Часть, которая тоже почему-то экспозиция (1/1)

Полюби меня таким, моя милая пустота.Любимой привычкой Каца было много думать. Он делал это с детства. Анализировать каждое свое действие или другого человека, изучать чужую мимику, мимолетные фразы и еле заметные нервные тики – его излюбленное дело. Он смотрел на людей, как лаборанты смотрят на коммуницирующих между собой животных. Со стороны и мало что понимая. Он видел, как другие люди проявляют любовь и быстро понял, лет в 20, что никого не любит и никогда не любил. Это не было трагедией, он будто всегда подозревал что-то подобное в глубине души: ему никогда не приходило в голову спрашивать людей, как они доехали до дома после вечеринки, Максим редко отличал по лицу другого человека раздражение от печали и, в целом, ему было плевать, какие бытовые проблемы испытывает разговаривающий с ним.Но он хотел делать мир лучше, поэтому выбрал политику и стал воспринимать эмоциональный интеллект как игру, в которой есть правила. Люди спрашивают другого человека, как у того дела, когда заканчивают рассказывать о своих проблемах, люди обнимают других людей, когда тем грустно и всегда говорят ?у тебя все получится!?, даже если объективно понимают, что у собеседника по кружку лепки получается жаба вместо кашпо.Не то чтобы он ничего не испытывал по отношению к другим людям, нет, совсем нет. В его подписку входили: привязанность, пусть и временная и непостоянная, иногда желание заботиться (как он понял уже к двадцати пяти, это был синдром Супермена, или самоутверждение за счет беспомощности другого человека), а также, ему нравилось говорить с людьми, потому что было интересно узнать, что происходит в их (очень непонятных!) головах.Помимо того, что он не любил свою семью, хотя относился к ней со всей теплотой, которую только мог испытывать, Максим не любил и людей вокруг. Он постоянно ненароком отталкивал их, случайно (или не всегда) не выполнив супер важное правило, вроде улыбнуться, когда здороваешься с человеком, и потом, когда нужно было вылить куда-то боль, он вновь приманивал их пальцем и те приходили, забыв про прошлую ситуацию. Каждую ночь Кац спрашивал себя один и тот же вопрос: если я не испытываю эмпатию и любовь, значит ли это, что я мудак? Или если пока еще не мудак, какова вероятность стать мудаком потом? И даже и не заметить?Так было до появления предвыборной кампании Навального в его жизни. Нет, он не посмотрел на Алексея и подумал: ?Боже, ты моя судьба!?, не влюбился в его широкие плечи или лучезарную улыбку. Просто он в один момент понял, что Алексей такой же. Это случилось во время одного из обедов, на которые Кац ходил с Катей, чтобы не прослыть в офисе нелюдимым ботаником, каким он и являлся. Да и Катя была приятным собеседником, средней степени интересности человеком, а еще она считала Каца особенным, что, конечно, очень подкупало его эго.— Он не поздравляет никого с днем рождения, если человек сам ему не напомнит. Когда я вышла с больничного, он даже не спросил, нормально ли я себя чувствую и чем вообще болела, ему как будто все равно! Что она хочет, чтобы я ответил? Можно позвонить Друзю? Я должен сочувствующе кивнуть, задумчиво отвести взгляд или цокнуть, типа ?Как же так, какой негодяй!??— Я думаю, он просто закрутился со всей этой шумихой. Каждый разговор с человеком был для Максима что-то вроде избитого блица в ?Что? Где? Когда??, он чувствовал себя Поташевым, когда попадал в нужную интонацию или хотя бы в примерно тот набор слов, который хотел от него собеседник. — Думаешь? Ну да, у него действительно сейчас много дел…В голове звучал голос Крюка: ?Итак, дамы и господа, сегодня Максим Кац снова выигрывает блиц и получает звание "Совершенно обычный человек с эмпатией". Поздравляем!?.После этого разговора Кац начал обращать внимания на привычки Навального и то, как он взаимодействует с людьми. Совершенно точно: Навальный тоже своеобразный пришелец. Так же запомнил ?людские? правила и иногда жестко проседал, когда одно из них вылетало из головы.Тогда Максим начал подсказывать Навальному, как вести себя с людьми. План был такой: сначала они разговаривали за обедом с Катей, она как на духу рассказывала мужчине все, что ее волновало насчет Алексея и затем Кац мягко передавал основной посыл.На следующий день они случайно встретились в коридоре.— Слушай, вчера Катя вышла с больничного, поинтересуйся, как себя чувствует, а то она расстроилась, что ты не спросил. — Кац говорил не громко, чтобы никто из офиса не услышал их разговор.— Ээ, да, спасибо. Я, видимо, забегался. Спрошу.Максим мягко улыбнулся и кивнул собеседнику, открывая дверь и пропуская того вперед, делая приглашающий жест свободной рукой.