Глава 9. Секрет. (1/1)

Альфред подошел точно к назначенному сроку. Я все еще злился из-за того, что он ударил меня рамой, а затем и вовсе нагло вытолкнул из окна, благо, с промерзшей землей костям встречаться не пришлось – я вовремя взлетел. Да и нос был подозрительно красным лишь первый час, потом опухоль пошла на убыль. Но элементарная обида и негодование никуда уходить не собирались, поэтому мне не хотелось даже видеть Джонса, не то, что разговаривать с ним. Пусть он был тем, кого отныне следовало оберегать и всячески защищать, терпеть подобное отношение к себе было не в моих правилах. Какого черта он вообще совершает подобные выходки? Его наглое поведение бесило до трясучки, а воздействовать на американца я мог лишь словесно, но этот этап мы уже прошли, и как выяснилось, достучаться до чужого голоса разума было невозможно. Конечно, пока я только бранился, быть может если попытаться стать немного лояльней… Хотя этот вариант вообще не рассматривался, я не собирался изображать при Альфреде дружелюбного и терпеливого приятеля. Перебьется. Моя гордость была задета.Плюс все это время меня продолжал донимать вопрос, как парень додумался до того, что я являюсь ангелом-хранителем, а амура во мне не угадал. Или может он считал, что тогда при задании я отстреливал из лука городских голубей на завтрак? Вполне в духе этого идиота, будь оно так, я бы даже не удивился. Но сколько бы я не ломал голову над открывшимся знанием, ни к чему однозначному раздумья не приводили – логика Джонса была за пределами моего понимания. Возможно, стоит расспросить его обо всем поподробней, но пока нахальную рожу я не собирался подпускать ни на шаг. Только кто бы сообщил об этом самой нахальной роже. Ровно в восемь часов вечера Альфред, отбросив былую осторожность, начал всячески таранить преграду между нами, название которой было дверь.– Ну, открой, Арти! Мы же опоздаем! – он в очередной раз забарабанил по дереву, одновременно нажимая на звонок – я уже был готов сорваться от одной какофонии звуков.И, видит Бог, я сорвался, но не из-за непрекращающегося шума (с ним после утреннего концерта я уже смирился), а из-за фамильярности, которая вновь сорвалась с языка бесстыжего американца.– Я – Артур! Сколько раз мне еще это повторять? – гневно крикнул я, проходя по коридору и держа под мышкой книгу, которую собирался читать.Артур Кларк, мой тезка, должен был восстановить хорошее расположение духа после сегодняшних событий. – О, неужели король соизволил снизойти до простых смертных? Я уж было подумал, что ты умер, – раздалось смешливо с той стороны, я же подавил желание распахнуть дверь и треснуть Джонса книгой. – Выходи, говорю – уже восемь часов. Ты переоделся?Пришлось остановиться, потому что от возмущения я едва не споткнулся.– Я же сказал тебе, я не собираюсь никуда идти! Понятно? Это твои личные проблемы, что ты вечно пропускаешь все мимо ушей.– Слушай, мне уже надоело разговаривать с дверью, – отозвался Альфред, проигнорировав мои сердитые реплики. – И если ты сейчас же мне не откроешь, я, либо выломаю ее, либо залезу на веранду и вытащу тебя из дома силком.– Тогда я имею полное право вызвать полицию, и тебя посадят в тюрьму за незаконное проникновение в чужое жилище!– Ага, и тебе придется поехать туда со мной, – засмеялся Джонс, но его веселье внезапно оборвалось. – А ведь точно… Чего я мучаюсь? – вполголоса пробормотал он, а я насторожился. – Тебе ведь все равно от меня никуда не деться. Ты же мой ангел-хранитель, постоянно забываю!Тут и до меня дошел смысл его слов, я затрясся в приступе беззвучного гнева. – Даже не смей уматывать на эту вечеринку без моего спроса!!!– Так и сделаю, – довольно промурлыкал Альфред. – Посмотрим, насколько сильно ты теперь ко мне привязан и через сколько времени побежишь следом.