Глава 17. Секреты (1/2)

***POV Беллы

Днем позже я уже начала чувствовать себя сильнее, более-менее похожей на себя. Карлайл продолжал приносить нам с Розали животных для питания, но ничто уже не казалось таким вкусным, как первая лисица, выпитая в состоянии дикой жажды. Каждый раз, когда я питалась, мой разум удивлялся тому, что последней человеческой пищей для меня стал СПАМ и соленые крекеры.

Когда я прежде размышляла о превращении в вампира, я всегда представляла этот процесс чуть более романтичным: Эдвард мог бы устроить прощальный ужин в итальянском стиле при свечах, под звездами... может быть, грибные равиоли – как напоминание о том, как далеко мы ушли. СПАМ и крекеры никогда не приходили мне на ум в качестве последнего, что я съем в моей человеческой жизни.

Я жалела, что у меня уже не будет последних воспоминаний получше, чем эти. Ведь сейчас я не могу съесть ничего, что не напоминало бы мне по вкусу пепел. Кровь была хороша– крепкая и ароматная, но забуду ли я когда-нибудь, как соль и жир в обжаренной Гарри Клируотером рыбе соединялись в такую замечательную вкуснятину? И я задалась вопросом, буду ли я скучать по простому удовольствию от еды, приготовленной кем-то, кого я любила.

Мои ожоги больше не были черны, но они всё еще болели, когда я двигалась, а мышцы натягивали кожу. Однако я уже могла шевелиться без того, чтобы испытывать сильную боль, и я тут же попыталась ходить самостоятельно. Но у меня не очень-то получилось. Эммету пришлось нести меня назад на кровать, пока я возмущалась, что оказалась самым слабым вампиром на планете. Он только улыбался на это и бормотал, что всегда будет рядом на тот случай, если я упаду. Я бы покраснела, если бы смогла.

Опухоль на моем правом глазу спала, и я смогла наконец смотреть вокруг, так что теперь я больше не натыкалась на разные предметы. Будучи только с одним глазом, я действительно не могла правильно ориентироваться в пространстве.

Карлайл опять сломал все мои поврежденные пальцы и привел их в нормальное состояние. Я хотела бы навсегда забыть этот процесс. Пальцы зажили почти сразу после того, как оказались в правильном положении. Это было здорово: снова быть в состоянии сжать кулак. Я никогда не ценила такую простую вещь, как безболезненные движения пальцами, пока не оказалось, что больше не могу этого делать.

Удивительно, как много всего люди воспринимают, как само собой разумеющееся. Когда я лежала в номере отеля, ничего не делая, слушая, как Эммет что-то нашептывает Розали, и смотря дневные сериалы, я начала думать обо всех вещах, которые я прежде принимала как должное.

На ум сразу же пришел Чарли, и меня охватило ужасное чувство вины. Я застонала, закрыв глаза руками, хотя знала, что никогда уже не заплачу. Что, черт возьми, мне делать с Чарли?! Я любила моего отца гораздо сильнее, чем показывала это ему. Я уже так много упустила возможностей провести время с ним ,вместе наблюдая за игрой, или гуляя, или обедая.

А что я делала вместо этого? Страдала по Эдварду, который сейчас ждал за дверью номера, по-прежнему пытаясь убедить Эсме дать ему войти, хотя она сказала уже тысячу раз, что я желаю остаться одна.

Вспышка гнева пронзила меня, и я сжала кулаки. Я столько пропустила из-за Эдварда, проведя все эти месяцы жизни, как зомби, не подозревая, что что-то, вроде того, что случилось в Барроу, придет и все изменит. Я должна была знать, насколько хрупка человеческая жизнь.

Я не могу просто бросить Чарли – после всего, через что заставила его пройти. И я знала, что сказал бы Карлайл об этом. Он посоветует мне оставить Чарли, внушив мысль, что я умерла – потому что знание о вампирах слишком для него опасно, и я не могу так рисковать его жизнью. Более разумная часть моего мозга понимала, что Карлайл будет прав, пытаясь меня убедить. Знание о вампирах очень опасно: я сама была тому ходячим доказательством. Но эмоциональная часть моей натуры чувствовала, что я никогда не смогу просто бросить его: я не хочу еще раз причинить ему горе.

Мне никогда не нравилось вспоминать ночь игры в бейсбол, когда я убедила Чарли, что не хочу жить с ним – ради того, чтоб защитить его от Джеймса, открывшего на меня охоту. Думая о той ночи, наиболее четко я вспоминала, каким потерянным выглядел Чарли, когда я шагнула за порог.

Я покачала головой: Боже, мне так хотелось зарыдать. Я не знала, как выражать свое горе по-вампирски. Мое тело больше не реагировало так, как раньше: я должна была ощутить стеснение в груди, мое дыхание – стать прерывистым, а горячие слезы хлынуть по щекам. Вместо этого я просто лежала на кровати, пялилась в потолок на облупившуюся краску и острее, чем когда-либо прежде, ощущала, что мое сердце не бьется, что я не дышу, и что мое тело больше не вырабатывает слез.

