Глава 10. Грехопадение. (1/1)

От автора: я хочу посвятить эту юбилейную главу The Cool Offs - Satellite для создания нужной атмосферы. Слушать можно здесь: http://prostopleer.com/tracks/5290737U1XmПриятного всем прочтения! ;)____________________________________________________________В помещении пентхауса громыхала музыка. Я морщился от грубого звука басящих колонок, скользя вдоль стен по периметру к дальнему углу, где не было замечено людей – даже если кто-то вздумает встать там, я смогу хотя бы некоторое время побыть в одиночестве.Чтобы успокоиться.Потому что стоило американцу запечатлеть на моих губах короткий поцелуй, как он мгновенно испарился, стремительно прошагав к стеклянным дверям и скрывшись за ними в движущейся толпе. Взамен на свой бесцеремонный номер он получил отборную ругань, которую я неистово завопил ему вслед, благо, слышать меня никто не мог. Покрасневший до корней волос, я еще долго стоял, пытаясь прийти в себя, в опустевшем сумрачном холле, темноту которого разбавлял лишь приглушенный свет круглых ламп на подвесном фигурном потолке. И только когда мимо вихрем промчался официант, спешащий в подсобку, я очнулся от морока стыда и ярости.Конечно, очередная ?остроумная шутка? Джонса выбила меня из колеи и порядком разозлила, но я все равно никак не мог разобраться в своих чувствах. Потому что, помимо бешенства, я определенно ощущал уже знакомое теплое волнение, которое согревающими импульсами кололо кончики пальцев. Хотелось положить руку на грудь, словно это могло приостановить пляс встрепенувшегося сердца, но успокоиться было не так-то просто, ведь чем больше я пытался внушить, что ничего особенного не произошло, тем сильнее увеличивалась тревога. Я лгал самому себе. В конце концов, эмоции понятней не стали, а торчать в холле дальше было глупо, и мне пришлось последовать в пекло вечеринки, сняв плащ и перекинув его через локоть. Будь же моя воля, я бы заперся в каком-нибудь туалете на все время пребывания здесь, но за Альфредом нужен был глаз да глаз, в данном факте я успел сегодня убедиться. И все же погружаться в атмосферу всеобщего людского экстаза претило, на пороге пентхауса я чувствовал себя так, будто морально готовился изваляться в приторно пахнущей черной смоле. Именно поэтому ангелы не любили ночные клубы и прочие подобные заведения – я кожей ощущал липкость и тяжесть пороков, они давили со всех сторон, пытались просочиться внутрь души. Лишь пытались, потому что светлые существа всегда умели отгораживаться от происков Лукавого. Чего не скажешь про вас, людей: вы, как губки, впитываете в себя низменные желания, поддаетесь мельчайшему соблазну, не умеете воздерживаться от излишеств. Человек в принципе по своей натуре – это подросток-максималист. И уже теперь, стоя в углу и глядя на стриптизерш, крутящихся на шестах в центре танцпола, я думал о том, что Отец, видимо, действительно, очень сильно любит своих детей, если прощает им неблагодарность и непослушание, испокон веков посылая на землю нас, чтобы хоть как-то защитить и облагоразумить людей.Вздохнув и оставив в стороне грустные настроения, я решил рассмотреть помещение целиком, пока имелось время. Пентхаус был двухэтажным: первый служил площадкой, где проходила сама вечеринка, а на втором располагался отгороженный металлическим парапетом длинный балкон, куда вела неприметная лестница в стиле модерна. Отсвечивая серебряные блики огромного дискотечного шара, стены верхнего яруса под самый потолок были выложены зеркалами – так показалось мне на первый взгляд, но позднее я заметил, что люди, поднимающиеся наверх либо исчезают, либо появляются откуда ни возьмись, и, лишь проследив путь одного из гостей, я понял, что за этими зеркальными стенами скрываются комнаты. Мда, архитекторы и дизайнеры ?