ФЕЛИКС I (1/1)

— Как поживает твоя зверушка? — спросила Гахён, заглядывая в его покои. — Даже не проклевывается?Феликс поворошил дотлевающие угли в небольшом очаге, где лежало яйцо. Лицо его стало поникшим и мрачным от бессонных ночей, которые он теперь проводил в мейстерской библиотеке в поисках ответа. Он отрицательно покачал головой, и сестра, не ответив, покинула комнату.Дракон Гахён вылупился два месяца назад. Размером с кошку, покрытый буро-алой чешуей, а перепонки на его крыльях были фиалковыми и сизыми. Она еще не дала ему имени и называла рогатым котенком, когда он носился по двору и учился взлетать. Придворные и слуги поначалу опасались подходить к удивительному созданию близко, но со временем многие привыкли видеть в стенах замка еще совсем крошечное существо, которое однажды может стать смертельной угрозой.Феликс же не высовывал носа из книг и засиживался у мейстеров до глубокой ночи, вновь и вновь перечитывая плывущие перед глазами строки, листая тонкие ветхие страницы, которые были полны как мудрых слов величайших мыслителей, так и откровенно глупых умозаключений. Он вникал далеко не в каждое из них, хотя уже узнал, сколько живут драконы, чем питаются, как долго растут и каких размеров достигал Балерион Чёрный Ужас к моменту своей кончины. Нигде не было ни слова о том, как эти существа вылупляются из яиц; могли пройти многие века, прежде чем дракон появится на свет или не появится вовсе. Но Феликс отчетливо помнил письмо брата и сам читал, что некоторые в роду Таргариенов могут управлять ими и сами драконы подчиняются их благородной валирийской крови. Исключения из этого тоже были. Видя успех сестры, он преисполнялся крупицей надежды, что в один день его дракон тоже станет реальностью.Шёл второй год зимы, и снег стал чаще засыпать Драконий Камень. Белые ветры все также завывали в его стенах, а Узкое Море не приносило ничего, кроме штормов. Феликс, находясь в Башне Морского Дракона один, в очередной раз привязывал к вороньей лапе письмо, зная, что ответа не последует. Он писал Хёнджину обо всем, что происходило в замке, хоть и рассказывать было особо нечего, но больше писал, как он и сестра ждут его возвращения домой. Хёнджин либо не хотел, чтобы письмо попало в руки Гахён, либо отправился куда-то далеко за пределы Дорна и письма попросту не доходили до него, думал Феликс.— Милорд, — дребезжащий голос мейстера спугнул ворону, и она вырвалась из рук принца. — Могу ли я вас отвлечь?— Я ничем не занят, — Феликс спрятал неотправленное письмо в рукаве. — Что вы хотели мне сказать, мейстер Джинён?— Ничего достоверно точного, просто мое предположение, — старик достал толстую обветшалую книгу и положил на письменный стол, присаживаясь. — Видя, как мой принц проводит длительное время в поисках информации о драконах, и я сам стал задаваться многими вопросами.— Я не видел этой книги раньше, — принц подошел к столу и склонился над ее затертой кожаной обложкой, название на которой уже нельзя было прочитать.— Это записи архимейстера Маргейта. Я читал их лишь однажды, поэтому книга пылилась в самом дальнем углу. Здесь есть кое-что интересное, — он перевернул несколько страниц, прежде чем чем остановил свой подслеповатый взгляд на одной из них. — Вот. Я хотел рассказать вам о существовании ледяных драконов.Феликс развернул книгу к себе и вчитался в строки. Архимейстер Маргейт тоже не был уверен в своих догадках, но писал, что многие сказки о ледяных туманах за Стеной, байки моряков про корабли, замерзшие и превратившиеся в куски льда, могут быть ничем иным, как упоминанием о ледяных драконах – огромных крылатых существах, изрыгающих лед. Размерами они намного больше обычных драконов, а после своей смерти тают подобно снегу или льду.