Черт, да этот проходимец… он меня попросту шантажировал! Ставил эксперимент! Как любой другой ангел-хранитель я не мог оставить опекаемого в отдалении, и парень пользовался этим знанием. Бешенство мгновенно начало плавить мои нервы, я швырнул Кларка на тумбу и крепко сжал кулаки, стиснув челюсть так, что заиграли желваки. Настырный Джонс же снова поскребся в дверь.– Или все-таки перестанешь упрямиться и выйдешь?– Да пошел. Ты. К черту, – разъяренно процедил я сквозь зубы и, развернувшись на пятках, удалился в гостиную.Через минуту, когда я, нервно потирая виски, уже сидел в излюбленном кресле, в окно по левую руку от меня кто-то сдержанно постучался. Я рефлекторно поднял голову и, естественно, увидел за стеклом Джонса. Боже, ну почему я не задвинул шторы?.. Тем временем пока я досадовал на эту оплошность, Альфред поправил невидимый галстук, расправил плечи и набрал в грудь воздуха, словно для крика, но вместо него, четко артикулируя, безмолвно проговорил по слогам: ?С удовольствием!?. В этот момент я уже жалел, что оставил Артура Кларка в холле, так под рукой было бы хоть что-то тяжелое, чем можно было запульнуть в этого клоуна.После ухода американца первое время ничего не происходило. Я услышал рев автомобиля, который выезжал с заднего двора, огибая дом, но затем и этот клокочущий звук затих. Идти за Джонсом я, само собой, не собирался, но чутко, с опаской прислушивался к себе, пытаясь уловить изменения в эмоциональных или физических составляющих. И, что было удивительным, абсолютно ничего не чувствовал. Может быть, все эти байки о дискомфорте при расторжении контакта ангела с оберегаемым человеком являлись пережитками? Озадаченно хмурясь и незаметно расслабляясь, я съехал в кресле ниже, прикрывая глаза. Но тут же был сокрушен изображением, разверзнувшимся перед внутренним взором. Темная полоса дороги неслась перед глазами, освещаемая фарами машины, а нога давила на педаль газа. По бокам асфальтной полосы мелькали силуэты голых черных деревьев, дорожные знаки загорались яркими белыми вспышками. Я понял, что собирается сделать Альфред через мгновение – он резко крутанул руль в руках и машину занесло. Сетовать на отсутствие звука не надо было, я более чем отчетливо представил себе пронзительный свист колес. Страх и адреналин затопили с головой, ангел-хранитель внутри меня вскинулся в кресле, раздираемый испугом и сводящим с ума волнением. В неверении распахнув глаза, я каменным изваянием застыл на месте, тут же осознав свою ошибку – вспышка эмоций Джонса погасла вместе с изображением. Уже через секунду никакие его чувства не прощупывались, оставляя за собой темную пустоту, и это лишь заставляло холодеть от ужаса. Не мог же он…Нестерпимое напряжение, гонимое устрашающими мыслями, усилилось, мне не оставалось ничего, кроме как выскочить на улицу, поспешно накинув пальто, непослушными пальцами закрыть дверь и быстрым шагом направиться вниз по улице. Пар вырывался изо рта, распахнутый плащ путался вокруг ног, но я мог только идти, то и дело срываясь на бег. А когда через три минуты пустота в груди вновь начала заполняться эмоциями и разум затопило облегчение, после поворота на перекрестке я увидел Альфреда, который стоял около своего ?Бьюика?, присев на капот автомобиля. – Да чтоб ты еще раз… гребаный суицидник… – запыхавшийся, я подскочил к нему и вцепился в рукав его куртки, на этот раз кожаной, а не болоньевой. – Я сам испугался, – парень болезненно улыбнулся. – Наверное, больше не стоит такого делать.?Не стоит такого делать?? Это он так извиняется? Весьма оригинально, браво мистер Джонс! Все еще не находя уничтожающих слов, я мог только злобно сопеть в ответ.– Но ты же все равно со мной пойдешь? Правда ведь? – с надеждой спросил американец, как всегда не обращая внимания на мою темную ауру раздражения.