Трамп-Сохо? явно отличались манией к отражающим поверхностям…Больше ничего интересного на втором этаже не обнаружилось, и я перевел взгляд обратно вниз, а именно на зону отдыха, около которой стоял. Гости, разбившись на небольшие группки, ютились на бежевых диванчиках, вокруг них вились официанты, предлагая выпивку и закуску, но некоторые предпочитали самостоятельно подходить к подсвеченной голубыми неоновыми лампами длинной барной стойке, где бармены вовсю жонглировали бутылками. Музыка звучала здесь тише, но смех и болтовня окружающих все равно не могли перекрыть бойкие ритмы, а бесконечно мелькающие то тут, то там яркие лучи цветомузыки неприятно били по глазам.Несомненно, эта вечеринка отличалась от клубных сборищ, где посетители танцуют едва ли не на друг друге, предварительно заглотив таблетку экстази или амфетамина, чтобы на пару часов погрузиться в наркотический сюрреализм. Та тусовка, в которой мне довелось оказаться, судя по холеным парням и разодетым девицам, была светской. Брендовая одежда, аккуратный маникюр (причем у представителей обоих полов), идеально подобранный макияж, изысканный парфюм и переливающиеся дорогие брюлики – дух роскоши сквозил в воздухе. Не знаю, может быть, где-то здесь тоже подавались наркотические средства, но они явно отличались первосортностью, если не принадлежали какому-нибудь престижному лейблу. Но даже если психотропные вещества тут не были популярны, то облегчения мне это не приносило, потому что и под богатой оберткой скрывались те же животные желания.Впоследствии, после пятнадцатиминутного нахождения в тяжелой шумной атмосфере, я ощутил легкое головокружение, мне срочно захотелось выбраться на террасу и глотнуть свежего воздуха. Хорошо было бы сперва найти Альфреда, ибо, как сильно мне не хотелось оттянуть момент нашего неизбежного пересечения, долг ангела-хранителя призывал к ответственности. Я завертел головой, стараясь выявить в наводнении разношерстных лиц Джонса, но так его и не обнаружил. И где только шляется этот проходимец? Сдвинув широкие брови на переносицу, я некоторое время думал, стоит ли идти на террасу одному, ведь парень и так уже достаточно долго находится без присмотра. Но, в конце концов, успокоенный мыслями о том, что смогу почувствовать изменения в настроении американца, если случится какая-то неприятность, я сделал первый шаг навстречу спасительной прохладе.И тут же запнулся на ровном месте. Ругнувшись и лишь благодаря удаче не воткнувшись лбом в проходящего мимо мужчину, я наклонил голову и увидел развязанные шнурки левой туфли. Раздраженно цокнув языком, я присел на корточки, быстро расправляясь с нелепостью, а, поднявшись обратно, внезапно потерял способность видеть – кто-то закрыл мои глаза руками. Действительно, и кто бы это мог быть?..– Может, хватит уже дурачиться, не веди… – начал, я, разворачиваясь, а потом едва не лишился дара речи, – …те себя, как маленький… месье Вашон.Да, передо мной стоял не кто иной, как Теодор Вашон, мой бывший босс, который невероятным образом оказался на той же вечеринке, куда меня силком по чистой случайности затащил Альфред. Я не мог вымолвить ни слова, в тихом шоке глядя на возникшего, как из-под земли, черноволосого ангела; я не знал, что делать и как себя вести, брать ноги в руки и бежать или же стоять соляным столпом. Хотя последнее у меня как раз таки получалось идеально.– О, Артюр, я всего лишь люблю делать сюрпризы, не обвиняй меня в излишней инфантильности, – не замечая моего затравленного взгляда и кокетливо посмеиваясь, месье Вашон обезоруженно поднял ладони. – Хотя ты меня тоже изрядно удивил своим присутствием – пришел сюда в слежке за подопечным? Какой тебе, однако, влиятельный попался паренек, не каждый может свободно приводить на подобные мероприятия друзей. Ты же сейчас к нему обращался, да?