Глава 15. Слишком поздно (2/2)

-Мы бы не покинули Барроу, не дождавшись тебя, если бы ты всё это время был с нами, – коротко бросила она. Обычно Элис никогда не была так лаконична со мной. Что-то было не так. Но я знал, что мне не удастся ничего вытянуть из нее по телефону.

-Я прямо за вами, - сказал я, складывая мобильник, и снова побежал. Путь назад показался намного длиннее. Я любил бегать, но после сегодняшней пробежки я буду сильнее наслаждаться неторопливыми пешими прогулками. Никогда еще за все долгие годы я не оставлял так много миль под своими ногами.

Наконец я достиг Фэйрбэнкса. Был поздний полдень, но тучи обложили солнце. Элис прислала мне название отеля, и я легко отыскал его.

Как только я остановился, оглядывая двухэтажное здание, я почувствовал нервное напряжение. Я понятия не имел, как Белла среагирует на то, что я здесь. Возможные варианты и пугали, и волновали меня. Будет ли она рада? Зла? Печальна? Безразлична? Последнее пугало меня больше всего. Я нуждался в том, чтобы она хоть что-нибудь ощущала ко мне. Я мог поработать с ее гневом: любые страстные чувства я мог обратить в свою пользу, но не безразличие.

Я почувствовал свою семью в одной из комнат. Я смог ощутить нежный цветочный запах Беллы. Но я не услышал ее сердцебиения. Я мог слышать стук множества сердец вокруг меня. Но ее сердца не было. Я не понимал, что это значит. Не мог представить такого. Когда я смог заставить себя сдвинуться с места, я остановился напротив нужной двери и без стука распахнул ее.

Я бы не смог сказать, кто еще находился в комнате, и как они выглядели. Белла – вот всё, что я видел. Всё остальное расплылось и исчезло. Я смутно осознал, что в комнате всё замерло, и стало очень тихо. Я почувствовал волну спокойствия, посланную мне Джаспером, но этого было слишком мало, чтоб удержать меня над пропастью, в которую я начал стремительно соскальзывать по спирали, когда мои глаза остановились на ее лице. Вся правая часть ее тела была черна, словно побывала в костре. Ее одежда была изорвана в клочья, обнажая потрескавшуюся обгоревшую кожу. Даже ее лицо, ее прекрасное лицо было сожжено. Ее правый глаз был припорошен пеплом и опух, и, даже если бы глаза ее были открыты, я сомневался, что она могла ими что-то видеть.

Но ее глаза были закрыты, а сердце молчало. А мое разлеталось на миллионы мелких осколков. Я не мог двигаться. Я не мог дышать. Целый мир рухнул для меня. Я чувствовал, что хочу кричать, хочу плакать, хочу проклинать Бога. Но я не мог произнести ни слова. У нее не было сердцебиения. Она не дышала.

Медленно, осторожно я приблизился к ней. Я наклонился так, что мое лицо оказалось в нескольких дюймах от ее лица, и нежно коснулся щеки. Ее кожа была совершенно холодной. Такой же, как моя. Она была мертва. Я опоздал. После всего, что случилось, я всё-таки потерял ее. Эта ошибка останется на моей совести до конца моих дней, который – я знал это – не заставит себя ждать.

Я поставлю всё на веру в то, что Белла всегда пыталась мне доказать. Она верила, что у меня есть душа. Я - нет. Но поверил теперь. Я пойду к Вольтури и попрошу их убить меня. Если они откажутся, я сделаю это сам. Она была убеждена, что во мне есть что-то хорошее. Может быть, этого хорошего будет достаточно, чтобы встретиться с ней вновь после смерти. Пусть даже это будет только на мгновение. Она была мне так нужна!

И вдруг произошло чудо. Белла открыла глаза. В тот момент я подумал, что у меня галюцинации, но мне бы ни в каких галюцинациях не почудилось такое. Ее глаза были тускло-багрового цвета, как у долго голодавшего вампира. Я уставился на нее, не способный осмыслить, что произошло. А затем всё встало на свои места. Она всё еще пахла фрезией и клубникой, но ее запах больше не вызывал прилив яда во рту. Я не слышал ее сердцебиения – потому что его не было. Она действительно умерла. Но не в обычном смысле. Нет, она стала вампиром. Белла, моя Белла. Она вампир.

Она открыла рот и сказала единственное слово, одно короткое слово, заставившее дрогнуть мое долго молчавшее сердце:

-Эдвард.

Она не была удивлена. Совершенно не была. Она просто произнесла мое имя - так, будто то, что я находился здесь, было самой обычной вещью.

-Белла, - прошептал я. Ее имя так естественно слетело с моего языка... Я удивился, как я мог лишать себя счастья произносить и слышать ее имя такое долгое время. Она слабо улыбнулась мне, но ей было больно улыбаться.

Она приоткрыла рот, чтобы сказать что-то еще, но прежде, чем ей это удалось, в дверь вошел Карлайл. Он нес двух лисиц.

-Эдвард? – произнес он, останавливаясь в дверном проеме. Казалось, он удивился тому, что я здесь. Я не хотел отводить глаз от Беллы, но должен был ответить тому, кого считал отцом.

-Карлайл, - обернулся я к нему. – Я пришел, как только смог.

-Ты всё пропустил, - послышался голос Эммета. Его голос охрип, словно от рыданий. До этого момента я не замечал, что он в комнате. Я перевел на него взгляд и увидел его, стоящего на коленях у соседней кровати. Кто-то лежал там. Но я не понял, кто это. Я вгляделся в очертания, и догадка обрушилась на меня, словно кто-то ударил меня в живот. Это была Розали. Она обгорела ужасно – так, что я еле смог узнать ее.