О, так значит, от своей идеи он не отказался. Я сдержал негодующий вздох – только ненавистные мне самоуверенные люди с завидной непробиваемостью могли продолжать гнуть свою линию и, как правило, их баранья упертость ни к чему хорошему не приводила. Но опыт говорил, что если такие персоны задавались какой-то целью, они не отступали от нее до тех пор, пока не добивались своего. И за какие только грехи мне послали такого подопечного и вообще все это… Наверное, за пьянство. Все, Артур, пора завязывать.– А ты предлагаешь мне уйти, чтобы ты все-таки себя кокнул? – презрительно бросил я, отпуская рукав Джонса и старательно игнорируя его расцветающую улыбку. – Полезай в машину, дятел.– Вообще я предпочитаю орлов, но для тебя хоть пингвин, – Альфред отлип от капота и в галантном жесте открыл переднюю дверцу.Я лишь пренебрежительно фыркнул, демонстрируя свое скептичное отношение к чувству юмора парня, точнее, его отсутствию, и сел в автомобиль. Американец торопливо, словно боясь, что я передумаю, обежал транспортное средство и последовал моему примеру, заняв водительское сидение рядом; двигатель довольно заурчал, когда ключ повернулся в замке зажигания.Больше разговорами меня никто не беспокоил. Я все еще был возмущен недавним инцидентом, поэтому, сложив руки на груди, тихо кипятился и смотрел в окно. Только какая-то негромкая музыка, льющаяся из динамиков магнитолы, волей-неволей положительно сказывалась на моем нервном состоянии, отвлекая от гнетущих мыслей. Альфред же старался предельно аккуратно вести ?Бьюик?, не выжимая скорость и не подрезая пешеходов, переходящих дорогу, хотя при возможности обгонял другие машины, все-таки мы прилично опаздывали. Пытался ли он загладить вину или же просто всерьез испугался возможности быть размазанным по ближайшему столбу? Этого я не знал, но вполне был удовлетворен тем, что Джонс больше не выпендривается и, в том числе, не заводит глупых бесед. Лишь один раз я бегло взглянул на притихшего американца: его поза была расслабленной, а спокойное лицо ничего не выражало. По крайней мере, разглядеть что-то еще в его профиле было невозможно, очки бликовали в свете проезжаемых фонарей и не давали всмотреться в глаза.Встречающиеся по пути люди за окном сновали по тротуару, кутались в пальто и куртки, натягивая капюшоны подальше на лица и пряча их от холодного зимнего ветра. Мда, в такую погоду только в уютной квартирке и сидеть, а я перся незнамо куда и незнамо зачем. Откровенно завидуя прохожим, я смотрел, как жилые улицы района постепенно начинают пестрить светодиодными вывесками витрин. Чем ближе мы подъезжали к Бруклинскому мосту, тем сильнее ощущалась атмосфера Нью-Йорка, города, ночная жизнь которого ничем не уступала дневной, ее шум просто утекал с улиц в клубы. Вскоре показались и сами своды легендарного моста – ряды электрических фонарей, которыми были украшены металлические стропы, блудными огоньками замерцали вдали. Поток автомобилей становился плотнее, несмотря на достаточно позднее время, и теперь Джонс не мог лавировать между рядами машин, меняя полосы. На въезде и вовсе образовалась небольшая пробка, в которой мы простояли минут десять, прежде чем пересечь пролив Ист-Ривер, но вечерний Манхеттен всегда очаровывал меня светом отражающихся в воде многочисленных небоскребов, поэтому я был не против лишний раз полюбоваться открывшимся видом.От созерцания живописной картины мое внимание оторвал сигнал мобильного телефона, оповестившего о входящей SMS. Слегка озадачившись, я полез во внутренний карман пиджака, дабы достать сотовый. Я затруднялся предположить, кто бы мог написать мне в такое время суток, ведь Фрида почти всегда сразу звонила, если у нее появлялась какая-то новость, она не любила обмен сообщениями в подобных случаях, жалуясь на медлительность процесса. Месье Вашон тоже отпадал, потому что отныне не являлся моим боссом и не мог давать рабочие указания, а другие бывшие сотрудники, у которых каким-то образом оказался мой номер, никогда не звонили, мы не общались тесно. Вероятнее всего, это просто оператор побеспокоил информацией о каком-нибудь новом мобильном тарифе…?