Все еще будучи ошарашенным, я даже не пытался вникать в чужую речь сначала, но произнесенный вопрос выдернул меня из состояния прострации и заставил похолодеть до самых костей. Неужели я прокололся? И теперь Теодор знает, что Альфред меня видит? Знает то, что я раскрыл ему тайну об ангельском мире?.. Ужас, заморозивший воздух в моих легких, был всеобъемлющим.– Я… я не… это просто…– Ох, милый, я все понимаю, – перебил бульканье бывший шеф и сочувственно потрепал меня по плечу.– Не каждый выдержит долгого пребывания в тени, охранять человека, все время оставаясь невидимкой, тяжело. Так что я одобряю твое желание стать опекаемому человеческим другом, многие ангелы-хранители так и делают. Правда у морока старения есть побочные действия, но это мы с тобой обсудим лет эдак… – он прищурился, критично оглядывая меня с ног до головы, –… через пятнадцать. Знаешь, чары, изменяющие внешность, так сушат кожу, – француз расстроенно коснулся пальцами своей щеки.В моей голове словно покрутили колки гитары, и натянутые струны нервов ослабли. Понимая, что мужчина сам придумал оправдание сложившейся ситуации, я постепенно начал оправляться от потрясения. Надо же, Артур, в кои-то веки тебе несказанно повезло… Надеясь, что выражение лица не выдает накатившего облегчения, я, наконец, решился произнести что-то осмысленное. – Месье Вашон, а что Вы здесь делаете?– Работаю, что же еще, – Теодор перестал озабоченно трогать лицо и с хитрецой сощурил незабудковые глаза. – Рассказал бы тебе подробности – такое занимательное дельце, уму непостижимо! Но ты временно не состоишь в штате, поэтому не имею права.– Я все понимаю, ничего страшного, – заверил я ангела со слабой улыбкой. – Удачного Вам выполнения задания.– Ох, какой же ты все-таки славный… Не бейся твое сердечко для другого, возможно, я бы даже повоевал за него, – весело подмигнул Вашон.А я что-то не понял. Какого такого ?другого?? И в каком смысле ?повоевал?? Неужто я нравлюсь Теодору, ха-ха, очень смешно… Хотя постойте. ЧТО?! И пока мысли в голове отплясывали сальсу, панически натыкаясь на стенки мозговых извилин, бывший шеф, не замечая моего странно позеленевшего в полумраке лица, бросил взгляд на большие неоновые часы у барной стойки и засобирался уходить.– Ах, извини, Артюр, мне уже пора. Был рад с тобой повидаться, но задание не ждет. Звони или пиши, если понадобится помощь! Au revoir*! – он уже крутанулся на каблуках и почти сделал шаг, но в самый последний момент я опомнился.– Подождите!Месье Вашон, удерживаемый мною за локоть, повернулся обратно и недоуменно приподнял брови.– Что такое, дорогой?– Эм… простите, пожалуйста, – я поспешно одернул руку, которой цеплялся за ангела. – Просто не могли бы Вы помочь мне сейчас?– Если только на это не уйдет много времени, – мужчина опять посмотрел на часы позади меня.Я кивнул, было неловко задерживать Вашона, который явно куда-то спешил, но вопрос сам всплыл из недр сознания вместе с любопытной физиономией Альфреда, и я не мог не воспользоваться возможностью узнать ответ. – Я хотел поинтересоваться, почему мы способны контролировать видимость крыльев? Даже для ангелов, хотя мы видим друг друга вне зависимости от того исчезли или нет. Как такое происходит?Сначала Теодор пару секунд сохранял молчание, усваивая полученную информацию, а потом громко рассмеялся – я даже не ожидал, что бывший босс способен так открыто проявлять эмоции без привычных ужимок.– Насмешил, Артюр, ох насмешил… Ты бы еще спросил, почему у нас два глаза и пара рук, – Вашон ослепительно улыбнулся, а я понял, что вопрос и вправду прозвучал по-детски наивно, словно мне было лет десять отроду.