— Не знаю, поможет ли вам эта информация, милорд. Другие, такие как мейстер Яндель, пишут, что это лишь забавное умозаключение и не может быть правдой, но слову архимейстера я бы поверил гораздо охотнее.Принц не знал, чему вообще стоить верить. Мысль, что в яйце на самом деле может быть подобное создание, казалась ему не более чем больной фантазией.— Благодарю, мейстер Джинён, — принц еще раз перечитал строки, глубоко погружаясь в их суть, и очнулся, когда мейстер тихо закрыл за собой дверь.Феликс иногда представлял, как выглядит дракон его брата. Наверное, он так же силен и свиреп и уже умеет летать. А пламя его горит ярче всех.

Утро выдалось ясным, но ужасно морозным. Ледяной воздух спирал дыхание и забирался под кожу, руки и ноги немели, несмотря на теплую одежду. Феликс чуть не обжег себе руки об угли и язычки пламени, когда убирал яйцо с очага. Огонь не брал его и даже не мог нагреть, поэтому яйцо всегда оставалось чуть прохладным. Принц взял его обеими руками и поднес к открытому окну, где света было больше. Серебристая скорлупа искрилась, как снег на солнце, а чешуйки его были голубовато-сизыми с темными прожилками.

Внезапный порыв ветра ворвался в окно, с грохотом распахивая ставни, и сердце его чуть не ушло в пятки.В саду все было покрыто свежим скрипучим снегом, алые лепестки диких роз выглядели особенно красиво в своих снежных шапках. Даже его большая высокая арфа теперь стала похожа на одинокую снежную птицу. Феликс нашел укромное место поблизости – каменный фонтанчик в виде дракона, вода из которого не била даже летом. Широкая чаша, украшенная резьбой в виде цветов, лоз и когтистых лап, летом в ней можно было найти сорняки, увядшие лепестки и маленьких жучков, сейчас же снег заполнял ее до самых краев. Принц немного расчистил место руками, прежде чем положить туда яйцо, и припорошил его сверху, чтобы никакой коршун или ястреб не мог его заметить.?Если и это не поможет, я точно обречен,? подумал Феликс и удалился вглубь, будучи уверенным, что в ближайшее время ничего не произойдет.Его арфа, на которой он играл чаще, чем упражнялся в оружейной, гордо стояла у небольшого болотистого пруда, в котором росла клюква. Ярко-красные ягодки на тонких ветках выделялись на фоне замерзшего пруда, он сорвал несколько штук и тут же закинул в рот, морщась от кисловато-горького вкуса.Феликс знал много песен, коротких напевов и эпичных баллад, но песен о драконах почти никогда не встречал. Это должно быть оскорбительно, ведь такие великие и сильные создания порой решали исходы битв и целых воин. ?Наверное, песни о драконах исчезли с Роком Валирии,? подумал принц, проводя закоченелыми пальцами по струнам, извлекая поначалу нестройную мелодию, нарушившую зимнюю тишину.Была одна песня, в которой драконы упоминались лишь вскользь, в Вестеросе она слыла достаточно популярной. Она называлась ?Пляской Драконов? и ведала очень печальную историю двух влюбленных сердец, что погибли среди пепла Четырнадцати Огней. В тот день гибли не только влюбленные, гибли старики и дети, герои и преступники, гибли драконы, парящие под небом Древней Валирии. Ее исполняли на разный манер, пели на разных языках, Феликс помнил строки, которые напевала ему мать.