Как поживает наш голливудский мальчик? Брови еще не поредели из-за общения с ним? Я не стала звонить, вдруг ты там занят воспитательной поркой… Если ты понимаешь, о чем я?, – я мигнул, прочитав сообщение, а анимированные смайл в конце SMS нахально подмигнул с экрана мне.Ну, Эббесен, ну… шутница. На мгновение я даже испугался, что она знает о влюбленности Альфреда, но потом вспомнил, что датчанка всегда всех подкалывает, а особенно любит поглумиться надо мной, чтобы позлить, поэтому быстро успокоился. Едкий ответ тут же зародился под пальцами, я стал быстро набирать его, но краем глаза уловил движение сбоку, а когда повернул голову, от неожиданности отпрянул назад и стукнулся затылком о стекло дверцы – лицо Джонса, любопытно заглядывающего в экран мобильного, оказалось слишком близко. Телефон выскользнул из ладони и упал куда-то под кресло.– Что ты печатаешь? – как ни в чем не бывало, поинтересовался американец, отстраняясь и укладывая руки на руль.Я раздраженно зыркнул на него и выпрямился. Этот мерзавец точно все подстроил.– Как видишь уже ничего. Не твоего ума дело, – холодно отозвался я и принялся отстегивать ремень безопасности, чтобы наклониться в поисках оброненного сотового.– Зачем ты так грубо со мной? – надул губы Альфред. – Или ты все еще злишься?– Было бы странно, если бы я уже перестал злиться.Джонс только цокнул языком. Я довольно хмыкнул про себя – правильно, нечего американцу думать, что я так легко прощаю людей и забываю обиды. Тем временем поиски мобильного осложнились тем, что его экран погас, и теперь увидеть средство связи в темноте было невозможно, я мог только слепо шарить рукой под креслом, согнувшись в три погибели. Через минуту, чертыхнувшись под нос, я оставил попытки его нащупать, понимая, что без подсветки здесь не обойтись. Видимо, придется попросить помощи у Альфреда, как бы сильно мне этого не хотелось. – Слушай, ты не мог бы включить свет? – неохотно начал я. – Все равно пока в пробке сто… – в следующие мгновение все заготовленные слова испарились.По моей спине от шеи вниз ласково прошлась чужая ладонь.Дрожь пробрала все тело из-за прикосновения к чуть ли не к интимной для ангела зоне на лопатках, я почувствовал себя котом, которого погладили против шерсти. В миг ощетинившись и едва не зашипев, я начал быстро разгибаться, но мой затылок опять встретился с чужеродной поверхностью, на этот раз с приборной панелью автомобиля. Кажется, все предметы и вещи, которые каким-либо образом были связаны с Джонсом, старались если не убить меня, то избить однозначно – тут я все-таки зашипел, но уже не от бешенства, а тупой боли.– Извини! – воскликнул Альфред, хватая меня за плечи и помогая распрямиться.– Ты что творишь, мать твою? – гневно рявкнул я, щуря глаза и держась за затылок – теперь шишка точно обеспечена.– Прости, я не хотел, – еще раз извинился парень, а потом фыркнул. – Но знаешь, ты сам вечно шарахаешься меня, как огня. Еще не надоело?Я был готов возмутиться очередному наглому заявлению этого проходимца, но потом заметил в сумраке салона слегка поджатые губы Джонса; впервые он выглядел задетым. Что ж стоит признать тот факт, что я избегал словесного контакта с Альфредом, а телесного тем более, мне была неприятна мысль о вторжении в личное пространство, так что его оскорбленный вид имел полное право на существование, в частности учитывая чувства, которые американец ко мне испытывает. А общество Джонса придется терпеть еще черт знает сколько лет, поэтому, наверное, стоит быть чуточку человечнее, убрав, если не колючки, то напускную нелюдимость.Но все-таки…– …какого хрена надо меня внезапно трогать? – видимо, я произнес это вслух, но Джонс ничуть не растерялся, улыбнувшись.– Крылья.– Что крылья? – недоуменно переспросил я.