И наконец на меня обрушилось понимание, что я – просто труп, ходячий труп, а не живое существо. Всё, что делало тело по-настоящему живым, прекратило действовать. Впервые я спросила себя – а будет ли Чарли рад увидеть меня такой? Сможет ли он выдержать это зрелище - свою единственную дочь, ставшую вампиром? Не предпочтет ли он, чтобы я лучше умерла, чем стала такой, как сейчас?

Эммет ушел, пожаловавшись, что ему надо побыть на воздухе. На самом деле, думаю, он переживал из-за Розали и не хотел, чтобы она видела его страдающим. Выздоровление Розали было очень тяжелым, поскольку подавляющая часть ее тела обгорела, и ей нужно было намного больше крови, чем мне. То, что она перестала стонать, стало для нас огромным облегчением, но Розали вообще перестала издавать какие-либо звуки, и я знала, как это пугает Эммета.

Она не потеряла сознание, но, кажется, и не вполне воспринимала окружающее и саму себя. Карлайл пытался мне объяснить тонкости выздоровления вампиров, однако я еще туго соображала. Он говорил, что когда вампиры серьезно ранены, они впадают в особую разновидность умственной комы. Розали спрятала свое сознание в каком-то тихом безопасном уголке разума, куда не проникали ни окружающая действительность, ни боль от ожогов. Это был этакий вампирский способ исцеления. А когда разум не был так поглощен болью, то он сосредотачивался на других вещах.

Питье крови было вторым очевидным способом лечения вампира. Карлайл всё это объяснил мне насколько возможно, и его слова остались в моём мозгу именно так, как он их произнес. Похоже, что вампиры ничего не могут забыть, потому что моя голова никогда прежде не была забита таким количеством всего, что я совершенно не хотела помнить.

-Для всех живых существ кровь – это жизнь, - говорил Карлайл. –Но вампирам приходится отнимать ее у других. В этом смысле мы являемся паразитами. Нам приходится забирать чужую кровь для собственного выживания, потому что мы не имеем своей собственной. То, что бежит в наших венах – это кровь существ, которых мы выпили. Она смешивается с ядом и остается в теле на какое-то время. Вот почему вампир практически не может умереть с голоду. Наши тела консервируют кровь.

Сказав это, он сделал паузу и немного помолчал прежде, чем продолжить:

-Когда ты забираешь кровь другого существа и уничтожаешь его, ты забираешь его жизненную силу. Вот что делает нас такими могучими. Я всегда благодарен тем, кого я убиваю. Их жертва поддерживает мое существование.

Так что, каждый раз, когда я питаюсь, я говорю безмолвное “спасибо” тому, кто умер за меня.

Пока Эммет отсутствовал, я действительно почувствовала себя одинокой и обнаружила, что совсем этого не хочу. Я подумывала о том, чтобы позвать кого-нибудь снаружи из Калленов, но прежде, чем я успела это сделать, Розали внезапно шевельнулась и заговорила.

Я совсем не ожидала этого, и поэтому подскочила на месте от неожиданности, когда ее голос достиг моего слуха. Неожиданное движение причинило боль моей руке, заставив меня скривиться.

-Белла? – прошептала Розали. Ее голос был слабым и хриплым, словно она много курила.

-Да? – отозвалась я и наклонилась, оперевшись на локти и глядя на нее. Розали лежала на спине, повернув ко мне голову, и я видела, что она смотрит на меня.

-Где Эммет? – спросила она.

-Снаружи, - ответила я. –Ему захотелось на воздух.

-О, - пробормотала она.

Розали молчала несколько минут, и я подумала, что она опять ушла мыслями в свое воображаемое убежище, когда она вдруг снова заговорила.

-Расскажи мне что-нибудь.

-Что именно? – в замешательстве спросила я.

-Не важно, - ответила она, чуть заметно пожав плечами. Но это действие причинило ей боль, и она жалобно застонала. –Всё, что угодно. Что-нибудь, чего не знают другие.

Я размышляла какое-то время. Розали просила меня рассказать что-то вовсе не потому, что мечтала послушать мой голос. Нет, она просила меня довериться ей, она хотела, чтобы я рассказала ей какой-то секрет. Этот секрет стал бы чем-то вроде оливковой ветви*** между нами, чем-то, что скрепит наши новые отношения, наше новое начало.

-Хорошо, - согласилась я, глубоко вздохнув. –Хочешь, расскажу тебе, как я стала вампиром?

Она кивнула, и я продолжила:

-Стелла, Люси, еще одна девушка по имени Дениза и я убежали из города и спрятались в здании Утилидора. Это было самое безопасное место в городе, ну, ты понимаешь: безопасное во всех смыслах, кроме нападения вампиров.