…Как рушились горы и мрак заволок небеса,Как пламя взметнулось, последних драконов сожрав,Как волны морские на дно утянули дома…Мелодия вырвалась из под струн сама, не похожая ни на что, но Феликс продолжал играть, тихо напевая себе под нос, пока не услышал вдалеке истошный визг и треск. Звук исчез в одно мгновение, снова погрузив все в холодную тишину.Когда он кинулся к фонтану, нашёл только скорлупу, расколотую на несколько частей.Дни стали сменять друг друга быстрее с появлением в замке двух драконов. Келирион, которого Гахён незамысловато назвала в честь кошки на валирийском, был прожорлив и неутомим, сестра не успела опомниться, как он начал таскать коз и овец у местных селян. Через год он стал больше рослой кобылы, и она даже пробовала его оседлать. ?Гахён рождена, чтобы летать,? думал Феликс, наблюдая за сестрой, сидящей верхом на чернорогом Келирионе, ей приходилось крепко держаться руками и ногами за костяные шипы, чтобы не сорваться. Дракон сделал несколько тяжёлых шагов назад, расправляя кожистые крылья, теперь они стали огромными как парус корабля, и взмыл с невысокой скалы. С каждым днем Келирион брал все новые высоты, становясь сильнее и непокорнее; однажды он спикировал подобно орлу, увидев пробегающего среди травы суслика, и совершенно не слушал, как сестра приказывала ему остановиться. У него был такой же крутой нрав, как бы Гахён ни пыталась его усмирить.Хронозарион был нелюдим и отказывался признавать Феликса своим хозяином или хотя бы другом. Он действительно был больше своего собрата Келириона, если их вообще можно назвать братьями, весь покрытый полупрозрачной сизой чешуей. Его крылья, казалось, могли накрыть собой целую башню, а в синих горящих глазах было столько мудрости, сколько нельзя почерпнуть из всех книг в Цитадели Староместа. Принц испробовал все, от огромных тележек со свежим бараньим мясом до древних валирийских обрядов на крови – дракон продолжал прятаться в Саду Эйгона, огромным клубом сворачиваясь вокруг старой ели, и все рядом с ним покрывалось льдом и инеем от дыхания, что исходило из его глотки.Несмотря на участившиеся штормы, весть о сказочных созданиях быстро разлетелась до Королевской Гавани и Простора, и ко дворцу двинулись корабли с континента и из-за Узкого моря. Многие пугались чудовища, парившего над Драконьим Камнем, и отплывали обратно, но были и те, кто шёл дальше. Аудиенции сестры просили посланники великих господ из Эссоса, предлагая несметные богатства и выгодное замужество в обмен на уже громадного Келириона, способного поджечь целый флот. Бывали безымянные мужи и леди из Вольных городов и Асшая, именующие себя заклинателями драконов. Они жадно смотрели в сторону Феликса, будто бы зная, где его больное и слабое место, и витиевато говорили, что род заклинателей не прерывался с первых Таргариенов и продолжается до сих пор. Гахён твердо отклоняла все сладкие ушам речи и отказывала любой цене.— Драконы не продаются, — её голос звенел словно сталь в битве. — И каждый, кто с этим не согласен, может сказать это моему дракону в лицо. Не обещаю, что после этого вы вернетесь домой.Никто не мог знать, что четвертый год зимы станет для них на Драконьем Камне последним.