Чертов Альфред, ведь все из-за него! Мужчина тем временем продолжил:– Лучше не забивай этим голову, думаю, тут бы и сам Господь не смог ответить, зачем сделал нас такими. Так что прими особенности своей физиологии, как данность. Что-то еще? – из-за отцовской снисходительности в чужом голосе мне хотелось бежать на канадскую границу. Поэтому я хотел уже отказаться и извиниться за задержку, но на кончике языка завертелся тот вопрос, который мог внести некую ясность в галиматью, творящуюся с Джонсом по отношению ко мне. Я задавался им ранее, но как-то не придавал значения, сейчас же меня будто осенило. – А магические артефакты? Люди же получали некоторые: философский камень, Чашу Грааля, Экскалибур, то есть они видимы. А, например, лук и стрелы или что-то подобное?– Милый мой, то, что не предназначено для людского глаза, человек не получит никогда, – усмехнулся месье Вашон. – То же самое касается и нашего оружия, на нем не лежат заклинания и заговоры, зато место имеет воля Всевышнего, которая скрывает его ото всех, кроме ангелов... Ай-яй-яй, и мне уже совсем пора бежать! – он недовольно поцокал языком, обратив на этот раз внимание на наручные часы. – Прощай, Артюр. И не забудь сам появиться для своего подопечного, а то, вон, вовсю ищет! –и Теодор буквально испарился, не услышав моего приглушенного ?до свидания?.Что ж, по крайней мере, наша неожиданная и шокирующая встреча принесла результат – тревожащая картина прояснилась, и я понял, почему Альфред изначально посчитал меня своим ангелом-хранителем, а не амуром. Он попросту не увидел лука в моих руках. Чувство глубокого удовлетворения охватило целиком от осознания, что одной проблемой стало меньше. Главное, чтобы месье Вашон не счел меня наивным дураком после подобных расспросов… Кстати, о дураках. Я посмотрел в ту сторону, куда несколько секунд назад показывал Теодор и наконец-то узрел пропащего Джонса. Который, вопреки словам умчавшегося ангела, что-то не особо обременял себя поисками, вместо этого Альфред стоял в пяти метрах от меня около крайнего бежевого дивана и трепался с какой-то расфуфыренной девицей. Разглядывая оную, я все больше убеждался, что незнакомка была хищницей в прямом смысле слова: пронзительный взгляд то и дело оценивающе скользил по широкой груди американца, а вульгарный черный наряд с огромным декольте кричал о том, что сегодня она не просто гость на вечеринке, а охотник в городском сафари. Иногда она наклонялась к Джонсу, не в силах перекричать грохот музыки, ее рыжие волнистые волосы мазали по щеке парня, а рука ложилась на его предплечье в доверительном жесте – я был уверен, что все это девушка делала специально, чтобы создать необходимую атмосферу.Сам того не замечая, я начал злиться, мне не нравилось, что Альфреда кто-то касается, да еще с такими недвусмысленными намерениями; лишним доказательством того, что мисс пытается соблазнить выбранную жертву, стало мягкое поглаживание пальцами лацканов пиджака американца. Я стоял и сверлил глазами парня, который пока не поддавался на очевидные провокации, только хохотал и отшучивался, что неожиданно приносило облегчение. И только когда Джонс почувствовал на себе тяжелый взгляд и посмотрел прямо на меня, продолжая разговор с рыжей бестией, я понял простую истину – я ревновал.Еще одно открытие пошатнуло мой жизненный уклад. Альфред же поспешно распрощался с девицей, оставив ее недоуменно хлопать густо накрашенными ресницами (ага, съела!), и стал пробираться ко мне. Когда он подошел, я едва сдержался от желания влепить пощечину, захотелось просто взять и ударить его за то, что он разрушил мой мир, который я так тщательно строил и бережно оберегал на протяжении всего своего существования. Но я был ангелом. Никакого рукоприкладства, естественно.