги назад, а на последние слова легко смеется — какой ты забавный, Уилли! Немедленно! Ты сам, сам, сам, и только сам, мой начальник, отдал приказ убить... убить каждого. Ты знаешь мои способы. Как я превозношу этот... аспект работы. Как думаешь, теперь я ослушаюсь тебя?Тебе, наверное, нравится чувствовать себя подобным богу, да? А уж с этой книгой и креслом начальника тем более.
-Прощай, Уильям, — Грелль вкладывает в эти два слова максимальную чувственность, посылает начальнику воздушный поцелуй и после просто исчезает у него из-под носа. Знает, что за эту шалость попадет, но... какая, к черту, разница? С тобой попрощалось мое сознание.Уильям все тем же флегматичным взглядом наблюдает за этим маленьким персональным спектаклем. Когда Грелль исчезает, Ти Спирс поправляет очки и уточняет:-Не прощай, а до свидания, — слишком скорого свидания. Такого, что даже не успеешь прийти в себя.
Сатклифф настолько наивен, что полагает, будто останется здесь один? Мало того, что за ним надо все время следить, так и это место на сегодня — последнее для них обоих. В остальных полно работы и для других жнецов.