— Гахён, к острову движутся корабли, — Феликс, стоявший у западного окна Палаты, обеспокоенно повернулся к сестре. — Их несколько.— Поверить не могу, наш любимый и обожаемый брат Хёнджин наконец-то собрал свою армию головорезов? Спустя три года? — съязвила Гахён и подошла к окну, всматриваясь вдаль.К острову двигалось порядка десяти кораблей с черным коронованным оленем Баратеонов на поднятых парусах.— Что здесь забыла флотилия Баратеонов? Будут с огнем и мечом требовать драконов?В палату Расписного стола ворвался мейстер Джинён, тяжело дыша и протягивая письмо.— Скорее, принцесса, милорд, — трясущимися руками он начал собирать ценные бумаги и печати, разложенные на столе сестры. — Вам нужно уходить как можно быстрее.Феликс развернул пергамент, и сердце у него забилось быстрее. Королева Минджи была убита прошлой ночью, Леди Командующая Королевской Гвардией Юхён из дома Веларионов в порыве безумия пронзила ее мечом в спину. Убийца скрылась из Королевской Гавани в неизвестном направлении.— Что все это значит, мейстер Джинён? — сестра вырвала из рук письмо и кинулась к старику. — Почему мы должны уходить? И почему Баратеоны отправили к нам свои корабли?— Моя леди, вынужден вам сообщить... Мейстеры из Королевской Гавани тайно оповестили меня, что Таргариенов объявили виновными в подготовке убийства королевы.— Как мы могли убить её, находясь за многие лиги от Красного Замка? — лицо сестры стало бледным, а взгляд безумным.— Иногда один лишний слух в нужный момент может положить начало войне. Леди Юхён обвиняют в сговоре с вами, — голос мейстера сорвался.— Но Леди Юхён служила в Королевской Гвардии несколько лет, мы все знаем о ее преданности королеве, а мы являемся сюзеренами дома Веларионов еще со времен Эйгона!— Откуда шум внизу? — спросил Феликс, прислоняясь ухом к двери.— Ох, милорд, боюсь, в замке тоже будут недовольные. Они наверняка будут ломиться в чертог и требовать от вас объяснений. Миледи, прошу, — он протянул ей бумаги, обернутые в кожу, — здесь все самое важное. Это то, что забрал бы ваш отец. Корабль до Браавоса будет ждать вас у самого крайнего восточного причала, только поторопитесь и идите через обходные лестницы.Феликс не помнил, как они выбрались к септе через подземные ходы и длинные винтовые лестницы, построенные на случай осады замка. Им нужно было добраться до порта незамеченными.— Что станет с нашими драконами, Феликс? — Гахён бросилась на грудь брату, шумно всхлипывая и дрожа. — Их ведь растерзают и убьют, для этого Баратеоны и направили целый флот, полный арбалетов и гарпунов.— Мы отпустим их, — принц поднял подбородок сестры, заглядывая в заплаканные глаза. — Ты пойдешь и скажешь Келириону улететь, на воле с ними ничего не случится. Где он сейчас?— Должен быть у обрыва. Я приказала принести ему двух баранов в полдень.— Иди туда, мы встретимся после у восточных ворот, — Феликс аккуратно убрал от себя дрожащие руки сестры и оставил ее.Он точно знал, где Хронозарион проводит все свое время, поэтому ноги несли его в Сад.Принц опешил, увидев своего дракона разъяренным. Существо встало на дыбы и хлестало шипастым хвостом по земле, поднимая в воздух снег и куски земли. Он смотрел своими глазами прямо на принца, готовый накинуться и разорвать на части. Он все знает, понял Феликс, и он очень недоволен.Осторожными шагами он приблизился к нему, демонстрируя пустые руки и добрые намерения, хотя намерение прогнать животное прочь нельзя назвать добрым. Животное гулко пыхтело, но продолжало стоять на месте. Феликс смог подойти достаточно близко, проглатывая страх перед огромным созданием, и протянул руку к его морде, касаясь пальцами холодной бугристой чешуи.— Ты должен уйти. Улетай, прошу тебя, я хочу, чтобы ты жил, — принц не верил, что дракон все еще давал к себе прикасаться и двигался с места. — Я не знаю, встретимся ли мы снова.Рев дракона, похожий на скрежетание железа и треск льда, эхом отразился от деревьев, сорвав с них снег и спугнув всех птиц. Хронозарион попятился назад, отдернув морду от руки Феликса. Он распахнул белоснежные крылья, готовясь взлететь, и вновь повернул голову на длинной шее к нему. Дракон сделал два больших взмаха, и его удаляющийся силуэт направился в сторону севера, сливаясь с серым небом.?Я бы очень хотел, чтобы эта встреча не стала последней,? думал Феликс, покидая Драконий Камень на корабле до вольного города Браавоса, где их ждали долгие годы бедности и скитаний без дома и имени.