– Ты где ходишь? Я везде тебя ищу, – заулыбался Джонс.– Что-то не особо заметно, – процедил я сквозь зубы.Сначала Альфред вопросительно приподнял брови, а потом его губы сложились в понимающую букву ?о?.– Ва-а-ау, неужели кто-то ревнует? – протянул он, а потом засмеялся.– Да пошел ты… – зашипел я, но вовремя понял, что такая реакция только подтверждает мои эмоции. – И вообще, только посмей поцеловать меня еще раз!– Ха-ха, знаешь, а это даже приятно, когда тебя ревнуют, – Джонс усмехнулся. – Только ты зря переводишь нервы, Элен всегда была женщиной-вамп, ведет себя так со всеми. И, да, целовать тебя тоже приятно, так что не надейся, что перестану.Я устало закатил глаза.– Так, мы сейчас берем и уходим отсюда, потому что мне уже осточертело стоять на одном месте, понятно? Не знаю, как ты там меня искал, но я все время был здесь. И я жутко устал от окружающего шума, так что…– Тогда пошли наверх, – наградил меня очередной широкой улыбкой Альфред.Я посмотрел на зеркальные стены второго этажа и нахмурился.– Вообще-то я хотел предложить террасу.– Там сейчас начнется пенная программа… Ты бы знал об этом, если бы тщательнее рассмотрел пригласительный, – парень вздохнул с фальшивой грустью. – Или хочешь искупаться?– Действительно, что лучше: ты наедине со мной или тоже ты, но вкупе с кучей пьяных, мокрых и невменяемых людей? – пробормотал я себе под нос.– Что? Говори громче, я ничего не слышу, – жизнерадостно отозвался Джонс.– О, просто заткнись. В конце концов, мы оказались в одной из комнат на втором ярусе пентхауса. Надо сказать, что я был удивлен, когда тяжелая дверь закрылась и нас обступила тишина – звукоизоляция была просто невероятной, учитывая тот факт, что за стеной буйствовала вечеринка, которую, кстати, было прекрасно видно. Как я и думал, стекла были покрыты отражающей поверхностью только с внешней стороны, здесь они выглядели, как тонированные окна. Внутри оказалось достаточно уютно, чтобы почувствовать долгожданное умиротворение. Обстановка же отличалась необычной скромностью, все ограничивалось двумя широкими черными креслами, столиком между ними и мини-баром. Монохромная гамма стен с непонятными геометрическими узорами в другой день вызвала бы у меня неприязнь, но сейчас я чувствовал себя слишком уставшим, чтобы раздражаться из-за таких мелочей. Да и мягкая подсветка, встроенная в пол, радовала глаза.Я повесил пальто на спинку того кресла, которое стояло ближе к выходу, и сел в него, а Джонс тем временем уже бренчал в мини-баре, открыв дверцы.– Что будешь пить?– Я не буду пить. И тебе не советую, – буркнул я.– Ну, Арти, всего один бокальчик, – начал уговаривать Альфред. – Вспоминая, сколько ты выпил в баре, вряд ли тебе станет плохо из-за одной порции виски с ?Колой?.Я смиренно прикрыл глаза, принимая те факты, что ?Арти? отныне мое проклятье и что отвязаться от Джонса не получится, а потом скривился.– Ладно, но только не с ?Колой?, даже не смей добавлять. Это откровенное надругательство над виски.– Да ты прямо истинный британец, – усмехнулся Джонс, зачерпывая лед из ведерка, чтобы кинуть его в напитки. – И акцент у тебя соответствующий.– Мне говорили, что я родился в Великобритании, но я этого не помню, – сказал я негромко.Альфред еще некоторое время повозился, потом обошел кресло, в котором я сидел, и протянул мне один из наполненных янтарных жидкостью тумблерсов.– Как это? – в его голубых глазах читалось откровенное непонимание. – Ты что, не помнишь своего прошлого?– Жизнь ангелов рутинна, времена меняются, а наше предназначение остается прежним, – я поболтал виски в стакане, кубики льда звонко стукнулись об его стенки. – Волей-неволей память затмевается. Люди же не могут помнить каждый момент своей жизни, а наши жизни в разы больше. Иногда стираются десятилетия, иногда века.