-И что же тебя задержало? – спросил Эммет, глядя на меня. Он держал одну руку Розали в своих ладонях – так нежно, словно это было что-то самое драгоценное в мире. Для него так оно и было.

-Я был в Южной Америке, - начал я, но мои оправдания прозвучали жалко даже для моих ушей. Я должен был быть с ними. Я никогда не должен был покидать свою семью. Я никогда не должен был оставлять Беллу. Тысячи всевозможных сожалений обрушились на меня лавиной.

-А мне плевать, - рявкнул Эммет, тряся головой. –Взгляни на них.

Он мне приказывал. Он выпустил руку Розали, осторожно уложив ее на простыню. Он выпрямился в полный рост, и это было пугающее зрелище.

-Смотри на них, Эдвард, - крикнул он. –Смотри на них. Это твоя вина. Всё, что случилось – твоя вина. Если б мы не ушли, этого бы никогда не произошло.

Эммет обогнул кровати и остановился передо мной прежде, чем я успел моргнуть. Его действия застали всех врасплох. Эсме вскрикнула. Карлайл бросил лис, пытаясь удержать Эмметта. Лисицы были еще живы, и они тут же попытались удрать, но Джаспер и Элис мгновенно их настигли.

Эмметт схватил меня за горло и припер к стене, таща за собой Карлайла, словно тот был лишь слабым человеком. Вся комната, казалось, заходила ходуном. Я не мог отвести глаз от его лица. Он был так зол. Я никогда не видел его таким. Его глаза были абсолютно черными.

-Эмметт, - я поднял вверх руки, защищаясь. Но он не слушал. Он даже не понимал, что я говорю.

-Они стали такими из-за тебя, - кричал он. –Ты – самое эгоистичное, тупое гребаное дерьмо, которое я видел в жизни! Какого хрена ты приперся сюда сейчас? Ты не видишь, что ты сделал с ней? – я не понимал, о ком он говорил – о Белле или Розали, или о них обеих. Его голос сломался.

-Ты видишь, что ты наделал? – спросил он снова, и гнев в его глазах начал угасать, замещаемый глубочайшей печалью, которая, казалось, пронизывала каждую клетку его тела.

-Ты это видишь? – повторил он снова, тряся головой. Его лицо запрокинулось, словно он хотел заплакать, но не мог.

Он повис на мне. Джаспер, пошатываясь, вернулся в кресло, пытаясь справиться с эмоциями, наполнявшими комнату.

-Эмметт, - медленно произнес я. Он уткнулся лицом мне в плечо, его массивное тело сотрясали конвульсии, словно он рыдал, а вернее, пытался. Я обнял его.

-Прости, - прошептал я, не зная, что еще сказать. Мне было совершенно нечего сказать. -Мне очень жаль. Вы правы. Это я во всём виноват. Простите.

Краем глаза я заметил Карлайла, забравшего одну из лис у Элис. Он направился к кровати Беллы. Я знал, что он собирался сделать, и это – всё, что происходило сейчас - разбивало мое сердце. Он перерезал лисью глотку и осторожно прижал ее к губам Беллы. Кровь лучше пить теплой. Она вкуснее, пока животное еще живо.

-Пей, - прошептал он, поглаживая ее по голове. – Тебе надо поесть, Белла. Ты не поправишься, если мы не сможем дать тебе немного крови.

Ее взгляд был прикован ко мне, сторожа каждое движение. Было что-то новое в ее пристальном взгляде – обвиняющем и каком-то пустом. Она не хотела потерять меня из поля зрения, но казалось, что мой вид приводит ее в ярость или причиняет боль, и она старается оградить себя от этой боли. Белла приоткрыла рот без вопросов и позволила крови проникнуть в ее горло. Она смотрела на меня всё время, пока пила. Это было невероятно эротично. Я сразу же возненавидел себя за эту мысль.

Эммет оттолкнул меня от себя и потер глаза руками, хотя там нечего было вытирать.

-Прости, - пробормотал он. Я поднял на него глаза: он выглядел таким потерянным.

Я слабо кивнул.

Эммет подошел к Джасперу и взял у того лисицу. Он разрезал ей горло так же, как до этого Карлайл, и протянул ее Розали. Он действовал очень нежно. Он держал лису у ее губ так, чтоб ей не нужно было двигаться. И, как и Карлайл, он поглаживал ее волосы, пока Розали пила.

-Всё хорошо, детка, - шептал он, -ты поправишься, Рози.

Я почувствовал себя, словно подглядываю за ними в очень интимный момент. Мой брат мог быть очень разным, но я никогда не видел его таким нежным. Розали была всем его миром, так же, как Белла - моим.

Белла закончила пить свою лису, и Карлайл отдал зверька Эсме, чтобы выбросить. Глаза Беллы вновь закрылись. Я хотел приблизиться к ней, но тут Элис поднялась, и когда я взглянул в ее лицо, то примерз к своему месту. Она была смертельно бледной. Ничего, кроме ярости, не было в ее глазах. Ее сжатые в кулаки руки были прижаты к телу, и она выглядела так, словно, если я лишь вздохну, то она меня убьет.

-Что? - спросил я, потрясенный эмоциями на ее лице. Я пытался прочитать ее мысли, но ум ее был совершенно пуст. Она так разозлилась, что не могла даже думать.

-Снаружи, - прорычала она. -Прямо сейчас. Нам нужно поговорить.