Я ухмыльнулась, и Розали тоже хмыкнула. Это было приятно – слышать ее смешок.

-Однако, - продолжала я, – один вампир проследил за нами и схватил Денизу. Но всё произошло рядом с измельчителем мусора. Это был чудовищный механизм, который работал, потому что был подключен к генератору. Вампир высасывал Денизу, а я смотрела на них, и вдруг заметила, что она показывает мне знаком на какую-то кнопку за моей спиной. Когда я нажала на нее, машина ожила, и металические ленты поползли прямо к стальным зубьям механизма, предназначенного раздирать мусор.

Я остановилась, ощутив дрожь.

Несмотря на туман, окутывающий мои человеческие воспоминания, я могла очень четко вспомнить всё, что случилось непосредственно перед моим обращением. Я чувствовала, словно переживаю всё заново, пока рассказывала свою историю Розали. И внезапно я начала задыхаться. Я не уверена, что когда-нибудь вообще избавлюсь от ужаса тех последних мгновений.

-Что было дальше? – спросила Розали. Мне показалось, что я услышала какой-то шум за нашей дверью, но мне было всё равно.

Как я узнала позже, меня слушали все, но Элис заставила их уйти, чтобы они не узнали то, что я рассказала.

-Дениза бросилась в измельчитель мусора и утянула вампира за собой, - монотонно продолжила я.

Я пыталась эмоционально дистанцироваться от всего произошедшего, и воспоминания о вампире проносились в моем мозгу подобно кадрам какого-то кинофильма. Может, таким способом я смогу преодолеть свой ужас? Но это не сработало. Всё, что я хотела бы сделать – это сжаться в маленький комочек и не открывать глаза, пока всё не закончится.

-И тогда я поняла, что мы никогда не выберемся отсюда. Нам всем предстояло погибнуть. Я знала это. Я была в этом убеждена.

Мне было неизвестно, как Розали отнесется к тому, что я собиралась рассказать ей сейчас. Задержав судорожный вздох, я продолжала:

-Мы не могли убежать от вампиров и не могли спрятаться. Это было очевидно. Единственное, что оставалось - это сражаться. Но сражаться было некому. Мы не были достаточно сильны.

-Белла, - прошептала Розали, и мне показалось, что она поняла, что я сейчас скажу.

Ее глаза расширились, а рот приоткрылся. Я не видела враждебности в ее глазах, которую ожидала найти. Вернее, единственное, что я в них увидела – это сострадание.

-В аптечке первой помощи я взяла шприц, - дрожащим голосом бормотала я. –Я на самом деле понятия не имела, получится ли у меня, но должна была что-то сделать. Поэтому я набрала в шприц кровь вампира и впрыснула себе в вену.

Я почувствовала себя гораздо легче теперь, когда я рассказала кому-то свою историю.

-Господи, Белла! - прошептала Розали. –Я не могу поверить, что ты сделала такое.

-Да, и я тоже, - усмехнулась я, ощущая иронию. -Это было невероятно глупо.

Розали изо всех сил замотала головой:

-Нет, - горячо возразила она. -Это было невероятно храбро.

Тишина вновь установилась между нами, и я впервые почувствовала, что может быть смогу по-настоящему считать Розали своей подругой. Размышления о дружбе с Розали вернули мои мысли к другой моей подруге – Элис. Хотя до сих пор еще я была зла на нее из-за ухода, я скучала по ней.

Глубокая тоска обрушилась на меня, и я поняла, что не важно – насколько сильно я зла на Калленов. Я никогда не буду чувствовать себя в порядке – до тех пор, пока они не вернутся в мою жизнь.

-Пожалуй, я хочу увидеться с Элис, - сообщила я. Не успела я добавить и слова, как дверь отворилась, и Элис скользнула внутрь.

Она нерешительно остановилась прямо около двери, пританцовывая от волнения и сжимая вытянутые перед собой руки. Я усмехнулась. Никто, просто взглянув на Элис, не догадается, насколько опасной она может быть. Она была, как маленький эльф – опасный, свирепый эльф-шопоголик.

-Можно? – спросила она. –Я услышала тебя из-за двери, и не хотела заставлять подниматься с постели, чтобы позвать меня. Как ты себя чувствуешь?

Я кивнула, не вполне доверяя своему голосу. Ее вид вновь растревожил все мои душевные раны. Но я должна узнать их намерения. Я должна узнать, хотят ли они уйти, хотят ли они взять меня с собой, когда уйдут, или – если я была для них пятым колесом в телеге – попытаются избавиться от меня.

Я уже знала намерения Эммета, а куда пойдет Эммет – туда пойдет и Розали. Однако остальные Каллены оставались для меня загадкой, и я не хотела тратить все свои душевные силы на прощение и исцеление, если остальные не собираются торчать тут ради кого-то, кто не имеет для них никакого значения.