– Звучит жутко, – Джонс опустился в свое кресло. – Блин, и я так хотел, чтобы ты мне что-нибудь рассказал о себе!– Довольствуйсямыслью, что нам предстоит быть соседями еще очень долгое время, – я хмыкнул, отпивая из тумблерса. – Лучше расскажи мне, зачем ты меня сюда привел и по какому поводу вечеринка.Взгляд Альфреда метнулся к моим губам, когда я делал глоток, а потом он расслабленно откинулся на спинку кресла.– У одного моего друга День Рождения, он снял для празднования этот пентхаус. Пригласил меня, разрешил привести друзей, чтобы не было скучно. Хотя я бы и без приглашения пришел, если бы захотел, передо мной все двери открыты, – он фирменно улыбнулся, а в моей голове всплыло назойливое ?связи? и я отхлебнул виски снова.– И личность его, несомненно, так же секретна, как и то, что тебе магическим образом доступно то, что недоступно другим людям?– Нет, она достаточно знаменита. Но даже если скажу тебе, кто это, тебе это ничего не даст, – он пожал плечами.– Ладно, хорошо... Ну, а причем тут я? Ты говорил, что пригласил меня в знак извинения, но радости я от этого не испытал – не испытываю и сейчас. Пока все выглядит так, как будто я угождаю твоим желаниям, – мой взор устремился к Джонсу.– Ничего, скоро испытаешь, – парень озорно мотнул светловолосой головой. – По крайней мере, радость точно. Я замер, не донеся наполовину опустошенный тумблерс до рта.– В каком это смысле?– Ну… Я подмешал кое-какой препарат, чтобы ты отвлекся, – Альфред, наконец, притронулся к своему бренди, пряча ухмылку в бокале.– Что? – я оторопел. – Что именно ты подмешал?– Антидепрессант, – осторожно произнес американец, начиная как бы издалека.– Какой именно? – спросил я ледяным тоном, отставив стакан на столик.Американец вздрогнул от перемены настроения, но все равно легкомысленно бросил:– Экстази.– Чт… КАКОГО ЧЕРТА?! Ты совсем охренел?! – я вскочил и заозирался, пытаясь вспомнить, есть ли в этой комнатушке дверь в туалет, чтобы прочистить свой желудок, пока наркотик не проник в кровь.Туалета, само собой, не было.– Да перестань паниковать, – засмеялся Джонс, – там и четверти таблетки не было, будет действовать от силы минут пятнадцать-двадцать. Зависимости не вызывает, используется медиками…– Я – ангел, слабоумный ты идиот!!! Нам нельзя употреблять подобные вещи, это карается Верховным Судом! – меня трясло, и я уже плохо соображал почему – то ли от гнева, то ли из-за экстази.Эти слова, кажется, не произвели на Альфреда никакого впечатления, он продолжал ухохатываться, пока я метался и не знал, как поступить. Выбегать отсюда сломя голову? И куда бежать? Не зная, где находятся туалеты, и уже находясь под влиянием наркотика. В конечном итоге я просто рухнул обратно в кресло и схватился за голову в надежде просто переждать то время, когда мой мозг будет функционировать отдельно от меня, а мир превратится в радужный калейдоскоп, оценивать что-то трезво не получалось.– Я ненавижу тебя.– А ты сам-то веришь своим словам? – спросил довольный Джонс.И я понял, что не верю. Потому что эйфория уже подступала к сознанию, которое перепуганным ребенком забилось в самые темные закрома черепной коробки. Но спастись от надвигающегося вала эмоций было невозможно, и спустя минуту я купался в разноцветных волнах удовольствия. Альфред отодвинул столик, взял меня за руку и перетянул с кресла себе на колени, моя голова безостановочно кружилась, так что безвольно подчинился ему, оседлав чужие бедра.– Ну что, стало легче? – он положил ладонь мне на щеку и погладил ее большим пальцем.