– Мне интересно то, куда они деваются. Я думал, что они просто невидимые, но сейчас оказалось, что нет, – он рассеянно взглянул на свою руку, которой недавно проводил по моим лопаткам. – Но ты же не можешь их спрятать в спину, так? Они же огромные! Куда вы их деваете?И все? И только поэтому Альфред решил лишний раз потревожить мои и без того ослабленные нервы? Фантастика…– В следующий раз будь добр сразу задавать вопросы мне, а не проверять что-то опытным путем, – ворчливо оповестил я. – В конце концов, если ты меня видишь, то пользуйся возможностью узнать что-то про ангелов из первых уст. – Джонс бодро кивнул, соглашаясь, и я со вздохом продолжил. – Они никуда не деваются, они всегда со мной. Исчезают, когда я этого хочу, и материализуются обратно также по желанию. Равно как и я могу становиться видимым или невидимым при необходимости.– Но я же вижу тебя постоянно, даже когда ты невидим для других. А видимость своих крыльев ты можешь контролировать. Почему?– Хороший вопрос... – я всерьез задумался над словами Альфреда, этот факт, действительно, был странным. – Может быть то, что исчезает для меня, исчезает и для всех остальных… Ведь у других ангелов я тоже не вижу крыльев, когда они их убирают. Не знаю. Никогда не придавал этому значения.– Ну, ладно, – Джонс заулыбался, кажется, наконец-то удовлетворивший свое любопытство. – А ты можешь их прямо здесь, сейчас… – он неопределенно взмахнул рукой, а лишь усмехнулся его восторженному блеску в глазах.– Если только ты готов весь вечер плеваться пухом и перьями. Альфред рассмеялся, а его радость теплым потоком растеклась по моим венам – волей-неволей я улыбнулся в ответ.– А можно будет мне их потрогать? – полюбопытствовал американец и, спохватившись, добавил. – Потом, конечно.– Если сейчас же не включишь свет в салоне, чтобы я нашел телефон – никогда, – с насмешкой я увильнул от ответа на каверзный вопрос.Потому что уж больно чувствительное для ангела место – крылья. Как бы выразилась Фрида, играя бровями: ?Если вы понимаете, о чем я?. Когда телефон был найден, мисс Эббесен получила заслуженный язвительный ответ, а пробка рассосалась, во вновь установившейся тишине мы двинулись дальше. Нью-Йорк все больше погружался во тьму, розовые и сиреневые блики давнего заката практически сошли на нет, уступая место синим и черным краскам, хотя городские огни перебивали небесные цвета – мегаполис буквально горел, окруженный светлым ореолом. Мы мчались по прямой полосе моста, и каждая секунда увеличивала впереди небоскребы Манхеттена, которые из плотных рядов длинных зданий превращались в самых настоящих великанов, их уже не получалось охватить взглядом. Будь в Нью-Йорке лето, я бы не преминул возможностью открыть окошко дверцы, чтобы вдохнуть соленый запах пролива, подставляя лицо встречному ветру. В такие моменты мне хотелось оказаться в далеком Средневековье на какой-нибудь пиратской шхуне – желание странное и ничем не обоснованное, но, наверное, я был бы рад родиться вольным моряком, чтобы всю жизнь бороздить океаны.Бруклинский мост оказался позади, и Альфред включил GPS-навигатор, чтобы просчитать наикратчайший путь. Я же вовсе перестал следить за дорогой, потому что эти районы Манхеттена знал очень плохо, да что там, практически не знал совсем. Единственное, что было понятно по роскошно обставленным витринам бутиков и названиям престижных ресторанов и отелей, так это принадлежность кварталов к богатой прослойке общества, людям, у которых доход был выше среднего. Это меня удивило, я не понимал, как такой молодой парень, как Джонс, был связан с подобными местами – вспомнить тот же самый Сити Холл. Но сейчас явно было не время для расспросов, так что я отложил обличительный разговор на будущее.Наконец, машина остановилась. И не успел Джонс выключить зажигание, как к ?Бьюику? подскочил какой-то мужчина и постучал в дверь со стороны водителя. Сначала я подумал, что это полицейский или охранник клуба, куда мы приехали, и сейчас он сообщит, что парковка здесь запрещена, но Альфред расплылся в подозрительно счастливой улыбке, выходя из автомобиля.