— После вас!— Ах, ну что вы, не стояло так напрягаться! Спасибо! — Алексей театрально всплескивает руками и, смеясь, входит в здание. ***Кац никогда не ревновал Навального к Волкову, потому что на это просто не было причин. Это как выбирать между суперспособностями становиться невидимым или умением охлаждать макароны. Просто глупо.Но со временем он начал замечать, что Волков никогда не перечит Алексею, всегда соглашается с его решениями, даже если вместе со штабом они приходят к другому логическому выводу. Леониду ничего не стоит переобуться в воздухе, если так скажет Алексей, и пожертвовать политическим преимуществом в обмен на одобрение Навального.И тот случай с встречами избирателей был последней каплей. У команды был, хоть и хилый, но все-таки шанс выиграть, ради которого нужно было вывернуться наизнанку — брать упорством. Тысячу раз объяснять людям одно и то же, пока тем наконец не покажется, что они сами к этому пришли, давить на все рычаги, до которых только можно дотянуться: страх за будущее детей, обида за сворованные сотни миллионов и ужас погрязнуть в этом еще на четверть века. А Волков как будто изначально не верил во все происходящее, но почему-то еще был здесь, со всеми. Самым счастливым моментом кампании для него были бухаловки с коллегами с разнообразными бонусами в виде возможности поприставать к бедным девушкам, имея живую жену, а уж нажраться в хлам и заблевать такси по дороге домой — его любимое хобби, не иначе.Если бы про кампанию снимали какой-нибудь фантастический фильм, где Максим был бы протагонистом, то злодей в виде Волкова загубил бы ему весь рейтинг на IMDb. И если бы Долин писал рецензию на их фильм, он, Кац был уверен, назвал бы Волкова гротескным посмешищем вроде Капитана Крюка из диснеевских мультиков, потому что с таким злодеем конкурировать было не интересно. Кац предпочел бы Таноса или даже гиен из ?Короля льва?, у них и то была какая-то мотивация. И это больше всего бесило Максима. Он не смог найти в Волкове хоть что-то стоящее, хотя постоянно его анализировал. Что, если Алексею нравятся пустышки, как Леонид? Если он подбирает под себя не людей, а китайских болванчиков, в унисон кивающих на каждое его заявление? И это он из вежливости шутит с Кацем, но в любой стрессовый момент сможет легко от него отказаться в пользу дешевого китайского сувенира?***Вечером щемящая обида чуть утихла и на смену ей пришло чувство вины, еще более беспощадное и мерзкое ощущение, поэтому Максим решил извиниться по смс. Теперь ему предстояло найти точную формулировку, которая бы другими словами сказала ?я не могу смотреть, как ты ведешься на этого идиота, поэтому разбил стол, а не потому, что я агрессивный и своенравный?. Он набирает текст и сразу же стирает его, набирает еще раз и шумно вздыхает. Я сегодня вспылил. Извини.Кац отложил телефон и начал собираться в бар. Ему совсем не хотелось никуда идти, но оставаться наедине с собой не хотелось еще больше. Привычка постоянно анализировать себя и все вокруг, он точно знал, сведет его с ума, но сегодня был не ее вечер.***Катя, надо отдать ей должное, выбрала прекрасный бар с говорящим названием ?Не пиши ему?, замечательность которого заключалась в геолокации: он находился не очень далеко от Павелецкого вокзала, а из его окон открывался роскошный вид на Москву-реку, в которой можно было бы утопиться, если не получится запить дурацкое чувство вины.Хоть и было начало осени, ледяной московский ветер так и не покидал чат, поэтому Кац вышел из метро и недовольно съежился, мысленно ругая себя за опрометчиво надетое легкое пальто.Катя не ждала его у дверей клуба и Кац хотел было взять телефон, чтобы позвонить девушке, но внезапно понял, что за потоком мыслей забыл его на тумбочке возле двери. Черт. Придется идти искать ее среди гулких компаний и нажирающихся в одиночку грустных людей. То, чего ему не хватало, чтобы короновать этот вечер титулом ?самый, блять, дерьмовый вечер на свете?.Кац открыл дверь и немного поморщился еще раз. Он не любил все это. Клубы, бары, да даже школьные вечеринки всю жизнь обходили его стороной. Его раздражали громкие звуки, пустые разговоры и бесцельно проведенные за стаканом вечера. В попытке поскорее найти Катю и почувствовать себя хоть немного комфортно, он делает несколько шагов вперед и озирается на двухэтажный бар в стиле лофт. Лебедев бы фыркнул: ?Как пошло!?, но Кацу место показалось уютным и милым, если бы не толпы из ниоткуда взявшихся во вторничный вечер людей. Патюлина не была в поле зрения мужчины, поэтому он, мысленно исполнив матерную тираду, закрыл за собой тяжелую дверь и приступил к поискам девушки.