Я ничего не ответил, зато прерывисто выдохнул, закрывая глаза, его прикосновение оказалось безумно приятным. Джонс обнял меня за талию, притягивая ближе, но мне самому внезапно захотелось близости, и я обвил его за шею, прижимаясь. Инициатива не осталась незамеченной, по моим бокам снизу вверх проскользили горячие руки, вытягивая из брюк рубашку, чтобы затем нырнуть под нее и заставить тело покрываться мурашками от легких поглаживаний поясницы. Мой взгляд блуждал по лицу американца, я отмечал про себя все те детали, которые раньше не видел или не хотел видеть прежде, с такого расстояния они выглядели по-новому. И морщинки, которые залегали в уголках его рта, когда он улыбался, и маленькая родинка около уха, и длина ресниц за стеклами очков. Ресницы заинтересовали меня особенно сильно, я снял с Джонса мешающую оправу, а он услужливо закрыл глаза, позволяя кончикам моих пальцев пробегать по нежной коже скул. Это было ужасно необычно, я словно открыл для себя новую грань познания, изучая отдельные черты – может в этом и есть суть использования наркотиков? Подумать над этим вопросом мне не дало нежное прикосновение к лопаткам, меня затрясло с ног до головы, а изо рта вырвался приглушенный полустон – я прогнулся.– Приятно? – прошептал Альфред, улыбаясь, его глаза горели.Я кивнул, тогда он продолжил обводить лопатки, ласкать ложбинку между ними, порой едва ощутимо, но мне для полного восторга хватало и этого. В голове все окончательно помутнело, я закинул ее назад, цепляясь руками за спинку кресла, и издал еще один стон, на этот раз громогласный, потому что кровь хлынула вниз по предсказуемому направлению. Джонс подо мной напрягся, я ощутил это бедрами, парень поддался вперед и жадно припал к шее, выцеловывая подбородок. Но выносить подобное вкупе с наркотическим наслаждением было выше моих сил, я отстранил от себя Альфреда за плечи и потянулся к чужим губам, чтобы хотя бы на мгновение прекратить сладкие муки, из-за которых становилось невозможно дышать. Но в самый последний момент преградой к поцелую стали пальцы Джонса, которые легли на мой приоткрытый рот.– Нельзя, – покачал он головой, хотя хриплый голос явно выдавал возбуждение.– Разве? – я даже испытал разочарование.– Ты будешь ругаться, – хитро усмехнулся американец, а в уголках его голубых глаз залегли лучистые морщинки – я залюбовался ими.– Почему?– Потому что, – он обнял меня покрепче и… откровенно загоготал, – никакого экстази не было, Арти!Еще секунд десять я смотрел на ржущего, как конь, Альфреда туманным взором, а потом все разноцветные вспышки в моем мозгу разом погасли. Запуганное фейерверком сознание вылезло из своего темного уголка и разразилось истошным воплем.– ЧТО-О-О-О-О-О?! – я слетел с колен американца. – ТЫ ЧЕРТОВ БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК! Хренов извращенец!!! Насильник! Придурок!!!– Ты мне льстишь, я лишь великий психолог, – захлебываясь хохотом, пробулькал Джонс.Я мог высказать этому мерзавцу еще многое, но большую часть не пропустила бы цензура, а за малую меня бы, пожалуй, отправили в Пустоту, поэтому я просто подошел к столику, взял в руки бокал с остатками холодного виски и выплеснул его в лицо Альфреда. Парень подавился воздухом от неожиданности, немо раскрыв рот, с волос американца закапал алкоголь.– Ваша порция унижения на сегодня, мистер Джонс, – высокомерно выплюнул я, не обращая внимания на образовавшуюся в груди пустоту.Альфреда? Мою собственную? Я схватил пальто и прошагал к выходу.– Счастливо оставаться, тупой кретин! Когда я выскочил из приватной комнаты, Альфред не сдвинулся с места, только запрокинул мокрую голову на спинку кресла и глухо пробормотал: – Ты, как всегда, прав, мой ангел. Тупой. И безумно влюбленный.____________________________________________________________*(франц.) - До встречи!