– Сти-и-ив, – американец заключил мужчину в дружеские объятья и похлопал того по плечу. – Сто лет не виделись! Как жена? На каком уже сроке?– Да уж, не виделись век, не меньше, – добродушно рассмеялся некий Стив. – Менди? Да она уже месяц, как родила. Вы бы еще спросили, сделал ли я ей предложение, мистер Джонс.?Мистер?? Вылезая из нагретого салона и поднимая ворот пальто, я с недоверием посмотрел на мужчину, который лет на десять был старше Альфреда и при этом так почтительно к нему обращался. И только через несколько секунд я разглядел на нем бардовую униформу портье и понял то, что ничего не понял. Мы что, приехали не в клуб, а в гостиницу? Обернувшись, я, наконец-то, целиком увидел огромный зеркальный небоскреб этажей в сорок, около крыльца которого толпились люди, ожидая своей очереди на фейсконтроле – значит, здесь все-таки что-то проходило.– А Вы, наверное, друг мистера Джонса, – Стивен обратил на меня внимание и вежливо улыбнулся. – Добро пожаловать в ?Трамп-Сохо?.Я вспомнил о том, что видим, и встрепенулся.– О, нет, Вы меня с кем-то путаете – я лишь попросил меня подбросить. Кстати, спасибо за оказанную услугу, мистер Джонс, – с нахальной усмешкой в глазах, предназначенной только Альфреду, я посмотрел на него.– Так, значит, Вашего друга сегодня не будет? – уточнил портье.– Как видишь, – выдохнул сквозь зубы американец, не отрывая от меня негодующего взгляда. – Не беспокойся, я сообщу на фэйсконтроле, что приехал сюда один, – он повернул голову к мужчине.– Хорошо, – кивнул Стив. – Тогда позвольте мне отогнать Вашу машину на стоянку. Ставить на то место, как и всегда?– Конечно, – американец передал ему ключи. Когда Стивен уехал, а мы с Альфредом остались одни, не считая очереди людей за спиной, он сердито поинтересовался:– Ну, и зачем ты это сделал?– Затем, что я не собираюсь оставаться видимым. Не хочу общаться с кем-либо, тебя хватает по горло. Как ангел-хранитель, я намерен только наблюдать – это моя основная обязанность, – с фальшивым сожалением я пожал плечами. Джонс нахмурился и ничего не ответил, было видно, что я обломал парочку его планов на сегодняшний вечер. Засунув руки в карманы джинсов, он, молча, пошел к пропускному пункту, где стояла девушка со списками гостей и два охранника – довольный и уже невидимый я направился за ним следом. Раздвинув особо рвущихся внутрь посетителей локтями и игнорируя легкий ропот толпы, американец встал впереди очереди и, повысив голос, обратился к сотруднице фэйсконтроля:– Альфред Ф. Джонс.Девушка принялась искать имя Альфреда в списках, переворачивая страницы. Когда же она наконец обнаружила заветную фамилию, ее лицо удивленно вытянулось и она с сомнением покосилась на американца, словно не могла поверить, что подросток в кожаной куртке и красных кедах может упоминаться в строчках бумажного листа. Зайдя за спину девушки и заглянув в документ через ее плечо, я увидел пометку ?V.I.P.?. Теперь пришло время моему лицу удивленно вытягиваться. Джонс с самодовольной усмешкой посмотрел на сотрудницу фэйсконтроля, но было понятно, что его эмоции направлены на меня. Я красноречиво закатил глаза в ответ на дешевое пижонство. – Здесь указан еще один человек, сэр, Вы брали для него пригласительный флаер. Артур Кёркленд – он здесь? – Нет, я буду один. – Хорошо. Проходите. Один из охранников снял с петли конец оградительной ленты, пропуская Альфреда, но парень изобразил короткую заминку, глядя на наручные часы, дабы я успел проскользнуть вперед. Я же демонстративно переступил через низкое ограждение, показывая, что не нуждаюсь в чужой помощи – Джонс фыркнул под нос, не отрывая глаз от циферблата. Когда фэйсконтроль был минован и Джонс отказался от услуг еще одного портье, забравшего его куртку и предлагающего проводить гостя до места неизвестной мне вечеринки, мы очутились в лифте наедине друг с другом. – Гость повышенной важности? Круто живешь, – я сложил руки на груди и оперся на поручень, который не позволял человеку прислониться спиной к широкому зеркалу. Альфред, с самого пропускного пункта не удостоивший меня и взглядом, внезапно развернулся и заключил меня в ловушку из рук, расставив их по бокам с двух сторон. С камеры наблюдения казалось, что парень просто подошел к зеркалу и взялся за поручень, чтобы рассмотреть свое отражение. У меня же от столь внезапной близости по позвоночнику пробежал холодок – я боялся пошевелиться, пока Джонс практически зарывался носом в мои волосы на виске, щекоча теплым дыханием ухо и щеку. – Связи, – негромко произнес он, а холодок распространился на все тело и я незаметно передернулся. – Ты только лишь благодаря этим связям живешь что ли? – постарался произнести я как можно пренебрежительней, но голос предательски сорвался на середине фразы. – А это, по-твоему, не достижение? – усмехнулся мне в ухо Альфред, на этот раз выставляя вперед расслабленное колено и вынуждая меня раздвинуть шире ноги, чтобы оно не касалось бедер. – Знаешь, а ты вкусно пахнешь. – На какой этаж мы едем? – хмурясь и пялясь в двери лифта, я проигнорировал фразу Джонса, пытаясь сохранить последние толики спокойствия. – На самый верхний, – осведомил американец и повел носом выше, легко касаясь губами скулы. – Но даже когда лифт откроется, я буду держать тебя в такой позе до тех пор, пока ты раз и навсегда не смиришься с моим желанием прикасаться к тебе.– Тогда другие люди будут думать, что ты самовлюбленный псих, который не может оторваться от созерцания себя в зеркале, – я скрипнул зубами.Джонс снова улыбнулся – его улыбка чувствовалась кожей.– А ты всерьез думаешь, что эти люди для меня важнее?И без того неподвижный, я обмер окончательно. Холодок, достигший груди, кольнул сердце и неизведанный мне доселе жар ударил в голову, окрашивая щеки румянцем. Я не понимал, что же так смутило мою сущность: близость Джонса или его слова. И еще я не мог понять почему это смущение было таким приятным, словно мне сделали комплимент или признались в чем-то долгожданном, но это было и не то, и не другое. В любом случае, сконфуженность не давала разобраться в чувствах, а Альфред все никак не собирался отстраняться, и это только ухудшало ситуацию. Потому что он явно хотел завершить спектакль поцелуем, его губы перестали блуждать по щеке и теперь они медленно приближались к моему сжатому в тонкую полоску рту. Каждая секунда отсчитывала моменты до соприкосновения.И будь благословен звук, известивший нас о том, что лифт приехал. Металлические двери разъехались, и я сразу же оттолкнул от себя приглушенно хохочущего Джонса, тот чуть не вылетел в открывшийся проем, но вовремя затормозил.– Да уж, ты фору любой девственнице дашь, – широко улыбаясь и наблюдая, как я гордо выхожу из лифта, засмеялся он. – Скромность, достойная героини дамского романа.– Заткнись! – выплюнул я, пока встревоженное сердце продолжало отплясывать чечетку. – Уж кому тут надо поучиться скромности, так это тебе!– Ну-ну, Арти, не бушуй, – примирительно отозвался Альфред, неторопливо пересекая просторный холл по направлению к пентхаусу, за прозрачными дверями которого вечеринка давно шла полным ходом. – Я такой, каким меня воспитала семья, жизнь и так далее, и тому подобное...– Хватит называть меня ?Арти?! И что это мы такие разговорчивые стали, скрытые камерыбольше не беспокоят? – Господи, почему я просто не могу оставить этого дурака здесь и уехать домой?Джонс неожиданно остановился, что и мне пришлось остановиться тоже.– Ну чего еще? – неохотно поинтересовался я.– Я открою тебе один секрет, Арти. Всем… – с улыбкой доверительно шепнул он и поманил пальцем, призывая поддаться вперед, чтобы расслышать окончание фразы. – …плевать.Альфред наклонился навстречу и все-таки поцеловал меня.